Подсматривать нехорошо.

Стив задерживает дыхание, кажется, на бесконечность. Луна, как назло, светит прямо в окно, и ее света слишком, слишком много, чтобы не суметь разглядеть происходящего в чужой спальне. Брок двигается медленно, лениво, толкается глубоко и тяжело, и Джеймс, изгибающийся под ним, то и дело нетерпеливо ерзает, вцепляясь металлическими пальцами ему в плечо, надрывно дергает на себя в попытке заставить прекратить над ним измываться и трахнуть уже так, как ему нужно. Как Броку самому наверняка хочется.

Если половица скрипнет, у Роджерса случится сердечный приступ, не иначе. Черт его дернул отправиться перед сном в дальнюю спальню, где обосновались Солдат и Рамлоу, чтобы спросить о планах на завтра. Спросил, как же. Стоит теперь, не понимая, что ему делать: уйти, обнаружив свое присутствие, или дождаться какого-нибудь шума и скрыться незамеченным. Какого-нибудь шума, черт возьми. Стив рад, что сейчас темно и никто не видит выражения его лица. Стив не рад, что единственное светлое пятно перед глазами - постель, на которой раскладывают его лучшего друга.

Когда Рамлоу наконец решает сжалиться над Барнсом, Джеймс едва не скулит, и это так странно, пошло и горячо, что Роджерс краснеет до самых ушей, благодаря окружающую его темноту еще раз. Смотреть на происходящее так близко совсем не то, что включать порно на одном из многочисленных сайтов. Потому что это не случайное лицо в кадре. Потому что это Баки, которому слишком хорошо, чтобы он сдерживался. Роджерс закусывает губу, чтобы не заскулить следом. Ему стыдно находиться здесь, ему хочется не слышать чужие стоны, ему не нравится, что собственное тело давным давно предало и отреагировало донельзя неправильно, кощунственно и вопреки всем его моральным принципам.

Брок не церемонится, доводя себя до разрядки, вбивается так, что спинка кровати нещадно врезается в стену, и это идеальный момент, чтобы уйти: шума достаточно. Но Роджерс почему-то медлит, до рези вглядываясь в чернильные, резкие в лунном свете черты лица Баки. Впивается взглядом в темную полосу рта, в блики на костяшках сжавшихся бионических пальцев. А потом срывается наконец, сбегает и до самого утра мечется в своем сне, как загнанный мустанг. Джеймс из сна, распятый на его простынях, смотрит призывным и до невозможности темным взглядом, и Роджерс не медлит ни минуты, попросту забывая и про мораль, и про дружбу, и про все остальное. Тихие влажные выдохи на ухо - вот, что сейчас важно. Вот что единственное важно.

Джеймс из его реальности, довольный, как кот после сметаны, смотрит какой-то дурацкий ситком по кабельному, развалившись на диване и закинув на Рамлоу ноги. "Чертова идиллия", - неясно злится про себя Стив, собираясь на пробежку. Во взгляде, которым Брок провожает его аж до самых дверей слишком много понимания, в ухмылке - ни единого шанса на то, что вчерашний приход Стива остался незамеченным.