Пристрелить Тень, аннулировать контракт, избавиться от дьявола, прикинувшегося чёрной кошкой, пока тот сам не избавился от Неро; если потребуется — тлеющими окурками выжечь или срезать кухонным ножом каждую линию чернил вместе с кожей. Освежевать себя заживо, только бы эта тварь больше никогда, никогда не смела обращаться им.
— Сука-сука-сука… — как заведённый цедил Неро, шумно и надрывно дыша в ладони. Не в состоянии успокоиться.
Жмуря глаза до всплеска ярких пятен под веками.
Но беспорядочность их мельтешения не перекрывала проступающий образ недавнего Ви. Тающего, словно воссозданного из некачественного воска, темнеющего и растекающегося по полу вязкой лужей. Картину, лишившую покоя навек. Ужаснее зрелища смерти Кредо. Ужаснее кошмара Вергилия, фрагмент которого Неро пришлось узреть при заключении контракта с Тенью. Ужаснее всего, что Неро когда-либо видел в своей жизни.
Его Ви не мог быть таким.
Его Ви — всего-навсего воспоминание, не существующее нигде, лишь в голове Неро. Он вспыхнул столбом слепящего лилового света прежде, чем сгинуть бесследно. Каплями белого золота оказался растворён в уродливой сущности Уризена, вплавлен в неё, как звёзды вплавлены в чернь небосклона. Он сбежал от смерти. И от жизни — самим собой, не Вергилием.
Его Ви — в аду. Не в аду — в чистилище, но по ощущениям разница навряд ли велика.
Неро скорчился, согнулся в три погибели, упираясь лбом в холодную плитку, и в порыве бессильной ярости ударил кулаком по полу. Боль не принесла облегчения. Что толку от неё, от бессмысленных самоистязаний и запоздалых сожалений, если в конечном счёте он не сделал ни-че-го, чтобы остановить Ви.
Он же сам привёл его к Уризену. Сам позволил себе потерять его.
Ви исчез из-за его проклятой игры в самонадеянного героя и недостаточной быстроты реакции. Доигрался. Докрасовался. Браво, Неро! Твой приз — одинокие вечера, тоскливые, однообразные, с привкусом дешёвого алкоголя, к которому ты уже успел пристраститься, и бессчётные попытки начать курить, так и не увенчавшиеся успехом.
Доволен ли ты наградой?..
— Кретин! — Костяшки пальцев заломило повторно. Светло-серая плитка испещрилась паутиной мелких трещин.
Встревоженная громким шумом, глухо зарокотала Тень и завозилась возле Неро сгустком чего-то тёмного, бесформенного. Такая же тьма клубилась и на дне его души — снова. Снова. Длинные жёсткие усы защекотали щёку, и Неро, не поднимая головы, гадливо отдёрнулся от фамильяра.
Ви обманул его, сыграл на его чувствах и использовал в своих корыстных целях, утаивая правду до последнего, и Неро должен был бы ненавидеть его — о, он желал, он правда пытался заставить себя! — но…
— Проклятье! — Удар лбом о пол. И ещё один. И ещё. В такт каждому слогу. — Ка-кой же я и-ди-от!
Боли Неро больше не ощущал. На светлой керамике заалели первые разводы крови, и трещины мгновенно насытились ею, расцветая хищными цветами-рисунками.
А Тень раскатисто заурчала и языком провела по его волосам на макушке, ласково, точно жалея, и Неро буквально вывалился в коридор и бросился в комнату — за револьвером. Вывернул ящик тумбочки, чертыхнулся, когда книга — та самая, с золочёной буквой-именем на обложке (и здесь золото, да чтоб его!); давно следовало её выбросить — острым уголком упала на босую ногу, и наконец отыскал Синюю Розу. Сжал рукоять дрожащими пальцами и замер, отрезвлённый стылым прикосновением металла.
Он даже не знал, сработает ли это. Если и сработает — без меча, без Тени в его форме, Неро не сможет нормально существовать: почувствует себя почти что голым, беззащитнее и уязвимее, чем после потери руки.
Следовало подумать.
Вдохнув полной грудью, глубоко, со свистом, он напряг плечи. Револьвера из рук не выпустил.
Придётся всё-таки возвращаться в Фортуну за Красной Королевой, к своему прошлому, которое он надеялся оставить далеко позади. И встречи с Кирие не избежать.
С того дня, как заселялся сюда и в последний раз созванивался с ней, Неро так и не включил телефон. И сейчас — не собирался. Некому звонить. Ничей голос слышать не хочется.
Бессовестная ложь.
Неро стиснул рукоять крепче, и края ран на коже, оставленных его зубами, разошлись. Кровь щекотно побежала по пальцам и закапала на пол — плевать, потом вытрет. Но вид её образумил. Что же он, в самом-то деле? Да, Тень зачем-то превратилась в Ви — кто вообще знал, что она так умеет? — но это же не конец света. Не повод убивать единственное живое существо, ставшее его верным партнёром по оружию. Его оружием в буквальном смысле. Подумаешь, в Ви. Ви для него — никто.
Бессовестная ложь.
Это он никто для Ви.
С громким рыком, протяжным, обречённым и яростным, Неро швырнул Синюю Розу в стену и рухнул на диван, уткнувшись лицом в подушку. Сон сморил его быстро, почти мгновенно, и Неро уже не заметил, как Тень остановилась в дверном проёме и уставилась на него долгим пристальным взглядом. Больше не по-кошачьи игривым.
Не игривым вовсе.
***
В парке возле дома было безлюдно. И промозгло. Поздний вечер шумно дышал порывистым ветром, грубо ерошил волосы и ледяными пальцами забирался под воротник куртки. Сырая брусчатка, затёртая бесчисленными подошвами и отшлифованная непогодой почти до блеска, тихо хрустела под ногами надколотыми фрагментами. Словно зубами щёлкала, сердясь на немаленькую толщину подошв припозднившегося прохожего. А нестриженая трава прогибалась под тяжестью дождевых капель и клонилась к земле; изредка цеплялась за брючины и мокро их целовала, чтобы затем распрямиться и вскинуть острые концы вверх, к затянутому пеленой туч небу.
Неро поднял воротник и выдохнул облачко пара на озябшие руки. Растёр их и спрятал в карманы, ничуть не согревшись. В этом году август выдался скупым на тепло, но на ливни и влажную духоту — щедрым как никогда.
Освещение работало с перебоями: один горящий фонарь чередовался несколькими погасшими; бледные пятна света дрожали на земле, высветляли брусчатку и множили травинки их тенями-двойниками. Тенями-двойниками. Нервно дёрнув уголком губ, Неро ускорил шаг. Приблизился к одному такому пятну.
Конус искусственного света облил макушку и очертил спину, резко ударил по глазам, и Неро сощурился и вжал голову в плечи, норовя побыстрее миновать неприятный участок, очутиться в привычной мгле.
Он не знал, куда идёт. Зачем. Цели — по-прежнему нет и в помине.
Но после случившегося находиться в четырёх стенах в компании фамильяра желания нет никакого. И сна — уже ни в одном глазу.
На ближайшей скамейке чужеродным бурым пятном угадывался чей-то сгорбленный силуэт, громоздкий и неподвижный. Угловатый. Будто бы повреждённый в каждом суставе, как выброшенный на улицу манекен, отслуживший своё.
Неро узнал бы в нём себя, если бы провёл параллель. Но, к счастью или нет, силён в патетических сравнениях он не был.
А вот Ви — был.
Неро болезненно хмыкнул, самому себе качнул головой, разгоняя дымку воспоминаний, и замедлился. Инстинктивно нащупал рукоять револьвера, прикидывая, человеком ли является незнакомец или же демоном в засаде. С тварей, чудом уцелевших после тотальной зачистки, могло статься притвориться одним из рода человеческого и подстеречь ни о чём не подозревающую жертву, чтобы затем схватить её и уволочь в укромный переулок — себе и сородичам на обед.
Неро видел последствия. Видел забрызганные кровью стены и обглоданные останки, облепленные роем мясных мух.
Задержал дыхание, прислушиваясь, и максимально бесшумно взвёл курок, не вынимая оружия из кармана. Внимания не привлечь получилось — фигура не шелохнулась.
Неро всмотрелся пристальнее, подмечая детали.
Мужчина неопределённого возраста, хорошо сложен, но за собой едва ли следит: седые засаленные волосы небрежно падают на лицо; голова безвольно склонена к груди, как у спящего или покойника; опущенные широкие плечи и одежда, бесформенная, драная, в грязи и потёках чего-то тёмно-зелёного, как будто из помойного контейнера вытащенная — Неро остановился на расстоянии трёх метров от подозрительного типа, незаметно выудил Синюю Розу из кармана и завёл за спину, готовый использовать при первой же необходимости.
Остро кольнула под рёбрами тревога: в облике мужчины угадывалось нечто знакомое, но полумрак и завеса серебристых волос надёжно скрывали его личность, оставляя Неро томиться в неведении и пальцами другой руки пересчитывать патроны в кармане.
Должно хватить.
— Эй, вы в порядке? — на пробу окликнул он незнакомца. — Помощь нужна?
— Неро? Это ты? — Неро вздрогнул, когда мужчина подал голос и поднял голову, тяжело, точно последние силы растратил на это движение. Он знал его, знал его имя, а вот Неро встретил его впервые.
…или нет.
То, что он принял за седину, на деле оказалось платиновым блондом — Неро отметил этот нюанс, решительно подступив ближе. Мешковатая одежда — всего лишь плащ, кожаный плащ, словно побывавший в шредере или же, что более вероятно, исполосованный гигантскими когтями. И эти пятна… Неро скривился, узнав неприятный специфичный запах демонической крови.
Перед ним оказался не кто иной, как…
— Данте! — ахнул он в запоздалом прозрении и быстрым шагом приблизился к скамейке. — Ты как? Ты здесь? А… А где?.. — Неро заозирался по сторонам, выискивая… отца. Отца. Не Ви, нет, конечно же, нет.
Данте хрипло закашлялся и хлопнул ладонью по сиденью рядом с собой, приглашая Неро, но тот остался на ногах. Слишком взбудораженный, чтобы усидеть на месте. Слишком растерянный и ошеломлённый неожиданной встречей. Он ещё раз окинул Данте оценивающим взглядом и нахмурился: внешний вид его больше соответствовал бродяге, нежели легендарному охотнику на демонов, и это настораживало. Данте щепетильностью в выборе одежды никогда не отличался и часто смотрелся несколько небрежным, но в этот раз — как-то в особенности.
Неро ни разу не доводилось видеть его в столь жалком и плачевном состоянии.
— Где Вергилий? — твёрже спросил он, крепко стискивая рукоять револьвера и безуспешно пытаясь избавиться от надвигающегося предчувствия дурного.
— Погиб. — Голос Данте был сух и безучастен. Он как будто время сообщил или пожелал малознакомому человеку хорошего вечера.
Но уж никак не оповестил о гибели родного брата. О гибели отца — сыну.
О гибели Ви. Его Ви — ему, Неро.
— Как. Как погиб… — Колени подогнулись разом, и Неро сам не заметил, как опустился на мокрую от дождя лавку. Со звоном упала на брусчатку Синяя Роза. — Как погиб? — Тупо повторил он, расфокусированным взглядом упираясь в носки собственных ботинок. — Он… Он же… Вы же…
— Как-как, — невесело усмехнулся Данте и хлопнул Неро по плечу. Тот покачнулся, туго, одеревенело, как плохо смазанный механизм, и медленно вернулся в исходное положение. Даром что без скрипа. — Как и все в этом мире. Вот. — Он завозился и достал откуда-то сбоку длинный узкий предмет, не узнать который невозможно даже при плохом освещении, — Ямато. И протянул Неро. — Просил передать тебе.
— Что? Зачем? — Неро воспалёнными глазами уставился на тёмно-синие ножны, не прикасаясь к ним.
Он не понимал. Ничего не понимал. Не успевал за происходящим.
Вергилий — Ви — не мог погибнуть, только не там, только не в Нижнем мире; в месте — средоточии его кошмаров и плохих воспоминаний. В месте, которое ненавидел всем сердцем. Никто, даже он, он в особенности, не заслуживал подобного. Данте, должно быть, просто издевается, проверяя крепость нервов Неро на прочность.
Шутник херов!
— Нет… Да как так-то?! Этого не может быть! — Обуреваемый смешанными эмоциями, Неро порывисто вскочил на ноги. Окружающий мир колыхался, дрожал неустойчиво и плавно съезжал по наклонной. Его личный мир — кубарем катился вниз. По отвесной. — Нет-нет-нет! Это чушь какая-то! Он же столько дерьма пережил, я видел, я знаю! — Неро задрал рукав куртки, едва не порвав манжету, и показал Данте татуировки кошмара. — И просто взял и погиб, вырубая это грёбаное дерево?!
— Ты не видел, с чем нам пришлось столкнуться. — Тон Данте стал ледяным. Один-в-один похожим на тон брата.
— Да срать я хотел! Ты не защитил его! — Неро подскочил к Данте и схватил его за грудки. Поднял, едва ли не вырвав воротник плаща вместе с нитками, и свирепо затряс. — Это всё твоя вина! Ты! Это всё ты! Сукин ты…
— Успокойся, Неро! — Пощёчина обожгла унижением, но ничуть не помогла: Неро был готов убить гонца дурных вестей на месте. — Забудь о нём! Так даже лучше, больше он не…
— Лучше?! — взвыл Неро и оттолкнул Данте. Схватился за голову и впился ногтями в кожу, расчёсывая её до крови. — Для кого лучше?! Какого хрена ты его не защитил?! Какого хрена бросил там?! Это я, я должен был пойти туда вместе с ним! Я!
Данте отбросил Ямато и резко шагнул вперёд. Обнял Неро, крепко; туго сжал в объятиях, точно норовя задушить, и тот захрипел, подавившись воздухом и гневными окриками. Задёргался, но вяло, на остаточной злости, не находя в себе сил ни вырваться, ни смириться и принять страшной правды.
— Прости меня, пацан, — как-то устало, обречённо выдохнул Данте и стиснул грудь Неро крепче. — У меня не было выбора.
— О чём ты говоришь?.. — Обескровленные губы едва слушались. Неро помертвел и оцепенел враз.
Неужели это не всё? Неужели шкатулка откровений имела потайное дно?
Если так — плохи были дела его. Неро не выкарабкается. Ещё одно слово Данте — и тьма сомкнётся над головой, поглотит окончательно.
— Он словно обезумел. И мне… — Неро не хотел слушать продолжение. Не хотел. Не хотел, не хотел, не хотел. — Пришлось. В общем, это…
— Заткнись! Не говори ничего! — лязгнул он зубами, безотчётно утыкаясь лбом в пропахшее демонической кровью плечо Данте, точно ища утешения, и зажал себе уши. — Пожалуйста, пожалуйста, молчи!
— Мне жаль.
Взрезав мглу неоновым всполохом материализовавшихся крыльев, Неро обратился в демона прямо там, в крепкой хватке братоубийцы.
С тем, чтобы стать убийцей самому.
Спасать больше нечего, бороться не за что тоже: его семья уничтожена. Неро сам — растоптан, раздавлен ужасной вестью. Мёртв.
Как и Ви теперь.
Когти в спину Данте он вонзил быстро, глубоко, не давая себе времени передумать; не позволяя себе вспомнить о жалости и милосердии. Прошил кости и мягкие ткани насквозь, так что до собственной груди достал — ощутил, как концы когтей остро и неприятно впиваются в кожу. Надавил сильнее, с мрачным удовлетворением улавливая последний угасающий выдох Данте. Ещё не покойника. Уже не жильца.
Запрокинул голову и завыл в голос. Дико, по-звериному — по-волчьи.
И проснулся.
Дышалось невероятно тяжело, горло горело от криков — похоже, эта часть кошмара обернулась реальностью. Намокшие от пота простыни неприятно липли к телу, и Неро взбрыкнул ногами, пытаясь сбросить одеяло на пол. Не вышло. Сбрасывать нечего: одеяла на нём и без того не было.
Но было что-то другое.
Тяжесть на груди не исчезла вместе со страшным сном и объятиями Данте. Дыхание не выровнялось. Сердце не унялось.
Лучше не стало.
Тихий вздох поблизости — чужой, определённо чужой, — заставил торопливо проморгаться и перевести взгляд к его источнику. И остатки сонливости как рукой сняло.
Кротко поглядывая исподлобья и мерцая алыми глазами-стекляшками, на его груди, умостив голову аккурат напротив сердца, лежал Ви.