– Ты, сука крашенная, за языком должна была следить, – Айва хватает девочку за челюсть, нависая сверху и скалясь, – или мне его тебе нахер вырвать? – она вновь замахивается кулаком, уже увешанным маленькими ранками, как холодное запястье обхватывают тонкие теплые пальцы, немного сжимая.

– Айва! – Мари тянет ее на себя, заставляя слезть с жертвы, – подожди, – хулиганка покорно встает, вытирая кровь с губ и переносицы, а после переводит взор на подругу. А потом снова на жертву ее тяжелого кулака. И снова на подругу. Пазл в голове не складывается, он с треском разваливается и сыпется мелкими кусочками на дно сознания, оставляя голову совсем пустой.

– Мари, какого черта твоя гребанная девушка себе позволяет?! – девочка встает и отряхивается, рассматривая порванную блузку с принтом чирлидерской команды.

– Она не моя девушка! – Мари почти срывается, что несколько учеников поодаль оборачиваются на нее, – Эмили, мы подруги. – затем обращается к Айве, – это моя сестра, Эмили, из параллели. – и тут до хулиганки доходит одна важная, очень важная вещь: они похожи. Обе рыжие, с ярко-голубыми глазами, одни манеры и выражения, но несмотря на это, отличий здесь тоже предостаточно. Начиная конским хвостом у, Эмили и заканчивая огромной разницей в стилях одежды.

– Твою мать, – Айва закатывает глаза и шумно выдыхает через нос, – если бы я знала, то поступила бы по-другому.

–Ну и друзья у тебя, конечно, Мари.

***

Айва, в своей непривычной, излишне спокойной и отчужденной манере, шагает по полным коридорам школы. Столько лиц, разговоров, и все не о чем. Она окидывает взглядом каждого и встречается с подозрением, напряжением, может даже страхом. Сегодня Айва одна. Одинокая и никому не доступная. У Мари, кажется, сейчас дополнительный урок по математике – она ей разве нравится? – так что ее времяпрепровождение до следующего урока приправлено вязким одиночеством.

За углом её встретила компания чирлидерш, так оживленно воркующих о каком-то красивом парне. Айва окинула взором их всех, задержавшись на последней – рыжей, что завязывала хвост тугой резинкой.

– Чего вылупилась? Свою девочку-кохай потеряла? – она расплывается в язвительной улыбке, захлопнув шкафчик, – или наша мисс-я-люблю-рыжих-лесбиянок сегодня ищет новую жертву? – Айва понимает: ее выводят на эмоции, но сделать с этим ничего не может. Даже если очень сильно захочется, она вмажет этой рыжей суке.

– У тебя зубы лишние что ли? – чуть отталкивает других девушек вокруг, сделав шаг к особе.

– Ой, а ты что, так сильно впрягаешься за свою маленькую кошечку? Какая драма, вы прямо как собака Брут и кошка… как ее звали? Не помню даже. – она заливается смехом, но компания ее совсем не поддерживает, а лишь понимает – еще немного и Айва закипит. Алым пламенем нальется ее кровь, а глаза заслепит пеленой гнева и этой ненависти. – или как Ромео и Джульетта! Жаль, не умрете в конце бесславной смертью, – она наигранно-грустно вздыхает, чуть закатив глаза, а после разворачивается, – прости, но мне нужно бежать, – рука вдруг хватает чужой хвост, тянет на себя и бросает на пол.

– Что ты сейчас блять сказала? – Айва, полностью отдавшись эмоциям, сверху-вниз смотрит на язву, что уже подготовила свои клыки и готова сама набросится на эту тонкую, изящную шею, выгрызть из нее трахеи и сожрать не подавившись.

***

Мари глубоко вздыхает и потирает виски. Эмили скрылась где-то в коридоре. О, вечером у них будет определенно очень серьёзный разговор.

– Айва, тебе стоит быть немного, хотя бы немного, учтивее и не распускать руки так быстро, – Мари не может злится, или не хочет, ведь Айва сделала за нее то, чем она занималась несколько лет подряд, – пойдем, у меня есть салфетки.

– Я разве что-то сделала не так? Мне кажется, я правильно поступила. Это ее проблема, что язык у нее гнилой и грязный. – Айва закатывает глаза и шагает за Мари, присаживаясь на мягкую лавочку. Девочка не отвечает, глубоко вздыхает и берет подругу за подбородок, аккуратно проводя салфеткой по смазанному кровавому следу. Дыхание касается кончиков пальцев, а сама хулиганка, прикрыв глаза, выжидает, когда Мари закончит.

– У тебя… очень красивые губы, – она проводит большим пальцем по нижней, как вдруг Айва открывает глаза и легонько прикусывает палец, расплываясь в легкой улыбке, – Айва! – Мари краснеет, но не знает почему – из-за того, что их сейчас может кто-нибудь увидеть, или из-за того, что Айва сделала это так аккуратно и нежно, что сердце внезапно упало куда-то вниз и не хочет подниматься.

Она убирает руку, красная до изнеможения, но по мнению Айвы такая милая, слишком милая.

– Да ладно, я же его не откусила, – усмехается, приобняв Мари за плечи, – ну так, что с твоей сестрой там?

– У нас довольно сложные и нескладные отношения, но, в следующий раз, пожалуйста, обойдись словами. Прилетит то мне. – и тут Мари замолкает, она сказала лишнего.

– Прилетает? – Айва с секунду молчит, – вы что, деретесь? – гнев под коркой сознания закипает сильнее, начинает литься горячей лавой от головы к кулакам, а взгляд моментом цепляется за все, что похоже на Эмили.

– Словесно, все в порядке, мы больше не деремся. Айва, послушай, – Мари кладет ладони на чужие щеки и проводит большими пальцами по скулам, – Эмили, хоть и язва и та еще заноза, но она все-таки моя семья…

– Какая к чертовой матери семья?! – Айва перебивает, не дослушивает, но ладони с щек не убирает, – в семье себя так не ведут! Не сравнивают сестру и не придираются к ее друзьям, а тем более, не выставляют на общее обозрение чужую, блять, ориентацию! – Айва глубоко вздыхает и встречается с недопониманием в глазах Мари.

– Что? – она переспрашивает и убирает руки, – что она тебе сказала?

– Что ты лесбиянка, а потом, что я лесбиянка. Это разве плохо? Я никогда не отрицала, что мне нравятся девушки, – внутри Мари что-то трескается, лопается с огромным грохотом, отдает по ушам и черепу, теперь она точно осознает, насколько серьезным будет их разговор.

– Меня сегодня либо убьют, либо выгонят из дома, – Мари касается пальцами висков и вздыхает.

– Щас прям, я им потом такое устрою, – Айва хмурится, но понимает – у ее подруги очень сложные отношения с похоже, крайне гомофобными родителями. Значит, ее нужно вытаскивать, – может останешься сегодня на ночь у меня? Родители уехали, Акира у себя в комнате, наверняка кого-нибудь приведет. – Мари молчит, но прекрасно понимает – если случится худший вариант из всех предложенных, выбора у нее не останется.

– Это тебя не затруднит?

– Ни капли, не парься, только домой забеги пижаму взять, я буду ждать тебя у дома, – Айва обнимает ее за плечи и улыбается. Мари отвечает ей тем же.

***

Огонек дергает за дверную ручку. Не поддается. Она чуть закатывает глаза и шарится по карманам.

– Ключи дома оставила? – Айва подходит сзади и осматривается. Небольшой домик с террасой и вторым этажом, с открытым окном. Окна занавешены плотными шторами, а свет выключен.

– Походу, – Мари цокает и хмурится, – я попробую маме позвонить, пусть откроет.

– Не надо, – Айва цепляется руками за крышу террасы и забирается по ней на верх, – через окно зайдем.

– Айва! Твою мать, – Мари делает два шага назад, открывая себе больший обзор на крышу, как подруга, приложив пальцы к губам.

– Не бушуй, крыша хлипкая, двоих не выдержит. Что тебе взять?

– Пижаму, синюю тетрадь со стола и футболку со стула, любую, – Мари вздыхает и наблюдает за аккуратно проходящей по черепице Айвой, незаконно в ее дом! – только не шуми, – уже напоследок проговаривает Огонек, чуть отворачивая голову.

Айва попадает в небольшое помещение с выключенным светом. Кровать, со сложенной пижамой на ней, стул, стол с парой тетрадей, книжные полки и постер на стене с какой-то рок группой. Хулиганка хватает все необходимое быстро и тихо, таким же образом спускаясь к Мари на землю.

– Заказ выполнен, – чуть улыбается, шагая к машине.

– Спасибо, но, когда ты успела научиться лазить по чертовым крышам? – Мари поднимает взор на подругу и хмурится.

– Да я давно умею. И тебя могу научить. Поехали, сегодня ты у меня. – чуть улыбается, потрепав по волосам.