Джун осталась без семьи в шесть лет. Так внезапно и быстро, что еле успела это осознать. То, что отличало её от обычных детей — проклятая энергия внутри её тела, которая примерно в это же время и дала о себе знать, — помогло Джун не загреметь в приют для сирот. Её приютом стал Магический колледж древней столицы. Когда пришло время, Джун всё-таки отдали в школу, самую обычную. Юсуке, став её опекуном, полностью взял на себя ответственность за Омори, и то и дело, помимо учёбы, ей приходилось уделять время тренировкам с проклятой энергией. Юсуке хоть и казался довольно мягким и снисходительным в отношении своей подопечной, на занятиях спуску не давал. Гонял до седьмого пота и не жалел за полученные синяки, бодро протягивая ей руку и беспечно смеясь, словно это ничего не стоило. Так и Джун вскоре перестала придавать малейшее значение ссадинам и синякам. Но от его руки быстро стала зависима.

      Конечно, вся эта практика началась не сразу, как Джун привели в школу. Почти год она адаптировалась, привыкая к новым условиям, а потом Юсуке постепенно начал брать её под крыло.

      Проклятая энергия, проявившая в тот злосчастный день, когда проклятие напало на дом Омори, после этого начала стремительно расти. Джун это пугало. Она чувствовала давление, нечто, всё больше и больше начинающее переполнять её до ощущения лихорадочного жара. И ничего не могла с этим сделать.

      — Почему… такие странные чувства? — во все глаза она испуганно смотрела на Юсуке, а он сохранял невозмутимость, которая то ли успокаивала, то ли заставляла ещё больше поддаваться подступающей панике и внутреннему трепету.

      — Подожди меня немного, ладно? — попросил он, потрепав Джун по макушке, и ободряюще улыбнулся. Напряжение слегка отступило.

      Юсуке вернулся спустя пару часов и протянул ей ножны. Джун с подозрением опустила взгляд на кожаный чехол и хмуро уставилась на шамана.

      — Что это?

      Он молча достал нож. Удобная полированная рукоять чёрного цвета и двусторонне заточенное лезвие, металлическими бликами отражающее солнечный свет.

      — Возьми его. И попробуй направить в него свою проклятую энергию.

      Джун смотрела завороженно, однако с опаской. С детской простотой и непосредственностью она проигнорировала просьбу и констатировала:

      — Красивый. Но детям же нельзя играть с ножами.

      Юсуке рассмеялся.

      — А ты очень аккуратно, — и вложил рукоятку в её рефлекторно протянутую ладонь.

      Он всегда был таким. Для него излишняя осторожность не имела смысла.

      Джун закинула голову назад и медленно втянула влажный воздух, до предела наполняя грудную клетку. Небо снова разорилось на дождь — благо, что несильный и тёплый. Хотя удивляться тут было нечему, всё же сезон соответствующий.

      Ей нравился чистый горный воздух, окружавший магическое учебное заведение. Здесь он всегда ощущался иначе, чем в сердце города.

      В детстве Джун какое-то время нравился её мистический концепт, некое ощущение тайны, которую ей надо хранить от остальных детей, принадлежавших к иному миру. Но на деле всё оказалось далеко не так романтично, как пыталось вывернуть её незрелое сознание. Отказаться от «детского» пришлось довольно быстро, а стена недомолвок оставила её без близких друзей. И с годами Омори пришла к выводу, что единственный необходимый ей человек — она сама. На то не было никаких конкретных причин. Это всего лишь было удобно. Тем более, рядом неизменно оставался Юсуке.

      Как бы инфантильно то ни было, теперь, когда его тут больше не было, Джун не могла не злиться. «Чёртов… шаман». Шаман до мозга костей.

      Студентам внезапно выдали аж целых три выходных дня, начиная с сегодняшнего, с возможностью вернуться домой к своим семьям. Было ли это связано с какой-то конкретной причиной — неизвестно. Джун всё равно было некуда податься, поэтому она слонялась по окрестностям колледжа одиноким привидением. Правда, не таким уж и одиноким. Джун прекрасно знала, что Май тоже где-то на территории — она ни под каким предлогом не вернулась бы в дом клана Зенин. И Джун её совершенно не осуждала. Возможно, был кто-то ещё из студентов, да и остальных «обитателей», но пока ей посчастливилось ни на кого не наткнуться.

      Во внутреннем дворе школы, она ощущала себе как в коконе. Замкнутое зелёное пространство, заключённое между комплексом зданий и усеянное лабиринтом тропинок. Здесь почти всегда было тихо и спокойно. Но сейчас даже среди всего этого умиротворения и чистой природной гармонии, Омори не отпускало тревожное чувство. Джун волновалась и не отдавала себе отчёта, почему это происходило: оно происходило само собой.

      Именно поэтому Джун в очередной раз прибегла к своему любимому отвлекающему методу. Переодевшись в спортивный костюм, Джун слегка потянулась, подхватила наушники и направилась к стадиону, не сомневаясь в том, что сейчас он будет свободен. Однако…

      — Омори-чан.

      …интуиция её подвела.

      Момо заметила кохая прежде, чем потонувшая в своём сознании Омори успела опомниться. Невидящим взглядом Джун уставилась перед собой и непонимающе моргнула. Пару секунд ей потребовалось на то, чтобы увидеть перед собой ученицу с третьего курса, зависшую в воздухе в паре метрах над землёй.

      — Нишимия-семпай, — Джун механически улыбнулась и махнула рукой. — Ты одна?

      — Пока да.

      Момо спешилась с метлы и подошла к Омори. В отличие от Джун, на плечах Нишимии был накинут дождевой плащ, но дождь уже прекратился, и потому капюшон болтался за спиной. Джун редко общалась с семпаями, да и вообще с кем-либо, кроме своего курса. За неполных два года, что она официально стала студентом колледжа, самые продолжительные разговоры у неё, пожалуй, проходили с Мивой и Хибаной-сенсеем.

      — Тодо-кун тоже в школе, — зачем-то известила Момо, с интересом поглядывая на Джун.

      — Вам что, совсем не хочется показаться дома, пока снова учёбой не завалили?

      — В этом нет особой надобности, — Момо пожала маленькими плечиками и стиснула пальцами ручку метлы, глядя перед собой. — Ты ведь знаешь, что победа на фестивале Обмена — командная работа?

      — Нишимия-семпай, — Джун едва сдержалась, чтобы не закатить глаза, — говори прямо.

      — А я и говорю прямо. Это, конечно, твоё дело, как себя вести, но я хочу убедиться, что Май-чан…

      — Май? — Джун вскинула брови. Момо растерянно моргнула, поджала губы и отвела взгляд. — И что она сказал?

      — Я к тому, что нам нужно продумать общую стратегию. И тебе уже решать, с нами ты или нет.

      Несмотря на свою отстранённость, Джун вовсе не была решена наблюдательности. Со стороны могло показаться, что она не придавала значение окружающим её людям, но Джун умела цепляться за детали и составлять более полную картину. Благодаря этому Омори убедилась в том, что Момо была достаточно чуткой по отношению к тем, кто ей импонировал. Май, Касуми… Особенно Май. Джун, кажется, в этот список не входила. Хотя бы по той причине, что упорно давала отпор всем попыткам наладить контакт. Только вот причиной всему была далеко не излишняя принципиальность Омори или нечто подобное, пусть именно так оно и выглядело. Тем не менее, Джун не искала понимания.

      — Мне интересно, Тодо-семпаю ты такого не скажешь? — поддела Джун, насмешливо изогнув уголки губ.

      — И не подумаю, — хмыкнула Момо, не растерявшись. — Он слушать не станет, только разозлится и всё равно всё сделает по-своему. Но знаю, что он принесёт очки нашей школе, если…

      — Посчитает, что нашёл достойного соперника, — закончила за неё Джун.

      Момо кивнула. Омори поспешно добавила:

      — Дай и мне разобраться самой. Нарочно подставлять я никого не стану.

      — Я так и не думала, Омори-чан, — Момо почему-то выдохнула с облегчением, и Джун покосилась на Нишимию с лёгким непониманием. Только что Омори неведомым образом удалось попасть в точку?

      — Но знаешь что, — на этот раз голос Момо звучал бодрее. Она ловко обхватила ногами метлу и воспарила над землёй. Истинная ведьма. — Ты не забывай о том, что у тебя есть мы.

      Пока Омори думала, что ответить на это вгоняющее в ступор заявление, Момо предложила:

      — Не хочешь немного потренироваться?

      — Ни за что, — фыркнула Джун. — У меня выходной, не хочу тратить его на то, что меня и без того заставляют делать почти каждый день.

      — Как пожелаешь, — Нишимия поднялась ещё выше и отлетела в сторону.

      «Вот все вы такие», — озадаченно подумала Джун, провожая удаляющуюся фигуру глазами. Сговорились они что ли… В конце концов, она давно не была маленьким ребёнком, не способным решить, что ему делать. Но и достаточно самостоятельности ей никто давать не собирался, мол, не заслужила. Джун утёрла лицо тыльной стороной ладони и подняла глаза на посветлевшее небо. Странно, но она вдруг почувствовала себя свежее.

      Подбирался июль.

      — Ближайшую неделю, а может, и две, меня не будет в колледже, — сообщила Кохэку, обводя железным взглядом притихшую группу второкурсников. — Начиная с сегодняшнего дня. На это время все ваши тренировки переходят под начало Утахиме-сенсея. Возможно нестабильное расписание, но это потерпите. И не забывайте об индивидуальной работе. Я хочу видеть результаты.

      Джун не могла не отметить, что Хибана говорит с такой интонацией, будто оставляет их не на пару недель, а на пару месяцев так точно. Если её дела не предполагали каких-либо непредвиденных задержек, и она в действительности оставляла их лишь на две недели, вряд ли за это время могло что-то сильно измениться. Тем более, когда меняться было особо и нечему. Наверное, будь у Кохэку возможность, она гоняла бы их без передышек с утра до ночи. Но, к счастью, в её обязанности как действующего шамана входило не только обучение студентов.

      Кохэку удалилась без лишних прощаний, а на её место, как часовой на смену, ступила Иори Утахиме. Джун поймала себя на мысли, что невольно предвкушает эти несколько дней относительного спокойствия. Немного сменить обстановку и ежедневную рутину никому не помешает.

      «Хоть ты и не очень хочешь участвовать в фестивале, это хороший повод развеяться». Интересно, почему она вспомнила эти слова Мивы именно сейчас? Джун чуть повернула голову в надежде перехватить внимание Касуми, но та выглядела крайне сосредоточенной на каких-то своих мыслях. Омори посчитала, что лучше будет её сейчас не тревожить.

      Джун стянула волосы в небрежный хвост и лениво потянулась, разминая позвоночник. Погода была приятная, солнечная и совершенно никак не располагала к усердной работе. Поэтому Джун искренне понадеялась, что Иори не станет изнурять их чересчур активной работой.

      — Давайте сначала немного разомнёмся, — скомандовала Утахиме, выводя студентов под открытое небо.

      Лёгкая спортивная форма сидела приятно и не сковывала движения. Джун отошла на несколько шагов от остальных, соблюдая дистанцию, слегка потянулась и покрутила оружие в руках. В голове было на удивление пусто.

      — Ты в порядке?

      — М? — Джун моргнула, осознав, что застыла, уставившись в одну точку, и сфокусировалась на подошедшей Миве. — Да. Просто немного за…

      Её прервал звонкий хлопок в ладоши. Все разом повернулись к заменявшей их огненного сенсея Утахиме.

      — Май, Мива и Омори, вы начнёте тренировку с контроля проклятой энергии. А для Мехамару будет кое-что индивидуальное.

      Студенты вновь рассыпались по площадке. Джун вдохнула, положила оружие на землю и попыталась сосредоточиться на магическом потоке внутри себя. В голове всплыли воспоминания о том, как Юсуке учил её контролировать выбросы проклятой энергии, независимо от ситуации и испытываемых эмоций. Помнится, пару раз это проходило даже в присутствии директора Гакуганджи, который вставлял свои замечания и всё время пытался отвлечь, проверяя концентрацию Омори. Джун покорно делала всё, что ей говорили, и довольно скоро научилась сдерживать потоки проклятой силы, рвущиеся наружу.

      Чем это отличалось от того, что ей надо было сделать сейчас?

      Омори напряглась, пытаясь прочувствовать ту часть себя, что физически была неосязаема. Сдерживать было куда легче, чем направлять. Словно ты можешь поставить внутренний барьер, но схватить и направить в нужную часть твоего же собственного тела — уже нет. Джун неосознанно сжимала пальцы, словно надеялась невзначай ухватить магический поток за хвост, но ожидаемо натыкалась на пустоту.

      Глубоко вдохнув, Джун расслабила тело и открыла глаза, созерцая чистое молочно-голубое небо. Не так страшно, что у неё это не получается. В конце концов, в своём арсенале она имела другие уравновешивающие достоинства.

      — Знаешь, почему это важное упражнение?

      Джун обернулась, удивлённо вскинув брови. Иори молчала в ожидании ответа.

      — Ну, — Омори чуть нахмурилась, — контролировать свою силу всегда выгодно в бою.

      Не то чтобы она понимала, к чему клонит Утахиме, но в тоже время посчитала вопрос не совсем уместным. По сути, любое упражнение было важно для развития навыков, тренировки силы, скорости и ловкости, чтобы вскарабкаться выше своего потенциального противника и одержать верх в схватке. Будь то проклятие или заклинатель — неважно.

      Умом Джун понимала это не хуже любого из своего окружения, но принять это как точку отправления для повода стараться больше не могла. Она не пеклась о своей силе и не была уверена, хочет ли остаться в этом мире. Даже если интуитивно догадывалась, что, возможно, так просто её не отпустят. Это было всего лишь шестое чувство, ничем не оправданное, поэтому Джун его упорно игнорировала. И постоянно уверяла себя, что после выпуска ничто её не удержит.

      — Хибана Кохэку рассказывала вам о своей технике? — поинтересовалась Иори, мягко обогнув Омори и остановившись напротив. Встретив её пытливый взгляд, Джун еле заметно поджала губы.

      На самом деле Джун довольно редко задумывалась о способностях Хибаны. Вероятно, из-за того, что ей едва ли представился хоть один случай увидеть сенсея в действии. Кохэку редко демонстрировала свою силу, а на заданиях никогда не вмешивалась, потому что всегда тщательно рассчитывала потенциальные возможности своих подопечных и не сомневалась в их успехе. По крайней мере, с виду. Трудно было понять, что она думает на самом деле.

      Немного обработав имеющуюся информацию, Джун озвучила:

      — Частично. Она только упоминала, что её проклятая техника позволяет ей накапливать энергию солнечных лучей, преобразуемую за счёт проклятой энергии в огонь.

      Произнеся эти слова, Омори сама для себя пришла к понимаю, почему никогда не задумывалась о технике сенсея. Думать тут было особо не о чем, всё как на ладони. Но не просто так же Иори задала ей подобный вопрос.

      — Верно, — Утахиме постучала пальцем по подбородку, словно задумалась. — Думаешь, это сильная техника?

      Накатило ощущение дискомфорта. Джун неосознанно бросила беглый взгляд в сторону, как будто ища пути к отступлению, и Иори еле заметно усмехнулась. Омори поборола желание спросить «К чему вы клоните?» и ответила:

      — Скорее да, чем нет… Особенно если в сравнении.

      — С чем?

      Джун глупо вытаращилась на Утахиме, растерявшись. К счастью, пока она думала, как изложить свою мысль, Иори позволила ей соскочить с этого вопроса и продолжила:

      — Любая накопительная техника имеет свои лимиты и ограничения. Всё, что ты собираешь, не остаётся твоим оружием насовсем, а расходуется и исчезает по мере того, как активно ты это используешь.

      — Ну да, я примерно догадывалась, что как-то так оно и работает, — Джун даже не попыталась скрыть сарказм в голосе, возмущённая тем, что Утахиме сейчас буквально поучала её в манере, применимой к детям дошкольного возраста.

      — Не дерзи и слушай, — Иори предупреждающе вскинула брови.

      Джун выдохнула через нос и притихла.

      — Хибана использует солнечный свет, чтобы создавать огонь, а значит, находясь на открытом пространстве может использовать солнечную энергию напрямую. Но в четырёх стенах или темноте — только то, что сохранила. При этом её тело, — Иори сделала паузу, видимо, раздумывая, как лучше донести информацию до ученицы, — обладает, если можно так выразиться, ограниченной вместимостью.

      «И сенсей не пожалела потратить свои драгоценные накопления на то, чтобы поставить меня на место. Занятно», — мысленно оценила иронию Джун. Конечно, вся эта история с техникой Хибаны, возможно, была не такой уж и проблемной, как пыталась преподнести Утахиме, но Омори не могла проигнорировать тот факт, что Кохэку то и дело подтверждала, насколько решительным и непоколебимым человеком являлась. Это не могло укрыться и в её отношении к обучению студентов.

      — Поэтому Хибана Кохэку бросала невероятное количество сил на то, чтобы обучиться управлению чистой проклятой энергией. Для неё это могло стать вопросом выживания, из-за особенностей техники. Понимаешь, что я пытаюсь донести?

      — Яснее некуда, — вздохнула Джун. — У меня нет преимуществ. Все мои возможности — передача моей магии предметам. Мне же выгодно овладеть моей силой по максимуму…

      Утахиме мягко улыбнулась и кивнула.

      — Но, — задумчиво продолжила Джун, мягко поглаживая пальцами рукоятку ножа, за которым потянулась машинально, — не хотите же вы сказать, что из-за этого управление проклятой энергией менее значимо для тех, у кого более сильная техника? Не таких, как, например, я, Мива и Май.

      — Нет, я… — Иори запнулась и вздохнула, прикрыв веки и потирая пальцами кожу между глаз. — Я пыталась сказать тебе совершенно другое. Ладно, слушай, — Утахиме сложила ладони вместе и пояснила: — Безусловно, свободное владение проклятой энергией важно любому шаману независимо от техники. Кому-то это даётся проще, кому-то легче. Но это ни в коем случае не невозможно. Поэтому тебе нужно преодолеть собственные ментальные блоки и понять, что тут по-настоящему играет роль только интенсивность твоих занятий и опыт, а не суть твоих индивидуальных способностей.

      Джун опустила глаза на свои ладони. Спорить с Иори она не хотела, осознавая высоко вероятную правоту слов Утахиме. Но и принять их чисто ментально пока была не готова. Больше интересовало Омори конкретно на данный момент то, что данную тему подняла не Хибана.

      — Я поняла вас, сенсей, — искренне ответила Джун, поднимая глаза на Иори.

      Утахиме кивнула и, больше ничего не добавив, отошла к остальным студентам, оставляя Джун наедине со своими соображениями. Омори проводила её взглядом, уловив краем глаза Касуми, застывшую на месте с забавной сосредоточением. Джун тихо усмехнулась себе под нос и повела плечами, разминая мышцы.

      Через минут десять тренировки Иори объявила:

      — Отлично, заканчиваем. Теперь поработаем немного над уклонением и блоками, пока без зад. Мива, давай ты первая.

      Касуми распрямила осанку и вышла вперёд. Сначала она по очереди противостояла атакам своих одноклассников, потом её место заняла Май, после которой был благосклонно объявлен перерыв.

      Джун потянула руки над головой и подняла глаза к небу, расслабляясь. Погода стояла особенно приятная — и солнце грело, и слишком жарко не было. Самое то для занятий на свежем воздухе.

      — Что думаешь насчёт фестиваля? — приблизившись, поинтересовалась Мива.

      — Всё ещё надеюсь откосить, — Омори хитро усмехнулась. На самом деле, шутка это была только наполовину. — Волнуешься?

      — Немного, — Касуми напряжённо потёрла ладонью предплечье. — Мы не так много знаем о токийских студентах.

      Джун задумчиво поджала губы.

      — Можем поспрашивать у семпаев. Им-то наверняка больше известно, — не то чтобы Омори правда важно было узнать эту информацию, просто хотелось немного успокоить Касуми. — А про сестру Май мы можем узнать из первоисточника.

      Джун качнула головой в сторону Май, перебравшуюся разминаться в тень здания. Мива просияла.

      — Точно!

      Касуми устремилась в сторону Зенин, и Джун последовала за ней. Пожалуй, это стоило услышать.

      Мива не сразу завела разговор. Сначала просто пристроилась по правую руку от Май, сделала несколько глотков воды и, сжав пальцами бутылку, осторожно спросила:

      — Май-чан, а Маки… насколько она сильна?

      Джун плюхнулась на землю рядом с Касуми и с интересом подпёрла рукой щёку. Май нахмурилась, надменно поджав губы, после чего пренебрежительно констатировала:

      — Маки? Она просто ничтожество, даже проклятий не видит.

      Джун бесшумно усмехнулась. Да неужели?

      — Обычный человек, который машет магическими амулетами… Вечный четвёртый ранг. Не знаю, почему она вообще стала шаманом.

      Миву эти слова убедили. Она облегчённо вздохнула, откинув голову назад, но Джун лишь продолжила прожигать Май пристальным взглядом. Не сказать, что её сильно волновали взаимоотношения Май с родственниками. Омори знала, что уже сама фамилия Зенин, считай, ставила на тебя клеймо и вешала бремя немалой ответственности. Но в отношении Май к Маки чувствовалось нечто более… глубокое. Уязвимое.

      Май перехватила её взгляд.

      — В чём дело, Омори, боишься? Не переживай, — она выпрямилась, и её губы растянулись в насмешливой улыбке, — думаю, с ней справишься даже ты.

      — Ты, главное, сама не просчитайся, — Джун резко встала и вышла из-под крыши как раз в тот момент, когда Утахиме мягко хлопнула в ладоши и объявила об окончании перерыва.

      Май поравнялась с Омори и холодно констатировала, словно и не слышала её предыдущую реплику:

      — Твой черёд, если я не ошибаюсь?

      Джун перехватила взглядом её ухмылку и беспечно пожала плечами, выходя в центр тренировочной площадки. Май быстро встала напротив с готовностью первой выступить в роли нападающего. Джун напряглась, вставая в стойку. Возможно, грядущий фестиваль обещал быть немного более интересным, чем она ожидала.

      На расстоянии вытянутой руки стояла кромешная мгла, затянутая густым туманом. Джун пристально вглядывалась прямо перед собой, но не могла различить ни единого силуэта. Зато звуки — шорохи, скрежетания, чей-то неразборчивый шёпот — словно обволакивали её со всех сторон и раздражающе давили на уставшее сознание. Стало не по себе. Омори хотелось встряхнуться всем телом, сбрасывая с себя нечто невидимое, отчего неприятно стягивало грудную клетку.

      Каким-то образом она оказалась за решёткой с хищным зверем, которого даже не могла увидеть. Отвратительно.

      Джун сделала несколько осторожных шагов вперёд, но так и не поняла, удалось ли ей сдвинуться с места. Туман перед ней не приблизился, остался всё на том же расстоянии — застывшие, словно гравюра на стекле, клубы. Омори сделала ещё шаг и различила хлюпанье под ногами. Она опустила глаза и к горлу резко подкатил ком: под голыми ступнями растекалось нечто тёмное, похожее на… Джун не захотела признавать, на что именно, и отвела глаза.

      Хрипло и приглушённо кто-то позвал её по имени, едва различимо. Омори протянула было руку вперёд, в темноту, но застыла, лишь едва приподняв её. Пальцы дрогнули, когда над ухом знакомым голосом раздалось звонкое: «В чём дело, Омори? Боишься?» Джун упрямо стиснула челюсти и всё же вытянула ладонь, пытаясь коснуться тумана, из которого вынырнула чья-то рука, сдавившая запястье Омори и с невероятной силой потянувшая её вперёд, в объятия тьмы.

      Джун вздрогнула и резко села. Тяжело дыша, она мутным взором исследовала очертания комнаты, не в состоянии полностью проснуться. Джун была из тех людей, кому сны снятся чуть ли не каждую ночь. И, конечно, воображение нередко подбрасывало ей и кошмары. Но такие, чтобы заставляли проснуться в холодном поту, обхватывая себя руками и пытаясь успокоить испуганно пульсирующее сердце… не так уж и часто.

      — Бред какой-то, — пробурчала Джун себе под нос, торопливо выбираясь из кровати. Поглаживая плечи руками, она как будто пыталась избавить себя от вязкого чувства страха, медленно отступающего после чересчур реалистичного сна.

      Натянув толстовку поверх майки, она быстро схватила нож, напряжённо сжав его в пальцах и вышла в пустой коридор. Шагая по тёмным проходам, Джун то и дело оборачивалась, как если бы боялась преследования, но сразу же сердито одёргивала себя, злясь на это трусливое детское поведение. Мало ли ещё в жизни кошмаров приснится, от каждого же не трястись!

      Когда Омори добралась до столовой, оттуда послышалось тихое шуршание и негромкий звук шагов. Джун взбудоражено сжала рукоятку ножа и бессознательно ускорила шаг, влетая в помещение, освещаемое лишь тусклым светом одной из свисающих с потолка круглых ламп.

      — Кто здесь? — прошипела она, не отдавая себе отчёта.

      Широко распахнутые глаза беспокойно блеснули на неё из полумрака.

      — Ты чего по ночам с оружием ходишь… — промямлила побледневшая Мива.

      Джун тяжело вздохнула, расслабляя плечи, и быстро спрятала лезвие в ножны.

      — Извини, — Омори опустилась на ближайший по ходу стул и устало потёрла веки. — Кошмар приснился. До сих пор отойти не могу.

      Наверное, не сыграй свою роль ночная уязвимость, Джун бы в этом не призналась. Она еле сдержала себя, чтобы не поёжиться. Воспоминания, ощущение ужаса и неминуемого кошмара всё ещё были свежи, и ей просто хотелось отвлечься и поскорее забыть неприятный сон, чтобы вернуться в свою комнату и спокойно спать дальше.

      Касуми села напротив и молча протянула Джун миску с соевыми бобами. Омори скептически изогнула уголки губ.

      — Не поздновато?

      Касуми пожала плечами.

      — Это всего лишь бобы, вес не наберёшь, не волнуйся.

      — Эй! — шутливо возмутилась Джун. — Когда я об этом переживала?

      Мива захихикала.

      Омори бросила взгляд на часы на стене. Половина первого. Оказывается, она проспала всего около полутора часов. От осознания этого резко навалилась усталость, Джун зевнула, прикрыв рот ладошкой, и, подцепив бобовый стручок, принялась его очищать, чтобы чем-то себя занять. Вкуса она почти не почувствовала, зато сосредоточенность на монотонных движениях руками подействовала успокаивающе. Поначалу Омори и Мива сидели, разделяя вполне комфортную обеим тишину. Пока Джун не спросила, толком не зная, отчего подобный вопрос всплыл в голове:

      — Как думаешь, это страшно?

      — Что? — непонимающе переспросила Касуми.

      — А… — Джун потёрла кончиками пальцем нахмуренный лоб. — Я про того парня, сосуд… Если он рос в среде обычных людей, то жутко, наверное, в один день понять, что на тебя навалилось бремя проклятой энергии и могущественного демона в твоём теле. И вообще вникнуть во всё это. Просто… — Джун резко выдохнула, подхватив мысль о том, что по сути все эти слова — ни о чём и ведут никуда. — Забудь, короче. Ерунда.

      Касуми с минуту прокручивала в голове сказанное Омори, после чего озвучила:

      — В первую очередь, почему он вообще проглотил палец?

      Джун резко вскинула подбородок, уставившись на Миву проясняющимся по мере осознания взглядом. А ведь верно, ни один адекватный человек не станет есть странный уродливый палец, поросший гнилью. Конечно, подростки часто совершают всякие безумные поступки, но это смахивало на полное сумасшествие. И абсолютное пренебрежение своим здоровьем. Самый главный вопрос — чего ради? Спор? Заставили? Кому-то что-то доказать?

      Омори мотнула головой и тихо хмыкнула, скривив губы:

      — Действительно. — И быстро добавила, переводя тему: — Какие там у столичных проблемы с участниками, что они первокурсников привлекают?

      — Недобор, — пробурчала Мива с набитым ртом. — Я слышала от семпаев, что третий год отстранён, а один со второго курса… за границей.

      — Оккоцу Юта, — уточнила Джун больше для себя.

      Про него она кое-что знала. Он был единственным первокурсников, направленным на прошлогодний фестиваль в Киото, в связи с нехваткой участников от Токио. Мальчишка с громаднейшем проклятой силой, особенно заинтересовавший Тодо-семпая. Первый год, конечно, непосредственно соревнование не наблюдал, но слышал, что поражение Киото было разгромным. Джун тогда даже испытала некоторый привкус досады за свой колледж. Но, как потом напели птички, конкуренция в самом деле представилась серьёзная. В этом году то самое особо сильное звено Токио заменили нынешние первогодки, о которых не было достаточной информации.

      — Если сосуд может пользоваться силой Сукуны, то наверняка обладает огромной мощью, — протянула Мива, задумчиво опустив глаза.

      Джун толком и не заметила, как снова извлекла нож и бессознательно вертела его в руках, танцуя пальцами на краях лезвия. Под кожей настырно зашевелилось неприятное предчувствие. Омори злилась на себя за собственную тревожность, но, игнорируя щекочущие ощущения в желудке, лишь улыбнулась с убедительной непринуждённостью.

      — Уточним как-нибудь у Утахиме-сенсея. Что-то же ей должно быть известно.

      Однако не поднимали они эту тему ещё долго. А когда всё же спросили, ответ оказался в наибольшей степени неожиданным.

      — Он умер.

      Джун окаменела. Касуми рядом удивлённо распахнула глаза.

      Утахиме произнесла это так, что сразу стало понятно: она не была уверена, стоит ли об этом говорить. Омори потребовалось несколько секунд, чтобы переварить услышанное. Получается, его всё-таки казнили?.. Возможно ли было собрать все части Сукуны за столь короткий срок?

      — Что случилось? — нарушая повисшую тишину, спросила Мива.

      — Несчастный случай на задании.

      Джун стиснула зубы. Почему это снова звучит так, будто ситуация совершенно обыденная? Да, может, она была не такой уж из ряда вон выходящей — мало ли кто погибает в несчастных случаях, но речь шла о проклятиях. И студентах колледжа. Студентах, которые только учатся.

      — На задании? Он же был всего на первом курсе, что настолько опасного ему могли поручить?

      Она и не заметила, как сжала кулаки. Прежде, чем ей удалось получить ответ от Иори, Май рядом насмешливо промурлыкала:

      — Омори, только не говори, что тебе его жалко. Этот щенок даже настоящим шаманом не был, всё равно что проклятый дух.

      — Он… был человеком, — выдохнула Джун, не поворачивая головы в её сторону. Мива осторожно, едва ощутимо коснулась ладони Омори, и Джун разжала пальцы. Чувство несправедливости жизни молотом отбивало по вискам.

      — Ты его не знала, — фыркнула Зенин.

      — Ты тоже, — отрезала Омори, и диалог оборвался, оставив после себя почти физически ощутимый наэлектризованный шлейф.

      Иори покачала головой. По всей видимости, её саму на счёт произошедшего одолевали довольно противоречивые чувства.

      — Это не то, о чём вам следует спорить. Так или иначе, Итадори Юджи был серьёзной угрозой обществу. Обстоятельства сложились таким образом, что он пострадал, но его в любом случае ждала казнь — никаких других вариантов. Больше никто не погиб, и меры по дальнейшему обеспечению безопасности студентов приняты. Это всё, что вам следует знать, — Утахиме помедлила, прежде чем добавить. — Невозможно спасти всех. Но цена жизни этого парня могла дорого обойтись гораздо большему количеству людей.

      Джун опустила голову, обдумывая услышанное. Как бы сильно ей ни хотелось отстаивать то, что он был студентом — ещё ребёнком, можно сказать — она понимала: жертвы были и будут. Иногда жертвы во благо неизбежны, как и жертвы досадных случайностей. У Омори было достаточно времени, чтобы осмыслить и принять случившееся на задании по изъятию пальца Сукуны. Если и не принять, то, по крайней мере, убедить себя, что тут не было виноватых. А уж она тем более мало что могла предпринять. И человека того она не знала. Какие ещё аргументы необходимы для того, чтобы забыть об этой досадной случайности раз и навсегда?

      Она не несла ответственность за каждую смерть. Приходилось повторять себе это вновь и вновь.

      — Джун-чан, — негромко позвала Мива.

      Омори приосанилась и ответила, всё ещё глядя в сторону:

      — Давай приступим к разминке.

      Но не успела она сделать и шага, её остановил звонкий оклик Иори:

      — Не разбредаемся! У меня для вас небольшое объявление.

      Все второкурсники в ожидании уставились на сенсея.

      — Директор через неделю поедет в Токийский колледж для обсуждения необходимых приготовлений к фестивалю. Желающие могут поехать с ним. Меня там не будет, как и Хибаны-сан, я полагаю. Но для вас это возможность пообщаться со своими оппонентами, так что подумайте… — Обозначив конец информационной части, Утахиме звонко хлопнула в ладоши. — А теперь начинайте разминаться. У вас пятнадцать минут.

      Джун вопросительно посмотрела на Касуми, и та, смущённо улыбнувшись, потёрла ладонью шею.

      — Я в любом случае не могу отказаться от поездки. Это была личная просьба директора.

      — Вот как, — Омори заинтересованно вскинула брови.

      Мива вдруг импульсивно сжала ладонь Джун, отчего та слегка напряглась, и выпалила:

      — Поехали вместе! Ты же тоже там ни разу не была?

      «Ну вообще-то была», — хотелось поправить Джун, но она воздержалась во избежание лишних объяснений. Вместо этого Омори лишь хитро улыбнулась и сказала, параллельно приступая к разогревающим упражнениям:

      — Только если пообещаешь, что мы выберемся на прогулку.

      Мужчина смерил взглядом однотонное серое небо и зябко поёжился, натягивая чёрную куртку.

      — Так быстро сбегаешь? — вздох, полный притворного огорчения, догнал его в спину. — И дня с нами не пробыл, не стыдно, а?

      — Ни капли, — отрезал он и ухмыльнулся, поворачиваясь к девушке. — В чём дело, Сэцуко? Мне казалось, я со всеми попрощался.

      — Да так, — она равнодушно пожала плечами и привалилась к дверному проёму, тёмная чёлка упала на лукаво сверкающие глаза. Девушка тут же поправила пряди лёгким жестом руки. — Захотела лично тебя проводить. Ты же у нас такой занятой — одни небеса знают, когда ещё явишься.

      Он окинул её оценивающим взглядом прищуренных чёрных глаз и спросил:

      — Давай прямо — к чему ты клонишь?

      — Ни к чему, Юсу, — Сэцуко примиряюще вскинула ладони. — Иначе бы я прямо и сказала.

      — Очень в этом сомневаюсь, — негромко хмыкнула он, намереваясь уходить. — До скорого, Сэцуко.

      — Так ты собираешься заявиться на Фестиваль обмена, м?

      Она бросила эту фразу как бы невзначай, но Юсуке знал, что у реплики было куда более конкретное назначение. Ему бы следовало не реагировать на стандартные провокации, но он успел поотвыкнуть от манеры общения Сэцуко. Пальцы его руки нервно сжались, и он отрывисто бросил:

      — Не собираюсь.

      Если он сейчас попадётся на глаза Джун, отвязаться от неё будет куда сложнее. Из-за этого Юсуке чувствовал себя в некоторой степени глупым подростком, играющим в прятки. Поэтому он привил себе стабильную привычку то и дело мысленно вспоминать о том, что всё это было необходимо, а не чисто из его инфантильных прихотей.

      Сэцуко цокнула языком.

      — Даже на успехи своей подопечной не посмотришь? Как будто зря столько лет её дрессировал.

      — Сэцуко, она не животное, — укоризненно сведя брови, отчеканил Юсуке.

      — Ох, я шучу, Юсу, — она нарочито невинно округлила глаза, приложив руку к груди, и Юсуке готов был ответить ей какой-нибудь колкостью, как его остановила внезапно возникшая на лице Сэцуко серьёзность. — Как думаешь, сосуд Сукуны и правда умер?

      Вопрос застал Юсуке врасплох. Он замешкался, подбирая слова. Никто не спросил его об этом ранее, и он уже решил, что все негласно условились молчать, придерживаясь каждый своей версии. Хотя подсознательно он ожидал чего-то такого от Сэцуко. Просто так бы она его не отпустила.

      В конце концов, вместо ответа он покачал головой. Сэцуко кивнула. Юсуке знал: она не могла чувствовать это в той же степени, что и он, но вкупе с интуицией всё понимала. Холодные серые, как самый пасмурный день, глаза столкнулись с непроницаемыми чёрными. Юсуке ждал, что Сэцуко скажет что-то ещё, но она, оттолкнувшись от дверной рамы, выпрямилась и махнула рукой в прощальном жесте.

      — До скорого, Юсу. Будь осторожней.

      У Юсуке засосало под ложечкой.

      — Увидимся, Сэцуко.

      Более не теряя времени, он развернулся и поспешно зашагал по аккуратной, выложенной светлым камнем дорожке. Кое в чём Сэцуко точно была права. Одно небо знало, когда он осмелится вернуться домой.