На следующий день Айва, оставив Акиру дома самого на себя, села на последний автобус к спортшколе. Соревнования должны были начаться где-то часов в двенадцать, судя по тому сообщению, что ей скинула Мари вчера вечером. Она… опоздала. Почти на сорок минут. Отыграна была всего одна партия, или две партии, Айва не сильно разбиралась в этих тонкостях, но счет уже был не самым приятным.

– Технический перерыв! – воскликнул судья, направляясь куда-то с зала. Люди на трибунах немного закопошились, но расходиться не собирались.

Айва аккуратно спустилась к первым рядам, взглядом уловив рыжую головушку, что рассматривала людей, почти искала взглядом кого-то. И нашла, завидев улыбающуюся подругу, махающую ей рукой. Кивок, свисток, мяч на поле.

Отрыв в очках становился все меньше и меньше. Может, потому что Мари больше сосредоточилась на игре, а может, потому что команда сплотилась и стала играть слаженней. Но, какой бы хорошей не была их игра, как бы четко и метко не летели удары на чужую сторону, исход был предрешен – поражение. Разгромлены, но не сломлены.

– Двадцать три на двадцать пять! Матч завершен! Команда *** уходит с этого поля с победой! – судья громко дует в свисток, объявляя конец игры.

Люди с трибун быстрыми шагами спускаются по лестнице, встречают своих детей. Мари усталым взглядом провожает команду к родным. А на ней лица нет. Они столько готовились, старались, работали, но все равно проиграли. У горла встал ком, а губы сжались.

– Эй, Огонек, – Айва все также улыбается, кладет руку на чужое плечо, – не кисни, в следующий раз заберете победу.

– Ага, – Мари убирает ладонь, поправляет растрепанные волосы и шагает в сторону раздевалок, – я переоденусь и приду, подожди меня здесь, – она скрывается где-то за дверью.

Айва осматривает присутствующих. Каждого почти лапает взглядом, вглядываясь в их лица, не стесняется и откровенно пялиться. А взор у нее тяжелый, холодный, давит сверху вниз, смешивает с грязью, а губы расплываются в насмешливой улыбке. Злостной, почти змеиной. А она ведь даже ничего еще не сделала.

– Я здесь, – Мари возвращается быстро, облаченная в белую футболку и спортивные штаны, – пошли, – она и не замечает этой змеи, вьющейся вокруг шеи Айвы и выпускающей клыки на всех, кто ей не понравится.

– Хочешь я капитанше ноги сломаю, чтобы она больше никогда не играла? – на лестнице, почти у входа произносит Айва, улыбаясь.

– Что? – Мари резко поворачивает голову в сторону подруги и пугается собственного неестественно громкого голоса, – Айва, нет!

– Ну, как знаешь. Я же просто пошутила, а то ты совсем раскисла, – девушка надевает куртку, не застегивая ее, – пошли ко мне, я покажу тебе внесенные изменения, мне просто лень скидывать тебе по почте.

– Не по голубиной же, – Мари закатывает глаза, но шагает за одноклассницей, – могла бы и скинуть.

– Ты живешь за пять кварталов отсюда, а я за три, так что едем ко мне.

– Едем? – Мари недоуменно смотрит на Айву, а после на черную машину, стоящую у входа. Сколько бы они ни были знакомы, разницы в достатке огонек, почему то, не замечала. До сегодняшнего дня. Черный «кадиллак» поблескивал на солнце. За рулем был мужчина-водитель с солнцезащитными очками на лице.

– Нравится? – Айва смеется, уверенно шагая к транспорту, – садись, не бойся. – Мари быстрыми шагами подошла к машине и села рядом с подругой. Водитель молча взглянул в зеркало и тронулся. Огоньку было немного неловко, даже слишком, отчего она всю дорогу смотрела куда-то в пол, а пальцами перебирала ткань штанов.

– Не нервничай, в следующий раз я лично тебя повезу, – Айва смеется, хлопает подружку по плечу и выходит, как только они останавливаются.

Небольшой двухэтажный коттедж с высоким забором, поодаль от города – имение семьи Гайос. Спокойное место, построенное еще их дедом.

– Очень странно осознавать, что ты, имея такое состояние, ходишь в школу с детьми из рабочего класса. – Мари немного оглядывается, подмечая клумбы с цветами по всему двору.

– Ну, знаешь, – Айва проходит внутрь и снимает куртку, – отец благосклонно потратился на наши тренировки и парочку дополнительных занятий, начиная языками и заканчивая борьбой, но в социум выходить же нужно. Он хотел, чтобы мы прочувствовали, как учиться рабочий класс, что делает, как вести с ними дела, и в каком случае стоит и не стоит применять грубую силу. Школа, безусловно, не самое лучшее место для этого, но какой-никакой опыт она дает, хотя мне иногда там настолько скучно, что я готова спать на уроках.

– Я заметила, да, – Мари смеется, рассматривает свое отражение в зеркале прихожей, а потом вдруг поворачивается к Айве, – у меня ощущение дежавю, как будто это уже все было. Разве нет?

– Дежавю? Ну, знаешь, я не знаю, помнишь ты или нет, но твой отец как-то приезжал к нам. Что-то чинил, все-таки, он довольно хороший инженер, – Мари в ответ кивает, – и он привез тебя, мы также стояли здесь.

– Я не помню этого… – Мари как-то неловко отводит взгляд, вздыхает и потирает виски, затем сняв куртку и оставшись в футболке с спортивными штанами, – правда я не...

 – Конечно, все учебой забито, зубрила, – Айва пальцем стучит по чужому лбу и смеется, направляясь к лестнице на второй этаж, – пошли, – в конце светлого коридора две двери, обе черные, но с разными наклейками и предупреждениями, а зал, соединенный с коридором, освещен небольшой лампой. Диван в темно-серой обивке стоит напротив плазменного телевизора, а отец Айвы, откинувшись на спинку и приобняв любимую жену, щелкает каналы, в поисках хорошего фильма.

– Мам, пап, я дома, – проговаривает Айва, чуть махнув рукой, – со мной дочь Фудзимото, мы если что в комнате.

– Старшая? – отец поворачивает голову и оглядывает девочек, – приятно познакомится, младшая Фудзимото, передай отцу привет.

– Можно просто Мари, я обязательно передам, – девочка улыбнулась и шмыгнула в комнату.

Айва включает свет. Увешанные постерами стены, лакированный стол из темного дерева с ноутбуком, рядом с которым вплотную к стене синтезатор, и повязки на кисти, используемые в боксе, кажется, торчащие из приоткрытого шкафа с одеждой. Жесткая плохо заправленная кровать, а на ней домашняя футболка со штанами.

– Как давно ты играешь на синтезаторе? – Мари оборачивается, встречаясь взглядом с обнаженной спиной Айвы, увешанной старыми шрамами, отчего взор приходится быстро отвести, чтобы хотя бы себя таким зрелищем не смущать.

– Кажется, около пяти лет. Раньше я играла на пианино, но, он неудобно стоял в коридоре, так что мы его продали и купили это, – Айва переодевается в домашнюю одежду – белую футболку и черные спортивные штаны, а после подходит к столу.

– Не думала, что в перерывах между мордобоями ты занимаешься искусством.

– Я тоже не думала, что настолько низкий человек может так хорошо играть в волейбол, где рост – преимущество, – Айва усмехается, включая гаджет и поворачивается к подруге, что, сложив руки на груди, хмурит брови в недовольной гримасе.

– Вообще то, там рост ничего не играет, а лишь то, насколько у тебя высокий и сильный прыжок. – Мари цокает и садится рядом, – давай, показывай, что ты там сделала.

Проект, на удивление, оказался излишне простым. По крайней мере они закончили его всего за вечер, что в теории, невозможно.

Мари легла поперек кровати, прикрывая глаза.

– Я устала, – она чуть прикрыла глаза и вздохнула, – домой еще пора, – огонек хрустит пальцами и поднимает голову на Айву, что разворачивает свой стул к ней.

– Надо поесть сначала. Пойду схожу на кухню, – и скрывается в коридоре.

Мари смотрит ей в след, и вдруг задается вопросом: «почему они раньше не начали общаться?» Да, безусловно, обе из разных миров, совсем не похожих, но, это же совсем мелочь. Айва оказалась не такой злостной, какой казалась в начале.

Эта минута размышлений расслабила, настолько, что Мари задремала. Гайос вернулась чуть позже, с двумя косушками теплого супа. Будить одноклассницу не стала – лишь удобнее уложила ее на кровать и накрыла одеялом.

– Огонек, – усмехнулась девушка, садясь за стол.

Мари потянулась и приоткрыла глаза, осматриваясь. Комната Айвы. На ней одеяло, а самой хозяйки нет в комнате.

– Выспалась? – голос раздался откуда-то со стороны стенки, к которой кровать вплотную стояла. Огонек дернулась и повернулась в сторону звука, – ты очень крепко спишь, держу в курсе.

– Твою мать, сколько время?

– Часов десять, наверное, я не знаю. – Айва потянулась и села на кровати, – хочу тебя обрадовать, тебе никто не звонил, – она достала из кармана чужой телефон и протянула Мари.

– Ты лазила в моем телефоне?

– Совсем немного, сделала парочку своих фотографий, – Айва расплывается в довольной улыбке и переворачивается на живот, подставляя руки под подбородок, – можешь взглянуть, раз так интересно.

– Надеюсь, там нет ничего непристойного, – Мари закатывает глаза и открывает галерею. Почти с десяток фотографий с кривляющейся Айвой и всего две, где она выглядит излишне серьезно, – и что ты предлагаешь мне с этим делать?

– Хранить, как зеницу ока, конечно же! – подскакивает с крови и смеется, делая оборот вокруг себя, – пойдем, тебя дома, наверное, уже заждались. Я довезу.

– Да, пойдем.