— Подожди, тебя хреново слышно. И не смей сбрасывать вызов, ты! — На фоне вновь что-то грохнуло, ухнуло, задребезжало металлом. Нико дышала часто, видимо, торопливо собирала себя в кучу после сна, выпутывала из волос какую-нибудь демоническую дрянь и попутно разносила мастерскую — вполне в её стиле. Наверняка ведь снова заснула на рабочем месте.

Неро взъерошил волосы на макушке, печально улыбнулся. Он скучал.

— Ну так что? — уже более деловито поинтересовалась она. Чиркнула зажигалкой. — Во что ты опять вляпался?

— Да брось! Разве я не могу просто набрать?..

— Это ты-то? В полтретьего ночи? Нет, не-а, нет, даже не пытайся! — Она сделала затяжку. Голос стал ниже, шершавее; не приласкал, а будто бы взъерошил против роста волос. Нервным тиком тронуло уголок губы — Неро скривился, передёрнул плечами. — Ты что-то говорил о контракте.

Стащить бы у неё сигарету, крепко затянуться самому и набросить на шею сизую полупрозрачную удавку. Следом вторую, третью. Затянуть вдохом потуже.

И не ответить.

Отлепившись от окна и потерев пальцами переносицу, он нахмурился. Прошёлся из угла в угол, разгоняя серебристые нити паутины и такого же цвета пылинки, дыша последними, глотая вместе с далёким, фантомно горчащим в горле дымом Нико. И мельком взглянул в комнату. Тьма непроницаемая, не различить ничего, никого, оно и к лучшему — мотнул головой, торопливо отвёл взгляд.

— Да. — Тронул банку с окурками и подвинул в сторону. Вернул на более тёмный, без пыли, круглый отпечаток прежнего места. Себя требовалось чем-то занять. — Контракт с демоном. У… Ви были такие, помнишь же? Как разорвать с ними связь?

Спросил — и уставился в окно, как если бы Нико видеть его могла, а он её взгляда избежать попытался. И смешно, каким же трусом он стал внезапно, и смеяться не получается: губы кривятся, расползаются в уродливой и невесёлой линии, как по швам расходится изжившая своё вещь — так же жалко выглядела кобура Синей Розы, давний подарок Кирие на его восемнадцатилетие; Ви, закатив глаза, выбросил, а Неро отчего-то так и не остановил его.

Сквозь собственное неясное отражение виден Редгрейв. Клипота нет уже давно; ну, относительно, конечно: время растиралось, сыпалась на незаживающие раны солью — и Неро не мог вспомнить, три дня назад или вечность была официально открыта дорожная развязка на том месте, где кровавое дерево раскидывало корни-ветви. Она была там, пульсировала огнями, как крупная артерия города; плетение магистралей, фонарные столбы догорающими спичками и небольшой парк с мемориалом погибшим.

Вергилий натворил дел, принёс городу, который когда-то любил, трагедию; так же, как она однажды вошла в его дом не постучав. А Ви пытался всё исправить. Вергилий никогда не обратился бы за помощью. А Ви нашёл Неро первым, с ногами забрался на подоконник и позже, месяцем, может, меньше — так же бесцеремонно в его душу.

Вергилий или Ви — кто из них настоящий?

— Даже спрашивать боюсь, зачем это тебе.

— М-м… — Не сразу вспомнилось, о чём они говорили. Вынув из банки начатую, ещё тёплую сигарету, Неро прокрутил её между пальцами и со вздохом уселся на пол, прильнул к стене. На лопатки надавило твёрдым, остудило, но уже без озноба: спокойной прохладой. Он подтянул колени к груди, уткнулся в них подбородком. Снизу вверх уставился на небо через квадрат окна. — Просто ответь, о’кей?

— Повреди ядро.

— А как-нибудь кроме этого? — хмыкнул устало.

Зажал зубами сигарету и слишком поздно вспомнил, что зажигалку оставил там же, у банки на подоконнике. Вставать уже не хотелось, и он остался на месте, мусоля кончиком языка фильтр. Во рту неприятно горчило. А небо чернело, текло невидимо, и смотреть на него хотелось бесконечность.

— Или вышиби мозги носителю.

Чуть не подавившись сигаретой, Неро нервно фыркнул. Показалось — или поверх небесной черни появилось отражение в стекле; ожило, задвигалось высоким и угловатым. Полосой белого легло.

— Мне нужно время, чтобы покопаться в архивах Ордена. Можешь подождать до… эй, Неро. — Нико вдруг посерьёзнела, выдохнула дым протяжно и долго. Собиралась с духом. Неро перекосило в предчувствии дурного: именно поэтому он и держал телефон выключенным. — У тебя же охренеть как всё не нормально, верно? Ты точно не хочешь поговорить? Может, Кирие…

— Как она? — быстро уцепился он за спасительную соломинку. Стукнулся затылком о стену, закрыл глаза и выдохнул несуществующий дым вслед за Нико; так же: протяжно, долго, до сухого жжения в горле.

— Ну… — с несвойственной ей осторожностью пробормотала Нико, — неплохо вроде. Справляется. Она немного поправилась, знаешь, ей очень идёт. Передать ей что-нибудь?

— Я задолжал ей извинения. Но не нужно. Я сам. Позже.

Нико понятливо хмыкнула, но настаивать не стала. Они оба знали, что его «позже» с некоторых пор превратилось в «никогда».

— И с каким же фамильяром ты хочешь расторгнуть контракт? — вкрадчиво поинтересовалась она, возвращаясь к прежней теме. Умница. Он не провёл её. Не обманул. Потому что уронил планку и стал слишком плох во всём, даже во лжи; провал с Кирие должен был научить его хоть чему-нибудь, но и этого не случилось. Что уж говорить о провале с Ви. Что уж говорить о попытке задурить голову единственному близкому другу. — Ты же понимаешь, что Ви — не фамильяр Вергилия? Он не… Это не сработает, так что, боюсь, мы не сможем…

Будь она рядом сейчас — обнял бы крепко-крепко, так чтобы опешила, выронила сигарету и выть от хохота начала; брыкаться, наступать ему на ноги намеренно. Кружиться в его объятиях и пытаться остановить захлёбывающимся «отпусти, болван!». Он обнял бы её крепко-крепко: за «мы»; за то, что не «ты». Сотни километров отделяли Фортуну от Редгрейва — а она всё ещё с ним, в полтретьего ночи, растрёпанная и ужасно не выспавшаяся.

«Боюсь, мы не сможем…»

Наверное, влюбись он в неё, всё вышло бы куда проще.

Наверное, признайся он ей в этом сейчас — выплюнула бы дымный, но беззлобный смешок ему прямо в динамик. А после припоминала бы момент слабости до конца жизни.

— Я знаю. Я просто… — Муть в груди поднималась, хороводила смольными кляксами, и сил молчать оставалось всё меньше. Смазанное отражение самого себя в стекле далёкое, бледное и полупрозрачное. Но даже так видно, что тени под глазами чёрные, в цвет неба. Сигарета согнулась, сломалась в зубах. — Я заключил контракт с Тенью. Пантерой, помнишь?

— Блядство. Неро! — Искрой, вспышкой огня. Он почти увидел, как Нико притаптывает и сердито взмахивает свободной рукой, едва не сбив с полки гнутое копыто, или рог, или засушенную косматую морду с двумя парами ушей и дюжиной остекленелых глаз. — Как?! Когда? Данте же их всех убил, разве нет?

— Ещё там, у Клипота. Я… я сам не понял, как так вышло.

— И молча съебался в неизвестном направлении!

— Тень, эта кошка… она…

Бесшумно, но едва ли крадучись, на балкон вышел Ви и встал напротив Неро. Поясницей и локтями прижался к подоконнику непринуждённо; согнув одну ногу в колене, упёрся подошвой в стену позади — Неро, дрогнув голосом, сбившись на полуслове, проследил за ним в тревожном оцепенении. Поза естественная, узнаваемая, наверняка же подсмотренная у настоящего Ви.

И сил закончить фразу не осталось вовсе; сил дышать, сил держаться, цепляясь за обеспокоенные вопросы Нико, смысла ни одного из которых он не уловил. А мысль всего одна, шальная и с обугленными крыльями, подожжённым мотыльком мечущаяся в опустевшей голове: нужно было запереть дверь.

Нужно было избрать другой путь на вершину Клипота.

Нужно было позволить Вергилию убить его.

Ви же тёмным шёлком плавно перетёк на пол, опустился на колени рядом и кончиками пальцев выхватил у Неро фрагмент сигаретного фильтра прямо изо рта. Неро передёрнуло, перекосило и шатнуло в сторону, а Ви заулыбался как-то странно, не то в искреннем веселье, не то готовясь вот-вот согнуться пополам от неизвестной сильнейшей боли и разрыдаться. И его рука тотчас оказалась цепко перехвачена: Неро крепко сжал его пальцы. Холодные, по-книжному сухие — один лишь фильтр неприятно мазнул влажным.

— Нет, ничего, — замороженно, заторможенно выдавил он из себя. — Знаешь, я передумал. Забей на архивы. Я как-нибудь позже наберу. Извини, что разбудил, и спокойной ночи.

И сбросил вызов. Непослушными пальцами, ободрав кожу дважды, вынул сим-карту и вместе с телефоном сунул в карман не глядя.

«…она принимает облик Ви и сводит меня с ума. Вот что делает эта чёртова кошка!» — Протянув освободившуюся руку, он смазал подушечкой пальца неправильную улыбку с чужих губ; поправил контур, смягчил линию, не из глины, а из демонической материи словно бы воссоздавая его. Для себя. Для эгоистичного окончательно свихнувшегося себя. Потому что у Тени всё ещё получалось препаршиво, а видеть Ви неправильным было больно почти физически.

А когда отнял руку, заметил, как в глубоких трещинках губ заблестел бледно-ржавый след, собрался мелкими каплями. Дрогнули крылья носа — Ви нахмурился, наморщил лоб и губы поджал, размазав цвет ещё больше: чуткий демонический нюх определил запах чужой крови, и тот не понравился фамильяру явно. И быстрее, чем Неро успел предугадать, охнуть и влепить ему крепкую затрещину, чтобы не смел, — Ви облизнулся быстро и ловко, как кошка. Собрал кровь подчистую. Сверкнул взглядом остро и провокационно, как если бы опередил Неро в чём-то невероятно важном и собою был горд. Сволочь.

И Неро, охнув уже сейчас, уже совершенно не к месту, опомнился, шарахнулся от него в лихорадочном испуге, возбуждении и морозном ознобе; лопатками вжался в стену плотно и неприятно: кошка. Он и есть проклятая кошка. И пусть она живая, дышит, даже голову наклоняет так же, как Ви, настоящим Ви ей никогда не стать.

Неро не признает её. Ни за что не признает.

Грубо дёрнув на себя чужую руку, он силой разжал пальцы и отобрал фильтр. Курить не собирался, но из принципа, из мстительности и неизвестно откуда взявшейся злости: на себя, на Тень, на ненавистного Ви, предавшего его. Локтем отпихнул фальшивого Ви и рыкнул угрожающе, стоило тому перетечь ближе и обвить запястье обеими руками. Мягко, ласкательно. И, блеснув кровавым во взгляде, тут же заломить болезненно и лицом чуть ли не ткнуть Неро в пол.

— Сука!..

Крепкий глоток сухой пыли, боль в согнутой руке и коленях, упирающихся в твёрдый пол — кажется, унижение ощущалось именно так. Но хватка ослабла тотчас же, и Ви, смяв отвоёванный фильтр в кулаке, растянулся на полу рядом с Неро; улыбнулся ему в лицо ласково и глупо, возмутительно простодушно, и сощурился довольно. Его волосы растеклись по полу разводами чёрной краски, две пряди упали на лоб, «испачкали» — и Неро, впервые за долгое время, совсем не хотелось прикоснуться к ним и поправить.

— Что, тварь, боишься, что сдохну и вместе с собой утащу и тебя? — зло выплюнул он вместо этого и рывком вскочил на ноги. Хотел было пнуть, даже ногу занёс, — не смог. — Правильно боишься!

Развернулся и чуть ли не бегом бросился прочь, намереваясь немедленно покинуть квартиру: только не в парк, ни в коем случае не в парк — глупость, конечно, но с последствиями дурных снов разберётся он как-нибудь позже, в порядке очереди; вероятно, никогда. И уже в коридоре, набрасывая на себя куртку и предусмотрительно пряча Синюю Розу в карман, метнул взгляд в сторону балкона. На Ви, неподвижно стоящего в дверях.

Посмотрел в его глаза. Красные. Не зелёные.

И, круто развернувшись на пятках, вылетел в подъезд и свирепо грохнул дверью.