Минхо не раз посещал человека с лёгким чувством сконфуженности. Джисон стал чаще заигрывать с ним, шутить обо всяких глупостях и чаще смущать. Однако такая кокетливая неуверенность в происходящем добавляла их встречам особое настроение. Минхо оно нравилось, в нём хотелось пребывать всё дольше и дольше. И в этой странной мечтательности он упустил появление слежки на своём хвосте. Она явно продолжалась на протяжении какого-то времени, и Ли Ноу так ничего и не заметил бы, если бы шпион не выдал себя сам, заявившись к нему в обитель.

— Хён, ты совсем перестал появляться на охоте, — вместо приветствия начал Хёнджин, выплыв к Минхо навстречу из его пещеры. — Почему пропал?

— Неинтересно, — нахмурившись, процедил Ли. Он обогнул назойливого приятеля, чтобы выпроводить его наружу, но тот нагло игнорировал его действия.

— Нашёл кого-то поинтереснее? — вкрадчиво уточнил Хван, демонстрируя собственную осведомлённость. — Я видел, хён. Видел того «несъедобного».

Ли Ноу невольно припомнил их с Джисоном первую встречу, где тот без конца болтал всякие глупости и искренне верил в то, что его сожрут словно бифштекс. Он пытался спастись с помощью странных заверений о собственной негодности к употреблению в пищу. Надо сказать, что косвенно именно это его и спасло.

— Удивлён, что он ещё жив. Не ты ли говорил, хён, что, если человека вовремя не выпить, он продаст твой хвост на рынке?

Да, он действительно так говорил пару сотен лет назад. В то время ловля русалок была на своём пике. Множество его знакомых полегло от рук охотников, которые изобрели тогда хитрые ловушки. В настоящем времени русалки уже знали, как в них не попасться, поэтому ловцам было сложнее. Им снова и снова приходилось изобретать новые ловушки, либо совершенствовать старые.

— Эти серьги, которые ты носишь, не снимая уже столько времени, они от него? — Хёнджин попытался коснуться его уха, но Ли Ноу отпрянул, не допустив касания. — Они же стоят целое состояние, неужели ты не подумал о том, откуда у него столько денег?

— Он их нашёл, — припечатал Минхо уверенно. Но Хван на его слова лишь изумлённо изогнул брови.

— И ты поверил? Где же он гулял, что смог найти настолько редкую драгоценность? Только если на балу среди таких же богачей. Даже русалкам известно, что лишь охотники на русалок могут посоревноваться с королём в богатстве. Им достаточно поймать всего несколько особей, чтобы всё остальное время жить безбедно, каждая чешуйка нашего хвоста – на вес золота у людей.

Поспорить было сложно. Охотники и правда зарабатывали сумасшедшие деньги. Это было объяснимо – работа их крайне опасна. Лишь самые умелые имеют добычу, большинство гибнет от рук русалок. Однако представить Джисона в роли охотника у Минхо никак не получалось. Он торговец фруктами! Он столько раз приносил ему угощения и так много и подробно о них рассказывал, что не возникало сомнений в том, что он действительно профессионал в своём деле.

— Быть может, у него своя особая стратегия охоты, и в какой-то момент ты просто не сможешь уплыть от той пристани, на которой вы встречаетесь! — нагнетал Хван. — Его следует выпить пока не поздно! Если у тебя не хватает решительности, это можем сделать мы…

Хёнджин даже договорить не смог, как его со всего маха приложили головой о каменную стену пещеры. Ли Ноу удерживал его за шею, лишая возможности нормально дышать и говорить, а глаза его метали молнии. Хван обмер, впервые видя знаменитую «Пурпурную смерть» в гневе.

— Если ты или кто-то из вашей шайки приблизитесь к нему, я выгрызу вам трахеи. И особенно тебе. Ведь только ты можешь натравить русалок на него, больше никто не знает о нём. Никого не пожалею, ни тебя, ни Феликса, ни кого-либо ещё! Убивал людей, могу и на русалок перейти, если нужно, — сквозь зубы прошипел Ли ему в самое лицо.

Убедившись, что его услышали и поняли, он отпустил блондина и отплыл на расстояние. Он и сам не ожидал от себя такой вспышки, а уж Хёнджин и вовсе пребывал в немом шоке. Минхо ожидал, что тот обидится на грубость и уплывёт восвояси тотчас же, но вместо этого обнаружил взгляд, полный беспокойства и неверия. Такими глазами люди обычно смотрели на тех, кто послушно шёл в руки русалок, на самоубийц. И только тогда Ли Ноу осознал всю глубину собственного падения. Он потонул в человеке, сам того не заметив.

— Хён, это опасно, — тише, чем прежде, продолжил Хван. — Я просто боюсь, что тебя поймают.

Но Минхо на его слова лишь натянуто улыбнулся. Едва ли он в своей долгой жизни в облике русала ожидал такого поворота событий: его не пугал даже риск собственной погибели. Мозг просто отказывался рассматривать такой вариант событий.

— Ну, если не вернусь, можешь забрать мои шкатулки себе, — Ли Ноу кивнул на шкатулки с украшениями, стоящие на скале возле зеркала.

Его драгоценная коллекция украшений, которую он собирал столетиями, хранилась там. Было удивительно осознать, насколько обесценились эти цацки в его глазах. Минхо почувствовал странное ощущение свободы. Хёнджин же пребывал совсем в другом настроении. В глазах его отражался ужас.

— Это страшно, хён, наблюдать за тем, как величайшая легенда из мира русалок губит себя. После всего погибнуть от человеческих рук – это же очень печально!

— Рано списываешь меня, Хёнджин. Не надейся, что сможешь от меня избавиться так просто, — покачал головой Ли. Он прекрасно знал о зависти Хвана, тот наверняка был бы рад исчезновению своего соперника.

— Ты не прав, хён. Не это мне нужно, — блондин неспешно поплыл на выход из пещеры, даже не взглянув на украшения, на которые ранее не раз заглядывался. — Просто не дай себя поймать и подумай ещё немного, стоит ли ему доверять.

Он уплыл, оставив после себя смятение и неизвестность. Минхо не хотел прислушиваться к его словам, но в голову всё равно начали лезть мысли одна страшнее другой. Могло ли быть такое, что он не заметил приготовленную для него ловушку возле той пристани? Он силился вспомнить дно песчаного берега и обстановку под пристанью: где висели сети, а где имелись какие-то необычные строения. Однако память подкидывала лишь широкую улыбку Хана и его полные ягод щёки. Он не помнил ничего из того, что его окружало, пока он находился рядом с человеком. Это ужаснуло.

Новая встреча с Джисоном настала слишком быстро, Минхо не успел всё обдумать как следует. Тело было скованно, а внимание рассеяно, он почти не слышал того, что ему с увлечением рассказывал Хан. Зато он наконец-то рассмотрел сваи пристани, все сети, висящие то тут, то там, канаты и даже затонувшие бутылки из-под рома. Ловушек он не увидел, хоть и оставалась вероятность того, что охотники изобрели что-то новое, чего русалки ещё не видели. Такую новинку Ли мог просто не признать ловушкой. Впервые находясь рядом с человеком не в качестве охотника, а в качестве добычи, Минхо практически потерял способность мыслить. И всё из-за дурацких домыслов Хёнджина. Чтоб его!

— Хён, всё хорошо? — волнительно уточнил Хан под конец их встречи, устав наблюдать чужую невнимательность.

— Да, всё нормально, — кивнул Ли Ноу и, кажется, впервые за вечер заглянул Джисону в глаза.

Почему-то, находясь с ним максимально близко, он уже не мог представлять тех сцен из своих больных фантазий, где Джисон был охотником. Его реальный образ совершенно не вязался с тем, что из себя являли охотники. Разве мог человек с такими добрыми глазами быть убийцей русалок?!

— Ты не заболел? Тихий какой-то сегодня, — продолжил беспокоиться Хан.

— Русалки не могут болеть, — покачал головой с усталой улыбкой Ли Ноу. — Просто… Можешь ответить на один вопрос? Только честно.

Решение спросить всё напрямую пришло в его голову резко, поэтому Минхо невольно напрягся всем телом. Слишком пугала перспектива услышать отказ. Однако, Джисон легко согласился.

— Конечно. Отвечу. Что тебя тревожит?

— Кем ты по-настоящему работаешь? — тихо спросил Ли Ноу и заглянул в глаза Хана. Сидя на пристани, тот выглядел совершенно сбитым с толку.

— Моя семья занимается торговлей фруктами и овощами, я и продавец, и доставщик, и закупщик, у меня нет какой-то конкретной специализации. Ты же знаешь, — искренне удивился Джисон.

— А торговлей рыбой или, например, русалками, ты не занимался? — чересчур прямо поинтересовался Ли Ноу.

— Нет! — шокировано нахмурился человек. — Я рыбачил-то последний раз лет в двенадцать, я никогда не охотился на русалок. Откуда такие мысли?!

Минхо опустил глаза к своему отражению в воде. И правда, откуда эти мысли, Ли Ноу?! Давно ли ты так легко поддаёшься на чужие страхи?

До разговора с Хваном он не сомневался в искренности Хана. Он видел в нём большое и доброе сердце, а не хитрость и алчность. Но это ничего не могло гарантировать. Появившиеся сомнения совсем не радовали, даже угнетали.

— Эти серьги, — Ли Ноу коснулся своего уха.

— Я их нашёл на корабле, клянусь! — округлил глаза Джисон. Он даже немного пригнулся, чтобы быть поближе к русалу. — Я вообще не богач, Минхо. Я работаю изо дня в день, чтобы просто прокормить себя и семью. А ты решил, что я обманываю тебя? Что я могу охотиться на тебя?!

Тогда Минхо стало стыдно за свои дурные подозрения. Настроение его менялось с космической скоростью, и дабы не навредить имеющимся отношениям, Ли Ноу постарался отмахнуться.

— Не бери в голову, я верю, верю.

Хан успел перехватить его, чтобы русал не отплыл от него на расстояние. Он сжал кисть его руки в своих ладонях в привычном согревающем жесте и с тревожной улыбкой повторил:

— Я не вру, хён. Я не охотник. Более того, я начищу морду любому, кто попытается тебя поймать! Они узнают, каков на вкус кулак Хана!

Джисон откровенно храбрился, но Ли Ноу не смог сдержать липнущей к лицу улыбки. Сжав его руку в ответ, русал закусил губу, чтобы не сболтнуть очередную глупость. Ведь помимо навязчивых подозрений о профессии Джисона, в голове его дрейфовала ещё одна дурацкая мысль. Она возникла, ещё когда Хан ел виноград, принесённый для русала. Эта мысль касалась его губ, а точнее их вкуса. Имеют ли они тот же вкус, что и виноград?

Он был намерен уплыть с этим вопросом восвояси и не думать обо всяких глупостях. Это в любом случае было словно наваждение, нужно было просто скорее окунуться на глубину моря, прочувствовать её тысячелетний холод, и всё прошло бы без следа. Поэтому, когда он уже стал прощаться с человеком, чтобы сбежать под непонятным предлогом, Джисон просто запустил в его волосы свою руку, по-хозяйски притянул его лицо к себе и впился в его губы требовательным поцелуем.

Минхо обомлел.

В его жизни были тысячи поцелуев, но этот словно огненная печать обжёг его. Он продлился не более пары секунд, но будто растянулся на века, и окончание его было болезненно, казалось, там, куда касались губы Хана, образовалась открытая рана. Терять этот контакт было страшно и больно, русал до последнего этого не хотел, но в итоге сам же прервал поцелуй, чтобы заглянуть человеку в глаза. Ведь это был не просто поцелуй, это был настоящий «прыжок веры».

— Ты же мог погибнуть, — голос Ли Ноу надломился из-за волнения. Мозг почти отказывался осознавать произошедшее.

— Нет, это ведь ты, — улыбнулся Джисон, продолжая ласково ерошить его волосы.

— Вот именно, — отчеканил русал. — Я – Ли Ноу.

— А я Хан Джисон. Приятно познакомиться! — дерзко отзеркалил Джисон, вынуждая русала давить глупую улыбку.

Реальность его размылась до разноцветных вспышек, до радужного моря, наполненного теплом и какими-то совсем неизвестными эмоциями. Они взрывались салютами внутри грудной клетки и пробивались наружу покалыванием на кончиках пальцев. Этими пальцами Минхо аккуратно коснулся щеки Джисона, не в силах им налюбоваться. Он очертил линию от скулы до губ, что беспардонно украли его поцелуй, и на пробу надавил на них, оценивая упругость. Джисон успел перехватить его за запястье и повторил поцелуй уже на пальцах русала.

— Из нас двоих охотник отнюдь не я, — озвучил Хан очевидное. — Ты уже поймал меня по полной.

— Нет, — одними губами возразил Ли Ноу. Почему-то слышать это от Джисона было почти физически больно, нутро его протестовало, но человека это не остановило.

— Правда, мне уже даже хочется услышать твою песню. Всё время думаю о том, какой бы она могла быть, как бы звучал твой голос. Наверняка как настоящее совершенство, — Хан прижал прохладную руку русала к своей щеке и ласково потёрся о неё, словно кот. Вид его был абсолютно умиротворённым. А вот с лица русала улыбка пропала, глаза погрустнели, а дыхание замедлилось. Он точно знал, что никогда не позволит Джисону услышать свою песню.

— Ни за что, — обрубил на корню Ли.

— Она не сработает на мне, хён, — усмехнулся человек.

— Не попробуешь – не узнаешь. Слишком многое кроется в человеческом подсознании.

— Ты беспощаден, — Джисон разочарованно покачал головой, но более настаивать не стал.

Вместо этого он снова приблизился к русалу за поцелуем, и тот добровольно позволил ему коснуться губ. Он боялся отвечать ему в полной мере, держал себя от чрезмерно смелых движений, избегал касаний языком. Ему приходилось внимательно следить за собственным дыханием, чтобы ненароком не вытянуть из человека душу. Он, конечно, знал, что такое маловероятно, но именно с Джисоном этот минимальный шанс пугал не на шутку. Лишь со временем он научился наслаждаться этими незатейливыми ласками без лишней тревоги.

Когда уже казалось, что его тело расслабилось под нежными касаниями, грудь единожды содрогнулась, словно в неё что-то ударилось. Минхо от неожиданности даже разорвал поцелуй, чем встревожил Джисона.

— Что-то случилось? — прошептал он.

Минхо на секунду прислушался к своим ощущениям, но не обнаружил ничего необычного, поэтому отрицательно мотнул головой.

— Нет, показалось. Вспомнил, что ты говорил что-то про отплытие, — перевёл тему Ли Ноу, чтобы не копаться в том, что сам ещё толком не понимал.

— Да, я скоро уплываю. Уже завтра, на самом деле, — тихо признался Хан. — Вернусь ровно через две недели, если ты мне подсказал верный путь.

— Возможно, даже быстрее, — улыбнулся уголком губ Минхо. Путь, который он подсказал, был одним из самых нелюбимых у русалок, ведь те воды имели холодные течения. Им там просто не нравилось.

Прощание их получилось растянутым и немного болезненным. Поцелуев катастрофически не хватало, сколько бы их не было. Джисон почти со скрипом оторвался от своего русала, когда на небосводе уже ярко горела луна, и поверхность моря поблёскивала её отражением. Ночной воздух остыл, и изо рта человека даже стал вылетать едва заметный пар. Он продрог и проголодался, но продолжал удерживать прохладные русалочьи руки до последнего. Минхо пришлось самому попрощаться.

Стоило лишь очутиться в родной обители, он практически сразу был объят почти маниакальным желанием увидеть человека вновь. Эта потребность воздушным шариком распирала грудь и толкала на поверхность воды. Минхо старался отвлечься хотя бы на секунду, но парень с беличьими щеками словно вырезался у него на сетчатке глаз – образ улыбчивого лица не исчезал из памяти и даже не мерк. Не хватало только живого тепла и звука его голоса. И когда толща воды стала светлеть из-за лучей утреннего солнца, Ли Ноу не выдержал, он поплыл к пирсу.

На самом деле, он не рассчитывал застать Хана на месте. Тот наверняка готовился к отплытию в порту, но проверить всё-таки стоило. Хотелось просто хотя бы взглянуть на него перед недолгим расставанием. Минхо вынырнул недалеко от старой пристани и даже не взглянул на затянутое рваными тучами небо. Его глаза мгновенно примагнитились к берегу, по которому почти никто не ходил, что было странно. В это утро на пирсе было размещено много рыболовных сетей, а это значило, что кто-то за ними должен был прийти. Русал аккуратно подплыл к пирсу и как обычно облокотился на него руками. Он хотел подождать минут пять и двинуться в порт, но хвост совершенно неожиданно зацепил одну из сетей. Где-то под водой раздался едва слышный щелчок.

Ли Ноу даже понять ничего не успел, как чуть выше плавника его обожгла невыносимая боль, а хвост лишился прежней подвижности. С глухим вскриком нырнув под воду, Ли тут же подобрался к своему хвосту и обнаружил большую металлическую стрелу с замысловатым, крюкообразным наконечником. От стрелы этой шла тонкая, но прочная цепь, которую никак не получалось порвать голыми руками. Стрела пронзила его насквозь, страшно обнажая рану от проломанной чешуи. Некоторые чешуйки всё ещё были болезненно выгнуты по направлению стрелы и обильно кровоточили вместе с раной. Сотни лет утекали из него словно вода.

— Чёрт! — морщась от боли, выругался Минхо.

Он попытался двинуть хвостом, но тот отдался болью. Крюк стрелы был раскладным, по-другому он не мог пронзить плоть русалки. Однако острые лучи крюка никак не поддавались, выгнуть их обратно, чтобы вытянуть стрелу из раны, не получалось. Они резали ладони, и чем больше прилагалось силы, тем глубже становились эти раны. Изрезав руки вдоль и поперёк, Ли Ноу наконец-то ощутил то, чего никогда не испытывал в этом теле – панику.

Счёт времени шёл на минуты. Ловушки как правило делались с каким-то сигналом, поэтому охотники наверняка были уже в курсе богатого улова. Он должен был любой ценой сбежать до их прихода, но время словно специально ускорилось в разы. Минхо быстро оглянулся вокруг себя и всмотрелся в даль. Была странная надежда на присутствие Хёнджина, ведь тот предупреждал об опасности, но, естественно, Ли был совершенно один.

Тогда он, после десятка бесполезных попыток разорвать цепь, всплыл на поверхность, чтобы поискать глазами Джисона. Хан, если он там, обязательно спас бы его – в этом Минхо ни на секунду не сомневался. Однако едва его голова показалась над водой, над ним разразился восторженный крик мужчины средних лет.

— Разрази меня гром! Боги наконец-то заметили меня! Пурпурный хвост! — схватился за седоватую голову мужик и радостно заулыбался. — Новый механизм сработал. Даже не верится, что так скоро. Что, нечисть, наверняка даже не понял, откуда прилетело?

Мужик присел на корточки у края пирса и самодовольно оглядел добычу.

— Самец, фиолетовые волосы, пурпурный хвост... А ведь ты реально похож на «Пурпурную смерть», — протянул задумчиво охотник. — Даже если ты не он, продать тебя получится на порядок дороже, чем обычных русалок.

Ли Ноу слушал, и горло его сковывалось спазмом тошноты. В груди смешивались страх и чернеющая ненависть, которая, как ему казалось, давно уже развеялась. Нет, эта червоточина навсегда укоренилась в нём, и слова человека бередили старую рану, заставляя её снова кровоточить. Нет, даваться в руки торгаша русалками он был не намерен.

Был лишь один способ справиться с охотником на расстоянии. Но не вспомнив ни одной толковой песни (слишком давно он ими не пользовался), Минхо просто стал напевать приказ:

— Подойди ко мне и прими свою смерть~

Однако охотник лишь криво усмехнулся и комично изобразил наслаждение песней, закатив глаза. Человек оказался сильным, на него не действовал голос русала. Такого только убивать.

— Да уж, ты точно не Ли Ноу. Его «Чёрная песня» могла околдовать даже самых стойких, а ты явно не обладаешь большим талантом в этом деле, — мерзостно посмеялся мужчина и выпрямился в полный рост.

Ли Ноу мрачно замолчал, не переставая сверлить того взглядом. Вариантов спасения почти не осталось, поэтому он снова пару раз дёрнул цепь хвостом, но ничего кроме боли это не принесло. Он хотел уже нырнуть, чтобы исследовать цепь с другой стороны, ведь был шанс, что механизм, к которому она крепилась, был не таким прочным, как сама цепь.

— Можешь не стараться, это новый сплав. Он прочный, и из него сделана вся конструкция этой ловушки. Новинка, надо сказать. Ты – первое её испытание. Успешно, очень успешно, — мужчина довольно похлопал себя по карманам камзола и удивлённо обернулся на звук шагов позади себя.

У Минхо спёрло дыхание. Это был Джисон. Он спасён!

Хан выглядел взъерошенным, но вёл он себя удивительно спокойно. Бросив на русала всего лишь мимолётный взгляд, он не уделил тому достаточно внимания, сразу обратившись к охотнику. Этот жест больно кольнул Минхо, но он продолжил дожидаться хоть какой-то реакции того, кто всего день назад с наслаждением целовал его губы.

— Вау, большой улов, да? — восхитился Джисон и перевёл взгляд на раненный русалочий хвост, что немного проглядывался под водой. — А вы знаете своё дело!

Он ведь шутит, да? Это просто театр?

Минхо слушал Джисона, и пружина внутри него натягивалась всё сильнее. Он не мог понять, почему тот ничего не пытался сделать. А как же «любому морду начищу»?! Это же не могло быть ложью?

— Да, надо бы запатентовать моё изобретение. Уж больно эффективное оказалось, — похвастался мужчина. — Ты тоже охотник?

Охотник насторожился, видимо, посчитав, что на его добычу могут покуситься конкуренты, но Хан мотнул головой и по-простецки пожал плечами:

— Не, я просто тут работаю. Никогда не видел тут русалок.

«Это ложь!» — Минхо хотелось прокричать это что есть мочи, но он лишь поражённо молчал. Всё его тело сковало таким холодом, что, казалось, кости треснут словно лёд, если он попробует двинуться. Его ведь не предали?!

— Правда? — удивился мужчина. — Мне дала наводку девушка, которая тоже тут работала. Она говорила, что русалки тут появлялись довольно часто.

Брови Джисона взметнулись вверх.

— Лин? — искренне изумился Хан.

— Вроде так, — неуверенно покивал мужчина. — Говорила, что русалки её очень напугали, поэтому и уволилась.

Минхо не мог поверить своим ушам: эта девчонка всё-таки натравила на него охотников. И Джисон теперь знал, что Ли Ноу контактировал с ней. На услышанное Хан почти не среагировал, только оценивающе изогнул губы и едва заметно помрачнел. Он так ни разу и не посмотрел Минхо в глаза, продолжая сверлить взглядом то собственные ботинки, то физиономию охотника.

— Что ж, надеюсь, теперь берег будет безопаснее, — холодно отозвался Джисон, уперев руки в бока.

Охотник на это лишь самодовольно кивнул и пошёл в сторону берега, оставляя русала наедине с парнем, но тот его почти сразу окликнул:

— Вы куда? Он же сорвётся!

Находясь почти в невменяемом состоянии, Ли Ноу во все глаза смотрел на Хана, так и не в силах пошевелиться. Тот, кому он доверился впервые за тысячи лет, кажется, был заодно с охотником. Он не выглядел обеспокоенным или напуганным, он даже хотел убедиться, что Ли никуда не сможет деться. И всё это время ни разу не взглянул ему в глаза. Не уделив ему даже секунды, словно всё, что между ними было, ничего не значило. Пружина в груди Минхо уже стала давить на горло, перекрывая кислород. Он попытался вдохнуть, но не нашёл в себе силы даже на вдох, так и оставшись с приоткрытым ртом. Одна-единственная мысль перекрыла даже планы по спасению: «Повернись! Посмотри мне в глаза! Посмотри в глаза!».

Однако Хан Джисон лишь ещё больше отвернулся от него, встав практически спиной.

— Нет, без этого, — охотник достал из кармана обыкновенную отвёртку. — Точно не сорвётся. Быстрее без пальцев останется.

Охотник кривозубо улыбнулся и пошагал дальше, напоследок махнув Джисону.

— У меня инструменты в порту остались, минут через десять приду за ним. Ты только не подходи к нему, а то без души останешься!

— О, мне тоже в порт! Мне скоро уплывать, — встрепенулся Хан и, бросив на русала брезгливый взгляд, побежал за охотником, словно и не планировал ничего делать.

Люди ушли, оставив Минхо совершенно одного, и даже чайки умолкли, погружая всё вокруг в мрачную тишину. Ли Ноу смотрел в спину Джисона до тех пор, пока тот не скрылся из виду. Он до последнего надеялся, что тот развернётся и побежит обратно к нему. Надежда не оправдалась. Хёнджин оказался прав.

Теперь нужно было только заставить себя двигаться, спасаться своими силами. Засунуть кровоточащую душу куда-нибудь поглубже, чтобы вообще забыть о её существовании. Забыть обо всём человеческом, что в нём ещё оставалось. Стать абсолютной рыбой, морской пеной, самим морем, чем угодно, только бы не чувствовать эту боль. Минхо пришёл в себя, только когда под водой, раня собственные пальцы, он пытался сломать крюк на конце стрелы. Да, охотник не врал, на стреле действительно имелся шуруп, который нужно было выкрутить, чтобы полностью снять кончик стрелы. Видимо, по-другому этот крюк никак не возвращался в исходное состояние. Он не спасётся.

Ли Ноу невольно всхлипнул, очередной раз больно дёрнув стрелу в хвосте. Страха не было. Совсем. Он тонул в удушающей смеси печали, неверия и злости на самого себя, даже не обиде. Мозг словно отказывался верить в то, что Джисон бросил его на произвол судьбы. Руки слушались плохо, глаза почти ничего не видели, он весь превратился в малоподвижную статую.

Он ушёл. Он даже не попытался его спасти.

Это неправда!

Он даже ни разу не взглянул ему в глаза.

Неправда!

И теперь русал дожидался возвращения охотника, чтобы быть разделанным словно обыкновенная рыбёшка. И только это было правдой. Она звенела внутри черепа, оглушая не хуже колокола. Все звуки померкли перед этим звоном. Но всплеск на поверхности моря в последний момент достиг его слуха…