Появившись в стенах Лин Куэй, Би-Хана на всем пути вплоть до его корпуса сопровождали косые взгляды. Перешептывания слышались отовсюду, но парню было абсолютно наплевать, о чем переговаривались братья по ремеслу, он шел своей дорогой, не церемонясь с теми, кто попадался на пути, расталкивал их. После таких угрюмых столкновений никто не отваживался в лицо выразить свое возмущение. Некоторые ученики видели, как еще утром из клана выходили три фигуры, две в синей форме и одна в серой, болтуны быстро разнесли эту новость. Кому-то не посчастливилось умереть в лесу от руки товарища, и кровь на одежде и лице — подтверждение. Бедолага так и не спасся.

О черствости криомантов в клане слагались чуть ли не легенды. В Лин Куэй ходили многочисленные слухи о том, что у этих людей от рождения не было никаких чувств. Криоманты были идеальными наемниками, по истине, способными на изощренные зверства, ведь их не ограничивали рамки морали или эмоций, не было ничего лишнего: вместо сердца — кусок льда, вместо крови — талая вода, вместо души — арктический ветер. Никто не может выполнять задания так бесстрастно и беспрекословно, как они, потому и ценились на вес золота. Однако был и минус. Подобных кандидатов на места воинов трудно подчинить, ведь, как известно, лед невозможно согнуть, поэтому его дробят с самого начала — стоит только отыскать ребенка со способностью манипулировать льдом, как его тут же забирают и подкидывают в новую среду обитания, подчиняя правильным законам и закладывая необходимые для клана идеалы.

Би-Хан был странным. На тренировках он нередко избивал противников до плачевного состояния, большую часть времени проводил в одиночестве, если это позволяли занятия, увидеть на его лице тень заинтересованности было чем-то непривычным. Также клану было известно о не самых лучших отношениях в кругу их холодной семьи. Бр-р… чего стоили их случайные и не очень стычки. Хан лютым взглядом прожигал своего отца, точно вглядывался или даже вгрызался тому в недосягаемые глубины сознания, пытаясь вытянуть оттуда что-то омерзительное. В такие моменты криомант походил на кого угодно, но никак не на человека, он, будто бы, не касаясь руками, замораживал изнутри.

Младший был не лучше, за всю короткую жизнь, проведенную в Лин Куэй, он ни разу не сменил выражения лица, по крайней мере, не удавалось заметить. Они пугали. Пугали своей нечеловеческой выдержкой, которую некоторые вырабатывали годами. А еще пугали своими глазами. Недаром они у братьев такие яркие и то ли безумные, то ли какие-то потусторонние. Если бы вам когда-нибудь довелось в них заглянуть, вы бы поняли, чем от них веет. Словно от самого черепа и вдоль по всему позвоночному столбу проводили острием ножа, и каждый раз ты боишься, как бы этот нож не проткнул кожу от одного неверного движения. Через эти голубые выемки на мир смотрела сама Смерть.

И все же странность обоих в том, что, несмотря на ярлыки, друг к другу они относились с трепетом. Чуждым и почти незаметным трепетом.

Вот и сейчас, добравшись до тренировочной площадки посвященных воды и затаившись в укромном месте, глаза молодого криоманта искали одну важную для него фигуру. Куай делал успехи. Со всеми полученными относительно недавно травмами он по-прежнему мог пользоваться способностями, не утратил контроля над стихией. Может, все было не так, как того хотелось бы, но эта история могла кончиться гораздо хуже.

Би-Хану на руку тот факт, что в ближайшее время учеников распускать не собираются: есть время завершить свои дела. Криоманта отвлекло от мыслей чье-то тихое присутствие, парень и не думал, что может наткнуться здесь на кого-то еще, обычно в этом месте редко занимаются и то только старшие воины. Однако этот гость к последним не относится. Хан оживился и оглянулся через плечо.

— Ты ведь Би-Хан, да? Что ты здесь делаешь?

Да быть не может, что ты тут делаешь?! Эти пепельные волосы, запах дыма, по-хозяйски закрадывающийся в нос, и уже столь ненавистный голос с наглым любопытством. Хан повернулся лицом к лицу и вырос высокой скалой над мальчиком, запекшаяся кровь резко контрастировала на строгом лице, от созерцания которого Томаш отшатнулся назад, успев уже пожалеть о том, что подошел. Криомант не отвечал на вопрос мальчишки и продолжал буравить того взглядом, борясь мысленно с тем, чтобы не наброситься на беднягу и не разорвать его прямо здесь и сейчас. Томаша не отпускало напряжение от игры в гляделки с таким грозным соперником, еще бы чуть-чуть и мальчик бы уже телепортировался на более безопасное расстояние. Ни вид, ни аура Би-Хана не сулили ничего хорошего, но вовремя вмешался третий:

— Отвечай на вопрос: что ты здесь делаешь?

— Только что вернулся с полевой тренировки, — Хан как-то заторможено перевел внимание на Мастера Шепота и быстро поубавил свой пыл.

— Я заметил, здесь-то чего забыл? Судя по всему, тебя там не ждут, стало быть, ты свободен, — мужчина отметил не самый лучший внешний вид криоманта и мотнул головой в сторону. — Уходи. Живо.

Спорить со старшим по званию себе дороже, да и Шепот никогда не был человеком, который искал стычек, лучше его послушать. Би-Хан уважает этого воина, ни к чему портить о себе впечатления. Парень поклонился Шепоту и молча удалился, бросив напоследок более спокойный взгляд на маленького демона. Врбада смог спокойно выдохнуть только когда синяя форма скрылась из виду. По сравнению с Куаем Би-Хан не показался ему человеком, вселяющим доверие, скорее наоборот рядом с таким хотелось сжаться в комок. А в самую первую встречу все было совсем не так, он помог справиться с болью, сейчас же только напугал.

— Он смотрел на меня так, будто…

— Будто ты его враг? В его глазах ты никто. Ты не заявил еще о себе как следует. На экзамене у тебя будет шанс, не упусти его. Пройдешь испытание — заслужишь свое новое имя, а вместе с тем докажешь, что достоин лучшего отношения к себе. Со временем.

Занятия шли полным ходом, Томаш под соответствующим руководством быстро схватывал все, что ему так щедро предоставляли, и некоторые стихийные приемы получалось использовать уже без тех усилий, что приходилось вкладывать, будучи одиночкой. Прошло несколько дней, а мальчик уже почти полностью освоил телепортацию, дым стал послушнее в его пальцах, это было не так сложно. Куда более серьезную проблему представляла физическая нагрузка, после которой Врбада возвращался в свою комнату, как выжатый лимон, еле волоча ноги. Мышцы болели от напряжения и растяжки, но такая боль была в радость? От подобного дискомфорта создавалась иллюзия силы, тратя энергию, разучивая и повторяя смертоносные движения, тело, словно приятно гудело, а утренняя ломота ничуть не портила ощущения. Если закрыть глаза и представить, что всего, что происходило ранее, начиная от побега из госпиталя и заканчивая наказанием у столбов, не было, то Томаша вполне устраивало то, что происходило в конкретный промежуток времени. Прошлое и будущее точно выпадали из его жизни, оставляя в разуме только настоящее, только «сейчас». Он будет сильным, совладает со своим даром и станет воином. И если он уже чувствует себя лучше, то, что будет, когда он освоит хотя бы третью часть тех знаний и навыков, что имеются у его учителя? Ночные грезы не затягивались надолго, но заставляли мальчика думать только о хорошем.

Дни сменялись неделями, недели перерастали в месяц. Занимаясь практически бок о бок со своим другом, — он ведь друг? — Томаш не упускал шанса лишний раз встретиться с ним, нарушая тем самым наставления учителя. Раз на раз не приходится, два юных бойца не всегда находили, о чем поговорить, но от компании не отказывались. Маленькими шажками они постепенно узнавали друг о друге больше, иногда бывало, что Врбада выходил за рамки своего спокойствия, в котором прибывал последний год, и отпускал смехотворные фразочки, шутил. Рядом с ледяным мальчишкой было не так одиноко, но тот болтать не особо любил. Лиенг сильно осторожничал: отвечая на простые, по сути, вопросы или задавая свои, иногда озирался, как бы кто не увидел, чем они занимаются, шикал и закрывал рот рукой новообретенному другу, когда тот повышал голос, смеясь. Отсюда и зародилось любопытство. Конечно, Томаш помнил о связях в клане, которых не должно быть, но видеть каждый раз при встрече одно и то же выражение физиономии становилось как-то пресно.

— Мастер Шепот говорит, что завтра я пойду вместе с ним на свое первое задание, — Томаш сидел на берегу журчащей реки и, улыбаясь, рассказывал о том, каким будет завтрашний день. Куай разместился рядом и создавал в руках маленькие кристаллики льда, после чего, немного покрутив их в пальцах, кидал в воду. Криомант с самого начала дал понять Врбаде, что холодная отрешенность не есть безразличие, Лиенг его слушал так, как было удобно и привычно, то есть попутно вслушиваясь и в слова, и в шум деревьев, раскачиваемых ветром. Томашу казалось, что его друг временами страдает паранойей, хотя кто бы говорил. — Наконец-то выберусь из этих стен и посмотрю, что там снаружи. А ты был уже за пределами храма?

— Да. Пару раз Би-Хан брал меня с собой.

— И? — демоненок рассчитывал получить более развернутый ответ, узнать, через что прошел Куай Лиенг, и что ждет его самого.

— Нельзя рассказывать. Ты завтра сам все увидишь.

— Ну и зануда ты, — Томаш закатил глаза и демонстративно уперся рукой в щеку. Дымка вокруг мальчика игриво заплясала, осведомляя о обиде на Куая, а пепельная челка защекотала лоб хозяина. Серая дымящаяся стена закрывала собой демоненка и отгораживала от столь сдержанного собеседника, однако надолго молчание не затянулось, и уже в следующее мгновение стальные глаза с интересом устремились на Лиенга.

— Ты улыбаться-то вообще умеешь? У меня такое чувство, будто я зря стараюсь. Вроде в тебе и есть что-то, но ты вообще ничего не показываешь.

Куай смутился и опустил голову. Ему действительно было весело в компании одержимого, но в отличие от него криоманту было тяжело открыто выразить то, что у него на душе. Конечно, он умеет улыбаться! Он делал это… очень редко. Даже Би-Хан порой видел только фантомную тень в робком искривлении губ, Лиенг уже привык к кротости своих чувств, и попытаться изобразить на лице что-то большее, чем призрачное напоминание радости, все равно, что перешагнуть через часть себя. Может мышцы на лице уже все забыли.

Однако на очередную попытку Томаша, развеселить друга, Куай поддался. Результат был не самым воодушевляющим. На секунду Врбада вспомнил, это Лин Куэй, тут подминают под себя все человеческое, что есть в людях, вытаскивают вместе со внутренностями, и, кажется у этого криоманта смогли отобрать даже улыбку. Но неужели здесь нет и тусклого лучика света? Как-то это совсем мрачно.

Демоненок скривил лицо, оценивая старания криоманта, и, не удовлетворившись проделанной работой, позволил себе немного больше.

— Давай пошире?

Одержимый прикоснулся к бледной коже щек, готовый в любой момент отдернуть руки либо от холода, либо от реакции на свою наглость, но Куай не расценил данный жест как угрозу или недопустимость. Томаш сам продемонстрировал свою улыбку и потянул криоманта за щеки, приподнимая уголки рта вверх. Лиенг будто сопротивлялся, его лицо исказилось в странном и, поистине, смешном выражении, а демоненок, не удержавшись от такой уморительной картины, засмеялся в голос, оставляя парня в покое.

— Ты прям как из пластилина сделанный, ха-ха-ха! Тебе еще тренироваться и тренироваться!

Заливистый смех Томаша был чем-то напоминающим тот самый тусклый лучик света. Какая это была мелочь — искаженное чужими махинациями лицо, и сколько приятных эмоций та мелочь приносила.

Но все хорошее рано или поздно заканчивается, Мастер Шепот тенью подкрался со спины, чем напугал заболтавшихся учеников, и, смерив своего подопечного тяжелым взглядом, жестом позвал его за собой. Притихшие от того, что их застали врасплох, успокоились и разошлись, коротко попрощавшись. Томаш должен готовиться к предстоящей вылазке, и Лиенг мысленно пожелал ему удачи.

Несмотря на то, что два дня юному криоманту пришлось проходить в гордом одиночестве, одним вечером его-таки ждал неприятный сюрприз. Ужин в столовой мог бы как всегда закончиться тихо и мирно, если бы в этот раз братья не сидели за одним столом с Саб-Зиро. Сидеть рядом со старшими воинами разрешалось только бойцам, имеющим такое же высокое звание, но бывали и исключения. Если тебя приглашают к своему столу, ты не имеешь права отказаться, однако и вести себя нужно соответствующе: с уважением, не поднимать глаза, не вставать из-за стола раньше вышестоящего, говорить только тогда, когда разрешат.

В столовой стоял гул от переговоров учеников и наставников, но Би-Хан отчетливо слышал каждое слово, изрекаемое Саб-Зиро. Лиенг сидел напротив брата, боясь взглянуть даже на него, вдруг его действия спровоцируют старшего криоманта, и поэтому Куай сидел тихо, натянутый как струна.

— Надеюсь, ты вынес урок из нашей прошлой тренировки, — Би-Хан как мог утаивал от младшего, что произошло в тот день, но, видимо, сегодня после разговора с отцом Куай решит снова попытать удачу и вытянуть хоть слово. Однако Хан так ничего и не ответил, продолжая перебирать палочками свой ужин и изредка отправляя что-то в рот. — Прекрасно, будем считать твое молчание за согласие. Хочу поговорить о твоем следующем задании, которое будет проходить за пределами Земного царства. Наконец-то ты сможешь узнать, что такое Внешний мир и понять, какие испытания будут поджидать тебя. Это тебе не родная Земля, тут уж не получится не замараться, если хочешь вернуться живым.

Хан по-прежнему не поднимал глаз, но новость о Внешнем мире пошатнула его уверенность. Не хочется признавать, но отец прав. Его отправляют в совершенно незнакомый мир, на неизведанную территорию, и кто знает, какие твари там водятся. Но все бывает впервые, если быть осторожным и предусмотрительным, то криомант справится.

— Раз Мастер даёт мне эту миссию, не значит ли это, что он уверен во мне и моих навыках? Я еще ни разу не подвел клан и не провалил задание, несмотря на свой возраст. Я справлюсь.

— Кто сказал, что тебя отпускают одного? Ты идешь под моим руководством.

— Это не так уж необходимо. Даже учитывая чужие края.

— Относись ко мне уважительно, сопляк. Ты позволяешь себе слишком много вольностей, а ведь на тебя смотрит младший брат, — от упоминания Лиенга Би-Хан сжал руки в кулаки. Мужчина манипулировал парнем и нашел для этого прекрасную мишень. Хан взглянул на молчаливого Куая, который в ответ взирал на старшего брата. Сколько еще будет продолжаться эта тирания неизвестно, но нельзя переставать давать отпор. Старший брат оставил палочки и положил руки на стол, переводя взгляд к глазам Саб-Зиро.

— Ты никогда не получишь моего уважения. Чье угодно, но не мое.

Протест мальчишки и непокорность всколыхнули волну гнева в мужчине. Позволять себе подобное пренебрежение за почётным столом, при всех собравшихся, и быть еще твердо уверенным в своей правоте… Его дерзость достигнет границ? Если нет, то придется сбить с этого строптивого жеребца спесь, и, пожалуй, сейчас самое время. Глаза Саб-Зиро вспыхнули яростью, а рука потянулась к пиале, в которую был налит все еще горячий напиток. Не задумываясь, мужчина быстрым движением руки выплеснул кипяток в лицо Би-Хана, отчего тот с криком отшатнулся от стола и поднялся.

— Брат!

К ним обернулись все, кто находился в столовой, зрелище обескуражило еще больше, когда сам Саб-Зиро подошел к старшему сыну, что пытался закрыть ладонью половину лица, и, схватив за волосы, припечатал ошпаренной щекой к деревянной поверхности. Лиенг сразу же подорвался, готовый броситься к брату, но тот остановил его яростным приказом сидеть на месте. А мужчина тем временем вдавливал голову все сильнее.

— Будь моя воля, я бы прямо сейчас публично и с позором отрезал бы тебе язык, а мелкому ублюдку вспорол бы горло на твоих глазах, но, к моему огромному сожалению, такие мрази как вы слишком ценны для этого клана!

Шипение на ухо точно змея, противно, будто слизняки заползают в ушную раковину. Саб-Зиро с той же резкостью оторвал парня от стола и отшвырнул на проход между столами. Куай не стал больше ждать и подбежал к Хану, помогая подняться, на что старший только отмахнулся. Встав на ноги под разгоряченные перешептывания криомант, глубоко дыша, надеялся на продолжение, в котором он сможет принять непосредственное участие, но не был его удостоен.

— Проваливайте отсюда оба, иначе я выполню то, что ты сейчас услышал!

Оскал молодого повелителя холода тут же померк, ему в очередной раз пришлось подчиниться. Наступит тот день, когда и Би-Хан, и Куай Лиенг смогут вдоволь насладиться возмездием. А сейчас им остается лишь покорно в своём ледяном спокойствии покинуть столовую, под провожающие взгляды соклановцев.

Так и живут, что не день, то новый сюрприз, никогда не знаешь, что ждет тебя завтра, но Томашу в этот раз повезло гораздо больше, чем криомантам. Его задание было направлено в первую очередь на оценку сверхчеловеческих навыков, с чем он хорошо справлялся. Шепот, который пошел вместе с юнцом, контролировал все с расстояния. Дом был небольшим, однако хлама, разного рода побрякушек и прочих ненужных вещиц было слишком много, из-за чего обычный человек непременно бы поставил всех на уши. У мальчика мало времени. Надо среди всего барахла как можно быстрее отыскать то, за чем он пришел, то есть свиток с какими-то древними печатями. Очень странно, что столь ценная для клана вещь, находится в доме какого-то барахольщика, так еще и без охраны. Любой другой мог бы попытать счастье и заполучить свиток раньше Лин Куэй.

Томаш быстро просочился в своей бесплотной форме внутрь через незакрытое окно, и сгустком черного дыма пробирался через горы каких-то жестянок, коробок и прочего барахла, ища свою цель. Сильно усложняла работу темнота, лунный свет с улицы практически не попадал в помещение, однако спустя некоторое время Томаш достал свиток. Материал совсем старый, такому раритету самое место в музее, а не в пыльном подобии кладовки. Мальчик двинулся обратно тем же путем, которым и пробрался вглубь комнаты, а хрупкую находку спрятал в облаке дыма. Примерно через двенадцать минут с момента ухода рядом с мужчиной, облаченным в черную форму, предстала фигура парня, в протянутой руке которого лежал пергамент. Шепот оценивающим взглядом смерил Томаша и забрал свиток из его рук, пряча в скрытый кармашек.

— Неплохо справился, парень, но нужно стараться быстрее. Не каждый раз у тебя будет много времени.

Гордая улыбка сползла с лица Томаша. А он-то думал, что смог впечатлить своего учителя.

Снова в дом, но теперь вместе, Врбада помнит, что говорил учитель. Не оставлять никаких следов, а, учитывая, что пока они вели разведку днем, и мальчик умудрился попасться на глаза, от свидетеля, пусть и спящего, следовало тоже избавиться. Тихо прокравшись на второй этаж в спальню, Томаш остался в стороне, наблюдая, как Шепот впервые при нем будет целенаправленно отнимать жизнь.

Все произошло слишком быстро, жертва, наверное, даже не успела почувствовать боли или испугаться. Мелькнувший в темноте убийца в одно мгновение зажал мужчине рот и молниеносным движением другой руки перерезал горло. Все точно, тихо и о-очень быстро. С одной стороны, это не могло не восхищать, но с другой выглядело крайне жестоко. От жизни бродяги к жизни наемника.

Два дня на выполнение пустяковой миссии слишком много, но для новичка, справившегося с первой попытки, простительно. Вернувшись в Лин Куэй на следующий день, Шепот сразу направился к Мастеру с докладом об окончании задания, а мальчика отправил в его комнату. Он хорошо постарался и заслужил немного отдыха.

Юный воин проспал вплоть до полудня, пока не услышал звон, созывающий всех к обеду. Зайдя в столовую, он надеялся увидеть своего друга и поделиться с тем впечатлениями о миссии, но вопреки ожиданиям, криомант так и не заявился. Хотя Томаш и заметил, как неистово все что-то обсуждают, вдаваться в подробности не стал. У него есть более надежный источник информации, который в данный момент, к сожалению, отсутствует. Весь оставшийся день мальчик провел на площадке, подготавливая себя к экзамену, и сколько бы не пытался разглядеть Лиенга на соседних додзе, друга он не находил. Только под вечер, когда опустились сумерки, бредя к себе в комнату, Томаш заметил неподалеку силуэт и не придал бы ему значения, если бы не рассмотрел внимательнее, прищурившись. Куай, наконец, объявился за весь день, и Врбада, забыв об усталости, мигом подбежал к нему.

— Привет, Ледышка! Где ты пропадал сегодня? — одержимый хлопнул криоманта по плечу и заметил, как тот пошатнулся, прихрамывая на левую ногу. — Что случилось?

Лиенг, не останавливаясь, кивнул Томашу в знак приветствия и пошел дальше, коротко ответив:

— Подрался, ногу подвернул. До завтра пройдет.

Томаш понял, что не нужно дальше его расспрашивать, и просто пошел рядом, провожая до комнаты, в любой момент готовый поддержать. По пути демоненок рассказывал о задании, о том, как ловко обошел все препятствия и достал свиток, а со своими расспросами не спешил, хотя его разрывало от любопытства. Недалеко от покоев криомантов Куай все же чуть не упал, споткнувшись на пороге, а Врбада закинув холодную руку себе на плечо, довел друга до нужной двери. Заходя в комнату, оба не ожидали лицом к лицу столкнуться с Би-Ханом и замерли на месте. Ладно Лиенг, но Томаш не видел, что стало с лицом старшего, и на долю секунды забыл, как говорить. Он и не понимал: то ли ему еще сильнее хотелось узнать об истоках этой травмы, то ли вообще забыть и не вспоминать больше никогда.

Большая часть левой половины лица криоманта была затянута тонким и хрупким слоем льда, блестящим, как чистые кристаллы. Больше всего пострадала щека, а от нее, словно брызги, растекалось корявое полотно по носу, виску и лбу. Даже глаз был задет и покраснел. Да и сам лед хоть и выглядел чистым, напоминал больше расплавившийся на коже голубой воск, что впоследствии затвердел, деформировался, стянувшись в некоторых местах.

Лиенг не обратил внимания на проницательный взгляд брата и, дойдя до своей кровати, устало опустился на неё. Томаша вовсе будто не замечали, потому он тихо наблюдал в сторонке, как от смены выражений на лице ледяная корочка осыпается в некоторых местах и тут же обрастает заново.

— Зачем в драку полез? — вопреки внешней суровости вопрос Би-Хана звучал совершенно спокойно. А демоненок думал, что за подобную оплошность этот здоровяк отругает брата так, что у последнего отпадет любое желание встрявать в неприятности. Хотя, возможно, что все не так просто, как кажется со стороны. В воздухе по-прежнему висело напряжение, но Куай ответил стойким хладнокровием.

— Я не позволю кому-либо унижать нас.

— Ну, допустим. А руки зачем распустил?

      Это своего рода психологическое давление, манипуляция. Криоманты бывают слишком скрытными даже друг для друга, и приходится прибегать к соответствующим мерам. Или банально не раздувать из мухи слона в присутствии одержимого, которого почему-то не выгнали с пинком под зад.

Лиенг не сдержал маски невозмутимости, со злым прищуром выплевывая слова:

— Ты просто не слышал, что они говорили! Они назвали нас дрессированными собаками, хотя сами ничем не лучше помойных дворняг! А ты в добавок теперь ещё и трус!

— И что дальше? Ты мог спокойно уйти. Мне нет никакого дела о том, что говорят за моей спиной, и тебя это не должно колыхать. Они для нас чужие, так зачем ты ведешься на их слова? Брось это, забудь и живи спокойно.

Куай знает, брату неважны сплетни, что распускают направо и налево, он не боится лжи, направленной в его сторону, но вот младший совсем не хочет молча терпеть и слушать дураков. Они много раз видели Би-Хана в спаррингах и в реальном бою, так почему сейчас говорят о нём так бесстрашно? Отец. Унизил их обоих почти перед всем кланом и оборвал последнюю нить уважения, что оставалась у молодого криоманта после лишения своего звания. Но Хан до сих пор считает, что не нужно срываться по таким пустякам. Может он и прав, но его брат пока этого не понимает.

Не став боле наседать, Би-Хан смирился с братом и вышел, оставив его наедине с другом. Пусть пока остынет, борец за справедливость. А Томаш… В последнее время Хан много размышлял об этом мальчике и все же признал его появление в окружении Лиенга. Несомненно, он вполне может стать опасным, но сейчас они вроде как дружат. Пора признать, что старший брат сам себе противоречил: стремился сохранить в сердце Лиенга добро, и в то же время отчитывал, что тот рисковал своей жизнью, спасая незнакомца. Чтобы не очерниться всегда приходится чем-то жертвовать или рисковать, без этого никуда. А Би-Хану все еще многому придется научиться, чтобы не быть таким заносчивым.

Проводив взглядом криоманта, Томаш быстро подбежал к кровати друга и хотел что-то у него спросить, как его опередили:

— Помоги их снять, — холодные руки протянулись вперёд, подставляя тугую шнуровку. Пришлось повозиться, чтобы развязать узлы и стянуть плотные наручи с предплечий. Тут-то Врбада увидел, почему вечно холодные руки прячутся под повязками и латами. Кожа просто усыпана мелкими шрамами, некоторые даже ещё не до конца затянулись и отблескивали кусочками льда. От всех потрясений Томаш почувствовал себя неловко, более того, кажется, ему тоже не мешало бы прилечь. Поэтому Лиенг понимающе отправил друга в его комнату, обещая когда-нибудь рассказать все.

С нелепо задумчивым лицом мальчик покинул покои повелителей холода, встретив на веранде у выхода из коридора сидящего на полу Би-Хана. Они почти одинаковые, наверное в детстве этот парень был таким же прытким, как и его младший брат. И сейчас он совсем не страшный. Тихо облаком сизого дыма подобравшись к человеку, от которого даже на расстоянии вытянутой руки веяло морозом, Томаш аккуратно полюбопытствовал. Хотя нет, он захотел, чтобы с ним поделился своими переживаниями и старший брат, Куай уверял, что тот не такой уж плохой, как многие говорят и думают. Несколькими минутами ранее демоненок увидел в светлых ледяных глазах не бездушный холод, а огонек теплоты, источаемый ради одного человека.

— Это было очень больно? — несколько секунд тишины и полнейшего отсутствия внимания к своей персоне говорили, что ответа можно не ждать. Но криомант, наконец-то, повернулся к Томашу и вымученно улыбнулся.

— Да. Но не больнее, чем тебе.

— Кажется, с вами вечно что-то происходит.

— И это говоришь ты? — Врбада смутился и отвел взгляд. Он уже не мог конкретно сказать, чья жизнь была тяжелее, да и не хотел много думать на эту тему. Хан поднялся на ноги и, блеснув коркой льда на лице, обошел мальчика. — До экзамена вы с Лиенгом не сможете видеться, он будет тренироваться отдельно… Удачи на первом испытании, она тебе понадобится.