Артур проснулся от невообразимой головной боли, пожалев о том, что перебрал вчера с выпивкой, а в памяти невольно пронеслись смутные обрывки прошлой ночи. Кажется, он покинул паб лишь после того, как какой-то громила практически насильно выставил его за дверь, устав просить сделать это по-хорошему.

Дорога домой показалась слишком длинной, даже несмотря на то, что Маргарет, сыпля проклятиями, чуть ли не на себе тащила парня, только лениво перекинувшего руку через ее плечо, утратив способность самостоятельно переставлять ноги.

О том, как оказался в спальне и пытался затащить ее в постель, Баррет вспоминать и вовсе не хотел, пытаясь поверить в то, что произошедшее было просто очередным кошмаром… Но взгляд случайно упал на смятые простыни на другой стороне кровати. Значит, спал он точно не один.

Девушки рядом не было. Впрочем, надеяться на то, что она останется, закрыв глаза на его поведение, было бы в высшей степени глупо. Но где-то глубоко в душе еще теплилась надежда, поэтому Артур, игнорируя тошноту, без промедления поднялся и, придерживая норовящее сползти с плеч одеяло, на нетвердых ногах вышел из комнаты. Проходя мимо ванной, он не отважился заглянуть внутрь, опасаясь, что больное сознание опять сыграет злую шутку и вместо его потрепанного отражения покажет в зеркале нечто более жуткое.

Чем дальше Баррет удалялся от спальни, тем явственнее ощущал идущий со стороны кухни приятный аромат, мгновенно пробудивший в нем аппетит. Оказалось, что Маргарет вовсю хозяйничала около газовой плиты, даже успев отмыть ее от слоя грязи, копившегося месяцами.

– Проснулся, наконец-то? – спросила она с беззлобной усмешкой, ловко переворачивая панкейк на сковородке, – Я прям заждалась: завтракать давно пора.

Артур, уже прожигая глазами стопку блинов, дымящуюся рядом на столешнице, только рассеянно кивнул, без промедления усаживаясь за стол.

– И чем ты только питаешься? – ставя перед ним вазочку с джемом, посетовала девушка, – в холодильнике пусто было. Хорошо, что магазины рано открываются.

– Могу себе позволить заходить в кафе и рестораны, – попытался было похвалиться тот, но его помятый вид никак не соответствовал этим словам.

– Оставь это, – случайно показалось, что Маргарет с досадой покачала головой, – хотя бы со мной будь искренним, иначе, как мне тебе доверять?

– Если тебя так раздражает мое поведение, то почему не ушла? – ощетинился Артур, поднявшись так резко, что даже уронил одеяло, а затем сам же осекся, понимая, что слишком разошелся, – На самом деле я хотел сказать, что ты…

– Достаточно, – но девушка оборвала все его жалкие оправдания коротким взмахом руки, – пути назад нет. Думаю, рано или поздно меня схватятся.

– А вдруг они уже… – парень, только обмакнув панкейк в джем, ощутил, как противно засосало под ложечкой, а аппетит и вовсе совершенно пропал.

– Кто знает, – неопределенно пожала плечами та, попутно снимая цветастый фартук, – тем не менее: нужно постараться уехать как можно быстрее.

– Паспорта будут делаться некоторое время, – Артур, сразу посерьезнев, решительно отодвинул тарелку в сторону и вышел из-за стола, – нам все равно придется задержаться здесь. Но просто сидеть и ждать, пока…

– Мы поступим иначе, – на этот раз Маргарет перебила его по-другому: мягко приложила палец к губам, прошептав, – будем наслаждаться каждым мгновением, проведенным вместе.

Несмотря на приторность фразы, Баррет расценил ее, как руководство к действию и, взяв девушку на руки, вопреки ярому протесту унес из кухни.

– Достаточно горбатиться за плитой, – деловито произнес он, присаживаясь на диван в гостиной, – не хочешь вместо этого посмотреть какой-то фильм?

– Почему бы и нет… – давно отвыкнув от подобного времяпровождения, Маргарет засомневалась, но стоило Артуру зазывно поиграть бровями, как она, поддаваясь, уже увереннее ответила, – мне нравятся триллеры.

Услышав это, парень чуть воздухом не поперхнулся, никак не ожидая, что человек, и без того находящийся в перманентном стрессе, может любить жанр, заставляющий только сильнее бояться и нервничать.

– Предлагаю посмотреть «Идеальное убийство», – девушка в это время, наоборот, расслабленно положила голову ему на грудь и, уловив, как изменился ритм его сердца, невольно усмехнулась, – очень захватывает.

– Как скажешь, – согласился Баррет, погладив ее по макушке в ответ.

Не зная сюжета, он без задней мысли включил этот фильм, но с каждой минутой начинал все больше задумываться, не узнала ли Маргарет каким-то образом его страшный секрет. Из-за того, что события слишком сильно напоминали ситуацию с Барбарой, приходилось упорно игнорировать мысли о том, что когда-то точно также он лежал на этом диване вместе с ней.

На нервах парень и сам не заметил, как, запустив пальцы в светлые волосы беглянки, стал судорожно накручивать их, как на бигуди, в тщетной попытке успокоиться.

Несмотря на то, что он наверняка слишком сильно дергал пряди, та никак не выказывала недовольства и вообще была на удивление покладиста, что не могло не настораживать. Но Артур, решив последовать ее совету и по возможности наслаждаться моментом, оставил размышления на потом.

Вскоре он услышал мирное сопение, необъяснимо ласкающее слух, и понял, что девушка задремала. Опасаясь, что может ее случайно разбудить, Баррет не отважился встать и вскоре сам провалился в глубокий сон, впервые за долгое время не принесший ему кошмаров.

***

Барбара понимала, что рано или поздно это должно было случиться. Но даже подумать не могла, что произойдет это настолько рано, и, словно назло, в самый неподходящий момент.

Окончание начальной школы ознаменовалось тем, что она получила свою первую двойку. Все бы ничего, если бы оценка была по математике, но по рисованию, без которого девочка не видела своей жизни… И все из-за того, что ее видение темы рисунка не совпало с учительским!

Такое невозможно было представить и в самом страшном сне.

По старой памяти она помнила, что прошлая семья не одобряла плохие отметки. Нет, никто ее не бил за это и даже не ругал, но одного разочарованного взгляда было достаточно для того, чтобы девочка начала самостоятельно корить себя за оплошность в миллиард раз сильнее, думая, что, если является дочерью именитых родителей, то не может быть хуже.

Совершенно не зная, как отреагируют новые родители на столь плохую новость, «Матильда» возвращалась из школы в мрачном настроении. На душе было тяжко, а тело, скованное страхом, совершенно не хотело слушаться, из-за чего дорога домой показалась в миллион раз длиннее, чем обычно.

Пытаясь хоть как-то морально подготовиться, она сделала крюк, придя на детскую площадку, и села на свободные качели, начав неторопливо раскачиваться. Светило яркое солнце, а вокруг то и дело пробегали малыши, поэтому бдительность терять было нельзя. Но, слыша их заливистый смех, девочка невольно начинала завидовать тому, что они, в отличие от нее самой, не знали никаких забот, и все больше погружалась в размышления, начав машинально отскабливать ногтем остатки выцветшей краски с сиденья. Она с щемящей тоской вспоминала, как в детстве отец во время прогулки катал ее на этих качелях, толкая так сильно, что даже захватывало дух.

Невольно в голову лезли дурные мысли. Казалось, что будет гораздо лучше, если вообще не показываться маме с папой на глаза. У них ведь и без того проблем хватает: на работе того и гляди сократить могут, а она тут с какой-то ерундой лезет. Но было совершенно ясно, что прятаться вечно все равно не получится, поэтому, как только стало смеркаться, пошел мелкий дождь, а духота в воздухе сменилась вечерней прохладой, Барбара ушла с площадки, понимая, что стоит сразу во всем признаться, пока не стало хуже. Вот только родители наверняка сейчас себе места не находили, обеспокоенные ее пропажей.

Девочка застыла у входной двери, не решаясь войти, и с тяжелым вздохом поправила ранец, то и дело норовящий сползти с плеча. Почему-то в памяти всплыл тот день, когда она вернулась домой после встречи с Дженнифер, и также долго мялась на улице, намереваясь поговорить обо всем с Артуром.

Дженнифер… Интересно, как она сейчас живет? Пыталась ли искать ее?

От осознания, к чему это в конечном итоге привело, становилось еще хуже.

Подмечая, что с каждой минутой начинает все больше темнеть, девочка нажала на звонок, трель которого сейчас действовала на нервы гораздо хуже совести. Дверь открылась почти сразу, и на пороге застыла взмыленная Мэг.

– Матильда! – она тут же прижала дочь к себе, начав целовать, – я так волновалась…

Из гостиной вышел мрачный отец и, убрав телефон в карман брюк, прислонился к дверному косяку. В каждом его движении сквозила напряженность.

– Где была, кнопка? – заметив упавшую сумку, он нетерпеливо подобрал её с пола, – мы с мамой тебя потеряли.

Льдистые глаза, вопреки ожиданиям, не прожигали насквозь, а в хриплом голосе, к счастью, не было злости, но желваки, ходившие по его лицу, являлись явным признаком подавляемого раздражения, поэтому Барбаре все равно хотелось провалиться под землю со стыда.

– Я... – теперь она и сама поражалась тому, как могла настолько сглупить, ведь раньше никогда бы не заставила родителей переживать так сильно, – гуляла на площадке.

– И зачем тебе только понадобилось туда идти, Матильда? – словно уловив замешательство дочери, Мэг отстранилась и внимательно на неё посмотрела, – Сегодня же грозу обещали.

– Правда? – бороться с подступающим к горлу комом становилось все труднее, к тому же чувство вины только возросло при виде взволнованной матери, поэтому вскоре комнату напомнили нечленораздельные рыдания, – Я... Не знала... Не хотела... Боялась...

– Чего? – Эйден уцепился за последнюю фразу, как за спасательную соломинку и, надеясь хоть что-то выведать, без сантиментов уточнил, все больше распаляясь, – Тебя обидели? Ты знаешь, кто это был? Скажи, и я...

Но девочка заметила, как непроизвольно сжались его кулаки и испугалась ещё больше:

–Не-е-е-т, – давясь слезами, протянула она и шумно высморкнулась в заботливо предоставленный носовой платок, – думала, вы ругаться будете...

– Милый, не горячись, выслушай её сначала, – Мэг предостерегающе коснулась руки мужа, а затем поспешила искренне заверить дочь, – Матильда, ты же знаешь, даже, если ты что-то натворишь, мы никогда не осудим и всегда будем на твоей стороне.

– Да, ты… говорила, – теперь она смогла взять себя в руки, и только иногда рвано всхлипывала, – но я… Я получила двойку по рисованию!

– И это все? – брови отца удивленно взметнулись вверх, а сам он едва скрыл смешок, успев заглушить его кашлем, за что чуть не получил шутливый подзатыльник от жены, – Больше ты ничего не хотела сказать, кнопка?

Не решившись ответить на этот вопрос, Барбара пристыженно опустила глаза, покачав головой, чем вызвала только большее умиление, хотя сама уже очень давно не чувствовала себя в таком унизительном положении, будто впервые была нашкодившей школьницей, извиняющейся перед взрослыми.

Ангел ничего не говорил о том, что со временем она будет испытывать нечто подобное все чаще. Словно воспоминания из прошлой жизни уже не несут в себе морального урока, приходиться заново набивать шишки и учиться.

Будто в напоминание о главной цели взгляд упал на плюшевого медведя с глазами-пуговицами, сидевшего на диване. Вот только девочка, живя в другом городе, понятия не имела, как отыскать Артура, чтобы ему отомстить.

– Они совершенно не характеризуют тебя, как человека, – от очередных размышлений ее отвлек отец, привычным жестом потрепав по взмокшим волосам, – проходи в гостиную, не стой на пороге.

– Матильда, оценки всегда можно исправить, – Мэг тепло улыбнулась, вытирая другим платком слезы с ее лица, – мы любим тебя вовсе не за них.

Не веря своим ушам, девочка удивленно посмотрела на маму, будто бы желая найти опровержение этим словам, пыталась увидеть насмешливые искры в ее глазах, но не смогла.

– Заварить тебе какао, Матильда? – заботливо уточнила мама, – Ты, наверное, очень замерзла, пока дошла.

Именно в этот момент она поняла, насколько сильно их любит.