Со стороны противника ответных действий принято не было, поэтому оставалось лишь ждать дальнейшего развития событий. В какой-то момент Латур даже показалось, что существовать без страха за жизнь стало слишком скучно, но вид подавленного Батиста, так и не смирившегося с содеянным, быстро возвратил к реальности.

Однажды днем пошел ледяной дождь. К несчастью, именно тогда она отправилась на поиски целителя для Аделайн, уже давно изнывавшей от тошноты, из-за чего пришлось накрыть голову сумкой и ускориться.

Но, встретив Барбару, совершенно спокойно прогуливающуюся по лагерю, девушка обомлела:

– Неужели тебе не больно?

– Мне помогает Гидрокинез, – марэнка приосанилась, явно гордясь этим фактом.

Мелинда же, наоборот, вздрогнула, припомнив, насколько опасными оказались те братья-близнецы, обладающие таким же свойством.

– Синьорины, – с трудом скользя по оледеневшей земле, как на коньках, Джулио приблизился к ним, — начальство вызывает нас.

Оповестив остальных товарищей, в полной растерянности они пошли на встречу.

– Что мы должны сделать? – скептически уточнил Лэгранд, после того, как все собрались.

– Отправиться в столицу, – пожилая женщина указала на карте пункт назначения, – если не искоренить главную проблему, то оборона вскоре станет бесполезна, – после чего окинула присутствующих тяжелым взглядом, от которого Латур невольно пробрала дрожь, но мягко опустившиеся на плечи руки Готье придали спокойствия.

Зная, что он рядом, дожидаться возможности поскорее уйти, чтобы скрыться от грозной воительницы, почему-то было легче.

Лишь отойдя от палатки на приличное расстояние, Барбара, наконец, позволила себе разразиться в возмущении:

– Почему синьора Донна выбрала именно нас? – она гневно всплеснула руками, – Опыт не дает ей права распоряжаться чужими судьбами!

– Успокойся, mi cara, – Джулио попытался утешить возлюбленную, – все решится само собой.

– Увы, – фыркнула Мессаже, проходя мимо, – нам придется изрядно постараться.

Пару дней спустя они собрались в ее палатке, чтобы познакомиться с проводником.

Но ожидание затянулось, поэтому Аделайн переключила внимание на себя, достав из сумки пару запакованных свертков, которые тут же всем раздала.

– И как ты смогла раздобыть новое тряпье? – Батист, поправляя запонки на костюме, заинтересованно вскинул бровь.

– Представь себе, даже сейчас есть люди, которые шьют одежду, – расправив подол бирюзового платья, Мессаже лукаво улыбнулась.

– Да, без клана вилгусиянцев-шелкопрядов ничего бы мы не получили, – Мелинда щелкнула наточенными ножницами, тем самым подзывая к себе Готье.

– Я ваш должник, – Климент отвесил небольшой поклон, после чего опустился на табуретку около девушки, – теперь меня точно никто не узнает.

– Нужно еще покрасить для надежности, – задумчиво пробормотала Латур, расчесывая его свежевымытые волосы, – Ну, когда, наконец, подойдет этот Петтер?

– Не знаю, синьорина, но как только это произойдет, клянусь, что устрою ему хорошую взбучку, – погрозила кулаком марэнка, нетерпеливо расхаживая по палатке.

Словно услышав ее слова, вошел лысый мужчина, что, потирая мясистые руки с дорогими перстнями, расплылся в натянутой улыбке:

– Так-с, любезные, с сегодняшнего дня вы в моем подчинении.

– Perche, синьор? – теперь уже возмутился марэнец, – Мы - свободные люди.

– Одни в чужой стране вы не сделаете и шагу, – по слогам, словно для непонятливого ребенка, пояснил Петтер, после чего громко шмыгнул носом, – а поддельные паспорта, которые открывают все дороги, у меня.

***

Идя по улице с невысокими домами, огороженными декоративными заборами, девушка, щурясь от яркого солнца, с трудом поспевала за проводником, но остальным такой темп, казалось, совершенно не приносил неудобств.

Климент, чьи подстриженные малиновые волосы, вились, изящно обрамляя лицо, успевал еще и параллельно спорить с Мессаже, не отстававшей от него с претензиями ни на миг:

– И почему именно этот цвет? – видимо, не одной Мелинде сей оттенок напоминал запекшуюся кровь, заставляя внутренне содрогаться.

– Аделайн, ты опять взялась за старое? – окончательно потеряв терпение, раздраженно одернул ее Лэгранд.

– Нет, Батист, но…

– Molto привлекает внимание, – дополнил Джулио, придержав Барбару, споткнувшуюся о засыпанную снегом скамейку.

– Мне нравится и точка, – криво усмехнувшись, Готье переглянулся с Латур, - Да, Линда?

– Тихо! – громогласно прокричал Петтер, выкинув руку в сторону, – За нами хвост!

– Что значит хвост? Откуда такая уверенность, синьор? – марэнка отнеслась к его словам с недоверием, – Вы же должны были это предотвратить.

– Уже прошло столько времени, с тех пор, как мы вошли в город... Как давно Вы это заметили?

– Это совершенно не важно, Латур, – язвительно процедил Батист, – лучше скажите, что теперь делать?

– Конечно же, немедленно добраться до замка, любезный, – с видом, будто говорил что-то очевидное, ответил ему Петтер и устремился вперед с пущей прытью.

***

Прокрадываясь вдоль высокой белокаменной стены, девушка с восхищением разглядывала мраморные статуи, расставленные по королевскому саду, и, не заметив, что их процессия остановилась, со всего размаху влетела Клименту в спину.

– О, извини! Я…

– Тише, Линда, – шепча, выпалил тот, – здесь неподалеку стражники.

Все вместе они попятились назад, но оказалось, что были уже окружены со всех сторон.

К собственному удивлению среди гвардейцев юноша увидел Макэрга, с которым жил в одном приюте и даже считал лучшим другом до одного случая.

Однажды после вечернего отбоя он с товарищами по несчастью сбежал на старую заброшенную ферму, что располагалась недалеко от приюта.

У кого-то из них нашлась полупустая пачка сигарет, что тут же была разделена поровну.

Готье задумчиво крутил в руках папиросу, когда его окликнул Нойлз, гнусавящий из-за перебитого носа:

– Что, маменькин сынок, не научил тебя папаша веселиться?

– Наш Клементино просто струсил! – подхватив, басовито рассмеялся Макэрг.

– Чего к человеку пристали? – Леру, погладив своего недавно найденного щенка-добермана, попытался призвать товарищей к благоразумию, но не успел и опомниться, как Климент со всей силы ударил Нойлза по лицу, да так, что тот не смог устоять на ногах.

Все разом притихли, не ожидая столь бурной реакции, а юноша, распаляясь еще больше, уже направился в сторону Макэрга, наплевав на существенную разницу в габаритах, и предсказуемо отлетел к соседней сосне, но, с трудом поднявшись, он смерил "приятелей" осуждающим взглядом и, отряхнувшись, направился прочь, зная, что никто не попытается его остановить.

Дойдя до ближнего леса, Готье залез на какую-то упавшую сосну, нащупав в кармане потертых вельветовых штанов помятую сигарету и спичечный коробок.

Юноша просто не мог позволить себе пристраститься к пагубным привычкам и пойти по стопам своего незадачливого отца, а еще думал, что никогда не сможет никого ударить, и даже не будет помышлять о таком, но все убеждения рассыпались в пух и прах, отчего на душе было паршиво.

Где-то там, в приюте, мирно посапывал младший братец, а воспитательницы наверняка уже поняли, что несколько их подопечных не лежат в кроватях, и сейчас сидят за кружкой чая, выдумывая наказание за самовольную отлучку, но, совершенно не думая о последствиях, Климент просидел так до самого рассвета, пока полярная звезда, составлявшая ему компанию всю ночь, наконец, не потухла.

Судя по изменившемуся на мгновение выражению лица Макэрга, он тоже узнал Климента, несмотря на все предосторожности, но смог быстро справиться с эмоциями:

– Вы задержаны за проникновение.

– Неужели? – Аделайн картинно захлопала ресницами, сделав шаг в сторону стражника, – Может, мы пересмотрим этот момент?

– Стоять на месте, – другой тут же выставил перед ней свою шпагу, преграждая путь.

В нем юноша узнал Нойлза, подивившись иронии судьбы еще больше, а Джулио, воспользовавшись тем, что Мессаже отвлекла внимание гвардейцев, смог подать знак Барбаре, что тут же создала снежный барьер, оставив охранников на противоположной стороне, дабы беспрепятственно сбежать.

Некоторое время никто не осмеливался произнести и слова, понимая, что избежать пленения удалось лишь чудом, но первым опомнился Лэгранд:

– Чтобы избежать повторения подобной ситуации нужно разделиться: марэнцы - вместе, Аделайн в паре с Готье, а Латур - с Петтером.

– Почему это я должна идти с ним? – протестующе воскликнула Мессаже, – И почему ты будешь один? Я же… – с трудом подбирая от возмущения слова, – Я должна тебя защищать!

– Я тоже считаю, что это не самый удачный расклад, – поддержал ее Готье.

– Потому, что я так сказал, – но Батист был непреклонен, – если отправить Мелинду одну, то она наделает шуму гораздо больше, чем, если будет с человеком, знающим здешние места, как свои пять пальцев.

– Эй, я вообще-то все слышу!

– Любезная моя, пойдемте же скорее, – толстяк положил тяжелые руки на плечи девушке, пытаясь настойчиво увести, – вы увидитесь чуть позже.

Под натиском проводника и суровым взглядом Лэгранда, она сдалась. Только войдя в просторный холл, Латур сразу обомлела, увидев роскошную хрустальную люстру на потолке с позолоченными лепнинами, величественные колонны, широкую винтовую лестницу и экзотические растения в белых фарфоровых вазах.

Петтер без слов поманил спутницу за собой, уверенно проходя мимо таких же богато обставленных комнат с вилгусианскими коврами.

– Скажите, а мадам… Синьора Донна, кто она, если имеет настолько сильное влияние? — Мелинда сама не поняла, почему спросила у проводника то, чего не отважилась узнать даже от друзей, но сказанного не воротишь.

Мужчина, наконец, остановился и старательно обтер бумажным платком вспотевшее лицо:

– Раз уж ваше любопытство, любезная, столь велико, то я не могу не поведать, что синьора Донна - первый человек, способный искривлять пространство и время.

– Как Вы можете спокойно об этом говорить? – в недоумении воскликнула девушка, проходя в услужливо открытую дверь.

– Так-так-так, – по залу разнесся приторный, такой знакомый до боли голос, заставивший ее встрепенуться, – ну, здравствуй, малышка Милли.

На серебряном троне, инкрустированном драгоценными камнями, сидела повзрослевшая, совершенно изменившаяся Зои.

Дверь мгновенно захлопнулась, отрезав все пути к спасению.