Стояла середина декабря. Близилось Рождество и снег не переставал осыпать замерзшую землю. Заснеженный Бельвилль уже кое-где поблескивал новогодними огоньками, развешенными на крышах небольших домов.
Вечерело. Зимой, как правило, темнота наступала раньше, а светало только после семи утра. Тусклые огни, льющиеся из занавешенных окон, едва ли освещали припорошенную снегом клумбу. Света фонаря, стоящего где-то за два дома отсюда, еле хватало, чтобы разбавить темноту, пока еще осторожно опускающуюся на крыши домов Мэдисон-стрит. Всё это очень нравилось мальчику, прижавшемуся тёплым носом и ладошками к местами покрытому инеем стеклу. От его дыхания окно запотевало, а потом снова становилось таким же прозрачным, каким было до этого.
Все за стеклом казалось ему таким умиротворенным: медленно спускающиеся на землю пушистые снежинки, стоящие без единого движения заснеженные деревья, снеговик у дорожки их дома, который они с Майки слепили этим утром, после чего старательно облачили в старый шарф и варежки Джерарда. Завершающим штрихом их трудов стала потрепанная шапка с помпоном, когда-то принадлежавшая Майки. Снаружи было так спокойно, в то время как в их доме творилось что-то безобразное. Сейчас здесь собралось непривычно много народу — приехала тетушка Линда со своим мужем Тони и их шестилетним сыном Фрэнки.
Пока мама и ее подруга носились по дому, точно ракеты, отец и мистер Айеро спокойно посиживали на диване, о чем-то негромко беседуя. Куда подевались Майки и Фрэнк мальчик не знал, но, обведя глазами гостиную, в коей он находился, и не обнаружив мальчишек, решил, что Майки наверняка потащил Фрэнки к себе в комнату — хвастаться новыми игрушками, подаренными на семилетие.
Вся возня и топот ног прекратились спустя долгие сорок минут. Донна и Линда были полностью готовы к выходу, подарки, которые предназначались некой Клавдии (на праздник к коей они так поспешно, но старательно собирались) были упакованы и красиво подвязаны лентами. Прихватив пару блюд и завернув их в фольгу, Донна, напоследок подбежав к зеркалу, проверила состояние своей прически. Удостоверившись, что выглядит она отнюдь не дурно, женщина дала знать мужу, что им пора выходить.
— Сынок, — обратилась она к подошедшему Джерарду, набрасывая на себя теплое пальто, — мы рассчитываем на тебя. Постарайся приглядеть за ними, ладно?
— Ладно… но, мам, — несколько взволнованно начал Джерард, но не успел он договорить, как мама чмокнула его в щеку, наказывая быть хорошим мальчиком.
— Милый, я знаю, но потерпи немного, хорошо? Ты уже большой и самостоятельный мальчик, — она улыбнулась ему, вытирая красную помаду с пухлой щечки. — В последний раз, ладно? Мы вернемся очень быстро, ты и глазом моргнуть не успеешь.
Все, что оставалось сделать Джерарду — тихо и обреченно вздохнуть. Донна выпрямилась и, махнув сыну на прощание, толкнула дверь, сжимая дверную ручку. Стоило взрослым выйти из дома, как мальчик вдруг ощутил что-то странное внутри. Это было похоже на досаду, смешанную с чувством ответственности и капелькой страха. При иных обстоятельствах он бы и рад остаться дома без родителей на целый вечер — они с братом потратили бы его с пользой. Но, к несчастью, уже имея представление, что значит дуэт «Фрэнки и Майки», мальчик даже не сомневался, что все оставшееся время он будет только и делать, что мечтать о наступлении следующего дня и скорого приезда родителей.
Заперев дверь, Джерард медленно пошагал в гостиную, заодно прислушиваясь к звукам на втором этаже. Было слышно лишь приглушенные голоса и едва уловимый звук шагов. Усевшись на диван, мальчик включил телевизор, чтобы хоть чем-то себя занять. Рисовать ему сегодня совсем не хотелось — все желание напрочь отбила перспектива быть в роли няньки.
Все было относительно спокойно еще около часа. Когда в коридоре послышались шаги и тихие смешки, заставившие Джерарда насторожиться, в гостиной показался Майки, а после и Фрэнк. Улыбка брата была самой обычной, какой улыбается довольный жизнью, полной новых игрушек, ребенок. При виде Майки мальчик немного расслабился, однако хитрая мордашка Фрэнка, идущего следом за его братом, незамедлительно вызвала наплыв неприятных ощущений. Лицо этого мальчишки было для Джерарда своего рода красной лампочкой, оповещающей ни о чем ином, как только о неприятностях, которые он ему заготовил.
Джерард недолюбливал Фрэнка. И более того — он даже невольно его побаивался. Это казалось до ужаса смешным: одиннадцатилетний мальчишка боится шестилетку. Но так показалось бы лишь тем, кто никогда не связывался с этим ребенком. Мама братьев всегда называла его «таким милым мальчиком», с чем Джерард никак не мог согласиться, припоминая все те пакости, которые когда-либо вытворял Фрэнки. Милые дети не похожи на Фрэнка, а он не похож на них. Но, что больше всего раздражало и обижало мальчика, так это то, что Фрэнк всегда с легкостью мог завлечь Майки на свою сторону, что он, впрочем, и делал на тот момент.
— Фрэнки, ты есть хочешь? — спросил Майк, уже подошедший к холодильнику. Взяв оттуда тарелку с пирожными, он протянул ее мальчику. Джерард встрепенулся, вспомнив один из наказов мамы.
— Эй, нет! Мама запретила есть эти пирожные, Майки, — он встал, чтобы забрать тарелку у брата и поставить ее на место. Наверняка в глазах посторонних он выглядел как маменькин сынок и законченный зануда, но Джерард слишком хорошо понимал, что с их матерью шутки плохи.
— Но мы возьмем лишь парочку! Их здесь много, никто не заметит, Джи-и, — умоляющим голосом протянул Майки.
— Ты не знаешь нашу маму? Положите обратно, — забрав тарелку из рук брата, чему Майки даже не сопротивлялся, твердо ответил мальчик. Майк, стоило ему подумать о возможном наказании, послушался и вернул пирожное на тарелку. Оба мальчика взглянули на Фрэнка, который все еще держал сладость и, кажется, вовсе не собирался ее отдавать.
— Я сказал, положи, Фрэнк, — нахмурившись, повторил Джерард. Мальчик, как и предполагалось, сделал все с точностью до наоборот: быстро поднеся руку с пирожным ко рту, он откусил как можно больше.
— М-м, какая вкуснятина! Ты зря не попробовал, Майки, — довольно произнес мальчик, на секунду приняв невинный вид. Он походил на поросенка с перемазанным кремом ртом.
— Но… но, Фрэнки! Теперь нам влетит от мамы! — глаза Майки округлились до размеров блюдца, а рот слегка приоткрылся. Джерард же в это время продолжал хмуриться, поджимая губы и сжимая правую руку в кулак.
— Не-а, Майки, нам ничего не будет. А вот твоему брату точно не отвертеться, — Фрэнк перевел ехидный взгляд на застывшего рядом старшего Уэя. — Ну, что ты теперь мне сделаешь, Джи-Джи? — обратился он к нему, гаденько ухмыльнувшись, и положил надкушенный десерт на тарелку.
Джерард несколько секунд просто молча смотрел в ответ, после чего, бросив взгляд на поврежденное пирожное, быстрым движением руки подхватил его и, прежде чем кто-либо из них успел что-то сообразить, впечатал сладость прямо в лицо маленького гаденыша. Осознав, что он только что сделал, Джерард бросился прочь из кухни, на ходу сунув куда-то тарелку. Пробежав гостиную и коридор, он направился к лестнице. Взобравшись на второй этаж, мальчик как можно скорее направился к двери своей комнаты, которую он делил с младшим братом. Однако стоило Джерарду только коснуться ручки, как он почувствовал толчок в спину, после чего завалился на пол вместе с тем, кто его толкнул. Фрэнки сидел у него на спине и дергал за отросшие черные волосы, пока Майки преодолевал последние ступеньки.
Кое-как перевернувшись на бок, тем самым скинув с себя мальчишку, Джерард встал на корточки, а затем и вовсе поднялся, но схватившая его лодыжку рука (невероятно сильная для шестилетнего коротышки) не дала мальчику добраться до заветной цели. Джерард плюхнулся на пол, сразу же становясь на четвереньки, и Фрэнки, воспользовавшись моментом, быстренько перекинул ногу через спину Уэя, в итоге оседлав его как лошадку.
В то время как мальчишки вели неистовую борьбу, Майки стоял в стороне, предпочитая не вмешиваться и наслаждаться развернувшимся нелепым зрелищем. Они так уморительно барахтались и визжали, что у мальчишки от смеха уже кололо в боку, отчего ему приходилось сгибаться пополам.
Скинув с себя Фрэнка, Джерард что есть сил преодолел оставшееся расстояние, отделяющее его от двери, и наконец скрылся в своей тускло освещенной ночником комнате. Закрывшись на замок, мальчик облегченно выдохнул и медленно сполз по двери.
— Тебе все равно придется открыть ее, дебил, — послышался приглушенный голос Фрэнка.
Он знал это и без него. Комната была не только Джерарда, но и Майки тоже, о чем первому приходилось искренне жалеть в подобные моменты. В доме не было гостевых комнат, где Майки и Фрэнк могли бы переночевать, а спать вместе на их узком диване в гостиной было бы отстойной идеей. Узнай об этом родители — а они бы вне всяких сомнений узнали, едва переступив порог, — не сносить ему головы. Конечно, теперь спальня предков была свободна, но спать там было бы опасно для жизни. Как ни крути, в итоге Джерарду придется открыть дверь, чего он хотел меньше всего в тот вечер. Еще меньше он хотел спать в одной комнате с мелким пронырой, который, как и всегда, будет делить кровать с Майки.
Все время, что он пробыл в комнате, Джерард пролежал на кровати, глядя в окно. Снег давно перестал идти, но дорога оставалась заснеженной. Тем не менее все, что мальчик мог видеть, не приподнимаясь — лишь темное беззвездное небо. Спустя какое-то время его начало клонить в сон, но, вспомнив, что дверь до сих пор заперта, Джерард нехотя поднялся.
В доме было подозрительно тихо. Выглянув за пределы комнаты, мальчик прислушался: на нижнем этаже горел тусклый мелькающий свет — телевизор все еще работал. Не было слышно ни единого звука, но Джерард знал, что Майки и Фрэнк наверняка расположились перед «ящиком», как его иногда называл отец. Решив, что ему нет дела до того, чем они там занимаются — в конце концов, он не их мамочка, — Джерард вернулся в кровать.
***
Проснувшись, Джерард обнаружил мальчиков спящими на кровати Майки. Было раннее утро, но спать ему уже совсем не хотелось. Выглянув в окно и не приметив там ничего нового, Джерард вылез из постели, по привычке следуя в ванную, чтобы умыться и почистить зубы. Каникулы в школе наступили пару дней назад, так что спешить куда-то не было никакой надобности. Сегодня должны приехать родители, а с ними и предки Фрэнки, которые, наконец, увезут его куда подальше. Впрочем, Айеро жили совсем недалеко — на Мэй-стрит, через несколько кварталов отсюда. Но это в любом случае означало, что в ближайшее время Фрэнк больше не испоганит ему ни единого дня. Достигнув зеркала и едва завидев в нем свое отражение, Уэй пришел в ужас, ясно осознавая, что поторопился с выводами.
— Айеро, ты… ты — чертов мудак! — заорал Джерард, закипая от злости. Уловив смешки где-то позади, мальчик быстро обернулся, сталкиваясь с самодовольным лицом Фрэнка.
— Это плохое слово, Джи! Как тебе не стыдно! — перестав смеяться, с напускной невинностью произнес тот.
— Ну, держись, — Джерард было кинулся к мальчику, но тот поспешил увильнуть, захлопывая дверь перед самым его носом.
— Не бесись, тебе даже идет! Зато теперь все будут знать, как тебя зовут, и тебе не придется лишний раз открывать свой большой рот! — кричал Фрэнк, наново залившись смехом.
Джерард решил, что отлупить Фрэнка он еще успеет, а вот разобраться со своим лицом ему нужно было прямо сейчас. Вернувшись к зеркалу, он хмурым взглядом окинул надпись на лбу:
«Тупой придурок»
Кроме того, Фрэнк не поленился пририсовать ему длинные усищи и фингал под глазом.
— Обхохочешься, — буркнул Джерард, открывая дверцу шкафчика, чтобы найти там нужную баночку.