В этот раз приземление оказалось более благополучным, но представшая перед глазами картина повергла в ужас: над телом размозженного Петтера возвышался Гровер с дубиной, а Бьянка, тщетно пытавшаяся унять дрожь, волнами расходившуюся по всему телу, стояла чуть в стороне, не обращая никакого внимания на утешения Миримиэль.

Леру вместе с Раваной связывал поверженных орков, а сестры вилгусиянки хлопотали около бессознательной Барбары, что лежала на коленях у Джулио, но отшельника среди них видно не было.

Рядом с Мелиндой свалилась Аделайн. Протянув подруге руку, она помогла ей подняться, после чего приблизилась к марэнцу и осторожно дотронулась до его поникших плеч.

– Этот diablo задел bonity! – восклицая, Джулио указал на озеро, по которому в глыбе льда лавировал заточенный близнец, и сглотнул засевший в горле ком, – я отомщу ему…

– Не теряй рассудок, – сурово одернула его Сумантра, склонившись над раненой марэнкой, чтобы проверить ее состояние, – она еще жива.

– Если бы были телесные повреждения, – вокруг них взволнованно наматывала круги Вимала, – я могла бы перевоплотиться и залечить их, но…

– Dio mio! – схватившись за голову, марэнец обреченно застонал, – Барбара замерзнет насмерть, пока вы бездействуете!

Аделайн не смогла сдержать кислой ухмылки, хоть и прекрасно понимала его чувства, но, увидев стоящего в стороне Батиста, без раздумий поспешила к нему, чтобы отвлечься от всплывающих в памяти фрагментов прошлого, слишком похожих на происходящее.

– Это правда, ее пораженное сердце уже во льду, – Латур, уловив на кончиках пальцев нарастающее покалывание, подтвердила слова отчаявшегося приятеля.

Услышав это, к ним незамедлительно подошла Бьянка и резким движением скинула с лица капюшон.

Альбинос выглядела паршиво: на бледной шее ярко выделялись следы удушения, глаза налились кровью еще больше, а губы жутко посинели, но она смогла взять себя в руки.

– Дело упрощается, – закатав рукава до локтей, лекарка обратилась к Джулио, – спокойно, кузен. Вместе мы сможем ее спасти.

– Все это время ты притворялась мужчиной? – пораженно уставившись на нее, выпалил марэнец, – А я думал…

Мелинда невольно прыснула от того, насколько схоже он отреагировал с Леру, но, заметив на себе недоуменные взгляды, тут же изобразила самое сосредоточенное выражение лица, какое только могла.

– Нет времени, – Бьянка мягко подтолкнула вперед лишившуюся дара речи Вималу, – понадобится пирокинез.

Латур невольно затаила дыхание, наблюдая за тем, как кузены, взявшись за руки, что-то зашептали, а феникс вырисовывал над ними загадочные символы.

Девушка решила дождаться окончания ритуала, чтобы узнать о тайных способностях рода Кантанте де Оперо побольше, но оклик Миримиэль не дал ей этого сделать.

Обернувшись, она увидела эльфийку, что тщетно пыталась успокоить Кружевную Джин, напуганную незнакомой обстановкой, и Климента, который старался ей в этом помочь. Стоило только обрадоваться его возвращению, как из портала показались еще два силуэта, а характерный звук веера не оставил сомнений: за Сезаром шла Ребекка.

Аделайн на очередное появление своих родителей никак не отреагировала, продолжая о чем-то взволнованно разговаривать с Лэграндом, а вот Леру встал рядом с Готье и обнажил меч, подзывая к себе рычащую Брюнхильду.

– Вы у меня еще попляшете! – безумные глаза Ребекки впились в Мелинду, – в особенности ты, милочка. Как ты посмела отобрать мое лучшее оружие?

Эти слова ранили Зои в самое сердце. Казалось, часть ее души навсегда умерла, а слова, в которые было слишком тяжело поверить, сами невольно слетели с губ:

– Оружие… Я для них всего лишь оружие?

– Не хочу ничего слышать! – Готье, резко переместившись, схватил женщину за горло, в состоянии аффекта совершенно забыв о своих свойствах и принципах.

Но от гримасы отчаяния, перекосившей лицо злодейки, Клименту сразу стало дурно.

– Больше не гнушаешься использовать физическую силу? – смех Сезара прозвучал, как гром среди ясного неба, – Впрочем, продолжай.

Придя в себя, юноша ослабил хватку, но по-прежнему старался сохранять грозный тон:

– Никогда… Никогда, слышишь? Не смей угрожать моим друзьям!

Заметив, что на Хольст нет лица, Мелинда попыталась ее подбодрить, но Зои лишь отмахнулась, уверенно направившись к Готье, в руках которого сейчас видела свою цель.

Только вот Леру успел вовремя перехватить ее, без труда заломив костлявые руки за спину.

– Отпусти! – та пронзительно вскрикнула от боли, – Как ты смеешь, стражник?

– Может, заодно и мир дать разрушить? – лукавая усмешка Герберлитца сбила с правительницы всю спесь, – Как бы ни так!

– Эй, они нам еще понадобятся! – покончив с орками, решила вмешаться Равана, – Не переусердствуйте там.

Замечание Шелкопряда было проигнорировано, поэтому Латур, тоже не одобряющая столь грубых способов внушения, собралась ее поддержать, но, увидев валившегося с ног Ясуко, поспешила к нему, подхватив в последний миг.

– Войско гарпий и орков наконец-то повержено, – тихо прошептал мальчик, решив больше не испытывать себя на прочность, после чего крепче прижался к девушке.

– Марсель очнулась! – рядом с ними приземлился феникс, взмахнув крыльями, – Она сейчас в безопасном месте под присмотром Сумантры и Джулио.

– Значит, мы побе… – радостно захлопавшая в ладоши Миримиэль вдруг осеклась.

За ее спиной появился старик-отшельник с копьем, еще недавно принадлежащим одному из орков, и метнул его прямо в Климента, напоследок успев ликующе прогнусавить:

– Моя госпожа, плешивый щенок получит по заслугам, а Виржиль будет отомщен!

Аделайн и Батист, заметив неладное, поспешили вернуться, но так и застыли в стороне, понимая, что будут только мешать, будучи не способными исправить хоть что-то.

Леру, без раздумий отпустив Хольст, за считанные мгновения оказался около Готье и успел оттолкнуть его в сторону, самостоятельно подставившись под удар.

Юноша, больше не удерживая миссис Мессаже, подхватил падающего друга, пронзенного копьем, и осторожно уложил на примятую траву, опустившись на колени рядом с ним.

Шелкопряд тут же разразилась в наигранных рыданиях, громко высморкнувшись в некогда белоснежный платок, а Миримиэль, тут же взяв вилгусиянку под локоть, незамедлительно увела ее прочь, шепча на ухо что-то нарочито ласковым тоном.

Аккуратно отстранив от себя Ясуко, Мелинда тоже присела около Герберлитца, с мольбой посмотрев на Вималу, но лекарка лишь опечаленно покачала головой, подразумевая, что ее слез будет недостаточно для полного исцеления раненого стражника.

Готье, не собираясь сдаваться так просто, все же отправился за Бьянкой, а Латур не отважилась его остановить, решив, что будет лучше, если Климент не застанет смерть своего приятеля. Невольно она словила себя на мысли, что поступает так же подло, как недавно поступили с ней, отчего стало еще противнее, но просить юношу никуда не уходить было уже поздно.

Поднявшийся ветер, казалось, шептал проклятья, но в сгустившихся сумерках девушка смогла разглядеть, как Леру вымученно улыбнулся в надежде подбодрить. Только кровь, засочившаяся от этого из уголка его рта, лишь больше ее взволновала.

Вимала, понимая, что им нужно побыть наедине, тактично отошла, собираясь проследить за тем, чтобы противники не скрылись. Но Зои и Ребекка, похоже, о бегстве и не помышляли, несмотря на то, что вновь обрели свободу: Хольст судорожно растирала затекшие руки, а вот миссис Мессаже к своей шее прикасаться боялась, все еще на подсознании ощущая острую нехватку воздуха.

Только старик-отшельник напряженно озирался, продумывая пути к отступлению. Однако вилгусиянка не могла позволить уйти этому подлому человеку, ранившему ее товарища, поэтому в обличье птицы накинулась на него, не жалея когтей и клюва.

Латур сейчас волновала лишь кровоточащая рана, которую она старательно зажимала руками, наплевав на антисанитарию, ведь больше ничем не могла помочь из-за того, что утратила в этом мире свои ранее обретенные силы.

Огромный мир сократился сейчас до одного лишь стражника. Мелинда заботливо протерла платком его покрытый холодным потом лоб, и улыбнулась Леру в ответ.

– Карамелька... – тот перехватил ее руку дрожащими пальцами и преподнес к своим губам, чтобы оставить на коже невесомый поцелуй, но осекся, – я хочу… – потянувшись к древку копья, которое сильно мешало говорить, дабы извлечь его.

– Нет! Копье вытаскивать нельзя! – дрогнувший голос девушки остановил Герберлитца, тотчас распознавшего в нем страх, – Потерпи... Скоро Готье приведет лекаря на помощь.

Мысленно Латур торопила их, ведь надежда всегда умирает последней: может, это ошибка, и Леру все еще можно помочь?

«Конечно, ошибка! Вимала же не так хороша в лекарстве. Вот Винсент бы так ни за что не сказал…» - воспоминания о нем сейчас были совершенно некстати.

– Видеть тебя… – стражник закашлялся, прикладывая неимоверные усилия для того, чтобы сказать даже несколько слов, – Грустной еще хуже…

Брюнхильда назойливо крутилась около них, то лая, то скуля, то тыкаясь мордочкой в руки Мелинды, поэтому Герберлитц из последних сил провел ослабевшей рукой по черной собачьей шерсти, желая хоть немного утешить:

– Хорошая девочка. Никому не давай карамельку в обиду, ладно?

Девушка постаралась смахнуть слезы так, чтобы Леру не заметил, но не вышло: замерзшие и одеревеневшие пальцы совсем не хотели слушаться.

– Мне недолго еще осталось, да? – стражник грустно усмехнулся, шмыгнув носом, – Зато не останусь одиноким стариком…

– Не говори так. Ты будешь… – Мелинда не успела закончить фразу потому, что он из последних сил притянул ее к себе и, глядя прямо в глаза, прошептал:

– Я все еще читаю мысли, так что… Прошу, пожалуйста, береги себя и Готье, вы должны… Должны. Для меня это очень важно.

Латур, поглощенная эмоциями, желая выразить благодарность, так мимолетно прикоснулась своими пылающими искусанными губами к бледной коже на впалой щеке Герберлитца, словно это был лишь сладкий сон, приснившийся одновременно двоим.

– Спасибо за все… – с придыханием поблагодарил Леру, прикрывая помутневшие раскосые глаза.

– Да не разговаривай ты так много! – девушка не сдержалась, повысила тон, но сразу опомнилась, – Тебе нельзя! Нужно экономить силы…

Уже собираясь рассыпаться в извинениях, она с ужасом поняла, что стражник не дышит, и в панике приникла к его груди, наивно надеясь услышать сердцебиение.

Жестокая тишина уничтожила и последнюю надежду, унесшую с собой часть ее души.

Осознание, словно плеть, обрушилось на разум: Леру мертв. Его больше нет.

Почему она, дочь лекаря, ничего не предприняла, погубив стражника своим бездействием? Винсент же рассказывал, как оказывать первую помощь!

Латур с головой погрузилась в чувство вины, ощущая себя настоящей убийцей, и невольно задумалась о том, как же Аделайн пережила гибель дорогого человека?

Одновременно жалея и себя, и подругу, и Герберлитца, Мелинда разревелась от

беспомощности, а Брюнхильда пронзительно завыла, будто прощаясь с хозяином.

Казалось, что прошла целая вечность до того, как за спиной послышался голос слишком поздно пришедшей Бьянки, что могла лишь констатировать факт смерти.

Кто-то поднял девушку с земли, бережно прижав к себе, и сквозь слезы, застилавшие глаза, Латур смогла разглядеть расплывчатые очертания Климента.

Готье настойчиво уводил ее прочь, до боли впившись пальцами в плечи, и не давал даже обернуться. На первый взгляд казалось, что юноша совершенно спокоен, но девушка чувствовала, что каждый его нерв натянут буквально до предела.

До ушей донесся тихий скулеж осиротевшей собаки, плетущейся за ними в надежде найти утешение. Не выдержав, Климент остановился и, присев на корточки, ласково потрепал добермана по макушке:

– Все будет хорошо, Хильда, – рвано вздохнув, юноша зажмурился, стараясь унять эмоции, но тщетно, – Я никогда не прощу себя, если оставлю питомца Герберлитца на произвол судьбы…

Собака, казалось, поняла каждое его слово и благодарно завиляла хвостом в ответ.

– Ведь на его месте должен был быть я… – голос Климента предательски дрогнул, – всего этого не случилось бы, будь я расторопнее.

– Не вини себя, – девушка, опять ощутив укол совести, постаралась поддержать его, – Я уверена, что Леру хотел бы, чтобы ты жил дальше и был счастлив.

Готье мрачно кивнул, потянув Латур за собой, чтобы продолжить путь, но та начала сопротивляться:

– А тот старик? О чем он говорил? Это как-то связано с тобой?

– Мне говорили, что я назван в честь своего деда, придворного мага, – подавляя растущее раздражение, процедил сквозь зубы Климент, – ну же, пора идти.

– У твоего дедушки была такая важная должность … – Латур все-таки решила поддаться напору юноши, не желая расстраивать его еще больше.

– Только вот, чтобы не позорить собственное великое имя, он отрекся от матушки, когда та вышла замуж за обыкновенного человека, да к тому же чернорабочего, – Готье лишь кисло усмехнулся, – Я его не знал и знать не желаю.

Мелинда неловко переминалась с ноги на ногу, уже жалея, что завязала этот разговор, но она не была бы собой, не решив попытать счастья в другой теме:

– Как думаешь, почему Зои удалось узурпировать трон?

– Конечно, не с помощью дипломатии и народного выбора! – раздраженно воскликнул тот, – Она не так наивна, как тебе кажется, и прекрасно знала, что, если не поднять мятеж среди неверных, то о свержении власти можно и не мечтать. А добиться этого, имея в союзниках родителей Аделайн, было гораздо проще.

Но, увидев испуганное лицо Латур, юноша мысленно отвесил себе пощечину, осознав, как эгоистично себя повел, взвалив на ее хрупкие плечи собственные переживания.

Коря себя за недостойное поведение, Готье крепко прижал к себе дрожащую девушку, что с трудом сдерживала подступающие слезы, и осторожно погладил ее по голове, желая загладить вину:

– Прости, Линда. Не знаю, что на меня нашло.

– Я понимаю, – Мелинда ободряюще положила руки ему на плечи, – нам всем плохо.

Так, довольствуясь лишь обществом друг-друга, в полной тишине они простояли еще некоторое время. Но их отвлекло внезапное появление Лэгранда, что по-свойски держал обеспокоенную Мессаже под локоть.

– Готье, послушай, я хотел бы извиниться за то, что оставил тебя одного, – Батист, стараясь подавить волнение, деловито кашлянул, – если бы не моя оплошность… Я искренне сожалею о случившемся.

Может, он и говорил от всего сердца, но совершенно ничего не выражающий голос создавал другое впечатление, потому Климент не смог сдержать кривой ухмылки, а Латур невольно от него отстранилась, почувствовав плохую энергию.

– Аделайн, прости, что ушла, так и не выслушав, – воспользовавшись моментом, она тоже решила избавиться от чувства вины, коим терзалась до сих пор.

– Ладно уж, дорогая, я не обижаюсь. – Мессаже нарочито добродушно улыбнулась, а сама стояла и беспокойно теребила порванные перчатки на руках.

– Где отшельник и Кружевная Джин? – вопрос юноши заглушил нервный смех Аделайн.

– Они сейчас под присмотром Ясуко, верно, Батист?

– Да, но что-то мне подсказывает, – Лэгранд резко одернул Мессаже, отчего та виновато потупила взгляд, – что оставлять их на ребенка было плохой идеей.

В это же время, воспользовавшись общей суматохой, Ребекка, еще не до конца придя в себя, приказала мужу поскорее освободить Кружевную Джин и отшельника. Ногти на руках Сезара тут же преобразовались в длинные и крючковатые когти, после чего он направился к маленькому самураю, который так сильно измотался, что даже не заметил, как заснул.

Громкий крик феникса разбудил мальчика, что машинально потянулся к ножнам, вытащив из них катану, и успел в последний момент отразить смертоносный удар.

Только мужчина и не думал останавливаться, выбрав в качестве новой жертвы только что перевоплотившуюся обратно Вималу, чтобы Ясуко встал на ее защиту, позабыв о пленниках, а Ребекка смогла бы их незаметно вызволить.

Все вышло так, как Сезар и рассчитывал, поэтому подоспевшие на помощь Латур, Готье, Лэгранд и Мессаже уже не имели возможности хоть как-то помешать воссоединению противников.

Хольст не ожидала такого упорства ни со стороны мальчишки, ни со стороны своих бывших наставников, поэтому стояла в недоумении, не зная, что делать, в одночасье лишившись всех целей и идеалов.

Неприятные воспоминания из отрочества вновь всплывали в голове, смешиваясь с моментами из детства, когда она еще беззаботно играла вместе с Мелиндой.

Как помочь кому-нибудь без магии? А главное – как спасти себя?

– Сейчас-то вы все поплатитесь за свое сопротивление! – ликовал мистер Мессаже, – а в первую очередь ты, дочурка, вместе со своей архивной крысой, еще одним жалким подобием твоего горячо обожаемого муженька и этим…Этим…

– Аргентумовским отродьем! – заискивающе воскликнул отшельник, с трудом отделавшийся от Вималы, оскалившись щербатым ртом, – Недаром Виржиль отрекся от этого позорища!

– Именно! – Ребекка, торжествуя, хлопнула в ладоши, отчего Кружевная Джин, которую эльфийка все же смогла усмирить благодаря сон-траве, словно по команде, пришла в сознание и подошла к своей повелительнице, проигнорировав возмущение Миримиэль.

Готье не мог и не хотел терпеть эти отвратительные издевательства, уже собираясь показать, на что способен, но Батист благоразумно преградил ему дорогу, явно давая понять, что сейчас не лучшее время для отстаивания собственной чести.

Миссис Мессаже лишь зловеще захохотала, величественно возведя руки к небу, которое тотчас рассекли несколько разрядов молний.

– Наивные детишки, ваша нерасторопность лишь сыграла мне на руку. Теперь я смогу поработить и этот мир, и все остальные! Я стану абсолютной владычицей! – с этими словами она коротко махнула рукой, указывая Кружевной Джин на Латур, – Устрани ее.