Очередной день близился к своему завершению, освещая улицы Бельвилля тёплыми лучами заходящего солнца. Они проникали в окна небольшой уютной кухни дома 1125 по Мэдисон-стрит, обволакивая стены, мебель и находившихся в ней людей мягким оранжевым сиянием. Фрэнк, подперев руками лицо, привалился к обеденному столу, мечтательно глядя на багровеющий за крышами домов горизонт. Время от времени он переводил взгляд на сидящего напротив Джерарда, уставившегося в свой блокнот — парень сосредоточенно что-то выводил в нем карандашом. Уэй сидел спиной к окну, так чтобы свет с улицы максимально освещал его «рабочую зону». Вид спутавшихся черных волос в лучах весеннего заката, изящные ресницы, которым могла позавидовать даже его подруга Джамия, приятные черты лица, идеальные пальцы, слегка измазанные в грифеле — с каждым разом все больше приковывали к себе внимание Фрэнка. Он пялился целую вечность, посчитав, что Уэй был слишком занят рисованием, чтобы что-то заметить.
В последний раз Айеро видел Джерарда, когда ему было тринадцать, в то время как Уэй уже был восемнадцатилетним и намеревался покинуть родной город на чертовски продолжительные пять лет. Странная короткая прическа, пухлые щеки и тело надолго сохранились в памяти Фрэнка, и он вовсе не был против — в тот далекий девяносто пятый, когда Уэй проводил в городе свои последние деньки перед отъездом, Фрэнк наконец-то признался себе в неоднозначных чувствах к чудаковатому брату его лучшего друга. Он был уверен, что прошляпил все шансы, когда-либо предоставляемые ему свыше: при мыслях о переезде Джерард светился пуще люминисцентной лампочки и всем своим существом испускал желание вырваться в большой мир, полный новых возможностей, людей и насыщенной жизни, в которой ему, Фрэнку, не было места. Но понял, что ошибался, и судьба (или что бы то ни было) подарила ему ещё одну (и наверняка последнюю) возможность заполучить то, чего он искренне желал, когда они вдруг столкнулись в темном коридоре дома Уэев. С тех пор при взгляде на повзрослевшего Джерарда, теперь больше походящего на мечту каждого подростка, в чревном сплетении Фрэнка творилось что-то невообразимое, нутро переворачивалось вверх дном, а в нижней части живота нередко появлялось тянущее ощущение.
Пока Айеро без зазрения совести разглядывал парня, выглядя при этом точно изголодавшееся за зиму животное, Джерард мысленно прокручивал состоявшийся утром разговор с матерью. Вся суть его заключалась в одной-единственной мысли: Дональд Уэй бросил собственную семью и переехал в Бостон, штат Массачусетс, чтобы начать жизнь с чистого листа — с другой Донной, другим Майки и другим Джерардом. В самом деле, их семья никогда не была идеальной (все, что люди считали «идеальным», чаще всего являлось фикцией), здесь случалось все, что присуще жизни среднестатистической семьи: ссоры, обиды, неудачи, несдержанные обещания и неоправданные надежды. Но была и светлая сторона. Была радость и тепло, взаимоподдержка и понимание — и этого было достаточно, это давало надежду и уверенность в силе родственных связей. Поэтому Джерарду никогда не приходило в голову, что однажды стены их духовного покоя дадут слабину и с грохотом падут, погребая их под собой.
На некогда белом листе блокнота образовалась мрачная карикатура, олицетворяющая то отвратительное состояние, в котором он пребывал вот уже целые сутки. Вернувшись домой после очередного рабочего дня в магазине Джека, Уэй застал Фрэнка за просмотром телевизора. Кроме него дома больше никого не оказалось.
Не удивившись подобному раскладу, Джерард молча прошел на кухню, чтобы перекусить и застать там заходящее солнце — первые лучи на восходе и последние на закате были для него одной из прекраснейших вещей в мире. Обычно в такие моменты его одолевала легкая ностальгия, а в груди вспыхивал настоящий эмоциональный пожар, отчего на глаза изредка наворачивалась влага. В этот раз он был не способен излучать ничего, кроме пассивной агрессии, которую парень старательно пытался выразить привычным для него путем.
Спустя мучительно долгое время, на протяжении которого он был вынужден игнорировать пристальный взгляд Айеро, проследовашего за ним по пятам, Джерард медленно вздохнул и поднял глаза в ответ.
— Как долго ты собираешься пялиться, Фрэнк? — сказал он. — Какие-то проблемы?
Лицо Фрэнка на мгновение вытянулось, сдавая его с потрохами, а правая нога дрогнула под столом.
— Э, нет. Я просто… — он замялся, прикусив щеку изнутри. Джерард вздернул бровь, взирая привычным для Фрэнка равнодушным взглядом.
Я веду себя так, как ты того заслуживаешь, голос Уэя раскатисто прогремел в его мыслях, захлестывая очередной волной неприятных ощущений.
— Ничего, — Айеро вернулся к созерцанию улицы, надеясь не выглядеть чересчур мрачно.
Джерард на несколько секунд задержался на нем, прежде чем вновь вернуться к рисованию. Поразмыслив, он смягчил тон и произнес:
— Может, скажешь, почему ты был у нас дома совсем один?
— Если ты хочешь знать, где сейчас ошивается твой брат, то я понятия не имею. Он сказал, что у него есть некоторые дела и просто оставил меня здесь, — без каких-либо эмоций ответил парень, усердно всматриваясь в окно.
— Неужели? — в голосе Уэя взыграли нотки любопытства. — И давно он ушёл?
Фрэнк неопределённо дернул плечом.
— Примерно три часа назад.
— И ты все это время ждал его? — он мельком взглянул на парня. — Ты мог просто уйти, знаешь.
Парень перевел на него недовольный взгляд, означающий что бы я без тебя делал, умник, но предпочёл промолчать.
Оставшиеся будние дни протекающей недели шли своим чередом: он поднимался по будильнику, заведенному на восемь утра, варил кофе, собирался и ехал к пресловутому магазину, чтобы забить голову различного рода пустяками и выдуманными историями. Затем дожидался прихода Джека, перекидывался с ним парочкой фраз и вновь садился за руль, чтобы либо отправиться домой, либо в какое-то немноголюдное местечко, вроде поля для гольфа или небольшого парка, где он мог остаться наедине с собой.
Вечером пятницы, за которым следовал его выходной день, Джерард нарушил устоявшиеся традиции — на этот раз ему хотелось очутиться в одном из тех заведений, где свет всегда приятно приглушен, по ушам и рассудку будто кувалдой долбит музыка, а в воздухе витает крепкий запах выпивки и чего-то менее законного. Он помнил несколько таких мест в Нью-Йорке, где не раз хорошенько надирался, а наутро просыпался черт знает где и черт знает с кем. Алкоголь никогда не являлся средством от всех напастей, но в некоторых случаях был действительно необходим, точно чертов антидот. Джерард чувствовал, что как никогда раньше нуждается в терапии.
Его занесло в бар где-то на окраине города. Просторное помещение изнутри выглядело прилично, музыка не заставляла мозги выворачиваться наизнанку, а цены на выпивку были вполне разумными. Он сразу заказал виски, чтобы быстрее притупить здравый рассудок и наконец-то дать себе расслабиться. Рядом с ним сменялись люди, большинство из которых наверняка пришло в это местечко с похожей целью: уйти от проблем и тревог, перестать думать и позволить ощущениям взять верх. И в итоге очутиться в чьей-нибудь замызганной квартирке или чего хуже — вонючей подворотне в луже собственной рвоты.
Он опрокидывал шот за шотом, стараясь не задумываться о последствиях, которые наверняка заставят его ненавидеть себя. Изрядно накидавшись, через некоторое время Уэй уже вовсю болтал с подсевшим к нему парнем, при взгляде на которого Джерард почти мгновенно ощутил прилив крови в область паха. Как и ожидалось, ему хватило нескольких неоднозначных фраз вкупе с обворожительной улыбкой, чтобы получить от Брэда (кажется, так его звали) все необходимое.
Они поймали такси и, едва оказавшись в салоне, занялись друг другом. Пальцы Джерарда вплелись в слегка отросшие русые волосы, пахнушие чем-то до тошноты приевшимся — тем запахом, присущим каждому второму парню, мнившему себя истинным ловеласом, — на что он предпочел не обращать внимания. Этой ночью он собирался забыть обо всем: о том, кем он был, с кем он был, где он был и когда.
Пробормотав ничуть не смутившемуся водителю адрес своего дома, Уэй максимально расслабился и сильно закусил губу, пока его рот растянулся в блаженной улыбке. В салоне машины играла приятная музыка, заглушающая смачные звуки, доносящиеся с заднего сидения: Брэд, не теряя времени, перешел к активным действиям с членом Джерарда, уже несколько минут находящегося у него во рту.
К моменту их прибытия, Джерард кончил парню в рот, чему тот совершенно не противился (тем лучше для водителя и сидений). Брэд без разбору сунул таксисту несколько скомканных купюр и вылез следом за пошатывающимся Джерардом, почти сразу увлекшим его в очередной долгий поцелуй. Они прошли мимо главного входа и пересекли участок, стараясь пробраться в дом, в коем уже давно погас свет. Уэй достал ключ и открыл дверь, ведущую в его подвал, переплетая их ладони и медленно погружаясь в темноту.