Аделайн неторопливо отпила кофе, отложив свежую газету, которую несколько часов тому назад приобрела у мальчика около мясной лавки:

– Дорогая, тебя перестали мучать видения?

– С того дня не было больше ни одного, – девушка кивнула, – я сама не понимаю, почему…

– А что ты видела в последний раз?

– Было темно и очень холодно, а надо мной… – Мелинда осеклась, исправляясь, – То есть над тем человеком, от чьего лица я все это наблюдала, склонился кто-то в темных одеждах, причинявший мне… Ему очень сильную боль.

– Возможно ли, что он уже мертв?

– Не знаю, но в обоих видениях точно участвовали разные люди, – обняв подушку, лежащую на софе, скованно ответила Латур.

Раздавшийся стук заставил обоих вздрогнуть от неожиданности, но Мессаже все же открыла дверь, впуская гостя к себе:

– Чем обязаны, Готье?

– Без пропусков дорога заказана, – тот, словно фокусник, щелкнул пальцами и вытащил из потайного кармана пиджака помятый конверт, – встречаемся в полночь, как и договаривались.

***

Битый час девушка тряслась в большом дирижабле, то и дело попадавшем в воздушные ямы, и пыталась подавить тошноту, невольно читая эмоции всех пассажиров подряд, которые были крайне подавлены, но зато молчаливы, поэтому возможность не выслушивать чьих-то пустых разговоров пришлась как никогда кстати.

Сквозь круглое запотевшее стекло иллюминатора виднелось темно-синее ночное небо с грозовыми тучами, а на самом его горизонте мелькали яркие алые вспышки, отголоски далеких сражений.

Успокаивало одно - наконец-то появится возможность узнать то, что беспокоило не меньше, чем пропажа отца с матерью: зачем же вся эта война была устроена?

Благополучно добравшись до военного лагеря, несмотря на огромные риски, добровольцы в сотый раз оговаривали стратегию, чтобы ничего не упустить. Мелинда тоже старалась слушать внимательно, только вот многочисленные инструкции никак не хотели усваиваться в голове, заглушенные животным страхом. Невозмутимый вид Лэгранда угнетал еще больше, вызывая у нее совершенно иррациональное чувство стыда за свою инаковость и заставляя гадать, почему Батист, гражданский человек, так спокоен, словно убивает и видит, как убивают, хоть и врагов, но тоже людей, каждый день?

Девушка уже начала завидовать господину Сенексу и правителям других стран, вступивших в союз противостояния, для безопасности которых был специально оборудован штаб, охраняемый лучшими магами мира, но, взглянув на подругу, поняла, что она тоже жалеет о принятии такого серьезного решения столь поспешно.

– Здесь что, собрались не только люди с Кордиса? – ненароком поинтересовалась Латур у подошедшего Климента, указав на девушек в ярких сари и ссутулившегося человека в алой мантии с капюшоном, полностью закрывавшем лицо, что стоял неподалеку от них.

– Да, тут есть и выжившие с Вилгуса, и добровольцы с Инсулы, – Готье кивнул в сторону суровых мужчин в ламеллярных доспехах с катанами по левую руку, – и с Марэна.

У входа пристроилась смуглая кучерявая девушка, которая, не скупясь на жесты, что-то активно объясняла своему собеседнику. Но, почувствовав на себе взгляд Мелинды, она резко обернулась и, улыбнувшись щербатым ртом, приветливо помахала.

– Это они? – сквозь зубы процедила Латур, сконфуженно сделав то же самое в ответ.

– Ты еще перебежчиков с Аргентума не видела, – юноша кивнул с кислой ухмылкой, – Эти наивные люди надеются загладить вину своей страны одним лишь доброжелательным поведением...

Грубый оклик заставил их отвлечься и, наконец, выйти на улицу. Видно, солдатам некогда было церемониться с новичками в сложившихся условиях, поэтому к выполнению первого задания пришлось приступить гораздо раньше, чем этого бы всем хотелось.

Латур сначала обрадовалась снегу, повалившему с неба, который моментально заметал все следы, но, вскоре осознав, что даже теплая дубленка не спасает от сильного холода, растеряла былое воодушевление и стала солидарна с громко ругавшейся Аделайн:

– Я просто утопаю в этих гигантских сугробах! Готье и Лэгранд ушли вперед, чтобы протаптывать путь, так почему они этого не делают?

– Учитесь стойко переносить все испытания, что дарует нам судьба, – посоветовал пожилой мужчина в рогатом шлеме, – и будьте тише: враги узнают, что мы идем.

– Вам легко говорить, ведь вы с детства так воспитывались, а я… – Мессаже в очередной раз потеряла сапог в сугробе и, невзирая на все предупреждения самурая, воскликнула, – Кто-нибудь способен растопить этот снег или нет?

– Могу лишь чуть-чуть, – робко ответила вилгусиянка, идущая впереди Мелинды.

– Так давай, иначе я умру от холода!

Но тут дорогу им преградили двое идентичных мужчин с зелеными, как малахит, глазами и черными, точно смоль, волосами, кошачья грация которых завораживала, поэтому Мелинда даже не шелохнулась, когда прямо перед ней выросло несколько ледяных игл.

– Ну и кто сказал, что разделиться было хорошей идеей? – вновь проворчала Аделайн, оттаскивая онемевшую подругу в сторону.

– Дальше вы не пройдете, обязательно к нам в капкан попадете, – вибрирующие голоса противников звучали в унисон, эхом разносясь по всему полю.

– Ну, уж нет! – возразила Вимала и тут же скинула с себя толстую шубу, оставшись в голубом сари, расшитом бисером.

Массивные браслеты на ее руках и ногах, украшенные цепочками и бубенцами, громко зазвенели в такт замысловатым движениям, пробуждая яркое пламя, быстро растопившее весь снег в радиусе нескольких метров.

Один из врагов неожиданно схватил вилгусиянку, приставив к ее горлу ледяную иглу, из-за чего огонь тотчас потух, не оставив после себя и следа. Норайо обнажил катану и бросился на обидчика, но тот не растерялся, создав снежных клонов, которые сразу окружили самурая. Латур, прибегнув к мимикрии, попыталась их растопить, но смогла сделать это лишь отчасти, отвлекшись на второго близнеца, который в это время направился к Аделайн. Ноги Мелинды начали подкашиваться и она упала, борясь со стремительно накатывавшей паникой из-за осознания, что Климент с Батистом сейчас слишком далеко, а, значит, спасения ждать бессмысленно. Ей совершенно не хотелось погибнуть так глупо в первый же день, отчего в горле засел тугой комок.

Внезапно Мессаже начала убегать от врага, уводя его за собой, но остановилась только после того, как отдалилась на приличное расстояние, и, развернувшись, заплакала черными слезами, при виде которых ее соперник сразу зажал нос, несмотря на то, что все-таки успел сделать вдох. Невольно начав захлебываться, мужчина некоторое время еще держал равновесие, но вскоре свалился навзничь, забившись в предсмертных конвульсиях.

Девушка, пораженная зрелищем, зажмурилась, желая сбросить наваждение, но, услышав поблизости чьи-то шаги, открыла глаза, увидев вернувшегося Готье, в плечо которого мертвой хваткой вцепился побледневший Батист.

– Линда, что случилось? – обеспокоенно уточнил Климент, оглядываясь.

– Вы… Вдавили в землю… – Латур с трудом удалось сдержать слезы, прорывающиеся сквозь смех, когда Лэгранд, покачнувшись, рухнул прямо в глубокий сугроб.

– Кого? – лицо юноши удивленно вытянулось при виде интенданта, тянущего за собой бессознательного человека.

– Они посмели на нас напасть, – подошедшая Аделайн неопределенно махнула рукой, – там еще один лежит, можешь посмотреть.

Но Готье, помогая Мелинде встать, благоразумно пропустил это предложение мимо ушей.

– Надо же, оказывается, клоны исчезают, как только создатели перестают их контролировать, – удивился Норайо, педантично очищая оружие от снега, – а куда же делась…

Ко всеобщему удивлению большая огненно-рыжая птица грациозно спикировала на землю, превратившись в вилгусиянку, что в приветственном жесте сложила ладони.

– Кто ты? – Батист, отряхиваясь, окинул ее скептическим взглядом.

– Я не имею права рассказывать, – Вимала вновь накинула на себя шубу, – иначе от меня отрекутся и строго накажут.

Ограничившись понимающим кивком, Лэгранд больше не стал задавать никаких вопросов, предложив устроить вынужденный привал, чтобы восстановить силы. Перед тем, как вновь отправиться в путь, Мессаже выкурила сигарету, зарыв ее в снегу.

– Не оставляйте следов, – предупредил самурай, – если не хотите вступить в бой вновь.

– В том нет моей вины, – процедила Аделайн сквозь зубы, – Это была засада.

– Откуда такая уверенность?

– Пора выдвигаться, – она для убедительности начала собирать вещи, – Нет времени на разговоры.

– Может, не стоит торопиться? – вмешался только возвратившийся из лагеря Климент, – Кто знает, когда мы еще отдохнем…

– Лучше скажи, пленный доставлен в руки руководству?

Тот одарил Батиста оскорбленным взглядом, подсаживая все еще не восстановившуюся Латур себе на спину, и демонстративно пожал плечами.

– Не стоило ради меня, Мелинда-сан, использовать такие пагубные свойства, – с сожалением произнес Норайо, – дорога предстоит долгая, а погода начинает стремительно портиться.

Самурай был прав. Усилившаяся метель не позволяла разглядеть что-либо дальше вытянутой руки в сгустившихся сумерках, и даже яркое оперение бессмертной птицы терялось в них.

– В глубине есть заброшенный дом, – феникс приземлился на ближайшую ветку, расправляя крылья.

– Но откуда? – одновременно воскликнули Готье и Мессаже, на что Батист, с трудом вытягивая Аделайн, увязшую по колено в снегу, проворчал:

– Единственное, о чем мы должны сейчас беспокоиться, так это о том, чтобы бы не замерзнуть здесь насмерть.

Темный лес был неприветлив. Его корявые ветви казались цепкими лапами врагов, а совы, сидевшие на них, их глазами. Поначалу девушка содрогалась от каждого шороха, цепляясь за Климента изо всех сил, но, уткнувшись в его теплую шубу, начала постепенно засыпать, уже сквозь дрему услышав, как скрипнула открывающаяся дверь.

Аделайн, не сказав ни слова, сразу ушла в одну из спален, Норайо решил еще раз почистить свою катану, а Готье с Лэграндом пошли осматривать остальные комнаты. Латур же сидела на кухне вместе с вилусиянкой, ожидая, пока разгорится огонь в старой печи, но, немного отогревшись, захотела отыскать остальных.

Обойдя несколько мрачных, одиноких комнат, в которых давно уже никто не убирался, она остановилась возле закрытой двери, из-под которой пробивался тусклый свет, и невольно вспомнила об оставленном в Итере доме, погрустнев еще больше.

Внезапно кто-то схватил ее за волосы, намотав их на кулак, и со всей силой приложил об стену, отчего из глаз буквально посыпались искры, а равновесие было утрачено.

Мелинда лежала на полу и затравленно глядела на злобную ухмылку, исказившую лицо неопрятного старика, что, возвышаясь над ней, сбивчиво приговаривал:

– Черная дева… Пятой на грешную землю… Армия нехристей…

Девушке не пришло в голову ничего лучше, чем ударить обидчика ногой в живот, отчего он вскрикнул, сгибаясь пополам, и уже не сопротивлялся, когда на подозрительный шум из комнаты выглянули Батист и Климент.

Лэгранд, ненароком дотронувшись до морщинистого лба старика, что-то быстро прошептал Готье.

– Линда, я провожу тебя обратно, – его взволнованный голос разрушил напряженную тишину.

– Он говорил что-то про черную девушку и армию... – Латур торопливо убрала растрепавшиеся волосы, – Может, я смогу помочь?

– Лучше не мешай, – но Батист лишь отмахнулся, – просто иди отдыхать.

Вилгусиянки в спальне не было, поэтому Мелинда оказалась с Аделайн наедине, но та, похоже, не намерена была разговаривать, неотрывно глядя в окно, за грязным стеклом которого бушевала непогода.

– Ты что… – послышался рваный вдох, – Плачешь?

– Я убийца! – пряча лицо в ладонях, Мессаже нехотя обернулась.

– Наши слезы необыкновенные, – Вимала застыла в дверях, – они полезны. Не отвергай их, Лакримоза.

– Что все это значит? – недоуменно уточнила Латур, протягивая Аделайн носовой платок, в который та без малейшего стеснения высморкнулась, сбивчиво пробормотав:

– В состоянии аффекта я плачу черными слезами, убивающими почти мгновенно, но я хотела сохранить это в тайне, ведь… Не хочу быть одинокой.

Латур, решив задать оставшиеся вопросы чуть позже, крепко обняла подругу и предложила:

– Давай я принесу тебе воды, – возражений не последовало.

Дойдя до кухонной двери, девушка осторожно ее приоткрыла.

В полумраке виднелся прямой силуэт Лэгранда, сидящего за столом, а к стене напряженно прислонился Готье. Самурай же стоял около гарнитура, не сводя глаз со своего оружия.

– Это всего лишь какой-то сумасшедший.

– Сумасшедший, который знает о делах, творящихся в мире больше, чем мы, - парировал Климент.

– Начинай уже, – машинально Батист стал хрустеть пальцами, – так просто он ничего не скажет, а я не хочу прибегать к абсорбции сейчас.

Готье обреченно вздохнул, переведя взгляд на старика, который, пытаясь сорвать с себя путы, начал непроизвольно биться головой об пол и истошно кричать.

Девушка в страхе отступила назад, но под ногами предательски скрипнула прогнивающая половица. Услышав странный шум, Норайо вышел в коридор с обнаженной катаной, а Мелинда сильнее прижалась к стене в надежде остаться незамеченной, только вот зря.

Самурай увидел ее и привел, смущенную, на кухню, которая теперь казалась местом казни.

– Линда, – Готье, прервавшись, обеспокоенно спросил, – что ты здесь делаешь?

– Я всего лишь хотела воды… – вырвавшееся неловкое бормотание разозлило даже саму Латур, неудивительно, что Лэгранд стал наседать, приближаясь.

– Это не повод мешать, – на его лице гневно заиграли желваки.

– Что вы делаете? Зачем? – пытаясь уйти от Батиста в сторону, девушка споткнулась о табурет, но Климент вовремя поймал ее, и, неловко улыбнулся, словно извиняясь:

– Это галлюцинации. Я все объясню, только не здесь…

Они вышли на улицу, чувствуя, как холодный воздух приятно обжигает лица, а ослепительно сверкающий в лунном свете снег звонко трещит при каждом шаге.

– То есть суггестия способна контролировать сознание и даже посылать видения?

– Верно, – Готье с грустью смотрел на звезды, усыпавшие темное небо, – но я очень сожалею, что тебе пришлось увидеть ее в действии.

– А что Батист прочитал в его памяти? – Мелинда кашлянув, затянула шарф потуже.

– Кое-что о правителе Аргентума… Возможно, эти воспоминания - подделка, поэтому нужно их проверить, – Климент встрепенулся, поняв, что сказал то, чего не следовало, – давай зайдем. Уже поздно, а выдвигаться предстоит на рассвете.

Следующим вечером они вернулись в лагерь с невыполненным заданием, но зато с захваченным "языком".

Отчитавшись о проделанной миссии последними, подруги возвращались в свою палатку. Аделайн, незадолго до этого обнаружившая пропажу последней пачки любимых сигар, была мрачнее тучи, поэтому Латур ничего не оставалось, кроме как терпеливо выслушивать все ее жалобы:

– И зачем я только предложила пойти на это? – сокрушалась она, в очередной раз всплескивая руками.

– Теплеет, – слушая, как хлюпает под ногами вязкая каша из снега и грязи, подметила девушка в надежде перевести тему.

– Очень странно, – Мессаже вскинула голову, посмотрев на небо, полностью затянутое серыми дождевыми тучами, – погода словно сошла с...

Земля под ногами неожиданно затряслась, из-за чего с Аделайн столкнулся кудрявый марэнец, пробегавший мимо, сбив тем самым с мысли.

– Синьорина, mi scusi! – он растерянно огладил отросшую бородку, – Mi cara пропала... – складывая руки в мольбе, – Prego, помогите!

Обменявшись мимолетными взглядами, подруги поняли, что не смогут отказать, поэтому обреченно последовали за Джулио, который громко звал свою возлюбленную, и внимательно осматривали каждый метр лагеря, пока на иностранца кто-то внезапно не свалился с дерева:

– Барбара, наконец-то нашлась! – воскликнул парень, широко улыбнувшись, но внезапно осекся, – А что ты делала наверху?

– Я почувствовала большое скопление энергии и решила проверить свои догадки, – взволнованно воскликнула та, – К нам приближается огромная армия!

– Нужно срочно передать это командованию! – встрепенулась Аделайн.

– Уже, – марэнка громко рассмеялась, – нас ждет веселый день, ragazzi!