Был час ночи. Аполло всё ещё находился в своём офисе, работая сверхурочно. Было темно. На экране его ноутбука старые кадры записи суда дела семилетней давности — дело убийства Хуана Корриды. Романтично, как сказала Труси. К его огромному удивлению, в этом действительно что-то было. В примечаниях к делу было сказано, что Майя Фей, близкая подруга стороны защиты, была похищена, и защита должна была добиться приговора невиновен в качестве выкупа. Знание этого делало игру, в которую они играли, ещё более впечатляющей. И подумать только, он считал, что его сотрудничество с Клавьером было чем-то невероятным в последнем деле. Это было чем-то другим. Были времена, он уверен, когда Мистер Райт и мистер Эджворт думали одинаково — были вместе на одной волне, которую никто больше не мог понять.

      Это было всего лишь судебное дело, но Аполло уже через пятнадцать минут заметил, как болят его глаза после такой большой фокусировки. Каждый раз, когда дело склонялось в пользу прокурора, Райт бросал взгляд Эджворту, незаметный для кого-либо ещё, наклоняя голову, показывая едва заметную слабость. Эджворт, гордый и спокойный, безмолвно извинялся, а затем, прежде чем Аполло мог осознать, как это произошло, дело снова склонялось в пользу защиты. Когда это происходило, можно было наблюдать, как Эджворт склоняется над столом, сурово напоминая Райту о чём-то, что тот явно понял, а затем бросает взгляд на обвиняемого, склоняя чашу весов вновь на свою сторону. Поначалу эмоции в этих разговорах были почти незаметны, но по мере того, как дело продвигалось, ставки росли, и Райт, и Эджворт начали заметно больше волноваться. Теперь Аполло зачарованно смотрел, как зал суда в зернистой плёнке ждал и наблюдал за обвинением. Эджворт посмотрел на подсудимого, потом на Райта. Он сказал глазами: «Я доверяю тебе». Райт прошептал в ответ: «Я понял тебя». Затем дрожащим голосом Эджворт сказал всем:

      — Обвинение… отклоняется.

      Аполло громко выдохнул. Труси была права. Это настоящая любовь.

      — Невероятно, — прошептал он.

      — Да, так и было.

      Аполло издал унизительный звук, который мог разбудить весь дом, подпрыгнув со своего места и схватив свой ноутбук, будто его застукали за просмотром довольно неприятного порно. Он закрыл ноутбук с таким хлопком, что тот почти сломался, а затем развернулся.

      — М-мистер Райт! Я просто… Проводил некоторые поздние ночные исследования!

      Райт ничего не сказал, вместо этого решив пододвинуть стул и сесть рядом.

      — Открой, — проинструктировал он, нетерпеливо улыбаясь. Покрасневший Аполло повиновался и открыл свой ноутбук с застывшим изображением суда на экране. Райт ухмыльнулся, его глаза наполнились воспоминаниями.

      — Боже, ну что за дело, — он размышлял вслух. — Никогда не думал, что буду когда-нибудь в своей жизни испытывать такой стресс.

      Аполло осторожно посмотрел на него, увидев мудрость на его лице, освещённом светом экрана. Почему он так тепло улыбнулся? Вспоминал ли он эти ужасные вещи с такой нежностью?

      — Мне было… просто интересно узнать об этом деле, вот и всё, — начал объясняться Аполло. — Оно довольно известное, и теперь понятно почему.

      — Мм. Такой скандал! Вызвать виновного наёмного убийцу за стойку свидетеля? Самый смелый поступок, который я когда-либо видел. Даже я не знал, что Майлз собирается это провернуть, — сказал Райт.

      — Эм, Майлз?

      — Эджворт, — пояснил он.

      Аполло кивнул.

      — Эм… Мистер Райт. Майлз Эджворт… Эм, ваш прокурор?

      — Так и есть, Аполло, — ответил Райт. — Никогда не видел кого-то, вроде его. Я уверен, такой проницательный человек, как ты, заметил созданный нами баланс, находившийся в том зале суда. Временами это казалось таким сверхъестественным.

      — Конечно я заметил! — сказал Аполло. Его глаза уже горели восхищением. — Вы двое были… Я имею в виду, вы были невероятны. Это как… Я-я, это как будто вы оба планировали это всё с самого начала, как будто вы просто притворялись, что спорите! Он доверял вам делать всё, что вы считали правильным, каким бы возмутительным это ни было!

      — Ш-ш, — прошипел Райт, подняв руку. — Ты такой громкий!

      — Извините.

      Райт кивнул, снова смотря на изображение Эджворта на экране.

      — Он не всегда доверял мне. Честно говоря, и я ему не всегда доверял. Это всё… Развивалось на протяжении времени. Долгого времени. И теперь, он и я… Ну… Я доверяю ему во всём, и он отвечает мне тем же.

      Аполло посмотрел на него снизу вверх. Он задавался вопросом, как кто-то может быть так влюблён? Он мгновение думал об этом вопросе, как правильно его сформулировать и подать, прежде чем решить задать тот вопрос, ответ на который действительно хотел знать.

      — Мистер Райт… Как вы сделали это?

      — Сделал что?

      — Ну… Я видел некоторые дела мистера Эджворта ранее. Он… Он был жестоким манипулятором, он делал хоть что ради своего вердикта! Некоторые люди, которых он посадил, почти наверняка были невиновны, согласно всем доказательствам! И затем вы встретили его, и он… Он просто… Ушёл в отставку, мистер Райт! Разве его не наставлял легендарный Фон Карма? Разве идеальный рекорд не всё, что их заботит?

      Райт наклонил голову, долго смотря на свои колени. Его улыбка замерцала, глаза обводили силуэты на полу, будто он может слышать разыгрывающиеся старые времена.

      — Эта история примерно на двадцать пять лет длиннее, чем я могу рассказать, Аполло. Хотя если коротко, я… Мы познакомились, когда были детьми. Ему пришлось пройти через некоторые вещи… Введшие его в заблуждение. Которые сделали его… «жестоким манипулятором», как ты выразился. Затем я услышал о нём и поступил в юридический университет, чтобы встретиться с ним снова. Мы говорили. Я защищал его. Он по-своему защищал меня. Хорошо, он защищал для меня, — он посмеялся на это высказывание.

      — З-защищал для вас? В смысле?

      — Буквально. Я слёг с болезнью, дал ему мой значок и сказал ему «мой клиент невиновен».

      — Он… Н-но он прокурор! — у Аполло отвисла челюсть.

      — Мм, я знаю. И это даже не всё. Фишка в том, что моя клиентка была идентичным близнецом женщины, которую он посадил за убийство три или около того года назад. У него не было точной уверенности в том, что это не та же самая женщина.

      — Тогда почему он…?! — только спросил Аполло, а затем увидел улыбку на лице Райта и в благоговейном страхе остановился. — Он доверял вам, — ответил сам себе.

      Райт кивнул.

      — И я ему.

      Аполло на мгновение задумался, а затем поднял бровь.

      — Если вы так близки, почему я никогда раньше не встречал этого мистера Эджворта?

      — Ох, он… Уехал изучать юриспруденцию в Европе, я не так много знаю об этом. Мы поддерживаем связь время от времени, — ответил Райт, легкомысленно махнув рукой.

      — Ну… — начал он, а затем нахмурился. — Ну, вы точно не говорили мне, что знаете мистера Эджворта двадцать пять лет и что вы… стали адвокатом только для того, чтобы встретить его снова, когда говорили мне о «вашем прокуроре»! Не считаете ли вы, что моя ситуация немного отличается? Конечно, вы знали, как помочь мистеру Эджворту, но как мне говорить с Клавьером? Вы сказали, что слова придут, и знаете что? Я понятия не имел, что сказать.

      — Хм. Может, у меня просто хорошие навыки общения с людьми, — сказал Райт, пожимая плечами. Аполло раздражённо фыркнул.

      — Ну хорошо, что это был я! Вы отправили меня к Клавьеру, чтобы я выставил себя идиотом! Я спросил его несколько тупых вопросов, сыграл аккорды на пианино пару раз, а затем ушёл! Какая колоссальная трата времени! — Аполло быстро захлопнул ноутбук.

      — Ох, не смеши, Аполло, конечно это не было тратой времени, — сказал Райт. — Ты доказываешь это прямо сейчас.

      — О, конечно, доказываю это прямо сейчас, вот и загадочные советы подоспели, — пробормотал Аполло. Райт нахмурился и его голос приобрёл поразительную для него резкость.

      — Мой совет недостаточно корректен, не так ли? Что ж, раз ты такой большой поклонник доказательств, Аполло. Тот факт, что ты в час ночи смотришь дело, которое Труси описала как доказательство «истинной любви» и спрашиваешь меня, как я стал так близок со своим прокурором, говорит мне две вещи: во-первых, ты понимаешь, что Клавьер Гэвин не в порядке, а во-вторых, ты достаточно обеспокоен, чтобы постараться исправить это. «Помощь людям», к сожалению, имеет тенденцию быть специфичным к конкретным людям, и я не знаю Гэвина, но его знаешь ты. Ты хочешь помочь ему? Спроси себя: что ему нужно? Как только ты узнаешь это, подумай, как ты можешь заставить его взять то, что ему нужно, не сопротивляясь тебе? Это то же самое, что и суд, Аполло. Когда ты доверяешь ему, а когда заставляешь его доверять тебе? Когда давишь, а когда делаешь паузу? Если ты заботишься о нём, играй в эту игру до тех пор, пока она не станет для него почти невыносимой. Если прекратишь, тогда оставь его одного, попытай удачу. Может, ему будет лучше без тебя, кто знает? — затем серьезный тон покинул его голос, когда он откинулся назад, и, вернувшись к своему привычному состоянию, сказал. — И возвращайся в свою постель, пока ты ещё здесь. День, когда ты станешь трудоголиком, — это день, когда ты перерастёшь Агентство Райта по любым делам, и я пока не готов тебя терять, — с этими словами он натянул толстовку, встал и оставил его в офисе одного.

      Аполло застыл за своим столом, снова уставившись вслед мудрому молодому Фениксу Райту. Его слова звенели в голове. Два вопроса: что ему нужно? Как дать ему то, в чём он нуждается так, чтобы его не оттолкнули? Ну, очевидно, он не знает. Откуда ему знать, что ему нужно? В конце-концов, он был незнакомцем.

      Раздражённый голос Феникса Райта раздался в его голове. Думать.

      Тогда ладно. Что ему нужно? Спать. Это было очевидно — Клавьер истощён. Он выглядел так, будто не спал несколько дней. Хорошо, что ещё — что ж, следуя из всего остального, всё указывает на то, что ему нужен друг. Нет, больше, чем это. Кто-то, на кого он может положиться. Аполло на мгновение подумал об этом больше и вспомнил: двое самых близких ему людей, его брат и его близкий друг были обвинены в убийстве. Как много других людей в мире Клавьера были убийцами? Как он мог доверять кому-то? Ему нужен кто-то, ому он мог бы доверять. Доверие — это слово снова всплывает. Аполло никогда не представлял, насколько это может быть важно. Неудивительно, почему он не может уснуть — как такое может не вызывать паранойю?

       Вот, что ему нужно: избавиться паранойи. Спать. По крайней мере отдохнуть, судя по тому, как плотно он вернулся к своей музыке, Аполло предположил, что прошло довольно много времени с тех пор, как он в последний раз слышал тишину. Именно тогда Аполло понял, что имелось в виду под вторым вопросом, да, конечно. Как дать ему это? Он застрял в колее, изолировался, отгородился от людей. Как попасть внутрь… Да, вот в чём загвоздка. Аполло понятия не имел.

      Хорошо, подумал он. У него нет выбора, кроме как ещё раз попытаться довериться своему наставнику. Играть в игру — значит сохранять равновесие. Играть и играть до тех пор, пока это не станет для него почти невыносимым. Но сначала нужно немного поспать.

      Этой ночью, довольно поздней, Феникс Райт лежал в своей кровати и улыбался, смотря в потолок. Который сейчас час в Западной Европе? В Германии, допустим. Он прищурился, высчитывая в уме. Только в США было примерно три или четыре часовых пояса с Калифорнии по Восточное побережье, и ещё один или два до места назначения. Что-то около восьми-девяти часов? В любом случае утро. Он взял свой телефон и позвонил Майлзу Эджворту. Ответ последовал довольно быстро.

      — Райт! Как ты?

      Феникс ухмыльнулся, услышав его голос. Это было когда-то очень давно, когда с ним постоянно что-то происходило. Занятые люди, предположил он, они оба такие.

      — Я хорошо! — сказал он. — Надеюсь, я поймал тебя не слишком рано и не слишком поздно. Я всё ещё не могу разобраться с часовыми поясами.

      — Нет, сейчас чуть больше девяти утра. Так что, если ты всё ещё в Лос-Анджелесе, это означает, что ты звонишь мне примерно в час ночи. Что случилось?

      — О, ничего-ничего, просто поздняя ночь, — заверил он его. — Это визит вежливости! Аполло просто спрашивал меня, почему, если мы такие хорошие друзья, он всё ещё никогда не встречал тебя, и это заставило меня вспомнить, что… Я на самом деле никогда с тобой не разговариваю.

      — Какое-то время так и есть, разве нет? — Признался Майлз с ноткой раздражения в голосе. — Уверяю, ничего личного. Я очень занят большим количеством работы здесь.

      — Да, то же самое. Одна из причин, почему это так хорошо иметь мальчика Аполло рядом.

      — О? И почему же?

      Феникс усмехнулся про себя.

      — Ох, я заставляю его брать Труси в однодневные поездки, возить её повсюду и всякое такое. Эти двое хорошо поладили, я почти видел искру между ними, это было здорово. Я люблю Труси до смерти, но жизнь отца одиночки определённо сказалась на моей социальной жизни.

      — Могу представить, каково это. В любом случае, Как Труси?

      — О, она великолепна. Всё ещё очень погружена в магию, но она больше изучает закон, потому что очень захотела помочь Аполло, — Феникс прозвучал гордо. — Она занимается на пианино. Прошло около двух недель, и она уже стала лучше меня.

      — Ах, ну, это не было особо сложным, — упрекнул Майлз.

      — Ох, спасибо, вы так добры, — рассмеялся Феникс в ответ. — Хэй, я подумал: ты помнишь дело Де Киллера?

      Майлз застонал.

      — Ты думаешь, я могу забыть? — спросил он. — Я никогда в жизни так не нервничал. Что, они нашли его?

      — Нет, ничего подобного. Я просто пересмотрел это дело снова. Я и забыл, насколько это было сложно… Я имею в виду, серьёзно, что за чертовщина.

      — Не совсем мой выбор слов, но да, я согласен с тобой, — сказал Майлз. — Так то, что Аполло решил изучить это дело, побудило тебя позвонить?

      — Да, — ответил он, поудобнее устраиваясь в своей кровати. — Он был в полном восторге от нас двоих.

      — От нас двоих? — спросил Майлз. — Я думал, я стану для него кем-то вроде злодея.

      — Ты удивишься. Он в хороших отношениях с прокурором. Времена меняются, Майлз. Он начал работать с этим парнем-рок-звездой, а не против него, почти сразу же, как попал в зал суда. Я думаю, мы создали прецедент.

      — Он серьёзно?

      — Да! Уверен, сейчас всё совсем по другому, а?

      Майлз тихо усмехнулся в трубку.

      — Да, я… Думаю, так и есть, — он сделал паузу, прежде чем продолжить. — Что именно произвело на него впечатление?

      Феникс улыбнулся про себя, приподняв брови.

      — Он сказал, что это выглядело так, будто мы спланировали всё с самого начала. Он спросил меня, как мы дошли до такого доверия друг к другу.

      — Хм, — Майлз мягко посмеялся. — Я предполагаю, что ты.… Рассказал ему всё обо мне без моего согласия и… Представил меня какой-нибудь бездомной собачкой, которую ты приютил от дождя?

      — Нет! — оспорил Феникс. — Я сказал, что у нас обоих была сложная и долгая история. И я так же сказал ему о том, как ты защищал Хортон так что..... Если спросишь меня, это представляет как бродячую собачку меня, если вообще хоть кем-то, — Он немного улыбнулся воспоминаниям. — Это просто снесло ему крышу.

      — Это то дело, когда я стоял на стороне защиты?

      — Да. На секунду мне показалось, что его голова взорвётся.

      — Да, ну… — редкая мягкость (хотя уже и не настолько) проскользнула в его голосе, когда он продолжил. — Я просто вернул долг… На самом деле много долгов.

      Феникс тоскливо вздохнул про себя, чувствуя как его лицо становится горячее.

      — Да… — ответил он. — Кстати говоря об одолжениях, когда ты снова собираешься навестить нас и провести дело или два в Лос-Анджелесе?

      — Сложно сказать. Сейчас я изучаю польское право, и оно было довольно… Изнурительным. Касаемо, когда я собираюсь сесть на самолёт, то я понятия не имею, — признался он.

      — О, да ладно. Что случилось с вызвать-частный-самолёт-чтобы-увидеть-тебя Майлзом, которого я знаю? — пошутил Феникс.

      — Я сделал это только потому, что думал, что ты мёртв.

      — Ну, разве это не сделало бы этот полёт ещё более важным теперь, когда я жив? Знаешь, если бы я действительно умер, я бы не стал ещё мертвее. Но прямо сейчас, я не могу сказать, что молодею. Мы уже не молоды, помнишь?

      — Феникс, тебе тридцать четыре.

      Феникс изо всех сил постарался сдержать улыбку, услышав раздражённое звучание его имени в этом протяжном голосе.

      — Всё ещё, — ответил он. — Не говори мне, что нашёл нового адвоката защиты, которого можешь назвать собственным?

      — Нет, — вздохнул Майлз. — Я не могу сказать так. Кажется, во всей Европе нет такого извращённого и возмутительного ума, как у тебя, Райт.

      — Оууу, бедный парень. Ты хочешь, чтобы я обвинил нескольких свидетелей в убийстве по телефону?

      — Я ценю твоё предложение, но думаю, что я справлюсь сам, — по голосу было слышно, что он улыбнулся. — Ну, не хочу тебя задерживать. Там, где ты сейчас уже поздно.

      — Я знаю. Если бы я не хотел засиживаться до поздна, я бы не позвонил, — оспорил Феникс. — Скажи, как там Франциска?

      Ответом на этот вопрос был долгий, раздражённый вздох. Феникс поморщился.

      — О Боже, — сказал он.

      — Нет, она… В порядке. Я полагаю, я должен поступить по-доброму и приписать её поведение к травме, которую она перенесла, и быть терпеливее с ней, н… Ну, не у всех есть твоё природное, отцовское осязание, Райт.

      — Теперь это отцовское осязание? — спросил Феникс, поднимая брови. — По её словам, ты ей как «младший братик».

      — Да, хорошо, я предполагаю, что эта роль должна быть как-то исполнена, — признал Майлз. — Ты правда хочешь слышать о ней?

      — У меня вся ночь впереди, — заверил он его и поудобнее устроился в постели.