Джехён чувствует лёгкое головокружение, когда в салоне автомобиля смешиваются их природные запахи. Сейчас он чувствует запах Тэёна как никогда чётко и ясно, улавливая все переливы розовых нот, и просто не может не наслаждаться этим. Его внутренний альфа порыкивает от удовольствия и чуть ли не мурчит.

Тэён на соседнем сидении весь красный от смущения — его щёки горят румянцем, а сердце грозится выскочить из груди. Он чувствует себя так, будто вернулся в свои подростковые годы: Ли накрывает этот позабытый трепет, вечное смущение и влюбленность, заставляющая бабочек в животе порхать.

— Проведёшь остаток вечера со мной? — Джехён выруливает на парковку и аккуратно припарковывается, глушит двигатель и отстёгивает ремень безопасности у омеги, своим дыханием щекоча его лицо.

— У тебя есть какие-то предложения? — Тэён улыбается и на секунду задерживает дыхание, чтобы перевести дух и не потерять самообладание.

— Что насчёт вечера кино?

Они выходят из машины, спорят по поводу фильма, но Тэён проигрывает ямочкам на щеках Джехёна и обиженно поджимает губы, потому что очень хотел посмотреть мелодраму, но теперь придётся смотреть ужасы. Джехён умиляется обиженной мордашке омеги и быстро целует его в висок перед тем, как скрыться за дверью своей квартиры.

Подростки до сих пор рубятся в приставку, поэтому Тэён прошмыгивает в свою спальню почти незамеченным, переодевается в домашние штаны и футболку и так же тихо уходит, получая в спину хитрый подозрительный взгляд сына. Он мнётся возле чужой двери несколько минут, дрожащей рукой нажимает на звонок и терпеливо ждёт, когда ему откроют. Между ними всё развивается очень быстро, и для Ли это слишком волнительно. Тэён чувствует себя влюблённой размазнёй и спрашивает у себя — где тот бойкий, рассудительный и волевой омега с твёрдым внутренним стержнем?

Где тот Ли Тэён, который бежал от альф, как от огня?

— Быстро ты, — Джехён улыбается ему, щеголяя своим прессом. Он снимает висевшую на плече футболку и надевает её, чтобы не смущать лишний раз Тэёна, но омега готов поклясться, что посмотрел бы на это чуть дольше, если бы не осознание, что пялиться на полуголого альфу, как минимум, невежливо.

Пока Тэён хозяйничает на чужой кухне, Джехён загружает приглянувшийся ему фильм ужасов, притаскивает из спальни мягкий плед и укладывает его на краю дивана (почему-то он уверен, что Ли обязательно укутается в него и будет прятаться в нём на особо страшных моментах). Он помогает Тэёну донести до гостиной две кружки горячего какао и полную чашку попкорна, не отказывая себе в удовольствии утянуть его за талию на диван и крепко обнять. Тэён в его руках сейчас мягонький и смущённый, совершенно отличающийся от их первой встречи, но не менее любимый. Тэён нравится Джехёну любым: злым, расстроенным, наглым и нахальным, смущённым и счастливым. У него от каждой эмоции омеги сердце трепещет и замирает.

— Тебе страшно? Ты весь дрожишь, — произносит Чон, опаляя горячим дыханием ухо омеги, и у того идут мурашки по всему телу, а дрожащие руки накрывают чужие. Тэён отрицательно мотает головой, но выдаёт себя с потрохами: как только на экране происходит что-то страшное, он прижимается к альфе ещё плотнее, а затем и вовсе обнимает его за торс и вжимается лицом в изгиб его шеи.

— Может быть, совсем немного, — сдаётся он, когда болезненные крики жертв стихают, и на экране больше не происходит ничего ужасного.

Джехён прижимает его к себе ещё крепче, утыкается носом в макушку и дышит тэёновым запахом, прикрыв глаза и наслаждаясь чужой близостью. Это ли не сон? Они сидят так близко и прижимаются друг к другу, что их запахи слегка смешиваются и тонкой плёнкой оседают на коже. Атмосфера между ними настолько хрупкая и волшебная, что оба боятся спугнуть этот момент.

— Поцелуй меня, — просит Тэён, и Джехён забывает, как правильно дышать. Он смотрит в доверчивые глаза напротив, всем нутром тянется к нему, тонет в зрачках карамельного цвета и мечтает о том, чтобы никогда не всплывать на поверхность и погружаться всё глубже и глубже.

У Тэёна внутри разгорается огонь: кровь в венах бурлит с бешеной скоростью, дыхание прерывистое, а щёки невольно наливаются румянцем. Он ощущает себя таким маленьким и беззащитным в сильных руках Джехёна, что подаётся ему навстречу, позволяет вихрю чувств закружить его в сумасшедшем водовороте. Истосковавшийся по ласке и нежности, он тянется за этими крохами тепла, но для него и происходящее кажется недостаточным.

У обоих сбилось и потяжелело дыхание, оседающее на коже и пробирающее мурашками до самых костей. Тэён, кажется, до этого момента и не жил вовсе, потому что именно сейчас жизнь заиграла совсем другими красками, и все его чувства обострились и натянулись, подобно струнам музыкального инструмента.

— Остановимся на этом, малыш, — голос у альфы хриплый и до безумия сексуальный, и Тэён тянет к нему руки и притягивает для поцелуя. Ему хочется ощутить это чувство снова, но Джехён останавливает, придерживая за талию и не позволяя коснуться своих губ. — Если продолжим, то я не смогу больше сдерживать себя, понимаешь? — обжигающе и горячо шепчет альфа, от чего сознание проясняется, и Ли краснеет от своих действий, слегка отодвигается назад и утыкается лбом в изгиб джехёновой шеи, пытаясь спрятать от его глаз яркий румянец на своих щеках. — Я безумно сильно хочу продолжения, Тэён, но давай не будем торопить события.

Тэён крепче обнимает Джехёна и жадно вдыхает его запах. Возбуждение лёгкой волной оседает внизу живота и вскоре затихает, уступая место умиротворению и сонливости. Спустя некоторое время он засыпает в объятиях Джехёна, позволяя альфе поднять его на руки и отнести в свою спальню.

***

Джено покидает их ближе к девяти вечера, объясняя, что помирился с папой и по его просьбе возвращается домой. На прощание он шепчет брату, чтобы тот перестал маяться дурью и разобрался со своей истинностью (если по-простому, то это «Минхён, возьми кота за яйца и прекрати бегать от своей судьбы»).

Донхёку оставаться наедине с альфой максимально неловко. Он приподнимает джойстик и интересуется, не хочет ли старший сыграть ещё разок, устроив некий матч-реванш (омега не упоминает предыдущие поражения старшего, предпочитая не давить на его гордость). Минхён смотрит будто сквозь него и автоматически кивает, не совсем улавливая сути вопроса. Его слишком сильно отвлекает запах омеги: он манит и затуманивает разум настолько, что, кажется, он скоро сойдёт с ума.

Вся игра проходит будто бы в каком-то тумане — Минхёна особо не интересует, кто победит, так что он рандомно нажимает кнопки и в какой-то момент просто откидывает джойстик в сторону. Стоп. Хватит. Довольно всего этого. Он старался как мог, терпел что есть силы, но выдержка оказалась не железной, и у него просто не хватает сил подавить все свои желания.

Первый поцелуй смазанный и очень волнительный. Руки у Минхёна подрагивают, и он удобнее сжимает их на чужой талии. Сладкая истома разливается по всему телу, Донхёк хнычет в поцелуй, что резко отрезвляет обоих. Словно ошпаренные, они отстраняются и испуганно смотрят друг на друга, тяжело дыша.

— Мне пора! — Донхёк сбегает из квартиры, а Минхён чертыхается себе под нос и кидает первую попавшуюся под руку подушку в стену. Он устало прикрывает глаза, пытаясь успокоиться, но ничего не выходит. Единожды вкусив запретный плод, разве не хочется совершить преступление ещё раз? Минхён отгоняет от себя подобные мысли, выключает свет во всех комнатах и уходит к себе. Там он валится на кровать и мычит в подушку от бессилия и разочарования в самом себе.

Донхек тем временем врывается домой, осторожно прикрывая за собой входную дверь, и спешит на кухню, чтобы налить себе стакан сока. Там он натыкается на глуповато улыбающегося альфу и понимает всё без слов. Подросток безумно рад за пару, ведь они оба заслужили нынешнее счастье, окружающее их невесомой аурой и проскальзывающее в явно влюблённых глазах.

— Донхёк, — Джехён окликает его, когда подросток уже готов уйти к себе в комнату, — расскажешь мне, что случилось?

Несомненно, Донхёк понимает, к чему клонит альфа, но отрицательно мотает головой, сжимая в руке стакан: не сейчас. Время слишком неподходящее, да и устал он, чтобы обсуждать такие смущающие вещи.

— Как-нибудь потом, хён, — он выдавливает из себя улыбку, позволяя потрепать себя по волосам и пожелать спокойной ночи.

Донхёк абсолютно и точно запутался во всём, что происходит сейчас в его жизни. Он лишь надеется, что когда-нибудь этот запутанный клубок развяжется и покажет ему верный путь.