Блум стискивает кулаки, прячет руки за спиной. Держа спину ровно, она опускается в почтительном поклоне и… замирает. Проглотить этот неизвестный сдавливающий горло комок удаётся с большим трудом. Она, покорнейше опустив голову, коснулась кончиками пальцев одной руки дорогого ковра, другая рука лежит на её бёдрах, скрытых тонкой набедренной повязкой. При Его Превосходительстве Великом Владыке не смеет проронить и слова, даже вопросить, что именно правитель возжелал от хозяйки своего гарема. Пока он не спросит, ни единого звука Сатофа не имеет права издать. Здесь и сейчас. Когда Великий Владыка вызывает на личный разговор в свой кабинет. Таковы неприкосновенные правила.

Наконец он позволяет леди-альфе поднять голову. Измотанная, она с трудом заставила свои ноги стоять ровно. Ведь этот день был очень трудным для Сатофы. Во рту не крошки, ни капли воды уже не первый час. От жары, что стоит на улице, по-прежнему на теле испарина, а тяжёлое дыхание не выровнять. Но отвечать перед Великим Владыкой она обязана тогда, когда он этого пожелает, ни минутой позже, ни секундой раньше.

Блум и так многое натворила за его спиной. Она уверена — ему всё известно.

Владыка ясно и подробно описывает сложившуюся ситуацию: лишь то, что произошло сегодня. О случившемся на аудиенции утром, о разрешении наложнику покинуть территорию дворца правитель не проронил ни слова. Но и гневу, который Сатофа получила тогда, причины вновь не назвал, слов своих горьких, конечно же, назад не взял.

— Именно так, моя дорогая Сатофа, — говорит Владыка, перекатывая по пальцам перьевую ручку. — Ты всё поняла?

— Да, Великий Владыка, — обронила Блум, не дрогнув голосом.

— Тогда можешь идти.

Но едва Сатофа вновь совершила идеальный поклон и направилась к дверям кабинета Его Превосходительства, как его суровый голос вновь заставил её подобно плети развернуться и встать на прежнее место.

— И ещё кое-что, Блум, — внезапно Владыка назвал хозяйку гарема её настоящим именем, что вызвало у леди-альфы дрожь. Нет, скорее не имя здесь имело значение. Взгляд правителя наполнился ярким пламенем, а следующие слова его были полны ледяного гнева.

— Да, Великий Владыка? — рискнула спросить Сатофа, чем хоть немного поторопить. Казалось ей, ещё мгновение, и она расплачется прямо на его глазах. Этих горящих яростью глазах.

— Я знаю, тебе известно то, что я способен видеть происходящее в стенах моего гарема. Все твои действия по отношению к моим наложникам.

При малейшем движении хозяйки гарема он слышал звон, и раздражение его подскакивало до небес. Этот… драгоценный браслет, украшающий её запястье…

Владыка со стуком опустил ручку на стол. Дрожь скользнула по телу Сатофы.

— Конечно же, из моего взора не ускользнуло то, как ты, моя дорогая, позволила себе своей сущностью альфы коснуться моего омеги.

— Ваше Превосходительство, это… право… — промямлила Блум, но грохнувший по столу кулак едва не заставил её прикусить язык.

— Молчать! Я не давал разрешения говорить! — рявкнул правитель. — Или тебе, Сатофа, так нравится ходить по лезвию клинка?

Владыка поднялся и подошёл к зашуганной леди-альфе. У своего лица, но не близко, Сатофа увидела его раскрытую ладонь.

— Я уже должен был запомнить, что твоё любимое развлечение, танцевать в полыхающем пламени.

С пальцев слетели искры, разгорелся огонь, Блум, ощутив жар у самого лица, испуганно отшатнулась — она очень давно не видела чистой магии, это очень напугало её! На лице Владыки довольная ухмылка, он вернулся в своё кресло и продолжил наблюдать за бледным личиком запуганной противницы альфы.

Кто она такая, чтобы соперничать с ним? Она уже побеждена.

Владыка изменился в лице, он вновь стал серьёзным.

— Всё. Отправляйся вон с моих глаз, — рыкнул правитель на хозяйку гарема. — И только посмей ещё раз коснуться Ская. Он мой.

Аромат. Скаю он нравится намного больше других. Запах некого альфы, он такой успокаивающий сейчас. Лишь мгновения назад Скай был растерян, взволнован, он беспокоился, ведь Сатофа уже давно ищет его. В те минуты его силы были на исходе, а голова горела от жара солнца в зените. Живот болел, а мышцы от долгой ходьбы расслабившегося тела, подзабывшего тренировки, ныли и просили отдыха.

И этот аромат внезапно окутывает Ская. Он не теряет сознание — проваливает в приятный мягкий сон. Солнце, что всё ещё грело его, уже не казалось таким жарким, а боль отступала. Сильные руки альфы обнимали его бережно, кажется, он куда-то следовал, шёл, преодолевал путь медленным шагом. Откуда и куда он перенёс лишённого сил омегу — неизвестно. Скай спал и лишь молил Творца, чтобы эти оберегающие от всех бед и несчастий объятья не кончались. И запах — чтобы этот аромат не покидал его. Ничто ещё не дарило Скаю такого чувства умиротворения. Ничто ещё не казалось ему настолько правильным.

Когда прохлада улицы сменилась тишиной некого помещения, Скай, кажется, уловил некоторые голоса, но тут же их потерял. Несший его альфа на мгновение остановился, кажется, что-то сказал, но, о, Творец, почему? различить голос Скай не смог! Только жадно прижался к нему, когда ощутил, что альфа пытается его отпустить. Не в силах разомкнуть веки и пробудиться, Скай возмущённо мычал и цеплялся, вжимался, ощущая, что уже наполовину лежит на чём-то мягком, что точно является кроватью.

Нет! Он не может его потерять! Это он! Это тот самый альфа!

Мягкий смех остался последним, что коснулось разума Ская. А после омега провалился в крепкий долгий сон.

— Скай.

Омежка заворочался, сбивая одеяло в комок окончательно, отпихивая ногами этот клубок мягкого пуха куда-то в угол постели. Но для полного удовлетворения он взял одну из подушек и положил её между ног. Теперь полностью довольный златовласый безумно милый мальчик устроился на боку и постарался заснуть также крепко и сладко.

— Скай! — вновь мягко позвал его голос, кажется, этот человек посмеивается над сонным омежкой.

Но и тут Скай просыпаться не желал. Точнее, он уже проснулся, но открыть глаза совсем не получалось. Кто-то назойливо трогал и не отпускал его имя. Скай повернулся на спину вновь, подушка соскользнула на пол. И вдруг омега хмурится, внезапно скалится и вскакивает, распахивая глаза. Потянулся рукой за спину и с болью, отражающейся на лице, вытащил из-за ремня брюк кинжал. Но теперь, очищенный ранее от крови наглых альф из города, он впился в поясницу глупому омеге.

— О, Творец! Откуда у тебя кинжал?! — Скай вскинул голову, перед ним взволнованная Блум, и её стекленеющий взгляд устремлён на окроплённое кровью лезвие клинка. На ладони шипящего от боли Ская, что вновь потянулся за спину, остались большие капли крови. — Нет! Это не важно! Не двигайся! Я сейчас же принесу бинт и лекарства!

Дверь за Сатофой захлопнулась, а Скай наконец смог пробудиться полностью. И оглядеться.

Сон? Был ли тот альфа сном? Мог ли Скай однажды ощущать подобный аромат?

Ох… этот аромат! Воспоминания по-прежнему яркие. Запах этого альфы подобен прохладе и свежести, глотку воды в невыносимую жару, а в мороз он одарит теплом и обогреет. Объятья его — словно стена неприступная, абсолютная защита и забота о своём омежке. Никогда прежде Скай не желал принимать себя в роли слабого омеги, который может лишь скулить перед альфами, прося о помощи. И лишь сейчас… Да! Он впервые возжелал быть слабым в его руках! Его!

«Неужели… это действительно был мой истинный? — Скай даже про боль от случайной раны своим кинжалом забыл, стиснул ладони у груди, чувствуя сладкий трепет. Брови, отражая его беспокойство, сдвинулись. — Как странно… И тепло в груди».

Только ручки двери коснулась ладонь Сатофы, Скай замотал головой, заставляя себя пробудиться от наваждения. Сон или реальность — не важно. Необходимо не терять головы. Сейчас Скай в очень трудной ситуации, но он плавно приближается к своей цели — побег. Ведь его уже выпустили в город, немного доверия, нужно выждать. Скай взял себя в стальные руки и заставил свою нежную омежью сущность замолчать.

Однако… у появившейся на пороге леди-альфы он хотел расспросить о случившемся. Скай взглянул в окно, а после на часы — вечер, мягкие сумерки, лишь семь часов.

«Значит, это всё тот же день. Либо я спал очень долго, либо… также долго бродил по городу».

— Хорошо, отложи эту опасную вещь, — Блум заперла дверь и переложила из рук Ская кинжал на разложенный на столе платок. — И медленно повернись.

Вот только Скай развернулся резко и спешно, что боль прорезала поясницу, и кровь вновь потекла капельками по бедру. Омега болезненно скривился.

— Медленно! Скай! Аккуратнее! — воскликнула Сатофа взволнованно.

— И не такую боль испытывал, — выдохнул Скай хмуро. Он уже начинал раздражаться от такой чрезмерной заботы. — Блум, я не маленький ребёнок. А взрослый мужчина.

— Взрослый мужчина, который потерялся в небольшом городе и утратил сознание прямо на улице? — укор впился Скаю под рёбра — ведь чересчур правдиво! Но даже в таком серьёзном тоне Сати звучала улыбка и лёгкий смешок над неловкостью маленького омежки.

— Я не привык к такой жаре! Давно не тренировался, и организм ослаб! — раздражённо кинул Скай в ответ присевшей рядом Сатофе. — Да и город вовсе не маленький! Эраклионская столица была на треть меньше!

— Хорошо, хорошо, — улыбнулась Сатофа, мягко поглаживая напряжённые плечи Ская. — А теперь позволь мне обработать рану. Даже если маленькая и боль незначительная, её стоит осмотреть. Даже небольшую царапину. Мало ли какая грязь могла попасть в неё. Правду говорят, что небольшие ссадины, оставленные без внимания, могут оказаться серьёзнее, чем глубокие ранения…

Блум ещё о чём-то говорила, кажется, что-то рассказывала, о чём-то Ская спрашивала, но омега молчал. Он должен узнать об этом.

Задержав дыхание, Скай наблюдал за плавными и аккуратными движениями Сати. И вновь выдохнул. Вдруг Блум вздрогнула и выронила использованную окрасившуюся в ярко-розовый ватку. Её движения внезапно стали дёрганными, резкими, она поспешила, взволнованно подхватила ватку и бросила её в урну.

Это показалось Скаю странным. Ассоциация со страхом и бегством возникла в его голове. Да, словно за Блум кто-то гнался, словно это был вовсе не выскользнувший из её рук пинцет и ватка. Да и зачем было выкидывать пинцет?

«Что-то не так. Я вижу, с Блум что-то происходит».

Подтверждению беспокойства Ская стало молчание. Сатофа просто опустилась на кровать рядом вновь, порылась в лекарствах и замерла, опустив голову.

Холод. Скай вздрогнул — запах Блум изменился. Она нервничает, боится.

— Сатофа.

Обронив её имя, Скай заставил Блум задрожать, нервно схватить новый пинцет и смочить комочек ватки в лекарстве. А ведь она уже достаточно продезинфицировала маленькую ранку, что оказалась всего лишь царапиной.

— Да? Что такое? — простым голосом спросила спокойная на вид Сати. Но чуткий, удивительно чувствительный нос омеги, изменившегося после странной прогулки по чужому городу, поймал по-прежнему яркий запах тревоги альфы, что сидит сейчас очень близко. И… ещё кое-что!

«Как… неужели это… Этот запах!..»

— Что-то случилось? Ты выглядишь встревоженной, — угомонил свои чувства Скай и ровно и прямо спросил Сатофу об этих странностях.

— Нет, со мной всё в порядке. С чего ты взял? — ватка в подрагивающих руках Блум вновь касалась раны, а после леди-альфа скрыла раскрасневшуюся царапину крепким пластырем. — Вот так. Теперь всё будет в порядке. И вообще, Скай, — не дождавшись ответа, Сати нахмурилась, закрывая шкатулку с лекарствами и бинтами, — откуда у тебя эта опасная вещь?

— Позаимствовал на плаце стражников, — признался Скай и стиснул удобную рукоять, принимаясь вытирать лезвие от собственной крови. Оно оказалось идеальной остроты. Кажется, уроки обработки лезвия клинка подручными средствами не были пустой тратой времени.

— Ох, этот Ривен! — возмутилась Сатофа, фыркнув. — Вечно ему в голову приходят самые глупые и сумасбродные идеи!

— Не переживай, — улыбнулся Скай и, удовлетворившись чистотой своего личного оружия, отложил клинок в полку прикроватной тумбы. — Я далеко не новичок и уже на первом сражении удачно повалил одного нахального альфу на лопатки!

Сатофа мягко рассмеялась, прикрыв губы ладошкой.

— Ты и правда удивительный. Кажется, я уже достаточно узнала о тебе и о том, что на самом деле могут омеги, но ты вновь показываешь мне что-то новое и ещё более удивительное!

Скай перебирал пальцами, взволнованно сжимал губы. И сильно выдохнул, вновь вздыхая. Он не замечал за своими мыслями, как смотрит на него Блум. Её потухший взор был полон грусти, она принимала свою слабость и поражение перед более сильным альфой, но была счастлива по-прежнему находится рядом со Скаем. С тем, кого полюбила не только… за его нежный приятный аромат.

— Послушай, Сати… — робко начал Скай и внезапно получил необычный ответ:

— Блум. Пожалуйста, зови меня настоящим именем.

Скай удивлённо взглянул на леди-альфу, но в то мгновение её взор стал прежним и даже запах, вновь сжатый в узде сознания, не выдавал её истинных чувств. Зато… проявился другой аромат, который чуткий носик омеги уловил вновь.

— Блум, я потерял сознание в городе из-за жары, — продолжил Скай и поднял на Сатофу взгляд полный надежды. — Ты не знаешь… кто принёс меня обратно в гарем? Или я всё же добрался сам и просто не помню этого?

Следующие слова принесли Скаю счастье:

— Это была я.

Но Блум они дались с большим трудом.

— Что?..

— Я принесла тебя. Ты, знаешь ли, тяжелый, Скай! — мягко рассмеялась Сатофа. Она попыталась забыть эти колющие воспоминания разговора с Владыкой. Ей ни в коем случае нельзя было раскрывать истину. Он всё видит. Особенно… в покоях «своего» омеги. — Но я всё-таки альфа и в прошлом отдавала некоторое время физическим тренировкам.

Скай ошарашено вскакивает на ноги, взгляд его впивается в удивлённую Блум.

«Быть не может! Это… и правда она? И правда… Блум? Блум — моя истинная пара?»

Он вновь опускается на кровать. Взволнованно сглатывая, придвигается к Блум. Сатофа сначала отстраняется с удивлением, но после замирает, позволяет Скаю приблизиться и склониться к своей шее. Омега едва не касается губами кожи леди-альфы, втягивает аромат, задерживает дыхание.

Скай отстраняется. Хмурится, отводит взгляд, усиленно думает.

Этот запах, тот аромат. Здесь что-то не так! Он чувствует его от Блум, но и одновременно Сатофа словно не обладает им полностью. Как же так? Скаю показалось? Или это всё же был сон? Если Блум и правда принесла его, и те длинные волосы, тот смех…

Ская внезапно передёрнуло, он глубоко вздохнул. И осознал, что ничего не понимает.

— Скай? — аккуратно позвала Сатофа. Омега мотает головой и поднимает взгляд. У него такой растерянный и… огорчённый вид. — Что-то случилось?

— Нет… нет. Всё в порядке. Кажется, мне всё ещё не очень хорошо, солнце сильно голову напекло, — отмахнулся Скай, касаясь затылка, болезненно хмурясь.

— Тогда отдыхай, — Блум поднялась и одарила милого омежку своей чудесной улыбкой. — Я принесу тебе покушать. И побольше прохладной воды. Подожди немного.

Когда прекрасная рыжеволосая леди покинула его комнату, Скай ещё долго глядел ей вслед. И пытался понять, где именно закопана ложь. Потому что в галлюцинации он не верил, на сон подобное также не похоже. Оставалось лишь одно — Блум сказала неправду. Но разве эта милая девушка могла лгать? Скай не хотел верить в это, но это чересчур походит на правду!

Потому что он понял — на её теле, особенно на её волосах, остались частички запаха того, кто так бережно нёс утратившего сознание омегу, и они выветривались всё больше с каждой минутой. И когда Блум вернулась в его комнату, где Скай предусмотрительно открыл окно и, поднявшись, «ощутив головокружение», случайно столкнулся с леди Сатофой… того, родного, оберегающего… истинного запаха не осталось совсем.

«Кто же это был, Блум? Почему ты не скажешь мне правду? Почему скрываешь? — Скай задумался над странным поведением Сати, над пинцетом и ваткой, что случайно выскользнули из её дрожащих рук. — Не значит ли это, что тебя заставили молчать?..»

Спрашивать напрямую Скай не решился. Неизвестно, кто это был, насколько он опасен, и чем угрожал Блум, чтобы она не смела говорить. И омега, ощутив, как его чувства сущности обострились, решил выждать немного времени. Либо узнать всё самостоятельно. Возможно, если Судьба действительно существует, она столкнёт его с этим прекрасным альфой — истинной парой потерянного озадаченного омегу вновь.

— Блум, скажи.

— Да?

— Ведь у меня был солнечный удар. От простого сна недуги не могли просто исчезнуть. Кто меня вылечил?

Сатофа замешкалась, но всё же нашла, что ответить:

— Несколько холодных полотенец и пара бутылок прохладной воды. Тебя осматривал наш лекарь, посоветовал не прибегать к лекарствам. Ты просыпался время от времени, выпивал по стакану и вновь засыпал. Так и температура спала, и вскоре самочувствие пришло в норму. Тогда ты и проснулся.

— Ох, правда? — удивительно, но кажется, Скай поверил и с благодарностью улыбнулся. — Спасибо, Сати. То есть… Блум. Ты меня всегда спасаешь.

Сатофа промолчала и, пожелав Скаю приятного аппетита, просто изредка наблюдала за ним. Омега не был против её присутствия, но он и не мог предположить, какие мысли скрывает эта лёгкая улыбка леди-альфы.

Сейчас, обрабатывая небольшой порез Ская, разговаривая со Скаем, поставив на стол перед Скаем его сегодняшний ужин… Блум решилась. Ей всё равно на мнение Валтора. Она не хочет сдаваться. За Ская, за человека, в которого влюблена не из-за его приятного запаха омеги, она желает побороться даже с Владыкой, которым всегда восхищалась и которому всегда подчинялась.

Но даже плотный вкусный ужин не избавил Ская от тяжёлых размышлений. Аромат истинного, который исчез в воспоминаниях, и разгадка его личности отошли на второй план, когда разум наконец стал чист от романтических наваждений. И когда Скай осознал, что натворил, выронил столовые приборы.

«О, Творец! Мой план побега! У меня был великолепный шанс! — Скай никак не реагировал на вопросы встревоженной Сатофы. — Я бы смог! Нет! Мы бы сделали это! Я бы взял Блум за руку, мы бы закупили всё необходимое и убежали прочь из этой империи! Прочь из мира, созданного Валтором!»

Скай с трудом продохнул. Будет ли ещё шанс покинуть эту крепость? Сможет ли он вновь выйти в город? С забрать с собой чахнущую без будущего Блум?

«Но… что же меня отвлекло? И отчего эта боль в животе до сих пор не проходит?»

Наконец он услышал взволнованную Сатофу, что сжимала его плечо и восклицала его имя в надежде узнать, что же на омегу нашло. Ведь ему могло внезапно стать плохо после теплового удара.

Немного помешкав, Скай всё же рассказывает Блум о своём желании сбежать из этого ужасного места, из золотой клетки. По лицу сдержанной Сатофы всё видно: она не одобряет этого, но хорошо понимает вечно свободного сердцем омеги.

— Ох, Скай, дорогой, — вздыхает леди-альфа и присаживается на стул рядом. — Это очень смелое решение. Но ничего бы не вышло.

— Почему?! — взволнованно подался вперёд Скай. — Мы бы убежали в королевства, которые ещё не захвачены Валтором! А потом и вовсе в другое измерение!

Когда Скай уже посчитал Блум слабохарактерной альфой, она расправила пологи своего одеяния, нервно дёрнула за правую серёжку и, вздохнув, заговорила серьёзно:

— Позволь, я всё тебе объясню. Я живу здесь с самого создания королевства. Я видела первый камешек, который стал фундаментом имперского дворца. И хорошо знаю, как здесь всё устроено.

— Допустим, это побег под предлогом отправиться за покупками в город. Патрули — стража Владыки на каждой улице, меня они знают в лицо и следят за каждым шагом. Одно подозрительное действие, и Владыка уже обо всём знает. Мы бы не смогли приобрести необходимое пропитание — только то, что в списках, требуемых для поддержания благополучной жизни наложников в гареме. Также выйти из города у нас бы не получилось.

— Почему? От любой стражи можно сбежать, любых торговцев и гонцов можно подкупить. Люди на пограничье так же не без слабостей, — вставил свой аргумент Скай. Он отлично понимал, что на самом деле требует побег из королевского дворца, когда за тобой следит сам император, в руках которого огромная сила магии. Но магия есть только у него, и, как заранее интересовался Скай, передать свою волшебную силу другим оставшиеся в мире маги неспособны.

— Это верно. Но наш глаз, магией не одарённый, видит лишь простые каменные стены, что вокруг дворца, и столицу окружают. Но прочным невидимым барьером по ним проложено вековое заклятье, которое не позволит никому войти или выйти без ведома Владыки — магия в этих сетях прочно связана с его наполненной магией душой. Также эти барьеры защищают от нападений, если внезапно появится сильный недоброжелатель, имеющий претензии в сторону нашей империи.

Только Скай задумался о магии, и оказалось, что именно волшебство является их главным препятствием. Опять же — нет ничего идеального в любом мире. Возможно ли сломать эти барьеры? В чём заключается их недостаток?

«Блум сказала, они тесно связаны с душой Валтора, переплетены с его энергией, с силой, что сохранена в его теле. Значит ли, что побег должен начинаться с обескураживания этого всемогущего Владыки?..»

Но это слишком опасно и чересчур сложно. О магии Скай знает не больше младенца о мире, что едва открыл глаза. Но есть человек, который обладал подобной мифической силой, и даже больше — мощью магии, что отвечала за Светлую часть Великого Баланса, которого ныне не существует. У Блум можно многое узнать о том, как действует, как творится и как вовсе выглядит это неизведанное волшебство. А обескуражить Валтора можно…

Скай скривился на удивление ожидающей Сатофы. Ведь единственный способ поймать вечно мудрого и бдительного Валтора врасплох, это оказаться в его постели и насытить его такими ласками, которые лишат его разума… как человека. А далее контроль над магией может быть утрачен.

— Ты что-то хочешь ещё спросить? — обронила Блум.

«О магии? — Скай внимательно посмотрел на Сати. — Нет, пока не стоит. Проследуем дальше».

— А… лётные площадки?

Сатофа вздохнула.

— Хорошо. Допустим, нам удалось преодолеть первые препятствия — мы подкупили стражников городского патруля, приобрели самое необходимое, прошли мимо воинов на пограничье и даже смогли преодолеть магические барьеры. Конец нашего пути будет здесь — на лётной площадке. Извещённый о нашем побеге Владыка уже будет ожидать нас именно там.

Скай задумался. Значит, от внимания всевидящего ока уйти не удастся. Тогда остаётся лишь бежать, не останавливаясь даже чтобы напиться и устроить ночлег. Появился ещё один вопрос.

— А иначе покинуть планету не удастся?

Сатофа поразмышляла с несколько минут и мотнула головой.

— Нет. Если ты, конечно, не обладаешь магией телепортации. Или если за тобой не прилетит некое межгалактическое транспортное средство и не попадёт под отслеживающие барьеры Владыки, когда будет совершать посадку. Даже далеко от городов и лётных площадок.

Кажется, Скай оказался в некоторой точке невозврата. Как иначе назвать это, ему неизвестно. Владыка открыл множество путей, он распахнул клетки, позволил покинуть территорию дворца, свободно гулять, где вздумается. Но цепи и кандалы не снял.

«Иллюзия свободы, — Скай вцепился в чокер, он неожиданно начал сильно сдавливать шею. Но кажется, омега просто чересчур сгорбился, да и сухие гренки забыл чаем запить. — Вот ублюдок. Будь ты проклят!»

Внезапно Скай кое-что осознал. Рука сама потянулась к шее, пальцы провели по ошейнику, нащупали гравировку знака Великого Владыки — буква «V», которая с древнемагического произносится как известная «В». После Скай коснулся серьги. Его взгляд скользнул по ожидающей Сатофе, остановился на её украшениях. По глазам леди-альфы Скай понял — она догадалась о его предположениях и… кивнула. Омега судорожно сглотнул.

— Серьги и чокеры, что носят обитатели имперского гарема, Владыка сам предоставляет нам. Но никто не знает, что на них установлены заклятья слежения. Один случай помог мне понять это. Однажды у некого омежки началась странная сыпь — наш лекарь определил у него аллергию на некий фрукт. Омега благополучно излечился, к аллергену близко не подходит. Но проблема состояла в том, что болезненная сыпь проступила на его шее, которая, конечно же, была плотно закрыта чокером. И чтобы лекарь смог осмотреть омегу, мне пришлось воспользоваться ключом и снять его. Спустя минуту, когда лекарь был занят своей работой, двери в гарем открылись, и на пороге оказался очень недовольный император. Он ни слова резкого не произнёс, я же всё ему объяснила, он лично увидел проблему своего наложника, а после чего ушёл, оставив, чтобы я предупреждала его о подобном. Так я и поняла, что поставляемые лично Владыкой украшения напитаны его магической силой.

— Поэтому, стоит их снять, он сразу это почувствует, — завершил Скай и дёргано вздохнул. — И слежка… как этому мерзкому завоевателю вообще не стыдно такое вытворять? Раз магия есть, значит можно в личную жизнь вторгаться?!

На возмущения Ская Сатофа ничего не ответила.

— Ах, ну да. Ведь у нас нет личной жизни, — скривился в раздражении Скай. — Наши пустые омежьи головы должны быть забиты только его альфийским половым достоинством, и с трепетом ожидать, когда он пожелает наложника в свои покои. И, конечно же, распивая чай на любимой Хрустальной террасе за новой книжкой, мы должны мечтать о том, как бы поскорее стать императрицами.

Печального взгляда Блум он не увидел.

— Скай, — тихо позвала омегу Сатофа. — Ты правда так ненавидишь это место?

— Возможно… не место. Не совсем. Здесь уютно и приятные люди. Это планета с благоприятным климатом и сдержанными осадками. Главный город королевства даже к такому, как я, к тому, кто неделями назад угрожал их императору, отнёсся снисходительно. А твой возлюбленный, Ривен, капитан второго отряда дворцовой стражи, помог вновь вздохнуть полной грудью и взять в руки меч. Он исполнил мою мечту, словно напоил после долгой жажды, ведь оружие, тренировки и битвы — неотъемлемая часть меня.

— Тебя по-прежнему мучает прошлое? — произнесла Сатофа, мягко коснувшись руки дорогого её сердцу омеги. — Возможно, стоит отпустить его?

— Отпустить?! — всполошился Скай, вскакивая, едва не столкнув со стола чашку с чаем. Его взгляд сверкнул гневом, зубы обнажились в оскале. — Ты считаешь, что я так легко могу забыть то, что он сделал?! Могу простить его?!.. — омега едва не задыхался от ярости и горя. Его вновь поглощает боль утраты. — Никогда!

— Нет! Нет! — Блум поспешила успокоить его. — Я не говорю о прощении. Твоя боль понятна мне, за такое очень тяжело простить… если вообще возможно… — Сати мотнула головой и с улыбкой взглянула побледневшего омегу. — Отпустить прошлое и попытаться начать жизнь заново. Беззаботно. Пусть и в роли наложника, но это не так уж и плохо. Помимо тебя здесь живёт более ста пятидесяти омег, среди них есть любимчики правителя, которых он вызывает чаще остальных. Ты можешь спокойно спать, хорошо питаться, читать, наслаждаться прогулками, заниматься тем, что ты любишь и даже посещать тренировки. Ты можешь найти себе друзей среди здешних омег, завести разговор со слугами, стражниками или с любым горожанином, когда мы в следующий раз пойдём с тобой в столицу за покупками. Именно так — просто жить.

Скай не отвечал долго. Опустившись на стул, он допил чай, и ещё долго глядел в окно на собирающиеся сумерки.

— Просто жить, да… — обронил омега, погружённый в глубокие думы.

Сатофа вздохнула. Она уже собиралась уходить, пожелав Скаю хорошего отдыха, но едва она поднялась, как Скай заговорил:

— Блум. Ты знаешь, что такое — ненависть? — вопрос являлся риторическим, но кажется, взгляд Ская поведал Блум не только ответ на него. — Я ошибался, когда ещё месяц назад считал, что это чувство мне известно. Я познал ярость и гнев, отчаяние и боль, горе и потерю, страх и ужас. И самое главное: я был опущен с головой в чистую ненависть.

Блум опустилась на стул. И слушала неотрывно.

— Я ненавижу. Ненависть кипит во мне сильнее, чем магия в вашем проклятом завоевателе. Я ненавижу то, из-за чего и как я попал сюда. Я ненавижу свою слабость, ненавижу сущность омеги, которой меня наградил Творец. Ненавижу эту серьгу, чокер, презрение альф. Ненавижу, что омег изначально считают безмозглыми инкубаторами, неспособными даже меч в руках правильно держать. Ненавижу то, что нас считают бесхарактерными и слабыми и постоянно пытаются поймать и изнасиловать, будто мы бесчувственные игрушки.

По-прежнему глаза Ская говорили больше, чем его голос. А его усилившийся потяжелевший запах заставил Сатофу почувствовать то же, что он сам ощущает глубоко в своей измученной душе. И она лишь смогла проронить его имя:

— Скай…

— Я ненавижу Валтора. И однажды этим кинжалом я прорублю ему глотку. Я… отниму его королевство так же, как он отнял моё. Я отниму его проклятую жизнь. И всё уничтожу.

Сегодняшний вечер выдался довольно спокойным. Несмотря на тяжёлый разговор с Сатофой и сомнения насчёт искренности слов леди-альфы, после вечернего десерта и горячего чая с ароматом цветов, у Ская поднялось настроение. Отдых, расслабление на кровати и наслаждение прохладой, что веет из открытого окна. И всё-таки песочная корзиночка со сливками и ягодами оказалась очень вкусной, а чай замечательно дополнял это произведение кулинарного искусства.

Дремать за книжкой в своей уютной кровати Скаю не очень-то хотелось. Но и прогуляться по холлу гарема для разговора с друзьями-наложниками он не желал. Хотя… прогуляться-то омега не был против, вот только не за разговором под золотой крышей, а на улице. Долго Скай думал, ворочаясь с одного бока на другой, вспоминал, существует ли комендантский час в гареме, и не запрещают ли наложникам покидать комнаты после девяти вечера.

Рука скользнула по спине, Скай нащупал пластырь, что скрывает за своей плотной тканью небольшую, но болезненную царапину. В памяти мгновенно возник кинжал, который не пожелал неловкости нового владельца и цапнул помимо наглых альф-насильников и самого омежку. Своенравное оружие Скай себе подобрал, но его лезвие оказалось не из простых — недолгими стараниями неумелому в кузнечном деле Скаю удалось выточить его до остроты, что способна разрезать волосок, и это не только его заслуги.

Омега отодвинул ящик и, обхватив удобную каучуковую рукоять, поднял своё оружие. Казалось, клинок отозвался лёгкой пульсацией на прикосновение своего нового владельца. Скай всегда считал, что у каждого оружия есть сущность. Поэтому бывший король прежде всегда отказывался от стендов с клинками и луками, которым положено пользоваться всем — у каждого воина есть свой клинок, и с ним нужно обращаться бережно. Ведь порой именно оружие выбирает своего хозяина.

Желание немедленно перевязать кулаки и щиколотки, стянуть грудь тренировочной туникой, взять в руки оттягивающий тяжестью полюбившийся меч и отработать несколько ударов… вспыхнуло как огонь на блюде на высоком камне, что освещает королевский сад по вечерам. Скай наблюдал, как некий стражник с факелом в руках исчезает в полумраке сада за окном, чтобы зажечь следующий огненный фонарь. И задумался, возможно ли прямо сейчас оправиться на плац и немного потренироваться? Проводятся ли тренировки воинов в этот поздний час? Будет ли возможность скрестить с кем-то достойным свой меч?

Воодушевление Ская не было прервано, но приостановлено странным шумом в холле гарема. Показался ему этот гам знакомым. Спрятав кинжал как обычно за пояс, так и не усвоив наглядный урок на собственной крови, Скай поправил свой чуть помятый внешний вид и вышел за дверь. Вновь мимо спешат омеги разных возрастов, со многими из них Скай уже знаком. Вновь громкие разговоры, восклицания, счастье в голосах наложников. И вновь появившийся на пороге гарема Великий Владыка, ослепляя всех своим величием и превосходством, получил от Ская безмолвный «хмык» на скривившемся лице.

Больше никакого страха — видеть Скай его не желал. От едкого альфийского запаха, что уже потянулся к его омежьему чуткому носу, отмахнулся. Но в комнату не вернулся. Скай просто прошёл мимо столпившихся у ног Величества наложников, мимо ожидающей выбора правителя хозяйки гарема. Мимо Валтора. Но вот незадача — взгляд сам поднялся на него!

Оказавшись в шаге от Валтора, Скай остановился, словно что-то его сковало. Нет… он отчётливо понимал — его ничто не держит, но и с места он сдвинуться не может. И взгляда оторвать от прямого взора Валтора… тоже. Запах альфы вновь потянулся к омеге словно цепями, что грозятся вот-вот схватить жертву, но Скай вырвался быстрее, чем упал перед наглым завоевателем на колени хотя бы морально, подобно остальным наложникам.

«Даже если я остаюсь в этом месте ещё на какое-то время и буду носить этот позорный ошейник, и не надейся, что я по первому зову ринусь в твою почивальню, мерзавец!»

На прощание Скай сверкнул гневным взглядом и исчез в полумраке вечера. Валтор ничего не ответил и ничего не предпринял. Но на своём лице позволил промелькнуть эмоции печали. Однако случившийся зрительный контакт видели другие. И по взорам, которые задержали друг на друге Владыка и новенький королевский наложник, было видно, что они неравнодушны. И близки, хоть и сами ещё об этом не подозревают.

Волнение всколыхнулось в обществе наложников — этот омега позволил себе чересчур большие чувства к Великому Владыке. И своим экзотическим нравом и запахом одурманил правителя. Стоит ли что-то предпринять против этого?..

«Проклятье! Пришёл, омежку себе на ночь выбрать?! Мерзавец! — Скай в ярости кромсал мечом манекен для тренировок. Солома только и летит в разные стороны. — Вертит людьми, как хочет! Думает, раз император, то всё разрешено?! Конечно, абсолютную монархию запросто выставил напоказ! А люди и слова вставить не могут из-за страха быть сожженными его великой магией! Построить империю, да ни слова о демократии не проронить, продолжая расширять свои владения и подчинять всё больше людей — нужно иметь особые способности, чтобы нормальный люд слушал, да в рот глядел с восхищением при таком отношении!»

Поздним вечером, как и ожидалось, на плаце никого не было. Как известно, имперский дворец занимает огромную территорию, и казармы дворцовой стражи были ухожены, приятны на вид, чисты и даже, в какой-то мере, богаты. И очень просторны — оказавшись наедине с собой, выпустив пар и всё-таки сломав бедный манекен, Скай в перерыв, отложив полюбившийся меч, прошёлся по дорожкам вокруг здания. Обитель оружейной и физической мощи дворца императора не уступала дому самого правителя, и Скай невольно оценил это.

Приятный сумрак быстро перешёл в ночь. Прохлада через широкие распахнутые двери крытого плаца проникала и остужала разгорячённого воина-омегу — единственного, кто решил променять вечерний отдых на хорошую тренировку. Как и главное здание дворца, его фасады и дороги вокруг освещались танцующим огнём на высоко расположенных на камнях и в нишах стен золотых блюдах, что создавало восхитительную атмосферу. Спрятавшись в кустах, стрекотали сверчки, изредка мерцая маленькими золотисто-белыми огоньками, с деревьев слышны редкие, но громкие крики необычных ночных птиц.

И Скай вновь возвращался на тренировочную площадку, выпивал воды и брал в руки меч, чтобы отработать ещё несколько ударов. Тренировка и раньше помогала маленькому эмоциональному омеге расслабиться и вновь взять свои чувства под жёсткий контроль монарха. Но сейчас она оказалась на удивление… лёгкой и приятной, даже когда тело уже ныло от усталости, Скай не выпускал меча из рук. Он чувствовал — это отдых, а не мягкая кровать и книга в руках.

Но тело всё равно не желало такого издевательства и, заставив ноги пошатнуться, напомнило своему хозяину о времени. Скай стёр пот со лба, зачёсывая влажные волосы, и вскинул голову на часы над дверью.

— Ох… не удивительно, что даже слуг в главном доме не слышно. Уже два часа ночи. Давно я так долго не тренировался.

Скай собирался прерваться до завтрашнего дня, но для начала сесть и начистить тоже уставший клинок, наверное, и не привыкший к таким продолжительным тренировкам. Но едва он возвращает задремавший от ласк нового хозяина меч на стойку, как на глаза омеги попадается…

Сокровище. Несколько луков под разный стиль и рост воина. Аккуратно связанные в пучки равного количества стрелы. Сил оставалось не так много, но как Скай мог упустить момент насладиться стрельбой из лука глубокой ночью, в тишине, где никто не помешает ощутить лучшую концентрацию и полноценное расслабление?

Стрельба из лука — это медитация. Никаких соревнований, которые любили проводить как любители, так и профессионалы на почившем Эраклионе. Лишь он, лук и стрела, что вот-вот сорвётся с тетивы прямо в мишень. И это мгновение, когда она ещё не была отпущена, Скай до покалывания в кончиках пальцев любит растягивать на десятки минут.

Но Скаю не удалось остаться одному даже в такой поздний час. Нет, его вовсе не искали, как нарушителя комендантского часа. Да и Скай не заметил, что им — необычным ночным лучником-омегой кто-то заинтересовался.

Шорох травы под ногами, влага росы, прохлада тихой ночи. Внезапно стрекот сверчков замолкает. Тишина. Валтор оборачивается. В нескольких метрах от него стрельбище казармы дворцовых стражников. Свист разрезаемого воздуха большой скорости стрелы и наконечник точно спивается в центр мишени. Гладко. Уверенно. Идеально точно. Стрела не отклонилась ни на миллиметр.

Тревожные мысли, что имели смелость одолевать Валтора минуты назад, умчались прочь, как случайно напуганные внезапным ночным гостем их тайной полянки ночные птицы. Валтор вовремя скрылся за деревьями и кустами — в то же мгновение в его сторону сверкнули голубые глаза. Скай никого не поймал своим острым зрением, навострённые уши более не ловили звуков, и омега, вновь подхватив хвостовик стрелы из колчана, что удобно подвязан на боку, приставил её к луку. И вновь натянул тетиву.

Валтор наблюдал неотрывно. Скай, этот новенький непокорный наложник! Этот необычный… восхитительный омега, которого альфа вовсе встречал в своей жизни. Он медленно, очень медленно натягивает тетиву, его сильные руки напрягаются, но не дрожат от тяжести. А после… Скай замирает.

Но… почему? Ведь обычно на то, чтобы выстрелить, воины тратят не более минуты! Скай впервые пробует это оружие? Нет, это невозможно. Его стойка, ровная крепкая спина, идеальная посадка головы, напряжённые мышцы рук, что в течение этих минут, удерживая тетиву натянутой, это мгновение, когда стрела вот-вот сорвётся…

«Он словно не дышит. Он профессионал».

Руки дрогнули, Валтор поймал жестокий оскал на лице Ская. Стрела впилась в дерево стены рядом с мишенью. Омега обречённо опускает руки, пытается отдышаться, словно только что очень долго бежал. Он больше не берёт в руки стрелу из колчана. И Валтор понял — Скай чувствует чужое присутствие, ощущает, что за ним наблюдают, и не может расслабиться для полноценной концентрации.

Не коснувшись ни ветви кустарника, не издав ни звука, Валтор покинул это место, позволив Скаю продолжить тренировку в спокойствии.