Гарри заваливается в офис с прекрасным настроем и еще горячим кофе в руке. За время поездки он успевает придумать, как претворить в жизнь то, о чем писал босс, и все, что ему нужно сейчас — это десять минут работы. С кофе и музыкой.
Мысль об этом заставляет его улыбнуться. И поздороваться с ворчливым охранником. И даже слегка пригладить беспорядочно лежащие волосы перед зеркалом в лифте. Улыбка сползает с его лица, только когда Гарри доезжает до своего этажа и обнаруживает, что в офисе уже горит свет.
«О нет… Его не должно быть утром, — думает Гарри, поднимая глаза к потолку. — Пусть это будет уборщица. Умоляю, пусть это будет уборщица…»
Он подходит к двери и, зажмурившись, приоткрывает ее — в надежде, что потолок в качестве исключения исполнит хотя бы одно его маленькое желание. Но офисный бог жесток и даже не думает сжалиться. А может быть, он просто сидит прямо перед ним за столом.
— Гарри, — бросает Риддл, коротко улыбнувшись и на долю секунды отрывая от монитора взгляд. — Сегодня ты рано. Но хорошо, что ты уже здесь. Входи.
— И вам доброе утро, сэр.
Гарри закрывает за собой дверь, мечтая остаться снаружи. «Отлично. Просто здорово. Класс, — флегматично думает он. — Поздравляю, парень, плакала твоя музыка…»
— Ты уже смотрел мои правки?
Гарри кидает рюкзак на кресло. Вот так всегда: ни «здравствуй», ни «доброе утро» — будто за дополнительные проявления вежливости с его босса сдирали двойную цену. Гарри сердито хмурится, но пережевывает свое недовольство и запивает его глотком кофе.
— Да, сэр.
— Жаль тебе сообщать, но все отменяется.
Гарри молча выплевывает кофе обратно в стакан. Риддл выглядывает из-за монитора и педантично морщится.
— Этой ночью сильно поменялись запросы нашей аудитории. Ирландия обыграла Францию в полуфинале, — поясняет он, а затем, окинув его проницательным взглядом, отмахивается: — Впрочем, кому я это рассказываю… ты ведь до утра смотрел матч?
Гарри замирает на месте. Он же выглядит сносно, неужели синяки под глазами все-таки выдают его?
— Да, сэр, — сознается он. — А вы разве тоже смотрите?
Риддл бросает на него снисходительный взгляд и скрывается за монитором.
— Не смотрю. Просто слежу за трендами.
Гарри выдает разочарованный вздох за зевоту. Стоило только поверить, что его начальник может быть человеком…
— Возвращаясь к правкам, — звучит из-за монитора голос Риддла. — Желания нашего заказчика поменялись: теперь вместо Франции он хочет видеть Ирландию в своем ролике…
«Как будто есть разница», — слышится в его тоне.
— …поэтому нам придется вернуться к тому варианту, который мы отбросили на позапрошлой неделе.
У Гарри медленно отпадает челюсть. Две недели?! То есть, уйму правок назад?!
Иногда ему кажется, что лучшей тактикой будет совсем ничего не делать и просто дождаться, пока гениальный мозг его босса сделает круг по орбите Земли и вернется к первоначальному варианту. Но у него все никак не получается это проверить.
— Буду считать твое молчание за согласие, — невозмутимо говорит Риддл. — За дело! У нас дедлайн через два дня.
В переводе с риддовского это означает: «Следующие сорок восемь часов я от тебя не отстану». Гарри мысленно начинает стонать.
***
Их отдел, под руководством Великого и Ужасного Тома Риддла, известен как самый продуктивный и бьющий все рекорды результативности. Поэтому, как только стрелка часов останавливается на цифре девять, в офисе материализуется весь состав и начинает работать слаженным механизмом. Почти слаженным. С одной шестеренкой под именем «Гарри», которая крутится наперекосяк.
Поначалу все действительно было отлично. Подумать только! Он устроился в лучший отдел рекламного агентства «Империо», известного своими невообразимыми роликами! И не куда-то, а в команду к топ-менеджеру! Конечно, он бы едва ли попал туда без ходатайства одного своего хорошего друга, Альбуса, но он ведь и без этого стоил чего-то, так?
Во всяком случае, Риддл, по первости доверявший ему только роль командного сканера, спустя какое-то время разглядел в нем потенциал и стал допускать к проектам. И даже начал общаться с ним. Проблема была только в том, что на тот момент он казался Гарри настолько авторитетным и милым, что тот попросту от него сбегал. Ну а как иначе, когда один только взгляд или голос босса вводит его в гей-панику, а он не хочет терять работу?
Поэтому, когда Риддл перешел вдруг с дружеского общения на исключительно деловое, занимая его обсуждением новых идей, а не предложениями сходить куда-нибудь выпить, Гарри обрадовался. И это было ошибкой. Кто бы знал, что с этого момента его жизнь превратится в ад…
***
Их отдел собирает новое решение до конца рабочего дня, но Риддлу оно не нравится. Он просит остаться Гарри. Почему это всегда он? Несколько коллег уже подозрительно косится в его сторону. Риддл не останавливается даже тогда, когда Гарри выразительно смотрит на время. Точнее, он прерывается ненадолго, чтобы тоже посмотреть на часы, а затем продолжает говорить как ни в чем не бывало.
— Сэр, извините, что прерываю вас, но мне нужно заехать после работы к родственникам, — Гарри переходит к вербальной коммуникации. — Моя тетя обидится, если я опоздаю снова.
Чудо, но это все-таки действует. Риддл отрывается от бумаг с информацией об игроках сборных: он плохо разбирается в спорте, так что Гарри пришлось расписать ему привлекательность тех или иных футболистов для потенциальных клиентов.
— О, извини, — говорит Риддл с милой улыбкой, на которую Гарри уже давно перестал покупаться: хронический недосып испортил все впечатление, — кажется, я увлекся. Но ты действительно хорошо разбираешься в этой теме…
Комплимент, пожалуй, работает. Да и их обсуждение было не таким уж плохим: Гарри в какой-то момент так увлекся, что начал говорить про свой любимый клуб — «Холихедских гарпий»…
И все же ему надо идти. В противном случае гнев тети Петуньи точно добьет его. Он пытается изобразить максимально умоляющий взгляд.
— Подвезти тебя? — спрашивает вдруг Риддл, очевидно, поняв его по-своему.
— Что? Нет! — Гарри вытаращивается на него в изумлении. Как его босс вообще мог додуматься до такого?! Риддл невинно пожимает плечами.
— Иначе ты по моей вине опоздаешь, разве не так?
«Не опоздаю, если меня до дома подбросит Эрн», — хочет возразить Гарри, но в последний момент прикусывает язык. Пытаться выжить в давке в час пик или доехать с комфортом на кожаном сидении «ягуара»? Пожалуй, он все же выбирает последнее.
— Не могу отказать вам, сэр, — со вздохом говорит он.
Тайный план Риддла, включающий его внезапное желание поработать личным водителем, раскрывается быстро: спустя пару минут поездки он начинает вновь обсуждать проект. Гарри мысленно стонет, но поудобнее устраивается под струей прохладного воздуха из кондиционера, пытаясь получить хоть какое-то удовольствие от поездки. Впрочем, если Риддл продолжит говорить тем же тоном, у него может даже получиться уснуть…
Не выходит, потому что Риддл спрашивает дорогу на очередном перекрестке. Гарри разлепляет глаза. По его указаниям они доезжают до пригорода.
— Подождать тебя? — интересуется его босс, когда Гарри выбирается из машины. Парень вяло отмахивается.
— Тут недалеко. Дойду сам.
Хватит с него на сегодня работы. Риддл все равно еще достанет его через мессенджер. Он желает начальнику хорошего вечера — без проектов — и открывает калитку. Риддл коротко прощается с ним.
Гарри идет вперед. Он все же чувствует себя хуже, когда «ягуар», порычав мотором, оставляет его одного рядом с домом родственников. Приходится напомнить себе, что он просто пришел забрать кое-какие саженцы для миссис Фигг, а не возвращается жить. Это помогает. Немного. Однако все его спокойствие улетучивается, когда на пороге дома вместо тети он видит Дадли.
— Надо же, кто пришел, — сквозь зубы цедит его кузен, закрывая собой проход на веранду. Иногда Гарри обижается на природу за то, что этот придурок вырос в такого широкого кабана.
— Так соскучился, что караулишь меня у дверей, Дидди?
У него всегда хорошо получалось пародировать сюсюканье тети. Круглое лицо Дадли мигом покрывается багровыми пятнами.
— Я не какой-то грязный педик, вроде твоего дружка на машине, чтобы скучать по тебе, — рычит он, сжимая свои огромные кулаки.
Гарри не отступает. Он знает, что Дадли не станет драться под маменькиными окнами. Однако мнение кузена о ситуации немного удивляет его.
— Это не «мой дружок», если хочешь знать, и не «педик», — сердито говорит он. — Это мой босс.
На Дадли его слова не производят нужного впечатления: он только кривится еще больше.
— Плевать, как ты его называешь, но я набью вам обоим морды, если ты еще хоть раз притащишь к нашему дому своего «голубка».
Теперь кулаки сжимаются и у Гарри.
— А ты сможешь, Дидди? Без подмоги своих дружков? — скалится он. — Или вы с ними предпочитаете только групповые свидания?
Гарри думает, что у него действительно есть шанс получить по морде, когда лицо Дадли становится совсем уж бордовым, но из дома слышится недовольный голос Петуньи:
— Ну где снова носит этого мальчишку! Дидди, он еще не пришел?
Дидди. Улыбка Гарри расползается по всему лицу. Дадли грубо хватает его за рубашку и грозит кулаком. Но на этом его бравада заканчивается.
— Он пришел, мам, — неохотно грохочет он.
«Саженцы, я только заберу саженцы», — напоминает самому себе Гарри, проходя в дом под пристальным взглядом Дадли.
Вот поэтому он и стал снимать комнату. Пусть и в доме глуховатой старушки, пусть вместе с кошками. Но зато хоть где-то он мог жить в спокойствии. Не считая звонков и сообщений от босса, который достал бы его везде.