Чонгук боится спросить. Боится отказать. Боится прекратить. Большой палец надавливает, ласкает, и мысли улетучиваются, оставляя жалкий скулеж. Лампа выключена. В глазах темень, в сердце обжигающее солнце пустыни, а рядом с ухом тёплое дыхание. Тэхён голодный, безумный. Чонгук боится. И желает большего. Оба они не до конца раздетые, поддавшиеся порыву: один ведёт, другой подчиняется. Чонгук обхватывает оба члена и пачкается в смазке. Немного смелости, немного власти, и тихие стоны срываются с губ.

— Тебе нравится?

— Сильнее, Чонгу…

Страшно вдруг проснуться. Страшно осознать, что это сон, ведь тогда Чонгук окажется в худшем кошмаре. Но Тэхён кончает, и это ощущается и слышится как самое реальное в жизни. Чонгук скоро следует за ним.

Они снова целуются, долго, мучительно, идут в душ и ложатся спать. Без разговоров. Слова ранят, а поцелуи волнуют, и потому утром Чонгук целует Тэхёна вновь, тот отзывается, и кажется, что так и должно быть. Разрушить это между ними — значит убить. Страх проникает вглубь, заражая кровь. Молчание спасает.

— Ну как, ребятки, поездка? — улыбается мама, совсем не удивлённая и ничуть не раздраженная тем, что за столом опять на одного человека больше.

Поездка, которую не забыть, не выжечь из памяти. Тэхён вызывается показать фотографии. Они с мамой смеются и комментируют, Чонгук пребывает в прострации, он не может осознать и осознаться. Вчера Тэхён был тем Тэхёном, которого он всегда знал? Это не подделка? Почему тогда он так спокоен, бросая взгляд на Чонгука, показывая селфи и хохоча с того, как нелепо они выглядят там. Там. В том дне, вырванном и взорвавшемся ядерным грибом в небе.

— Почему ты перестал ходить в танцкласс? — когда мать уходит, спрашивает Чонгук, лишь бы заполнить пустоту разрозненных мыслей, хаотично возникающих в мозгу.

— Ненавижу танцы, — ухмыляется Тэхён.

— Врёшь ведь, — с недоверием.

Незнание — благо. Так легче. Пусть все вокруг фальшь, пусть иллюзия, Чонгуку нравится быть здесь. Пусть прежние мечты о светлом и вечном растоптаны, Тэхён снова в дверях спальни живой и страстный, только ключ поверни, чтобы родители ненароком не увидели то, что так старательно игнорируют. А Тэхён… игнорирует ли он происходящее с ним? С ними. Потому что Чонгук да. Нужно немного времени.

И дни мешаются, когда на голову падает подготовка к экзаменам, катастрофой сметая всё на пути. Волнение сбивает с ног. Ладони потеют, а знания в голове улетучиваются. Экзамены выматывающие. И на грани обморока с трясущимся нутром Чонгук наконец забывает о самой важной неразрешимой проблеме. Да и нет её, если закрыть глаза.

— Сдал? — Тэхён освободился раньше, но ждал Чонгука на скамейке перед школой, втыкая в телефон.

— Думаю, да, но я поседел.

В зеркале Чонгук и вправду заметил пару белых волосков: школа умела убивать.

— Тебе по статусу положено красить волосы, — без страха быть застуканным Тэхён чиркает зажигалкой, а сигарет нет, закончились, а Чонгук не дал купить новую пачку. — Можешь в голубой.

— После тебя, любитель подводки, — Чонгук усаживается на скамью.

— Тц, да нуна опять…

— Конечно-конечно, сделаю вид, что верю.

Замолкают. Тишина не давит. Впереди распласталось серо-жёлтое здание школы с кучей окон, из которых смотрела в одну точку сотня глаз. Паранойя. Никому нет дела… на самом-то деле! Но приходится отвернуться, чтобы отвлечься и не запаниковать. Бывает, дыхание сбивается и морозит внутри. Чонгук сосредотачивается на родинках Тэхёна.

— Вечером… увидимся?

— Сегодня кое-какие дела, Чонгу, — ладонь касается плеча, чуть сжимает и ускользает.

Тэхён пропадает, написав спустя пару дней, чтобы Чонгук не волновался. И тот правда пытается, залипая в «Симс», но все больше грузится от ожидания. Игра поставлена на паузу, а герой блуждает в пикселях. Построив готический особняк и не удовлетворившись результатом, Чонгук приступает к замку и застревает в начале, будто высушенный, пробует ресторан и снова не видит ничего, будто фантазия иссякла, может быть, даже не сейчас, а вообще давно — где-то после первого разлада с Тэхёном. Может, архитектурный вовсе не то, что Чонгуку нужно? Может, стоило подумать лучше, а не брести к первой попавшейся выбранной цели, отбивая лоб?

Старенький ноутбук отчаянно пыхтит и трещит, нечто подобное происходит и с подвисшим Чонгуком. Он выходит из режима строительства, не сохраняясь, и выключает игру. Смотреть ничего тоже не хочется, хоть список планов набирает сотню названий фильмов, сериалов и аниме. Чонгук открывает чат, быстро листая в поисках полезной информации и пропуская бесполезный трёп одноклассников, и собирается просто лечь подремать под усыпляющую музыку, но вверху экрана мерцает сообщение.

Юнги:

я в городе. пригонишь кофе попить?

И, воу, Чонгук совсем забыл про Юнги сразу после… той поездки. Тот тоже не писал, занятый сдачей сессии.

Чонгук:

Адрес?

У выхода Чонгука, уже запрыгнувшего в кроссовки, перехватывает мать.

— Чонгук? Ты забыл о встрече? — держит она его за рукав.

— А? А-а…

С недавних пор мать порывалась устроить что-то вроде посиделок со старой университетской подругой, у которой, вот это неожиданность, две прекрасные дочери, чуть старше Чонгука.

— Они вот-вот придут, — вздыхает мать с обреченностью.

— Я быстро. Встречусь с другом…

— Тэхён может подождать.

— Не он.

На лице матери сверкает яркая эмоция, и в шутку Чонгук поднимает телефон, делая вид, что собирается сфоткать.

— Ну тебя! — мягкий толчок заставляет улыбку растянуться растянуться на лице. — Иди-иди, но через два часа…

— Понял-понял.

Не теряя минут, Чонгук уходит, быстро перепрыгивая ступени. До ТЦ, у которого ждал Юнги, пешком можно было добраться довольно быстро, правда идти нужно через поле. В прошлом году там планировали построить целый комплекс, но со сменой мэра города история утихла, забылась, а деньги ушли на другие блага. Отец частенько припоминал это за ужином, распаляясь так, что мать закатывала глаза до затылка и выходила из-за стола.

Протоптанная тропа ведёт Чонгука прямо, солнце светит тускло, то и дело скрываясь за тучами. Дождь пока не моросит, но за чистоту кроссовок Чонгук переживает небезосновательно, стараясь скорее добраться до асфальта. Наконец перед глазами заправка, за ней «Мак», а вкось громадина в три этажа, где на парковке должен ждать Юнги. Немного волнительно представлять эту встречу.

— Чонгук! — слышится позади, и Чонгук тормозит, оборачиваясь. Он надеется, что не выглядит слишком удивлённым, потому что голос принадлежит Чимину.

Он стремительно приближается, и Чонгук мажет взглядом по белейшим лоферам и плоской прямоугольной штуке в чехле за спиной. Выглядит нелепо.

Выходит, все это время Чимин просто следовал за Чонгуком? Поверить в случайность встречи — нереальная тупость. Молча приподнимая бровь, Чонгук не говорит даже привет, хотя и не чувствует ни злости, ни раздражения. Плевать ему на Чимина. А вот Чимину, судя по паузе, нет. В конце концов он собирается, со свистом ветра наклоняясь на девяносто градусов, и выдаёт:

— Прости. В прошлый раз я извинялся не искренне, — распрямляется, а Чонгук просто смотрит, никак не реагируя. — Ты меня бесил, то есть я тебя ненавидел. Проблема была только во мне.

— И?..

— И ты все ещё бесишь меня, и я не собираюсь с тобой дружить или типа того, но…

— И нахуя ты это все говоришь мне? — повышает голос Чонгук и осекается. — Ты шёл за мной? — уже тише.

— Нашёл твой адрес в личном деле, — Чимин смотрит куда-то в бок.

— Класс, окей, долг перед собой по очищению совести ты выполнил, а теперь пиздуй, — отворачиваясь, Чонгук не знает, почему вспыхнула агрессия. Наверное, он все же поторопился с выводами о том, что Чимин ему совсем безразличен.

— Чонгук… — начинает Чимин, но его перебивают.

— Эй, ты Чонгук? С того видоса, да?

Блять, снова… Такое случалось у школы, но за пределами никогда.

Двое парней с бритыми головами и сигаретами стояли чуть вдалеке. Затоптав бычки, они направляются к Чонгуку. Чёрт, он не видел их до того, как остановился из-за Чимина. Наверное, они вышли из «Мака» позже и явно слышали имя. Ну естественно. Боже. Чонгук просто местная знаменитость, которой везло, что всякое быдло не узнавало его в лицо.

— Нет, — пофигистично отвечает, и не надеясь на мирный исход.

— Да он, — парни встают почти вплотную, не давая пройти. Здоровые. Куда выше и шире щуплых школьников.

— А это кто там? Смазливенький. Твой парень?

Что ж, если Чонгука будут избивать, Чимин может позвать на помощь…

— Парни, вы что-то путаете, — лепечет Чимин и кладёт руку Чонгуку на плечо. Чонгук мысленно стонет. Какого черта? У Пака уже должны пятки сверкать по направлению к ТЦ или заправке.

— Не-е, от вас пидорасами за километр несёт, — ухмыляется слева, оголяя желтоватые зубы. — Так, значит, сюда слушайте, голубки, расклад такой: мы вас быстренько пиздим, а вы мамочкам говорите, что с лестницы упали, усекли?

— Вариант второй, — правый харкает прямо на кроссовок. Сука. — Девчонку твою отпускаем, а тебе ебало украшаем и делаем пару переломов.

— Окей, давайте быстренько первый, — Чимин выходит чуть вперёд, — только минутку, эта штука мешать будет, — большим пальцем указывает за спину.

Бугаи посмеиваются, кивают.

— Чонгук, помоги снять, — абсолютно спокойный, Чимин делает пару шагов в сторону и поворачивается боком.

Понятия не имея, что происходит и серьёзно ли он, Чонгук стягивает лямки, тянет и суёт ношу в руки Чимину.

— Ну вот, — вздыхает тот, вдруг замахивается и до треска ударяет по бритым головам. Инструмент падает, и в этот момент, крепко хватая за запястье Чимина, Чонгук припускает со всей дури к ТЦ.

— Сука! — слышится вслед и что-то ещё, что не разобрать из-за шума в ушах.

До парковки словно целая вечность, а позади злые бойцовские собаки, готовые перегрызть глотки. Машинами забит каждый участок. Чонгук петляет, глазами выискивая Юнги, который обещал ждать. Не спрашивая, Чимин покорно следует, тяжело дыша и шепча «быстрее». Наконец Чонгук натыкается на серую макушку и рвётся из последних сил.

— Юнги! — зовёт он.

Юнги оборачивается и за секунду понимает что-то, распахивая пассажирскую дверь серого хёндая, а сам влетает на водительское. Чонгук забирается в салон, утягивая и Чимина. Они утыкаются в заднее стекло, переглядываются, видя разделившихся бритоголовых с разных сторон парковки. Машина двигается. И со вздохом облегчения парни сползают по креслам.

— Чем ты их ударил? — почему-то это интересует Чонгука больше всего.

— Гуцинем, — прикрывает глаза Чимин и тут же распахивает. Чонгук готов поклясться, что они не были настолько широкими и ясными раньше.

— Чем?

— Китайский струнный инструмент, занимаюсь с детства.

— Почему он вообще был у тебя с собой?

— Наврал отцу, что иду на занятия, чтобы смыться с мероприятия…

— А-а, я тоже смылся со встречи матери.

— Забавное совпадение.

— Точно, — хмурится Чонгук.

— Так, stop! — выкрикивает Юнги с акцентом. — Мне кто-то что-то объяснит. Какой, нахуй, гуцинь и от кого вы бежали? И ты кто вообще?

Что ж, по дороге случился занимательный рассказ.