Аделайн и Батист вот уже полчаса находились в кабинете Веруса, ожидая, пока Маестус закончит судорожно перебирать пожелтевшие от времени бумаги.
– Вы были правы, господин Сенекс, все развивается куда хуже, чем хотелось бы, – мужчина поправил съезжающий со своей лысой головы парик, – пострадало слишком много мирных жителей. Но сейчас врагу придется напрячь все силы, чтобы одолеть нашу армию! Скорее всего они будут вынуждены убрать из Итера свои подразделения и перенаправить их…
– До меня дошли сведения, будто мы проиграли первое сражение, – Лэгранд не мог больше слушать эту откровенную ложь.
– Тогда это сильно усложняет дело… – послюнявив палец, чтобы перелистнуть страницу, чиновник, застигнутый врасплох, взволнованно воскликнул, – Боже милостивый, что же делать!
– Я намерен участвовать в войне, – Батист, стараясь скрыть дрожь в руках, поправил галстук, – Кто-то должен разобраться с обеспечением армии провизией.
– Нет, мальчик мой, исключено. Если ты погибнешь, то твое свойство будет навсегда утеряно, – не раздумывая, отказал Верус, – ведь оно единственное в своем роде.
Но Маестус тут же с ехидной ухмылкой уточнил:
– Ты же еще не обзавелся преемником?
От столь бестактного вопроса на лице интенданта заходили желваки, но он благоразумно промолчал, всего лишь покачав головой.
– Тем более, я не могу так рисковать тобой, – а правитель утвердился в своем решении еще больше.
– Господин Сенекс, мир стоит под угрозой разрушения, гибнут невинные люди. Разве можно закрыть на подобное глаза? – тут уже вмешалась Мессаже, – Способность Лэгранда может помочь все это остановить!
– Я понимаю, мне тоже больно видеть, как разрушается наш мир, – ответил Сенекс с нарочитой скорбью, – но это слишком опасно, девочка моя.
– А что... А что, если вместе с ним пойду я? – не найдя больше аргументов, в отчаянии предложила Аделайн, стараясь придать своему голосу, как можно больше уверенности, – Я буду его защищать.
– Да что вы можете, мисс? – но Маестуса ее слова только рассмешили, – Может, мистер Готье и эта его подружка тоже согласятся? – силясь вспомнить незамысловатое имя, он задел больную тему, – Как вы сказали, Батист… Меллиса Латур? Она что, дочь вашего приемного отца?
– Мелинда - его приемная дочь, – холодно ответила вместо Лэгранда Мессаже, уязвленная таким предвзятым отношением, – Раз вы сомневаетесь во мне, то я докажу, что зря.
– А я считаю, что попробовать можно, – Сенекс стремительно прошел к своему столу и опустился в кресло, скрестив руки на груди, – Можете начинать сборы.
Поразившись столь резкой перемене во мнении правителя, чиновник даже не посмел возразить, а Аделайн с Батистом, торжествующе переглянувшись, поспешили покинуть кабинет, пока Верус не успел передумать снова.
Проходя мимо фарфоровой статуи кошки, Мессаже вдруг остановилась и, вздыхая, спросила:
– Как думаешь, почему эти напыщенные индюки опомнились только сейчас?
– Не в моем праве рассуждать об их компетенции, – Лэгранд же не сбавил шага.
– Может, есть и другие причины? – ее острые каблуки вновь застучали по мраморному полу.
– Лучше бы ты думала, как будешь говорить Готье и Латур, в какую авантюру их вплела, – тот резко развернулся, не предугадав, что столкнется с Аделайн.
– Почему я должна делать это одна? – она с надеждой вцепилась в лацкан его пиджака, вскидывая голову.
– Потому что это была твоя идея, а мне вполне хватает и своих обязанностей. – Батист обхватил ее запястья так крепко, словно хотел сломать, – считай, что это моё тебе задание, как заместителю.
– Но я решилась на это ради тебя! – голос предательски дрогнул.
– Если ты для кого и стараешься, так это для господина Сенекса. – он грубо скинул руки Мессаже с себя, застав ее врасплох.
– Почему ты всегда избегаешь и совершенно не уважаешь меня? – прокричала Аделайн в спину удаляющемуся Лэгранду, с трудом подавляя слезы обиды, – Когда я совершила ошибку?
Ответа не последовало.
– А ведь раньше все было по-другому...