Нюкта выглядела потерянной. Она ничего не говорила и лишь молча наблюдала за происходящим побледневшими, будто скрытыми за пеленой белёсого тумана, глазами Итэра. Казалось, словно её насильно подняли с постели, разбудили, но она ещё не проснулась. Спала с открытыми глазами.

Моракс призывал быть с ней очень осторожными, возможно, эррозия уже повлияла на её разум, если даже не начала частично разрушать. «Её сознание сейчас может быть похоже на листья дерева, где поселились гусеницы. Да, это всё ещё листья дерева, и они не погибли, но некоторые фрагменты были съедены и уже никогда не восстановятся, » — пояснил Чжун Ли, когда они спустились в заброшенную деревню.

Первые несколько часов, на первый взгляд, ничего не изменилось, однако, присматриваясь, перемены начинаешь замечать сразу. Ночной лес, бормочущие где-то в его глубинах хиличурлы, порхающие тут и там мотыльки вместе с разноцветными бабочками, цветущие дневные цветы рядом с раскрывшимися бутонами своих ночных братьев, стрекот цикад и полуночная трель кузнечиков.

Старое поселение встретило запахом сырости и разрухой. Некоторые здания ещё криво и косо, но держались, другие же накренились настолько, что уже заходить в них было бы небезопасно, от иных же остались лишь крыши, почти полностью поросшие мхом и плющом. Син Цю уверенным шагом повёл всех на окраину деревни, где сохранилась старая беседка, спрятанная за деревьями. Деревянные колонны, покрытые белой потрескавшейся краской, оплёл вьюнок, красующийся белыми маленькими цветочками с лёгким свежим ароматом. Крыша чуть накренилась, а в одном месте и вовсе зияла огромная трещина. Скамейки, прибитые прямо к стенам, жалобно скрипели, а на столе кем-то была забыта стеклянная гранёная ваза, в которой каким-то чудом проросло растение, оплетающее белыми корнями стеклянное дно.

Нюкта по-прежнему молчала, как и практически все присутствующие. Только Чжун Ли иногда подавал голос, да и то — ненадолго. Линос вёл под руку Богиню Ночи, растерянно о чём-то размышляющую и жмущуюся к нему под недобрым прищуром Предвестника Фатуи, явно выжидающего момент, чтобы продолжить так толком и не начавшуюся драку. Кербер же плёлся самым последним, держась за повреждённое место. Он иногда останавливался и приваливался к покосившемуся зданию или юному деревцу, чтобы передохнуть и отдышаться, но ни разу не жаловался, а от помощи Син Цю и вовсе отказался.

Все потихоньку расселись в беседке. Только Нюкта и Линос не сели. Богиня наконец что-то сообразила и подняла взгляд на Чжун Ли, присевшего у самого края:

— Нам нужно поговорить.

— Понимаю, — слегка кивнул мужчина и указал взглядом на место напротив.

— Нет. Только нам двоим, — она слегка качнула головой и, дождавшись кивка от Моракса, перевела взгляд на сына. — Будь здесь.

— Конечно, — согласился Линос и нехотя отпустил её.

— Пройдёмся? — предложил Моракс и подал Нюкте руку.

— Пройдёмся, — она слегка кивнула и взяла его под руку, прижавшись боком, боясь потерять равновесие.

— И что там за божественные секретики, интересно, — хмыкнул Чайльд и скрестил руки на груди, глядя им вслед.

— Узнаем позже, — выдохнул Кербер и присел за стол, придерживая больное место.

— Божественные? — негодующе уточнил Син Цю и попытался найти взглядом Итэра, но после сообразил. — Точно же… Без Итэра как-то странно. Всё так… Неправильно.

— Итэр, — с тоской выдохнула Паймон, но присаживаться не стала.

— Так что вы с ним сделали? Кажется, кто-то хотел всё объяснить, — Чайльд поднял взгляд исподлобья на Кербера, а после зыркнул на Линоса, всё ещё смотрящего вслед матери и Мораксу, вскоре скрывшихся за деревьями.

— Линни, ты…? — хотел было попросить Кербер нормальное объяснение, но брат лишь хмыкнул и ушёл на прогулку в одиночестве, отказываясь от комментариев. — Вот ведь заноза.

— А мне только начало казаться, что он не такой уж и противный старикашка, — нахмурилась Паймон и скрестила руки на груди, глянув ему в спину.

— В общем, — начал Кербер, собравшись с мыслями, — мы очень долго пытались это осуществить. Десятки, сотни раз. И каждый раз нас ждала неудача. То тело неподходящее, то дальше печати уйти не могли. Я обратил внимание на Итэра ещё при первых слухах, что кто-то смог одолеть Двалина и вышел невредимым после схватки с Андриусом. Даже, наверное, больше второе.

— Двалин и Андриус? Двое из пяти стражей земель Мондштадта? — задумчиво уточнил Син Цю. — Я читал об этом. Они помогли Анемо Архонту.

— Да, верно. И они, в общем-то, неплохие ребята были, кроме Андриуса. С ним всегда было тяжело найти общий язык. По крайней мере, раньше, — растерянно улыбнулся Кербер. — Не знаю, как сейчас. Мы были последний раз в Монде, может, тысячу лет назад. Или больше. Или меньше. Ха, простите, — Кербер засмеялся, схватившись за больное место и поморщившись. — Я иногда путаюсь во времени. Когда столько живёшь, начинаешь иначе чувствовать время.

— Да-да, — перебил его Тарталья. — И дальше что было?

— Я отправился в Мондштадт и наблюдал за Итэром некоторое время в виде птиц, белок, кошек и собак. Он, знаете, очень любит животных. Всех тискает, что под руку попадаются, — Кербер слегка улыбнулся, но после вздохнул, заметив, как Чайльд поджал губы и чуть сполз под стол. — Прости.

— И ты рассказал об Итэре Линосу, — догадался Син Цю.

— Верно. У студентов начались экзамены, братец впервые взялся полностью за свою работу. Очень много жаловался, — весело усмехнулся мужчина. — «Эти люди такие глупые». «Я для кого лекции читаю и книги нужные в библиоткеке придерживаю?» «Какую чушь они несут! Будто вообще ничего не читали и не слушали!» — карикатурно передразнил он голос брата, наконец вызывая улыбку у Паймон и Син Цю. Чайльд же был всё так же серьёзен и невесел, потому Кер сразу продолжил. — В общем. Он работал и занимался делами, а я продолжал следить за Итэром. Видел произошедшее в Ли Юэ с Мораксом, видел события в Инадзуме. Итэр был так крут, кстати. Ему очень шла униформа сопротивления.

— Я в этом не сомневаюсь. Даже в этом наряде экзотической танцовщицы с особым обслуживанием за дополнительную плату он прекрасно выглядит, — невесело усмехнулся Чайльд.

— Да, он во всём симпатяга, — согласно кивнул Кер, но после до него дошло. — Эй, это очень удобный и практичный наряд! Он лёгкий, в нём не жарко, и он быстро высыхает, даже если намокнет.

— И Линос носит почти то же самое, — заметил Син Цю. — Только у него ткань не такая прозрачная. У Итэра блуза совсем просвечивает, всё видно. Хорошо, что брюки ближе к поясу становятся плотнее, иначе бы нам пришлось переодевать его.

— Я уже об этом думал. Если что, просто закутаем его в пальто, — хмыкнул Чайльд. — Что дальше? Когда вы решили действовать?

— Когда Итэр вернулся в Ли Юэ. События в Инадзуме и Разломе сильно утомили его, и он вернулся в гавань в своеобразный отпуск. Хотя, думаю, так бы он это не назвал, — продолжил Кербер. — Малютка должна помнить.

— Да, точно. Итэр сказал, что хочет отдохнуть, потому что «отдых — это смена одной деятельности на другую», как он говорил, — припомнила Паймон. — И мы стали браться за мелкие и несложные поручения, чтобы отвлечься.

— Верно. Тогда мы и приехали в Ли Юэ, но не смогли выцепить Итэра сразу же через Гильдию Искателей Приключений. Мы хотели, чтобы всё прошло тихо и нас никто не заметил, — Кербер тяжело вздохнул. — Но тут эта история с пещерой и обвалом. Мы уже боялись, что придётся нам вмешаться и вызволить его. Но на помощь Итэру пришли из совершенно неожиданного места.

— Фатуи, — искоса глянул на Чайльда Син Цю. — Да, действительно неожиданного.

— Наш план был пересмотрен и изменён, хотя для этого и пришлось выйти из тени, — выдохнул Кербер. — А дальше вы знаете.

— Да, примерно, — слегка кивнул Тарталья. — И что в итоге случилось с Итэром? В его теле сейчас Богиня, я правильно понимаю?

— Правильно. Его тело послужило сосудом для её души, — Кер слегка кивнул.

— А что с его душой? — взволнованно уточнила Паймон.

— В теле не могут одновременно находиться две души. Точнее, могут, но это очень редкий случай, исключение из правил, — пояснил Кербер и попытался поменять положение, но болезненно замычал. — Душа была извлечена из тела, а тело Итэра заняла Нюкта.

— Извлечена из тела?! — испуганно воскликнула Паймон.

— Так вот что он тогда сделал с хиличурлом, — понял Син Цю. — В этом заключается магия Линоса? Магия теней?

— Не совсем, — слегка покачал головой Кербер. — Магия теней — это магия иллюзий в основном. Тень может принять любую форму. Создание миражей, обман и всё в этом духе. У Линоса всё намного сложнее. Магия теней в основном предназначена для обороны, напасть с ней непросто. Напугать и всё в этом духе. Так же к ней относится хранение вещей в тенях, например. Всё остальное — магия тьмы и разработанные им ритуалы.

— А с душой хиличурла что произошло? — уточнила Паймон.

— Он извлёк из него душу и… И отпустил её? — припомнил юноша.

— Почти, думаю, вы уже знаете, что хиличурлы — это не просто монстры. В некоторых из них ещё теплится душа. Если нам такие попадаются, то нельзя их отпускать. Душу нужно извлечь и отпустить, чтобы она могла переродиться. Линос зовёт это…

— Круговоротом энергии в природе, — сам ответил за себя Линос, выплыв из темноты леса чёрным туманом. — Кто-то умирает, кто-то рождается. Энергия должна оставаться в мире ради этого.

— И что же с Итэром? Вы отпустили его на перерождение? — уточнил Чайльд, задумавшись над этим.

— А в чём дело? — хмыкнул Линос и присел рядом с братом.

— Не значит ли это, что Итэр… — не решилась озвучить страшную мысль Паймон, прикрыв ладошками рот.

— Умер, — закончил за ней Чайльд и поднял тяжёлый взгляд на пристыженного ситуацией Кербера и совершенно спокойного Линоса, точно для него вся эта ситуация была абсолютной нормой.

***

Нюкта плохо понимала, что вокруг творилось. Она осматривалась и всё никак не могла сообразить, почему всё выглядело не так, как она помнила. Деревья раньше росли здесь совершенно другие, более витиеватые с мощными корнями, чтоб держаться за камни, склоны были более крутыми такими, что взобраться сюда было настоящим испытанием, если только ты не способен летать. Даже цвета были какими-то другими.

И тело казалось очень странным, непривычным. Оно было очень тяжёлым, не таким невесомым и лёгким, как раньше, в голове то и дело слышался невнятный шёпот и бормотание, живот сводило непривычной судорогой и в груди что-то даже жутковато шевелилось. Под тонкими пальцами с коротенькими ногтями, точно не так давно сорванными, всё вдруг начало чувствоваться совсем иначе. Она ощущала холод шелковистой кожи своего сына, текстуру тоненькой, прозрачной ткани его порванного топа, шероховатость костюма Моракса и твёрдость его предплечья, за которое она чуть испуганно держалась.

Богиня Ночи впервые за всю свою долгую жизнь чувствовала себя такой… такой… Неестественно живой.

Конечно, раньше она тоже ощущала и температуру, текстуры разных вещей, формы, жёсткость, но сейчас всё было таким ярким и будто бы другим.

— Нюкта, как ты себя чувствуешь? — через несколько минут прогулки наконец спросил Чжун Ли, опустив на неё взгляд.

— М? — не сразу отозвалась она, но всё же подняла на него взгляд. — Необычно. Всё очень… странное.

— Странное? — уточнил мужчина.

— Да, — она слегка кивнула. — Сложно объяснить. Тело такое тяжёлое. И в груди… — она приложила ладонь прямо поверх солнечного сплетения, прижимая тонкую ткань к коже. — В груди что-то… Что-то шевелится.

— Возможно, стучит? — предположил он и чуток наклонился к ней.

— Да, точно. Стучит, — согласилась Нюкта и посмотрела на него. — Такого раньше не было.

— Стучит сердце, — пояснил Чжун Ли. — Это орган, который перемещает кровь по телу. Возможно, в твоём предыдущем теле не было его за ненадобностью.

— Сердце? У Линоса оно есть. И у Кербера, — припомнила Нюкта и слегка улыбнулась всплывшему воспоминанию. — Когда они были маленькими, я прижимала их к себе, чтобы убаюкать, и слушала, как бьются их сердца. Только я не знала, что его так тяжело носить. Оказывается, мои мальчики такие сильные.

— Поверь, они сильнее, чем ты сейчас думаешь, — слегка улыбнулся ей Моракс.

— Они так выросли. Я помню их ещё совсем малышами, — она засмеялась и прикрыла рот тыльной стороной ладони. — Раньше были милыми мальчишками, а теперь вдруг такие серьёзные мужчины. Сколько же я спала?

— Долго, Нюкта, очень долго. Несколько тысяч лет, — выдохнул Моракс и выпрямился. — Многое произошло в мире. Что последнее ты помнишь?

— Некоторые вещи всё ещё туманны, но я помню, что натворила, если ты об этом, — Нюкта слегка кивнула. — Хотелось бы мне принести свои искренние извинения, но, боюсь, толка от этого уже не будет. Мои извинения ничего не исправят.

— Это верно, но мне приятно, что ты извиняешься, — Чжун Ли выдохнул и неторопливо провёл её вдоль разбитой улицы с разрушенными домами.

— У меня было много времени, чтобы обо всём подумать, — тихо выдохнула Нюкта, чуть сжав его руку.

Нюкта неторопливо переводила взгляд с одной развалины на другую и не узнавала в них ту деревню. Здания тогда были другой формы и более простые, а эти устанавливались на долгое время, с фундаментом и укреплениями. Возможно, это уже потомки тех людей построили здесь поселение. Нюкта уже хотела было спросить, почему здесь всё такое заброшенное, но в голове вдруг снова раздался шёпот: «Что происходит? Почему так холодно и темно?».

Нюкта приложила руку к голове и мучительно выдохнула, поморщившись. Моракс посмотрел на неё и вновь чуть наклонился, чтобы заглянуть в лицо собеседника, сейчас будто даже побледневшее.

— Что-то не так? — осторожно спросил мужчина, останавливаясь.

— У меня какой-то голос в голове, — пожаловалась Нюкта и вновь поморщилась.

— Голос в голове? — задумчиво переспросил Чжун Ли и осмотрелся, после чего подвёл её к одному из домов, где в окне ещё сохранилось помутневшее стекло с огромной трещиной прямо по диагонали. — Ты не могла бы взглянуть?

— На что? — недовольно заурчала Нюкта, массируя висок кончиками пальцев, после чего проследила за взглядом друга.

В мутном стекле, покрытым разводами от многолетних дождей, отражалось отдалённо знакомое ей лицо. Кажется, она видела его во сне. Оно было округлым из-за пухлых щёчек, с острым подбородком, маленьким вздёрнутым носом и большими янтарными глазами в обрамлении светлых ресниц, таких же, как и длинные взъерошенные волосы. Нюкта в удивлении распахнула глаза и приложила обе ладони к щекам, сильно их потискала, поморщившись от неприятных ощущений.

— Это не моё тело, — подала она голос и наконец различила в нём чужой, принадлежащий этому телу. — Это теперь мой голос?

Она помотала головой и потрогала волосы: потянула их в разные стороны, попыталась пригладить, но те всё равно упрямо пушились, чёлка не зачёсывалась назад и продолжала щекотать лоб. Нюкта сделала глубокий вдох и ощупала тело, понимая, что фигура теперь совершенно иная: нет узкой талии и широких бёдер, объёмных ягодиц. Телосложение стало довольно субтильным, подкачанным, совсем не тем, к которому Нюкта привыкла. Сердце забилось быстрее, заставляя её приобнять себя и медленно опуститься на землю. Дыхание потяжелело, а в голове продолжал раздаваться шёпот, мучающий её вопросами «Что происходит?», «Где я?». Спустя пару секунд она поняла, что произошло.

— Они подселили меня в чужое тело, — негромко прошептала она самой себе, но после слегка усмехнулась. — Надо же. Чья это была идея?

— Смею предположить, что Линоса, — подал ей руку Моракс.

— Ну да, разумеется, — она взялась за неё и осторожно поднялась. — Знаешь того, кому принадлежало это тело?

— Знаю. Это один хороший человек и верный друг многих других людей, — слегка улыбнулся Чжун Ли, взглянув на знакомое лицо, ныне принадлежавшее другому.

— Возвращаемся, я немного оклемалась, — выдохнула Нюкта и вновь взяла Властелина Камня под руку. — Нужно серьёзно поговорить с детьми.

— Раз уж ты пришла в себя, то я хочу попросить тебя кое о чём, — начал Моракс, задержав её.

— О чём же? — заинтересованно спросила она, слегка наклонив голову набок.

— Вечная ночь больше ни к чему, ведь сейчас почти всё в порядке, — весьма осторожно начал мужчина.

— Ох, я понимаю, — она подняла взгляд в тёмное небо, затянутое чёрными тучами, после чего глянула на Моракса. — С этим могут быть проблемы. Идём. Детям это тоже нужно услышать.

Чжун Ли на это ничего не ответил и молча повёл её обратно, раздумывая обо всём случившемся.

Они потихоньку вернулись обратно, в полном молчании. Точнее, Моракс шёл в молчании, а Нюкта слушала шёпот остатков вырванной души и уже знала, что нужно делать, когда она вернётся.

В беседке было уже тихо. Атмосфера стояла очень уж напряжённая. Тарталья прожигал взглядом Линоса и Кербера. По большей части первого, ибо второй, по крайней мере, выглядел виноватым и в полной мере осознавал, что они натворили. Син Цю тоже явно был недоволен и ждал от виновника произошедшего хоть каких-то комментариев, но тот сохранял спокойствие, которое только сильнее всех раздражало. Когда же на горизонте показались Моракс и Нюкта в теле Итэра, Чайльд даже встал, точно ожидая, что все проблемы уже решились одним их разговором.

Однако Чжун Ли лишь чуток покачал головой, заметив его вопрошающий взгляд. Впрочем, и Нюкта тоже выглядела иначе. Если уходила она совершенно потерянной, точно не понимающей, что происходит, то вернулась она напряжённой и очень уж недовольной: хмурилась, шаги её были тяжёлыми, взгляд строгий и осуждающий, какой порой бывал у разочаровавшихся учителей.

Они вдвоём вошли в беседку и тихонько сели, стряхнув жухлые листья на пол. Властелин Камня сложил руки на груди и посмотрел на старую подругу, готовый её выслушать, но Нюкта лишь закрыла глаза, точно собираясь с мыслями. Хотя на деле она пыталась унять голос в голове, ставший намного громче, стоило им только подойти к беседке.

— Линос, Кербер, дети мои, — наконец подала она вполне ровный голос, без каких-либо признаков нервов.

Братья синхронно подняли на неё взгляд и затаили дыхание, гадая, что же она хотела им сказать.

— Вы совсем разума лишились? — вдруг недобро зарычала она, бросив на них острый, как стрела, взгляд.

— Разума лишились? — тихо-тихо переспросил Кербер, аж вздрогнувший от этого взгляда и рефлекторно схватившийся за рукав и так порванного топа Линоса. Тот не был против.

— Мало того, что вы нарушили и так безмерно хрупкое природное равновесие, вызвав вечную ночь моим пробуждением, так вы ещё и обесценили жизнь ни в чём не виновного ребёнка, — продолжила отчитывать их Нюкта. — Чья это была идея?

— Мы вместе это… — начал Кербер, нервно теребя в руке ткань топа, но Линос его перебил, выпрямившись из спокойной и расслабленной позы в гордую:

— Моя. Это была исключительно моя идея. Кербер лишь наблюдал и сообщал мне некоторую информацию.

— Что ж, Линос, — перевела на него тяжёлый взгляд Нюкта и блеснула начинающими чернеть глазами. — Ответь мне, дитя моё. По какой причине ты оценил мою жизнь выше, чем жизнь этого мальчика?

— Причина очень проста, — слегка пожал плечами Линос, уже с трудом выдерживая этот взгляд. — Он просто вынужденная жертва. Случившееся с тобой — это настоящая трагедия и преступление против самой природы. Не могу понять, почему ты не злишься на Моракса за то, что он сделал.

— Моракс сделал ровно то, что должен был, — возразила она, медленно качая головой. — Будь я на его месте — поступила бы точно так же.

— Он бросил в тебя копьё, когда ты уже пришла в себя, — ответил Линос и резко поднялся, уперевшись руками в скрипнувший стол, нахмурился и злобно зыркнул на Моракса. Тот задумчиво прикрыл глаза, явно пытался вспомнить, было ли именно так.

— Линни, не надо, — попытался его остановить Кербер, взяв за руку.

— Я пришла в себя лишь на мгновение, — сохраняла поразительное спокойствие Нюкта.

— Это не оправдание! — прикрикнул он, шокируя своих недавних спутников такой эмоциональностью. Они уже считали, что он на подобное не способен.

— Я уничтожала всё вокруг себя. Я могла навредить и вам, — парировала Богиня. — Я была опасна.

— Ты наша мать! — выдал он, вскинув руки и выйдя из-за стола. — Вот первая причина. Твоя гибель была убийством. Тебя практически убили, как взбесившуюся собаку, как животное.

— Линос, то, что со мной случилось, было неизбежным итогом, — продолжала Нюкта, наблюдая за ним. — Всё, что есть в мире, однажды родится и погибнет. В том числе и Боги. Даже мир однажды встретит свой конец.

— Я знаю, знаю, вы говорили это не один десяток раз, — он отвернулся и потёр переносицу, чтобы вернуть себе самообладание, которое он терять не привык.

— Это всё? Причина лишь одна? — уточнила Нюкта, тяжело вздохнув.

— А? — не сразу понял Линос, но после чуть помотал головой. — Ещё мне нужна твоя помощь в одном вопросе, но это не срочно.

— Эй, а мне ты об этом не говорил! — возмутился Кербер, но тут же притих, стоило только Нюкте на него зыркнуть.

Линос ничего не ответил и скрестил руки на груди, как бы закрываясь от этого разговора. Кербер откинулся на стенку беседки. Паймон не решалась влезть в разгоревшуюся семейную ссору, поэтому тихонько сидела рядом с Син Цю, перебирая складки своего грязного комбинезона. Тот, в свою очередь, как-то стыдливо наблюдал за всем, точно он стал свидетелем чего-то интимного, чего не должен был видеть. Одни Чжун Ли и Тарталья в открытую следили за развитием событий.

— Так вы можете всё исправить? — спросил Чайльд, посмотрев на Богиню, занявшую тело его друга не по своей воле.

— Что именно? — лениво поинтересовалась Нюкта, вновь потирающая виски. — Вернуть нормальный ход дня и ночи? Нет, на это я не способна. То, что они меня разбудили, нарушило энергетическое равновесие. Сейчас энергия теней преобладает над силой света. С этим я ничего не могу поделать. И тысячи лет назад было точно так же. Ночь наступила не от того, что я так захотела.

— Вот оно что, — задумался Чжун Ли. — Есть ли способ вернуть всё на свои места?

— Не уверена, — Нюкта задумчиво покачала головой. — Если это тело будет уничтожено, то я его покину. Моя энергия рассеется и переродится в иную. Тогда всё вернётся на свои места.

— Стоп-стоп! — замахала ручками Паймон. — А можно какой-то такой способ, чтобы не уничтожать тело? Оно ведь не ваше!

— Что вообще произошло с Итэром? Где его душа? Она рассеянна? — начал задавать вопросы за вопросами Тарталья, глядя на Нюкту.

— Ой, точно, — вспомнила Нюкта. — Прошу прощения, — она неловко засмеялась и перевела взгляд на сыновей. — Вам стоит вернуть то, что вы забрали.

Кер не совсем понял её, а потому вопросительно глянул на Линоса, но тот отвернулся, будто не желая принимать участия во всём этом. Он медленно поднял взгляд в небо, где тучи начали потихоньку рассеиваться, открывая взглядам наблюдателей бескрайнее чёрное небо с сияющими звёздочками, весело подмигивающими и сверкающими. Учёный вдруг вспомнил, как испуганно дрожала и моргала в его ледяной ладони тёплая душа юноши, как она ласково обогнула его руку и забралась в волосы, где перебрала их и выплыла с другой стороны. Итэр будто на Линоса даже и не злился.

— Кер, отдай его, — наконец выдохнул мужчина, скрестив руки на груди.

— Его? А! — наконец сообразил он и торопливо попытался отвязать маленькую колбочку от своего верёвочного браслета.

Нюкта терпеливо подождала пару секунд, но после протянула младшему сыну руку. Все верёвочки кожаного браслета развязались сами собой, а сам сосуд всего за полсекунды преодолел расстояние и оказался в руке Богини. Душа ярко засветилась в стекле, стоило только ей оказаться в руках родного тела.

— Не бойся и ни о чём не переживай. Всё будет хорошо, — тихонько прошептала она в ладонь и задержалась так на несколько секунд, будто что-то услышала. — Необычная просьба.

Выпрямившись, она внимательным взглядом осмотрела всех присутствующих и задержалась на Предвестнике. Он уже был совсем хмурым и мрачным, злость прошла, ведь была уже бессмысленна. Его сердце занимали совершенно другие чувства, которые он не мог толком описать, даже если бы хотел. Это была отдалённая взволнованность в ожидании чёткого ответа, это была тоска по другу, которого он не то чтобы давно не видел, но уже успел соскучиться, это была тревога с каплей скорби, точно разум уже готовился к самым плохим новостям. Чайльд даже толком их разговоры не слушал и включился только чтобы узнать, что всё же теперь с Итэром, а колбу и вовсе заметить не успел и обратил внимание лишь на тёплый свет, окрасивший окружающую ночную тьму. Ему не особо была интересна вечная ночь, и что она могла бы принести.

— Идём, дитя моё, нам с тобой тоже нужно решить один вопрос, — Нюкта очаровательно улыбнулась, поднявшись и протянув Чайльду руку.

— Какой вопрос? — приподнял мужчина одну бровь и по привычке взял её за руку, обманутый обликом. Он всмотрелся в до боли знакомое лицо и отметил, что улыбка эта хотя и приятная, но совсем не похожа на ту, что была у Итэра. У юноши она будто была мягче и ласковей, иногда он чуть щурился, янтарные глаза сверкали от счастья, а щёчки чуть приподнимались. Улыбка делала и без того красивого человека ещё прекраснее.

В ответ Нюкта лишь засмеялась и растворилась чёрным дымом, который полностью обволок Предвестника, погружая его во тьму.

***

«Почему так холодно?» — проносилась одна и та же мысль в голове, но ответа на неё не следовало.

Когда Итэр наконец смог открыть глаза, то снова увидел каменное дно озера, которое уже видел когда-то во сне. Он лежал на голом полу, укрытый чёрной полупрозрачной тканью, переливающейся множеством блёсток разного размера. Поначалу он ничего не чувствовал и ничего не помнил, будто внутри него ничего никогда и не было. Только спустя неизвестное ему количество времени он наконец начал что-то смутно соображать и вспоминать. Сестра, Тейват, друзья и приключения. Всё было такое нечёткое и размытое, что больше напоминало смазанные картины безумного художника. Он не хотел есть, не хотел пить, не мог толком встать и лишь мучился видениями туманных воспоминаний, переворачиваясь на полу с одного бока на другой.

— Как же холодно, — едва слышно выдохнул он и наконец предпринял попытку встать.

Вокруг ничего не было, кроме того самого камня, где он видел женщину. За всё время там никого так и не появилось. Итэр уже и сам успел на нём полежать, но явно не подходил по формам, а потому не мог удобно устроиться. Итэр бродил по этому пространству, будто призрак, кутался в полупрозрачную ткань, тихонько называл имена людей, всплывавших в памяти.

Следом за холодом пришёл страх. Пронзающая тревожными уколами мысль о бесконечном существовании в этом пространстве в абсолютном одиночестве доводила до ужаса. Он кричал, звал людей из мутных воспоминаний на помощь, но никто к нему не пришёл.

Забиваясь в угол под странным фигурным камнем, он вспоминал о мужчине с фантастически мягкими и приятными волосами цвета спелых мандаринов, сладкой мякоти закатника, заходящего солнца. Его имя растворялось в сознании непонятными звуками и буквами, но голос раздавался в ушах задорным смехом, заботливыми фразочками и нежным зовом по имени.

«Ты не ужасный человек, » — слышался плеск воды и негромкий ровный голос у уха.

Итэр весь сжался, обняв колени и максимально пытаясь спрятаться у камня.

«Не представляю, что бы я делал, если бы Паймон не прилетела, — раздался его взволнованный голос, а кожу лба обожгло тепло горячих губ. — Когда бы я узнал, что тебя больше нет?»

Юноша осторожно потёр лоб, точно надеясь поймать накрывающий его мираж.

«Тише, тише, — щекотал уши торопливый шёпот в окружающей ночной тишине. — Ты в безопасности. Всё хорошо.»

Итэр зажмурился и уткнулся в голые колени носом.

«…ты — мой главный приоритет, » — раздавался в воспоминаниях серьёзный голос.

Он потёрся лицом о колени, ощущая на коже прикосновения шершавых из-за шрамов и мозолей рук, тепло крепких объятий и обжигающий жар искусанных губ, медленно растекающийся по телу. Однако стоило только Итэру открыть глаза — всё исчезло, оставляя после себя только спутанные мысли, не выстраивающиеся в одну единственную логичную.

— Дитя моё, разве пол такой удобный? — обратился к нему мягкий женский голос.

Юноша медленно поднял взгляд и обнаружил перед собой ту самую женщину из сна, который, впрочем, он тоже помнил очень смутно. Она улыбнулась и протянула ему тонкую, совершенно белую ладонь и осторожно помогла подняться, подталкивая Итэра странным чёрным дымом.

— Ты уже пришёл в себя? Понимаешь, что произошло? — осторожно спросила она, поправляя на его плечах тонкую ткань.

— Не очень, — путешественник покачал головой и приобнял себя.

— Всё очень смутное и размытое? — уточнила женщина.

— Да, — он слегка кивнул и поднял на неё взгляд. — Мне кажется, я вас уже где-то видел. Кто вы?

— Моё имя Нюкта. Я Богиня Ночи. Линос и Кербер разбудили меня и поместили в твоё тело, — напрямую пояснила богиня и подвела его к взявшемуся из ниоткуда прозрачному стеклу.

— Линос и Кербер, — задумчиво повторил за ней Итэр и наконец вспомнил произошедшее в пещере. — Да, точно.

— Знаю, они поступили подло по отношению к тебе, но мы всё исправим, клятва Бога, — Нюкта вновь улыбнулась и вдруг спросила. — Ты понимаешь, где находишься? И почему в таком виде?

— Не совсем. Это место, думаю, что-то вроде сна, — растерянно пожал плечами юноша и попытался хоть немного прикрыть наготу. — А о виде нет идей совсем.

— Не совсем. Это место — отражение нашего с тобой общего сознания. Знаю, звучит странно, — попыталась объяснить Нюкта. — Это что-то вроде подпространства, с ними ты уже знаком. Здесь мы с тобой сможем общаться без этих болезненных голосов в голове. А по поводу внешнего вида… — она осмотрела Итэра с ног до головы и усмехнулась, прикрыв рот рукой. — Такого я не ожидала, признаться честно. Они ведь извлекли из твоего тела душу. Вот она, — в её поднятой руке показался сверкающий и переливающийся бутылёк. — Но в теле всё равно осталась часть. Самая сильная, самая честная в своих мыслях и желаниях.

— И потому я голый? — осторожно уточнил Итэр, совершенно не удивляюсь уже всему остальному.

— Чистая, голая душа, — весело усмехнулась Нюкта, а после перевела взгляд на стекло. Точнее то, что было за ним. — А вот и он. Ты попросил меня отдать твою душу ему.

— Я попросил? — переспросил Итэр и перевёл взгляд за стекло, где из тьмы густого тумана показался знакомый рыжий мужчина в помятом от путешествия сером костюме, чьё имя никак не удавалось вспомнить. — Это он…!

— Верно, ты попросил. Сказал, что у него ты точно будешь в целости и сохранности, — Нюкта слегка кивнула. — Я весьма предвзята к людям, уж прости. Просто так я тебя ему не отдам.

— В каком смысле? — уточнил Итэр, но ответ услышать не успел.

Нюкта исчезла, оставив на своём месте только чёрную пыль со сверкающими крохотными песчинками. Появилась она за стеклом прямо перед растерянно осматривающимся Чайльдом, готовым схватиться за оружие в любой момент. Нюкта выдохнула и обратилась гигантским человеческим силуэтом из пламени цвета сверкающих звёзд и лунного света.

— Так вот как выглядят древние титаны. Внушительно, — усмехнулся Тарталья, задрав голову. — Не хотите как-нибудь сразиться? Когда мы вернём всё в норму, например.

— Звучит интересно, — засмеялась Нюкта необычно отзывающимся эхом голосом. — Да вот только мы здесь не за тем. Смотри-ка, что у меня есть.

Она сделала кувырок и уменьшилась, резко приблизившись к Чайльду и ослепив его ярким светом. В протянутой руке меж колыхающихся язычков пламени он едва различил маленький сосуд с мерцающей звёздочкой внутри. Он почти мгновенно сообразил, что это, и протянул руку, чтобы его забрать:

— Душа Итэра?

— Не-не-не! — подразнила его Нюкта, закрыв руку и покачав указательным пальцем прямо у его носа. — Не так просто!

— Чёрт! — он резко одёрнул руку и сбросил с ладони перчатку, покрывшуюся черными трещинами, а после посмотрел на удовлетворённо щурившийся двумя более светлыми огоньками силуэт и усмехнулся. — Сыночков отчитала, так можно и поиграть? Не слишком ли бездушно играть с чужими душами?

— Аха-ха! — засмеялась Богиня и, растворившись огромным костром, вновь увеличилась, угрожающе нависая над человеком. — Отличный каламбур! Ты мне нравишься, понимаю Итэра. Впрочем, именно его душа попросила меня об одолжении. Отдать её на сохранение тебе.

— Отдать мне? — на секунду опешил Чайльд, но после улыбнулся. — Такую ценность я бы забрал в любом случае. Так чего же ты хочешь?

— Я хочу ответ на простой вопрос, — она чуть подбросила колбу, но тут же поймала её и подвесила на верёвочке из огня в досягаемости Чайльда. — Ответишь — получишь его душу.

— А что будет, если я не отвечу? — уточнил Тарталья и всё же ещё раз попытался достать бутылёк, но не успел — Богиня подняла его выше и вернула к себе.

— Если ты не ответишь? — задумчиво повторила за ним Нюкта, но после изменившимся до демонической неузнаваемости голосом уточнила. — А ты точно хочешь знать?

Предвестник не дрогнул ни на секунду, даже бровью не повёл, но допытываться не стал, чтобы не рисковать жизнью своего хорошего друга лишний раз.

— Так что за вопрос?

— Насколько искренни твои чувства? — объявила Богиня Ночи и торжественно подняла разведённые руки вверх.

Следом за её руками вокруг мужчины со всех сторон начали появляться чёрные прямоугольные пьедесталы с сотней парящих над ними абсолютно одинаковых скляночек со светящимися шариками внутри. И даже светились, мерцали и поблёскивали они совершенно идентично.

— Твоим ответом будет нужная колба, — улыбнулась Нюкта и улеглась на выплывший из тьмы камень. — Найдёшь нужную — уйдёшь вместе с ней. Не найдёшь — станешь новым жителем колбочек. В тысячелетних снах бывает одиноко.

Чайльд посмотрел по всем сторонам и только брови приподнял, даже не зная, в какую именно пойти. Он обогнул парочку пьедесталов, со всех сторон осмотрел несколько сосудов и не нашёл ни одного различия. Тарталья предполагал, что душа Итэра должна быть, как маленькое солнышко: ярко сиять в непроглядной мгле и согревать своим теплом. Тут же ни одна душа не грела и так уж ярко не сияла.

С тревогой наблюдающий за происходящим сквозь стекло Итэр начал колотить кулаками по прозрачной стене. Он прекрасно всё слышал, но никак не мог докричаться до Чайльда. Его разум судорожно пытался сообразить, как же мужчину звали. Одно его появление заставило сердце так сильно сжаться, а вот имя что-то на ум никак не приходило. Вдобавок колбочка с его же душой появилась прямо перед ним за стеклом.

— Я здесь! Я здесь! — всё кричал и кричал юноша, продолжая со всей силы колотиться в стену.

Чайльд выдохнул и вновь осмотрелся, понимая, что так он ответ не найдёт, поэтому глянул на спокойно наблюдающую за ним Нюкту, приглаживающую пламенные длинные волосы.

— Пожалуйста, я же здесь. Посмотри же сюда, — попросил Итэр, уже выбиваясь из сил и потихоньку сползая на пол, но наконец вспомнил имя. — Аякс.

Чайльд ощутил, как его что-то больно кольнуло в сердце и точно какой-то неведомой силой развернуло в сторону чёрной стены, поблёскивающей, будто новенькое стекло. Он спешно направился к нему, стараясь осторожно огибать пьедесталы и не своротить случайно бутыльки. Итэр поднялся с пола и приложил ладони к стене, с улыбкой встречая Предвестника:

— Аякс, я тут, ты прав, я здесь.

— Что за стеной? — спросил у Нюкты Чайльд, но та с хитрым прищуром лишь плечами пожала.

Он постучал по ней кулаком, но ничего этим не добился. Когда же Чайльд приложил ладонь, чтобы прочувствовать, насколько стена прочная, то вдруг ощутил необычное тепло. Такое, какое он ощущал рядом с Итэром. То было не тепло, как от костра, а, скорее, тепло уюта, душевное. Юноша приложил к его руке свою сквозь стекло, после чего Чайльд вдруг воскликнул, вспомнив слова Кербера:

— Он за стеклом. Стены здесь нет.

В эту же секунду стекло исчезло, и в руку мужчины упал бутылёк с теплеющей и весело мерцающей душой.

— Правильный ответ, северный водяной, — удовлетворённо улыбнулась Нюкта и щёлкнула пламенными пальцами, вновь погружая Чайльда во тьму.

Предвестник ощутил, как терял почву из-под ног, подобно тому, если вдруг попадаешь в топь. Тьма поглотила его густой тягучей массой, пытаясь затянуть на самое дно. Мужчина предпринял несколько попыток схватиться за что-нибудь, но весь пол вокруг превратился в мягкую грязь. Он взглянул на всё так же ярко сверкающий огонёк, запертый в стеклянной колбочке с неизвестными символами, и невольно улыбнулся, расслабляясь:

— Вытащи меня из тьмы, если вдруг.

В ответ звёздочка лишь испустила тёплый свет домашнего очага. Тарталья усмехнулся глупой мысли, что он разговаривал со стеклянной бутылочкой, но после поднёс её к лицу и приложил ко лбу, погружаясь во тьму.

Оставшаяся часть души тоскливо вздохнула и оглянулась на уже разлёгшуюся на камне Богиню в более привычном человеческом виде. Она лениво напевала какую-то песню, покачивая головой и поглаживая себя по бедру, расправляя складки брюк. Итэр прищурился и неторопливо к ней подошёл, кутаясь в ткань.

— Что бы ты такое страшное сделала, если бы он не отгадал? — поинтересовался Итэр, присаживаясь напротив камня в мягкое кресло.

— Отгадал бы. Мне просто хотелось немного пошалить. Я несколько тысяч лет провела в одиночестве и раздумиях. Но для запугивания могла бы придержать душу у себя. Знаю, дешёвый, заезженный трюк, но было же весело, — засмеялась Нюкта и перевернулась на спину. — Теперь твоя душа точно в безопасности.

— Да, я знаю, — улыбнулся Итэр.