Дни перед началом тренировок не просто прошли, а пронеслись голубями, словно их согнали с насиженных мест неугомонные дети, выбежавшие на площадь. Так же быстро прошло и празднование нового года. Так как этот праздник не входил в список «больших», хоть и давался один выходной, то вечером вдобавок к обычным порциям давали тарелку с фруктами, двумя сладкими булочками и небольшим количеством мороженной кислой вишни.
Парни из 421 комнаты, в которой жил Эрван, решили, что не будут дарить друг другу подарки. Вместо этого они просто распределили список покупок, чтобы вечером, после тренировок и бани, посидеть и выпить. Главной задачей было пронести несколько бочонков пива, так как за этим очень строго следили. В армии алкоголь был разрешен только при высоком звании, а рыцарям на большие праздники.
Было принято решение пронести выпивку обходными путями и с помощью подкупа таким же бочонком пива одного из рыцарей, который в тот момент будет дежурить на северной стене. Выяснить, кто это будет, не составило труда. Когда ему объяснили, что от него хотят, он быстро согласился.
Подготовку они начали днем тридцатого декабря, в последний день текущего года. Лазар написал письменное разрешение на выход в город, чтобы купить и отправить подарки семье. Капитана, конечно, смутило, что он решил сделать это так поздно, но так как никаких провинностей раньше за ним не замечалось, он его подписал. Спустя минут десять то же самое сделал Дидье Пэссон, самый старший в их комнате, который, как и многие мужчины с южных территорий вблизи Подат и Арон был высоким, накаченным и лысым, так его иногда и называли друзья. Но, в отличие от Лазара, он оправдал это тем, что хочет купить подарок возлюбленной. Капитан Бинур сначала сомневался, но после слов о том, что если он его не отпустит, девушка обидется, а Пэссон ещё хочет сделать её своей женой, он согласился, с условием, что его пригласят на свадьбу.
Выполнив то, ради чего они официально и отпросились, парни отправились выполнять тайное задание. Лазар отправился в бар и договорился с хозяином, чтобы вечером он принес четыре бочонка пива к самому восточному краю северной стены, где ему спустят веревки для подъема, конечно, все эти действия оплатили. Дидье в это время закупал продукты: вяленое мясо, хлеб, сыр, овощи — всё, чем было хорошо закусывать. Он спрятал все это в коробке под новым меховым плащом.
Перед отбоем Лазар прихватив Михеля, и они сбегали к стене. В комнате в это время нарезали продукты и ставили, в качестве стола, три тумбочки между кроватями Лазара с Марином и Бриса с Игором.
Празднование прошло на «ура», три бочонка было недостаточно, чтобы напиться, но достаточно, чтобы расслабиться и утром не болела голова. Просидев до трех ночи, все дружно завалились спать, так как на следующий день была только рукопашная тренировка во второй половине дня, и можно было выспаться.
С началом нового года все также было спокойно и шло согласно расписанию, даже в выходные дни ставились тренировки, просто в меньшем количестве. Казалось, что все даже слишком спокойно. Обсуждение задания можно было лишь изредка услышать в обеденном зале. Все словно пытались игнорировать это, не верили, надеялись, что это просто шутка.
Это не было шуткой.
Второго марта начались тренировки, тогда то все, наконец, и поняли, что их на самом деле ждет. Их расписание изменили: свободные часы сократили, добавили медицинскую подготовку и уроки выживания в дикой природе. Против уроков первой медицинской помощи никто не был, хотя почти все и так умели обрабатывать раны, но ранение это не единственное, что может настигнуть на задании. Без знаний можно и от простуды умереть.
С уроками выживания в дикой природе возникли споры. Ещё в армии всех учили разводить костры, выслеживать животных и строить укрытия. После того, как капитаны доходчиво объяснили, где учитывается их мнение, рыцари больше не возмущались, а спустя неделю приняли то, что эти уроки действительно имеют смысл. Различать ядовитые грибы, ягоды и травы от тех, что можно принимать в пищу ещё никому не мешало. Конечно, не обошлось без шуток о том, что парням с двойным именем нужно и в два раза больше таких уроков.
Марин лишь вопросительно приподнял брови, когда волна смеха прошла по роте.
— Дидье, — обратился он к хохочущему соседу по комнате, — а что это значит?
— То, что мы ничего не знаем, так как нам не приходилось, как некоторым, искать себе еду, где не попадя. — Вмешался Лазар, что скрестив руки, недовольно посматривал на смеющихся.
— Баранам слова не давали, — тут же грубо ответил Дидье.
— А Ты кроме подшучиваний на тему волос ни на что не способен. В таком случае, чтобы тебе было понятно, Дидье Пэссон, скажу, что лысым слова тоже тут никто не давал.
— Ах, Ты…
Мужчина хотел ещё что-то сказать, но голос учителя, что начал вновь рассказывать о каких-то растениях, перебил его, и все трое переключили на него своё внимание.
С началом всего этого балагана началось и самое главное — обсуждение. Настрой у всех сильно отличался от первых дней. Из-за загруженного расписания переживать было некогда. Но когда возникала возможность поговорить во время тренировок по рукопашному бою, то можно было обнаружить, что большая часть рыцарей, в большей или меньшей степени, взволнована. Хотя стоило тренеру заметить лишнюю болтовню, как он сразу же пресекал подобное.
Ситуация накалилась, когда во время одной из подобных тренировок, у парня из их роты, который на вид был года на два старше Эрвана, началась истерика. Зал замер. Даже Дидье, у которого в это время на плечах сидел один из близнецов Жим и душил его ногами, присел, чтобы позволить противнику слезть. Несчастного в это время вывели из тренировочного зала и приказали остальным продолжить тренировку.
— Это он зря. — Громко сказал Игор, — парень, что в детстве, вместе с семьей, переехал в Абрифлёр из Юрсада, но продолжал говорить с акцентом, — и все повернулись на него. — Я то после переезда тамо то жил. Ну, так около того леса, и ничего. Что-что, а с феями у проблем то не было. Всяко было, а с феями того то не было. Чушь всё это. Нечего бояться, зря он.
— А Ты видел фей? — послышался голос из толпы.
— Нет, они не выходили к нам, а мы не ходили к ним. Хотя… Детьми то ходили.
— И как?
— Да никак. Где заходили, там и выходили. По сезону, бывало, натыкались на поляны с ягодами. Хорошо тогда было. А вот взрослому туда ступать не надо. Они их теряли. Ну, если взрослый туда заходил, то значит, он заблудиться и не видать его день целый, а то и больше. А детям нет. Им ничего.
Рыцарь хотел ещё что-то спросить, но в это время вошел тренер вместе с тем парнем, что тихо вернулся на свое место с опущенной головой. Все решили промолчать, и вернулись к тренировке.
В последние пять минут, когда все уже восстанавливали дыхание, в проеме появился капитан Бинур и сообщил, что за ужином раздадут письма. Такая новость тут же поселила в зале довольный гул. Весточка от родных — то, что сейчас было так всем необходимо. Эрван, как и остальные, с предвкушением ждал вечера.
Когда же он, наконец, наступил, и Стратеж получил желанный конверт, то не стал открывать его сразу. Он хотел прочитать письмо в спокойной обстановке, так что после ужина отнес его в спальню и отправился на урок.
Уже после урока выживания в дикой природе, тренировки и бани, Эрван пошел к себе. По пути он пересекся со старшим из близнецов Жим — Амеди, которого он мог отличить от Алэр лишь благодаря длине волос, у Алэр они были совсем короткие. Некоторые говорили, что цвет их кожи отличается. Но Эрван эту разницу не видел, у обоих она была просто темной. И акцента никакого не было, как бы там над ними не подшучивали.
— Слушай, мы столько вместе служим, Я спросить все забываю. Откуда у тебя шрам?
Рука на автомате дернулась к левому виску, но парень сдержался. Когда рана только появилась и затягивалась, то ужасно чесалась, так что теперь, при каждом упоминание шрама возникало желание его почесать.
— В детстве ещё, играл с отцом, он меня на руках носил, подкидывал, и в один момент не удержал. Ну, Я упал, а когда летел, проехался об угол стола. Отец после этого все столы, стулья, и все, что можно зашлифовал, чтобы они округлые были.
— Лучше поздно, чем никогда! — он рассмеялся.
Эрван вспомнил реакцию Михеля, когда он рассказал ему эту историю. Этот кретин сказал: «Так вот почему Ты у нас такой глупенький». Справедливости ради, он получил за это подзатыльник.
Зайдя в комнату, Эрван дошел до своей кровати, сел на нее и облокотился о стену, Амеди ушел дальше и поднялся на второй этаж кровати.
Письмо от отца лежало в тумбочке, вспомнив об этом, Эрван тихо высказал, что сам о себе думает, встал с кровати и подошел к тумбочкам напротив, в верхнем ящике лежало письмо, которое он вскрыл, пока снова садился на кровать.
«Здравствуй, сынок! Тебя тоже с новым годом! Я новый год хорошо отметил. Лям приезжал, а Ты знаешь, с ним плохо не может быть. Мы и еды приготовили — говядинки твоей любимой, картофеля сварили, да и все, особо, как понимаешь, не праздновали. Выпили с ним немного, да спать пошли. Он о тебе спрашивал. Вы же с ним не виделись с момента, как Ты в армию ушел. Он соскучился, представляешь, даже признал это сам. Я ему сказал, что явно стареет, а он ответил, что не мне это говорить, козел старый.
Сам-то Я неплохо, только вот приболел. Температурю и прочие гадости, но на работу пока хожу. За животными и огородом присматривать только тяжело. Ну, ничего, не помрут.
Ты там как сам? — Эрван заметил, что в этом месте поплыла бумага, словно на нее капнули водой. Ему хотелось надеяться, что это вода. — Новый год праздновали? На задание никакое не отправляют? У нас-то видели, как рыцарей отправили на север. Может Ты тоже там был? Надеюсь, что нет. А если все-таки да, то Ты говори сразу же! Не скрывай, чтобы Я хоть знал где Ты.
Ну, рассказывать мне самому больше нечего, так что Ты пиши. Все пиши. И про себя, и про Михеля, и про остальных. Я люблю тебя и всегда жду дома, твой папа!
Вспомнил! Лям книжек новых привез, штук пятнадцать. Сказал, что это за все дни рождения, на которых он не был. Надеюсь, Ты не против, Я почитаю их, пока тебя нет. Теперь точно все, что хотел, написал. Пиши, как сможешь.»
«Папа…»
Эрван задернул шторы, чтобы никто не мешал ему спокойно думать. Письмо от отца неожиданно выбило из колеи. За последние полтора года он болел раз шесть или семь, что не могло не вызывать беспокойство. Ему очень хотелось надеяться, что все это обычное совпадение. Простудился, продуло, отравился, устал на работе.
Он еще раз перечитал последние строчки. Лям был старым другом его отца. Хотя на деле не таким уж и старым, он был лет на десять младше. Когда Эрван был помладше, тот часто приезжал и помогал, обязательно привозя с собой какие-нибудь игрушки или книжки. Но время шло, и когда уже сам Эрван мог помогать отцу, Лям стал навещать их реже, чаще отправляя письма. Зато теперь они вдвоем могли ездить к нему.
Он вспомнил, как отец впервые сообщил ему, что они поедут в город. Сначала, тогда ещё тринадцатилетний мальчишка, подумал, что они поедут в столицу, и был очень рад, но отец быстро остепенил его и сказал, что они едут в соседних город к Ляму. Тогда радости было вдвое больше. На тот момент они не виделись примерно год, хотя раньше он навещал их раз в два-три месяца.
На следующий день, вечером, они сели на повозку. Эрван проспал всю ночь, рано утром его разбудил отец, и он увидел перед собой улыбающегося Ляма, а затем обнаружил, что тот несет его на руках. Тогда был один из лучших дней в его жизни.
— Эрван, Ты спишь? — послышался голос Дидье из-за ширмы, что отвлек его от воспоминаний.
— Нет, — он отодвинул шторку, — что-то случилось?
— У тебя. Меня Лазар пусть хоть сто раз черствым и бесчувственным называет, но Я же не слепой. — Говорил он шепотом, чтобы парни с соседних кроватей не услышали. — Можно присяду?
— Да, садись.
— Расскажешь?
— Нет.
Они служили вместе уже долго, были друзьями, но делиться личными переживаниями он ещё был не готов. По крайне мере не при всех.
— Ты так спокойно относишься к заданию. — Решил перевести тему Эрван.
— А чего переживать то? Мы не воевать едем, а если придется, то против любого врага можно придумать тактику.
Через койку от них лежал Марин и что-то читал, когда он услышал, что его соседи обсуждают задание, то бросил на них взгляд, и его передернуло, что не осталось не замеченным Эрваном, но он решил проигнорировать это.
— Ты тоже не переживай. Игор прав, чего их бояться. Без необходимости не нападут, а мы нападать вроде и не собираемся. Посидим, подождем месяц-другой, а потом нас отзовут.
— А если нет?
— Значит, будем ждать тридцатилетия, а потом подавать на уход, Посидите там несколько лет. Ничего, не умрете. Ладно, давай-ка лучше спать. Нужно выспаться.
— Да, конечно!
— Доброй ночи!
— Доброй ночи!
Когда Дидье встал и ушел, Эрван убрал письмо в тумбочку, лег на кровать и задернул шторы. Он решил, что напишет письмо завтра, на свежую голову. Пэссон прав, нужно выспаться.