По дороге в Скотленд-Ярд Грег зашёл в кафе.
Народу было битком, несмотря на ранний час. Ему улыбнулась девушка, принявшая у него заказ. Ему улыбнулся мужчина в костюме, с которым не получилось разминуться в узком проходе между столиками. Ему улыбнулась леди, перед которой он придержал дверь, когда они выходили. По опыту он знал, что вычленить злодея из массы приличных людей практически невозможно, и всё же ему казалось, что все догадываются о его недавнем «подвиге». Тогда почему улыбаются?
Добравшись до офиса, он поместил бумаги Хейвуда в простой конверт – использовать специальный пакет для улик уже не имело смысла – и положил его в ячейку Андерсона с указанием срочно провести графологическую экспертизу.
На столе его ждал рапорт, в котором сержант Донован ставила руководство в известность, что с сегодняшнего дня находится на больничном. «Руководство», чьи мозги, похоже, тоже ушли на больничный, отчаялось разобраться с делом Томаса Хейвуда и тупо занялось перекладыванием бумаг с места на место.
Ко времени ланча Грег совершенно не проголодался, и третий стаканчик кофе, за которым пришлось выползти из душного кабинета, оставил во рту небывало гадкий привкус.
Чуть позже на почту пришло письмо с личного аккаунта Салли, в подчёркнуто официальной манере сообщавшее о намерении немедленно по выходе с больничного (в среду) подать суперинтенданту прошение о переводе в дорожную полицию. Тем более что она давно подумывала об этом, и ей всегда нравилось там работать, и именно там стартовала её карьера, и вообще…
Поздравив себя с очередным профессиональным «достижением», он выскочил из кабинета и едва успел добежать до туалета, где его вывернуло наизнанку съеденным с таким аппетитом завтраком и выпитым, уже без аппетита, противным казённым кофе. Поднявшись на трясущихся ногах, он на несколько секунд прислонился к стенке кабинки, затем вышел и направился к раковинам. Едва он успел умыться и прополоскать рот, как дверь распахнулась, и на пороге возник Грегсон.
– Го-осподи, – протянул тот с комично преувеличенным участием, – ты в порядке?
– В полном, – буркнул Грег, вытирая лицо бумажным полотенцем. – Я бы поболтал, но у меня срочное дело. Извини.
В самом деле. Истощение, слабость, тревожность, боль, тошнота и рвота – не те симптомы, с которыми стоит кого-либо оставлять без присмотра. Во всяком случае, в наручниках.
Столь очевидный правильный выбор – немедленно вернуться и убедиться, что Он в порядке, по крайней мере, физически, и вызвать неотложку, если нет – этот выбор никак не делался. Был ещё целый арсенал более удобных опций. Например, пробить имя по базам данных. По всем доступным базам. Проверить отчёты обо всех происшествиях в Лондоне, списки всех задержанных. Впрочем, в последних логичнее было бы поискать себя – для обозначения содеянного им существует простой и весьма неизящный в своей точности юридический термин. Можно было ещё поискать в списке неопознанных трупов, хотя таковых не было с позавчерашнего дня (на этот случай подключено специальное автооповещение). Можно было под каким-нибудь предлогом послать на квартиру патруль (этот хитрый план казался самым удачным). Но если Шерлока найдут в том виде, в каком Грег его оставил, расследования не миновать, уже вне зависимости от желания самого Шерлока. В конце концов, не должно ли оставить ему в утешение хотя бы его блядскую гордость?
Вернувшись в кабинет, Грег увидел на мониторе уведомление об обновлении одного из сайтов, на которые был подписан. Кликнув дрожащим пальцем по ссылке, он узнал о пяти новых образцах, добавленных к и без того впечатляющему (и неизменно вызывавшему улыбку) описанию двухсот тридцати восьми видов табачного пепла, снабжённых фотографиями и детальным отчётом о проведённых анализах.
Откинувшись на спинку кресла, Грег прикрыл глаза и глубоко выдохнул. Впрочем, облегчение ощущалось недолго: во всей немудрёной простоте предстали вещи, которым следовало быть очевидными с самого начала. Кое-что он упустил, ослеплённый своими матримониальными переживаниями. Кое-что очень постарался скрыть Шерлок. Кое на что он сам предпочёл закрыть глаза.
Ему изначально следовало понять, что всё это было не про секс. Всякий раз, когда они спали вместе, Шерлок был под кайфом, но почему? Одно дело – слегка расслабиться, чтобы чувствовать себя поувереннее, совсем другое – искусственно стимулировать желание. Теперь это было как на ладони… господи, почему только теперь?! И если секс ни при чём, тогда почему кто-то может захотеть разделить с кем-то постель? Да просто потому, что одному быть плохо. В таком нелегко признаться. Ты не можешь кому-то просто предложить стать друзьями, потому что, если ты не предлагал, то тебе и не смогут отказать, ведь так? Следовательно, нужно сделать это похожим на что-то совсем иное.
Он выбрал Грега и предложил ему близость, поскольку в тех обстоятельствах это выглядело вполне естественным и не предполагало никаких сопутствующих обязательств. И, как последний дурак, Грег купился. Все провокации, все манипуляции, все ментальные игры, включая события последнего утра, были частью проверки, насколько Грегу можно было доверять. Его сочли единственным, кто вообще был достоин этой проверки, и он эпически её провалил. В конечном итоге, он умудрился потерять всё значимое для себя: жену, лучшего (лучшую) коллегу, наиценнейший ресурс в борьбе с преступностью, бывший когда-либо в распоряжении Мета. И ещё он потерял друга, так и не успев понять, что тот у него был…
Хорошо, что поблизости нет Салли, потому что Грег Лестрейд тоже не умеет плакать…
***
Как бы то ни было, пережитый ДИ Г. Лестрейдом катарсис явился поворотной точкой в его дальнейшей жизни. Прежде всего, он покончил с сигаретами. Мелочь, конечно, но следовало начать с чего-то относительно несложного и в то же время ощутимого, успешность попытки отказа от чего символизировала бы стартовавшие перемены к лучшему. Также он больше не опаздывает на работу и не пялится в телефон во время совещаний. Он сконцентрирован на работе, за которую ему платят и которую он всегда любил (ну не ради же этого смешного жалованья так убиваться!). И, конечно, больше его коллегам не приходится выносить оскорбления и насмешки из уст самой бесцеремонной из всех личностей, когда-либо попиравших благословенную английскую землю.
К разочарованию инспектора, никто, казалось, не заметил произошедших с ним перемен. Совсем как в случае с тем мальчиком, кричавшим «Волки! Волки!», к его персоне больше не проявляли интереса.
Вернувшись в среду, Салли Донован доложила ему о результатах переговоров с суперинтендантом. В настоящее время в дорожной полиции вакансий нет, но в феврале одна из сотрудниц должна уйти в декретный отпуск, и тогда Салли незамедлительно переведётся.
Теперь она сама постоянно строчит кому-то СМС-ки во время перерыва, когда думает, что Грег не видит. Что до Андерсона, то тот старается лишний раз не пересекаться с инспектором. Если же контакт неизбежен, то Филип в несвойственной ему манере старается быть лаконичным и избегает смотреть в глаза. Вероятно, он слышал большую часть их с Салли разговора в доме Хейвудов и сам догадался о том, чего недослышал. Стало быть, и он испытывает теперь отвращение к своему шефу. Грег никогда прежде не задумывался, насколько уважение сослуживцев относилось к нему как к человеку, не особо завися от его должности. И как сильно ранит его потеря.
Он как-то наткнулся на них, проходя по коридору и резко завернув за угол. Страстные объятия двух полицейских, находящихся при исполнении, были явным нарушением устава, даже если опустить тот факт, что Андерсон был женат на другой женщине. Что ж, Грег всегда мнил себя достойным примером для подчинённых – нечему было удивляться.
***
Приближалось Рождество. Инспектор Лестрейд решил вызваться дежурить все выходные, иначе, ничем не занятый, он просто сдохнет. Неожиданно позвонил брат с предложением провести праздник вместе. Услышав, что Грег приедет один, Марк удивился, но подробности выпытывать не стал.
Так, неожиданно для себя, Грег провёл сочельник, лицезрея вместо лондонских улиц свинцовые волны Бристольского залива. Он до изнеможения играл в «Wii Sports» вместе с племянниками-подростками, выставив, по словам мальчишек, их папу лузером, а потом они пересматривали старые серии «Звёздного пути», пока жена Марка не пригрозила выдернуть штепсель из розетки. Грег начал чувствовать себя почти нормальным. До тех пор, пока они с братом не остались в гостиной наедине. Зато, благодаря унылому рассказу Грега об их с Кейт семейной катастрофе, Марк был подготовлен к последовавшим вскоре событиям.
Немного за полночь телефон Грега, лежавший на кофейном столике, зазвонил. Имя абонента высветилось на экране, хорошо видное обоим братьям. Грег не пошевелился.
– Я думаю, нужно ответить, – мягко предложил Марк.
– Не хочу.
Телефон продолжал звонить. Наконец, Грег сдался.
– Грег, – без предисловий заявила Кейт странно низким, будто простуженным голосом, – я люблю тебя.
Грег не сразу ответил.
– Я сыт по горло, Кейт.
– Нет, послушай, – не унималась она. Никакая это не простуда. Кейт попросту была пьяна. – Это правда! Я тебя люблю.
Грег молчал.
– Он… он… – Кейт остановилась, затем глубоко вдохнула и продолжила изливать душу: – Знаешь, в постели он, конечно, намного круче тебя… Более изобра… изобрель… изобре-та-тельный. Ну, ты понимаешь… Но в остальном это такой козёл, ты даже не представляешь!
Марк сосредоточился на замысловатом орнаменте бумажных салфеток.
– Всё кончено, – подытожила Кейт, звучно хлюпнув носом. – Я больше не хочу его видеть. Слышишь? Больше никогда в жиз…
– Ты сейчас где? – внезапно поинтересовался Грег, тщетно пытаясь расслышать какой-нибудь посторонний шум. Паб? Машина? Улица? – Где именно ты находишься в данный момент?
– Что? – растерянно переспросила она. – О, нет, не беспокойся. Здесь почти никого нет. А ты где?
– Кейт! – заорал он. – Где! Ты! Находишься?!
Профессиональный инстинкт копа развернул перед ним совершенно ясную картину. Рождественской ночью одинокая привлекательная женщина, пьяная в дрова, в таком городе, как Лондон… Его группе доводилось доставать таких из кюветов: некоторые были ещё живы, некоторые – нет.
– Я скучаю по тебе. Счастливого Рождества, Грег. – После этих слов Кейт нажала отбой.
***
Марк гнал машину полторы сотни миль. Высадив Грега возле работы, он поехал к нему на квартиру.
На этот раз инспектор задействовал-таки свой арсенал. Базы данных – пусто. Список городских происшествий, в соответствии с праздничной традицией, был бесконечен, но ничего, что походило бы на Кейт. Арестов – изрядное количество, но тоже мимо. Неопознанных трупов – два, оба мужские («Развлекайся, Салли!» – успел хихикнуть противный голосок в голове, прежде чем Грег его грубо заткнул).
Чтобы отследить телефон, нужно было разрешение судьи. Пока он пытался придумать предлог для получения ордера, позвонил Марк и сообщил, что Кейт уже дома.
***
Они не стали принимать поспешных решений. Несмотря на то, что дополнительные расходы были весьма ощутимы для их бюджета, она пока что осталась жить в маленькой квартирке, которую ещё в ноябре ей нашёл Мартин. Не хотелось разрушить хрупкое нечто, вроде бы начавшее вновь возрождаться.
Они встречаются почти каждый вечер после работы на нейтральной территории, ужинают, ходят в кино, иногда просто гуляют вдоль набережной. Одним из таких вечеров она взяла его под руку, просто чтоб было теплее. На Вестминстерском мосту, на фоне сверкающих огней огромного ночного города, она повернулась к нему, подставив губы для поцелуя. Он чмокнул её в щёку и, насколько мог, мягко произнёс:
– Прости. Я пока не могу.
– Всё нормально, – неожиданно спокойным голосом заверила она и ободряюще сжала его руку.
Грег не очень-то поверил истории о корыстном Мартине, который, как выяснилось, охотился за её деньгами. Хотя история казалась диво как хороша: его банк прогорел в какой-то сомнительной спекуляции, с него самого потребовали кучу денег, и тут он вспомнил про одноклассницу – единственную дочь состоятельного бизнесмена, которому не составило бы труда выступить его поручителем. Грег не стал докапываться. Ему было даже немного неловко перед Кейт, думавшей, что причина его отчуждённости – в ней, что он всё ещё зол и ревнует. Он не собирался её переубеждать.
Вскоре она стала частой гостьей в своём старом доме, и казалось уже почти нормальным проводить вместе вечера, ужинать на кухне заказанной на дом едой, смотреть телевизор и болтать о работе. Как-то он пришёл довольно поздно. Она читала журнал, свернувшись калачиком на диване, и было очень мило не встретить в ней ни тени возмущения долгим ожиданием. Когда в конце вечера она, зевая, встала и попросила отвезти её на съёмную квартиру, Грег почувствовал, что ситуация несколько комичная.
Была середина января, когда он впервые предложил ей остаться. Она согласилась, но с условием, что будет спать на диване. Когда она уснула, он тихонько вернулся в гостиную, взял её на руки – господи, прежде он был заметно здоровее! – и понёс в кровать, принадлежавшую ей по праву. Когда он начал опускать её на мягкий матрас, она инстинктивно обвила руками его шею и что-то бессвязно пробормотала. Он заботливо укрыл её одеялом и на диван отправился сам.
Двадцать седьмого января была годовщина – пятнадцать лет с их первой встречи. Когда они возвращались домой после ужина в ресторане, она задержалась на лестнице и повернулась к нему лицом. Она находилась на ступеньку выше, так они были практически одного роста. Положив руки ему на плечи, она впилась в его губы восторженным хмельным поцелуем. До самой кровати она шла задом наперёд, сумасшедше хихикая и стараясь не отрывать своих губ от его.
На этот раз Грег не имел намерения целомудренно удалиться на свой диван, но, поскольку весь месяц их девизом была постепенность, торопиться тоже не стал. Только спустя долгие минуты он осторожно запустил руки ей под блузку, чтобы поласкать маленькие груди. Это было похоже на сон. Казалось, в каком-то смысле он вернулся домой.
Телефонный звонок ворвался в их идиллию грубым напоминанием, что этот Грег Лестрейд не имеет права на тихое семейное счастье, и голос Салли Донован выдернул его из грёз.
– Произошло ещё одно.
Спустя полчаса на одной из строительных площадок Большого Лондона они стояли над телом помощника министра транспорта Бет Дейвенпорт, в чьей окоченевшей руке был зажат стеклянный пузырёк, такой же, как и найденные в случаях с сэром Джеффри Паттерсоном и Джеймсом Филимором.
Глубоко вдохнув и резко выдохнув, Салли произнесла:
– Звони ему.
Это было великодушно с её стороны, но Грег больше не нуждался в великодушии.
– Я не могу, – ответил он.
Салли окинула его тяжёлым взглядом.
– Можешь.
– Даже если позвоню, он не придёт.
– Попробуй, – не уступала она. – Это нужно остановить.
– Попробуй ты.
– Грег…
Он едва смог выдержать её взгляд, в котором читалась стальная решимость подчинить долгу любые личные соображения. А ещё в этом взгляде читался страх, панический, пока что довольно сносно подавляемый, но рвущийся вскоре себя обнаружить. Если им не удастся остановить череду этих необъяснимых смертей…
В конце концов Грег кивнул. У него был месяц благоденствия, ну, и хватит, пожалуй. Он знал, что избежать покаяния не удастся. Ему придётся заслужить прощение и у неё, и у него.
***
Телефон не отвечал, сигналы шли в пустоту. Ответа на электронное письмо тоже не последовало. На следующее утро Грег отправился к нему домой. Света в окнах не было, дверь была заперта, и на звонок никто не откликнулся. Грег проверил вебсайт, впервые со дня, когда умер Томас Хейвуд (чья вдова немедленно созналась в убийстве мужа, как только ей сообщили, что она подозревается в изготовлении поддельного завещания). Грег оставил записку.
Ответ пришёл только через день, двадцать девятого после полудня.
«Занят».
«Чем ты там, блядь, занят?» – Грег не успел нажать «отправить», потому что в этот момент в дверь сунулся Грегсон.
– А, ты на месте, – констатировал он вместо приветствия, как будто не ожидал увидеть Лестрейда в его собственном кабинете. – Есть минутка? Должен сознаться – я позаимствовал твою ищейку. Знаю, нехорошо без спроса, уж прости старика. Просто хотел сказать – он потрясающий, это невероятно! – Грегсон звонко причмокнул в сложенные щепоткой кончики пальцев, как французский шеф-кондитер, расхваливающий своё очередное изысканное творение. – Высший класс, этот мальчик, просто высший класс! Пять минут, и я снова на коне! Даже просто смотреть на него – чистое удовольствие. Понимаю, почему ты его держишь…
На последних словах он подмигнул.
Грег уставился на него, пытаясь сообразить, какого хуя ему сейчас наговорили. В следующую секунду кровавая пелена ярости завибрировала перед глазами, а за пеленой проступил силуэт его Шерлока, стоящего на четвереньках и красиво прогнувшегося в пояснице, с этим пристроившимся сзади пузатым козлом, что был на десять лет старше Грега. Стало быть, занят, гадёныш?
Тобиас, растерявшийся при виде перекошенного лица инспектора Лестрейда, поспешно забормотал:
– Прости, я что-то много болтаю. Помнишь дело Даунинга, что поставило нас в тупик? Утопился в садовом пруду, безо всяких видимых причин. Так вот, твой парень только взглянул на место происшествия, и вот, полюбуйся! – Он вытащил телефон и сунул его Грегу прямо в лицо, цитируя СМС-ку по памяти: – «Если у брата есть зелёная лестница, арестуйте брата». Разумеется, у брата оказалась зелёная лестница! Мы его только что арестовали, и он сознался.
– А-а… хорошо, – с трудом выдавил Грег, привычно чувствуя себя кретином.
– Есть ещё одно хитрое дельце, в котором он мог бы помочь. Если мы сможем опровергнуть алиби бывшего мужа, у нас появится хороший шанс…
– Всё в порядке, – прервал его Грег. – Ты не должен у меня спрашивать. А сейчас, если не возражаешь… Мне нужно подготовиться к пресс-конференции.
– Точно, я и забыл. Серийные самоубийства, верно? Нашли что-нибудь? – участливо поинтересовался Грегсон.
Грег отрицательно мотнул головой, не имея ни малейшего желания объяснять, почему его персональная ищейка больше не подсаживает его ни на каких коней.
Спустя полчаса он сидел мрачнее тучи за столом в конференц-зале, мечтая оказаться за тысячу миль отсюда и слушая, как Салли информирует толпу репортёров о череде произошедших самоубийств. Сама уверенность и компетентность, она обладала фантастической способностью даже в патовых ситуациях представлять их работу достойно, насколько это было возможно. Грег с тоской подумал о том, как они будут выкручиваться через каких-нибудь пару дней, когда Салли переведётся в свою дорожную полицию.
А вот и первый вопрос.
– Детектив-инспектор, как эти три самоубийства могут быть связаны?
Следующие десять минут ожидаемо напоминали сверление корневого канала без анестезии. Вдруг в зале запищали все телефоны, информируя своих владельцев о входящем сообщении.
Салли удалось быстро восстановить контроль над ситуацией, во всяком случае, видимость контроля, но даже она оказалась бессильна восполнить репутационный урон. Свою лепту не преминул внести и Грег: можно было не сомневаться, что назавтра его фотографии, подкреплённые чрезвычайно остроумной и полезной рекомендацией «избегать самоубийства», украсят все утренние выпуски.
– Чисто технически я прав! – защищался он по дороге в офис. – А чего они от меня ждали?
Лицо Салли полыхало яростью, главным образом из-за СМС-ок.
– Ты говорил, он не станет заниматься этим делом. Тогда что это сейчас было?
Месть. Обычная человеческая месть.
– Что он сказал по поводу смерти Бет Дейвенпорт? – продолжала настаивать Салли.
– Ничего. Он занят.
Она закатила глаза.
– Но при этом нашёл время, чтобы нас троллить. Ты должен его остановить! Он выставляет нас идиотами.
– Остановлю, если скажешь, как ему это удаётся!
Вернувшись за свой рабочий стол, Грег обнаружил, что несколько «чушей» для верности были добавлены ещё и на сайт с сигаретным пеплом. Грег «наорал» капсом, но был проигнорирован.
***
– Что ты делаешь? – спустя сутки спросила Салли, стоя рядом с ним над очередным трупом.
– Звоню ему, что же ещё?
– Нет.
– Что?
– Я сказала «нет», – ледяным тоном повторила она.
– Ты же сама говорила три дня назад…
– И чем кончилось? Ты предложил ему дело, которое никто не раскроет лучше него, судя по твоим же словам, и что? Он и пальцем не пошевелил, чтобы помочь. Вместо этого сделал из нас посмешище на всю страну! Сколько ещё унижений ты готов вытерпеть?
Сколько придётся.
– Кто бы говорил, – огрызнулся он, чувствуя себя загнанным в угол.
– Что?
– Не ты ли собралась послезавтра свалить из отдела, когда по городу гуляет серийный убийца, и каждые три дня у нас свежий труп?
Она раздражённо засопела, но до ответной реплики не снизошла.
– Извини, – сказал он после минутного молчания.
– Ничего, проехали.
Спустя ещё пару минут напряжённой тишины, он попросил:
– Давай я ему позвоню, Салли. Попробую ещё раз.
– Нет.
– Пожалуйста!
– Нет. У него был шанс.
У него был. А у Грега не было.