Его разбудил звук распахнутой двери. Грег резко поднялся с подушки и одурело оглядел залитую солнечным светом комнату.

– Подъём, детектив-инспектор! – бодрым голосом поприветствовал его Шерлок, надевая пальто. – Я пошёл. Если вам нечем заняться, то у меня ещё есть дела. В следующий раз, когда будете играть с огнём, – добавил он, с невинным видом похлопав ресницами, – не забудьте потом его потушить.

Грег нахмурился. Шерлок швырнул ему телефон, Грег попытался его поймать, но телефон выскользнул из неуклюжей хватки и упал на одеяло. Телефон оказался его. После ночного взлома входной двери можно было не удивляться. Глянув на время (девять тридцать, ёб…), а затем на ленту новостей, прокрученную Шерлоком, он дважды громко выругался. Лента гласила: «Историческое здание на Бервик-стрит повреждено огнём! Ресторан эвакуирован».

– У вас также есть сообщение, на которое вы, возможно, захотите ответить, – всё с той же притворной невинностью сообщил Шерлок, перед тем как свалить.

Обессиленный, Грег снова рухнул на подушку. Уставившись в окно, за которым бушевало яркое утро последнего дня октября, он прикидывал, с какой из трёх катастроф начать. Победил пожар.

В репортаже говорилось о возгорании возле «Уордор Мьюз» минувшей ночью. Загорелась стопка выброшенных старых журналов, в результате чего серьёзно пострадала задняя стена здания и ресторан больше не работает. Пострадавших нет, посетители и сотрудники были вовремя эвакуированы из помещений. Полиция приступила к расследованию инцидента.

Ёб твою мать! Поиграл с огнём, что называется.

В сравнении с этим сообщение выглядело более безобидно.

«Давай начнём всё сначала, Грег? Пожалуйста!»

Что ж, по крайней мере, любящая жена будет ждать его из тюрьмы, куда он будет посажен за поджог густонаселённой части Вест-Энда. Однако в следующий момент он отчётливо вспомнил, чему стал свидетелем прошлым вечером у «Марка Антуана». Осознав, какую роль Кейт пытается отвести ему в своих шашнях, он ощутил дурноту. Уж лучше в тюрьму.

Получается, эти девять дней она использовала только для того, чтобы соткать новую паутину лжи? Неужели она всерьёз рассчитывала, официально примирившись с супругом, поддерживать тайную связь с любовником? Неужели она считала его настолько идиотом? А впрочем, нет, не идиотом – слабаком.

Плотно сжав губы, он напечатал ответ.

«Встретимся вечером? «Марк Антуан», Уордор-Стрит, 8 часов. В последнее время это твоё любимое место, не так ли?»

Не колеблясь ни секунды, он нажал «Отправить».

***

В итоге третья катастрофа – ДИ Лестрейд, всю последнюю неделю служивший образцом пунктуальности и ожидавший оной от подчинённых, снова явится на работу со значительным опозданием – казалась уже вообще не катастрофой.

– Не расстраивайся, – со значением произнесла Салли, когда он наконец появился в конторе.

Как бы то ни было, до ухода домой он позаботился отослать её с надуманным поручением. Он не смог бы вынести искреннего пожелания удачи из её уст.

Несколько дней от Кейт не было ни слуху ни духу, а потом пришло письмо из адвокатской конторы с перечислением условий. К тому времени Грег уже настолько отвлёкся, что письмо не произвело на него должного впечатления. Впрочем, кого он обманывал? Ещё как произвело! Так или иначе, он был рад, что Шерлок пришёл именно той ночью. Грег уложил его в кровать и, трахая сладкую дырку, на время позабыл о своих печалях.

А печалиться было о чём и помимо адвоката. Днём он встретил у кофемашины Тобиаса. Детектив-инспектор Тобиас Грегсон служил в том же управлении, на том же этаже через два отдела. Он тут же набросился на Грега в своей невыносимо жизнерадостной манере:

– О, круто! А то я уже собирался тебя искать. Слышал про пожар? «Уордор Мьюз», японский ресторан?

Не найдя собственный голос, Грег смог только кивнуть. Он уже несколько раз порывался глянуть базу данных, дабы иметь представление, насколько продвинулось следствие, но пока удерживался от соблазна, рассудив, что необоснованная заинтересованность может привлечь внимание к его персоне. Он даже не знал, кому поручено расследование. Если это Грегсон, то дело передано в отдел тяжких преступлений. Значит, они подозревают поджог, и шанс, что расследование будет проведено поверхностно и виновных не найдут, стремится к нулю.

Дерьмо.

К счастью, Грегсон расценил его молчание как свидетельство малой заинтересованности, но отступать, как видно, не собирался.

– Слушай, твой друг… Ну, тот, про которого ты говорил… Тот, что иногда подбрасывает тебе дельные идеи. Частный детектив. Я сразу же вспомнил его, а, следовательно, и тебя тоже.

– Оу!.. И почему же? – умудрился-таки выдавить Грег, едва преодолев внезапный спазм, сдавивший горло.

Он сосредоточенно засуетился, пытаясь трясущимися руками добавить в кофе сахар и молоко. Хорошо, что Грегсон не обратил должного внимания на его реакцию и, как ни в чём не бывало, продолжал свою болтовню:

– Там одна из официанток открыла чёрный ход минут за десять до возгорания. Собиралась перекурить, но в последний момент раздумала и вернулась обратно. Угадай, почему? Там уже кто-то находился.

– Поджигатель? – предположил Грег. Собственный голос гулко молотил в барабанные перепонки.

– Не-а. – Грегсон многозначительно хихикнул. – Трахались какие-то отморозки. Прямо на куче картона, который впоследствии и загорелся. – Он продолжал радостно улыбаться, наслаждаясь шоком, явно написанным на лице инспектора Лестрейда. – Ну, мы там всё облазили, конечно, и в самом низу нашли два обгоревших окурка. Понятно, с чего начался пожар? – Прочистив горло и расправив плечи, он продолжил уже серьёзно: – Как бы там ни было, это преступная халатность, и их обязательно нужно найти. Вот я и вспомнил про вас.

Грег отхлебнул из стаканчика и немедленно обжёг язык.

– Осторожнее, – сочувственно произнёс Тобиас, а затем приступил к сути: – Послушай, мне нужна помощь. У нас нет ничего, чтобы идентифицировать виновных. Окурки практически полностью сгорели, так что извлечь ДНК не представляется возможным. Там есть камера, но помойка как раз попадает в слепое пятно. И от свидетеля тоже толку мало.

– А что девушка говорит?

Сердце отчаянно колотилось о рёбра. Сейчас Грег шёл по тонкому льду. Конечно, если бы Грегсон всё знал, их милая беседа происходила бы не в коридоре, а в допросной. Но что если у него есть определённое подозрение, и сейчас он пытается прощупать собеседника?

– Да ничего толком, – разочарованно произнёс Тобиас, пожав плечом. – Судя по её рассказу, мужчина был среднего возраста, с сединой. Среднестатистической внешности – кажется, так она выразилась. А женщину она вообще не видела, поскольку та была под ним.

Грег на мгновение прикрыл глаза и облегчённо выдохнул. Ни ДНК, ни камер, ни детальных свидетельских показаний. Какое счастье иметь «среднестатистическую» внешность, больше он никогда не будет о ней сожалеть!

– Вот я и подумал, что это дело как раз по зубам твоему приятелю, – заключил Грегсон. – Как думаешь, он возьмё… Грег, что с тобой? Выглядишь неважно.

– Да нет, я в порядке. – Лестрейд провёл рукой по лицу. – Немного устал, прости. Я… я скажу ему. Если он заинтересуется, я сообщу.

– Ура! – с улыбкой воскликнул Тобиас, и уже с серьёзным видом добавил: – Знаешь, что? Не принимай всё так близко к сердцу. Побереги себя.

На прощание он дружески хлопнул Грега по плечу, от чего сделалось совсем тошно.

***

Ночью, когда Шерлок растянулся около него с тем блаженным посторгазменным видом, что так ему шёл, Грег рассказал о состоявшейся беседе. Шерлоку сделалось смешно.

– В следующий раз убедись, что предпринял все необходимые усилия, чтобы отвести от себя подозрения. Не полагайся на удачу. Ты меня разочаровал, Лестрейд. Официантка, пытавшаяся тайком покурить – разве не очевидно, что она всё выдумала только чтобы выгородить себя? Нужно было постараться внушить эту идею твоему коллеге.

– Господи, это же отвратительно! – Иногда Грег мог понять, что пугало Салли Донован и откуда проистекла кличка Фрик.

В ответ Шерлок лишь ухмыльнулся. Больше они не обсуждали это происшествие. Однако успокоиться Грег так и не смог. Он даже дошёл до того, что рассматривал вариант чистосердечного признания, пока спустя пару дней не прочёл в газете, что анонимный благотворитель – вероятно, постоянный клиент – спас владельцев ресторана от неминуемого банкротства, предложив оплатить все расходы по восстановлению здания и интерьера. Грег немедленно перестал думать о том, чтобы сдаться. Да и в любом случае у него не достало бы на это смелости. Все, казалось, были рады отправить дело в архив как нераскрытое, и даже Тобиас перестал обижаться, что Грег так и не привёл ему Шерлока, потому что «извини, но он сейчас слишком занят другим расследованием».

***

Грег не возражал бы проводить вместе каждую ночь, но Шерлок стал тщательно дозировать их встречи.

Каждый раз они полностью раздеваются, и стало невозможно скрывать следы от инъекций. Таким образом, Шерлок перешёл на порошок. Теперь ему проще незаметно поправиться, когда он остаётся до утра.

Поначалу его желание оставаться после секса показалось Грегу добрым знаком. Это могло означать доверие или даже что-то вроде сердечной привязанности. Немного напрягало, когда случалось запоздало проснуться прочно осёдланным, и до конца поездки оставалось не более четверти пути. Но, по правде говоря, легко можно было привыкнуть, что тебя постепенно будят, ласково высасывая из твоей плоти остатки сонной истомы. Вот только каждый раз на раковине в ванной оставались следы.

Обнаружив остатки белого порошка впервые, Грег озверел. «Ч-чёрт! Чёрт! Чёрт!» – колотилось в затуманенном злостью мозгу. Он ворвался в спальню и заорал на Шерлока, валявшегося в гнезде из липких простыней:

– Не в моей ванной!

– Я могу на кухне, – ответил Шерлок, уставившись на Грега громадными зрачками. – Или в гостиной. Или здесь. В принципе, подойдёт любая гладкая горизонтальная поверхность.

– Ты знаешь, о чём я говорю.

– Вопрос, знаешь ли ты?

Сощурив глаза, он уставился на Грега, и тот позорно сдулся. Они оба знали, что без наркостимуляции ничего этого не будет, а отказаться от продолжения – не вариант. Мысль о том, что придётся остаться наедине с тем, от чего каждый из них пытался убежать, была невыносима.

В этот момент Шерлок по-детски открыто и громко чихнул, и из многострадального розового носа закапала кровь. Грег отвернулся, отчаянно пытаясь заглушить звучащий в голове шёпот, напоминавший, что в этой жизни ничто не даётся даром.

Грег больше ни разу не заводил речи о кокаине, и каждый следующий раз был лучше предыдущего, по мере того, как они расширяли свой репертуар.

***

Тогда, в октябре, их брутальная возня в прихожей казалась Грегу чем-то крышесносным. Шерлоку тоже явно нравился их незамысловатый секс с участием ртов и рук, хотя его мастерство, конечно же, простиралось гораздо дальше…

Как только они продвинулись от товарищеской мастурбации к полномасштабному траху, Грегу открылась совершенно иная сторона Шерлока. Когда он даёт, он – принцесса. К принцессе должен быть намного более искусный и терпеливый подход. Не в пример Шерлоку-мужчине, просто доверявшему Грегу вести, принцесса любит давать скрупулёзные инструкции и не стесняется в выражениях, когда ей что-то не по нраву. Она руководит, требует и всячески сводит Грега с ума, но при этом никогда не говорит «нет», и это – решающий фактор.

Какое-то шестое чувство приводило Шерлока к Грегу, когда тот больше всего в нём нуждался, когда безмолвие опустевшего дома давило сильнее обычного. Как акула, способная учуять каплю крови в океане, он, казалось, знал, когда из адвокатской конторы приходило письмо с новыми требованиями, знал об очередной состоявшейся встрече Грега уже с собственным адвокатом, знал, когда Кейт в отсутствие мужа снова заходила за своими вещами – знал, когда Грегу было хуже всего. В такие дни он появлялся в своей наилучшей кондиции и с охотой раздвигал ноги. Там всегда было так мягко, расслабленно и влажно, что Грег чувствовал себя как с настоящей девушкой, поначалу в своём собственном ритме медленно погружаясь внутрь и наполовину выходя обратно, пока крупные ладони мяли его ягодицы, а низкий бархатный голос рассказывал, как хорош инспектор в роли любовника.

Грег не сразу осознал, что это никакая не интуиция, и даже не совпадение. Всё было методично продумано и, в конечном итоге, очень эгоистично, так как каждый подобный акт утешения подпихивал Грега ещё на шаг ближе к обрыву.

В истории с пожаром пронесло чисто по счастливой случайности, но расплаты миновать всё же не удалось. Очень скоро Тобиас Грегсон был не единственным, кому Грег избегал смотреть в глаза. До сих пор иметь в отделе столь быстро соображающего сержанта было преимуществом, но теперь это обернулось проблемой. Грег не жалел, что рассказал тогда Салли про свою семейную драму, поскольку если бы его неподобающее поведение и откровенно халтурное исполнение служебных обязанностей не имели видимой причины, это только подстегнуло бы её любопытство. Но история с Кейт давала ответ далеко не на всё. Она не объясняла, почему он всё больше отдалялся от своих коллег и избегал любых неофициальных контактов вроде пятничных посиделок, которые могли привести к неудобным вопросам. Она не объясняла того факта, что, не видя Шерлока каких-нибудь пару дней, он начинал маниакально проверять сообщения в телефоне, даже если обстановка была к тому совершенно неподходящей. И, конечно, она не объясняла след от укуса, с которого у Салли начали зарождаться подозрения, что есть кто-то ещё, высасывающий из её шефа жизнь, кто-то помимо его сбежавшей жены, кто-то хуже.

Начиная с Девятого Дня, Салли завела привычку спрашивать, как там продвигаются дела, при этом на протяжении нескольких недель её первоначально доброжелательный тон неуловимо менялся. Она всё ещё задерживалась на работе, доделывая то, что он начал, но явно не собиралась продолжать это бесконечно. К тому же, в отличие от Грега, для неё ещё имели значение такие понятия, как служебный долг и репутация отдела. Участие сменилось поначалу скрытым, а затем уже и нескрываемым неодобрением.

Однажды, когда они находились на берегу Темзы, расследуя трагический инцидент с лодкой, он случайно подслушал, как она по телефону клятвенно заверяла Грегсона, что отчёт о серии вооружённых ограблений в Баркинге вот-вот будет готов, и он, наконец, сможет сопоставить все детали с аналогичными ограблениями в Дагенхэме, которые расследовал его отдел.

– Сами знаете, что тут у нас творится, – продолжила она, понизив голос. – Он не в себе, иначе вам не пришлось бы столько ждать. Простите.

Она извинялась за него, хотя сама уже ему не верила.

Совместная поездка в лифте по окончании рабочего дня прошла в гробовом молчании, но когда двери открылись, она повернулась к нему.

– Постарайся себя поберечь, – без намёка на улыбку попросила она. – Если сможешь. Она определённо нарушала субординацию, но в этом была вся Салли Донован – высказывала своё мнение без учёта возможных последствий. Некогда Грег уважал эту её черту, даже восхищался, но теперь, почувствовав себя конченым уродом, разозлился.

Во время встречи с командой Грегсона она пристально наблюдала за ним, пока он рылся в телефоне. В отличие от большинства собраний то было действительно важным и требовало его активного участия: нельзя просто сидеть и кивать, в то время как хорошо организованная, вооружённая огнестрельным оружием банда систематически обчищает кассы автозаправок в восточной части Лондона. Когда позже Салли намекнула, что его безразличие уже начинает вызывать тревогу, он с трудом удержался от грубой отповеди.

– Я беспокоюсь, Грег, – прямо сообщила она.

– С чего бы? – огрызнулся Грег. – Мы уже имели дело с вооружёнными ограблениями.

– Я не об этом, – ответила она и воинственно скрестила руки на груди.

– О чём тогда? Давай, выкладывай!

Вздохнув, она опустила руки. Даже несмотря на личную принципиальность и бесстрашие, работающие в Мете полицейские обычно не имеют привычки указывать вышестоящему начальству на его, начальства, халатное отношение к работе и болезненную одержимость личными страстями. Тем не менее, полный презрительной жалости взгляд, которым она одарила его, прежде чем вернуться на своё рабочее место, оказался хуже любой словесной эскапады.