Задрав затёкшие от долгого сидения ноги на стол и с удовольствием вгрызаясь в «четверговый» пончик, Лестрейд размышлял о том, что и его работа бывает не лишена приятности. В самом деле, затишье длилось уже дней десять: ни тебе громких убийств, ни дерзких ограблений, ни этнически окрашенных изнасилований двенадцатилетних девочек.

Безмятежное настроение было испорчено сержантом Донован, сунувшейся в дверь кабинета со словами:

– Сэр, у нас незаконное проникновение!

– Не наш профиль, – попытался было отбиться Грег.

– Вас заинтересует, – заверила его Салли.

После истории с ликвидацией Амирхана Умрани и его подельников Донован перешла в общении с Лестрейдом на сугубо официальный тон. Не приходилось сомневаться в том, что давней дружбе сержанта со своим инспектором пришёл конец. Это-то Лестрейд мог пережить, хотя ему и было искренне жаль, гораздо больше настораживало другое: Донован перестала цепляться к Шерлоку. Ни гневных отповедей на хамство, ни ехидных подколок – напротив, ровная вежливая коммуникация, в случае необходимости таковой. Лестрейд счёл, что это неспроста.

Он и прежде не был наивным дураком, как это мнилось Шерлоку, а после Баскервильского дела с боевым наркотиком, волками и хаундами в инспекторе Лестрейде как будто проснулся древний звериный инстинкт, заставлявший чувствовать потенциальную угрозу в самых невинных на вид вещах. Этот инстинкт пару раз уже без всякого преувеличения спасал ему жизнь.

Вот и теперь Лестрейду показалось, будто он услышал раздавшийся в милях от себя тоскливый волчий вой. Казалось бы, что особенного в этом невысоком бледном парне в бейсболке, которого заковали в наручники и запихнули в полицейскую машину? Разве что имя. Тот самый Джеймс Мориарти, что развлекался, приказывая своим миньонам обкладывать людей семтексом, и отправил на тот свет слепую старуху и ещё одиннадцать человек, проживавших с ней в одном доме.

К этому типу Лестрейд имел и личные счёты. Он не забыл улыбку, которую Шерлоку не удалось скрыть, когда это имя прозвучало из уст «расколовшейся» мисс Венчеслас.

Вопреки уверенности самого Шерлока в обратном, друзья у него были: и Джон, и Грег при случае отдали бы за него жизнь, но гадёныша неудержимо влекло к подонкам наподобие Адлер и Мориарти, и поделать с этим ничего было нельзя.

К своему стыду, Грег испытал облегчение, когда, по настоятельной «просьбе» Майкрофта, не успев ещё допросить арестованного, был вынужден препоручить его заботам МИ5.

За два с половиной месяца спецслужбам так и не удалось ничего выудить из криминального гения, и, дабы соблюсти лицо, его отправили на суд, предварительно выдержав в тюремной больнице не менее двух недель для возвращения «товарного вида».

Вердикт «невиновен», вынесенный ублюдку коллегией присяжных баранов, нисколько не удивил Лестрейда.

***

Шерлок выполнил обещание «не быть собой» с маленькой Клодеттой, но это не помогло. Когда девочка принялась истошно вопить, Грег сразу выставил его за дверь, но было уже поздно…

Инспектор Лестрейд раньше остальных понял, что произошло, и тут же обвинил себя в том, что не воспрепятствовал странному желанию Шерлока в кои-то веки проявить эмпатию к спасённому им человеку, пусть и к маленькому ребёнку. Прежде Шерлок не был замечен в чадолюбии, так кой чёрт дёрнул его в этот раз? Для всего мира, кроме Ватсона и Лестрейда, Шерлок Холмс – бесчувственный фрик, и пусть бы всё так и оставалось… Ах, может быть, чёртов гений захотел выудить из Клодетты какие-нибудь детали похищения? Нашёл время! Да и чем девочка могла помочь великому детективу? Даже такому «фантастическому идиоту», как ДИ Лестрейд, было ясно, что это – очередной финт ублюдка Мориарти, и ничего, что помогло бы его изобличить, тот им не предоставит.

– Не ломай голову, мне всегда хочется закричать, когда ты входишь в комнату, – с притворным сарказмом сказал Грег и, обращаясь уже к Донован, с усмешкой добавил: – Как и большинству людей.

Неуклюжая попытка спасти ситуацию не удалась: сверля Шерлока тяжёлым взглядом, Салли молчала.

***

Проводив Джона с Шерлоком, Грег направился в свой кабинет, но по дороге заметил в помещении для улик находящуюся там Салли. Она стояла над длинным столом, задумчиво разглядывая разложенные на нём предметы. Лестрейд не удержался от вопроса:

– Проблемы?

– След. Это всё, что у него было. Просто след от подошвы ботинка.

Во рту внезапно пересохло.

– Ну, ты же его знаешь. CSI, Бейкер-стрит.

Грег попытался улыбнуться. Улыбка вышла жалкой. Он ненавидел себя за свой заискивающий тон и за то, как скрутило страхом низ живота.

– Наши парни не смогли бы так, – продолжила гнуть свою линию Донован.

– Вот поэтому он нам и нужен, – всё ещё не сдавался Грег. – Он – лучший.

– Это – одно объяснение.

На секунду Грег задержал дыхание, после чего рвано выдохнул.

– А есть другое? – глухо спросил он и не узнал собственный голос, когда же Донован скрупулёзно перечислила все смущающие детали этого дела, отважился задать прямой вопрос: – К чему ты клонишь?

– Вы поняли меня, просто боитесь это признать.

В действительности Грег боялся признаться себе в другом – что сожалеет об упущенной возможности оставить тело сержанта Донован в одном из неиспользуемых пакгаузов в Саутварке тем памятным осенним утром…

***

– Нет, инспектор. Ответ «нет». Не поеду в участок, – не оборачиваясь на вошедшего в гостиную Лестрейда, произнёс, роясь на верхней полке книжного шкафа, Шерлок.

– Шерлок…

– Вопль? – уточнил он, спустившись вниз с найденной крошечной камерой.

– Да, – подтвердил Грег.

– О, Мориарти, умница! Он вложил в голову вашего лучшего сержанта недоверие. Более того, оно уже прочно обосновалось… здесь. – С этими словами Шерлок легонько стукнул инспектора указательным пальцем по лбу.

«Глупый мой мальчик», – подумал Лестрейд, вслух же произнёс: – Может, поедешь?

У него было совершенно иррациональное представление, что в полиции, рядом с ним, Шерлоку будет безопаснее. Сам же он ночевать домой сегодня не пойдёт. Однако своенравный гений наотрез отказался участвовать в игре Мориарти, попросив передать сержанту Донован свои сожаления.

По дороге к выходу из дома Лестрейд довольно грубо зацепил плечом ожидавшую внизу Салли. Не нарочно – у него не было привычки так себя вести даже с самыми противными бабами, но извиняться не стал.

***

Практически под конвоем Донован и Андерсона инспектор Лестрейд прошёл в кабинет суперинтенданта и скрепя сердце попросил санкционировать арест Шерлока Холмса.

Когда предатель-Андерсон, которого Грег тут же поклялся себе при случае сжить со свету, поведал Стауту, что отдел пользовался услугами самозваного детектива «пару-тройку десятков раз», начальство пришло в неописуемую ярость. Обвинив инспектора в преступной халатности, в результате которой секретная полицейская информация регулярно оказывалась в распоряжении постороннего, суперинтендант в присутствии подчинённых громогласно обозвал Лестрейда круглым дураком и велел немедленно доставить Шерлока в управление.

Чуть поотстав от сладкой парочки, наперегонки рванувшей арестовывать ненавистного фрика, Лестрейд достал телефон и, набрав номер Ватсона, глухо прорычал:

– Хватай его, и валите из квартиры немедленно! Мы уже едем!

***

Он не был удивлён, увидев, что его предупреждением не воспользовались.

Когда наручники защёлкнулись на тонких запястьях, Лестрейд устало произнёс полагающиеся в таких случаях слова:

– Шерлок Холмс, вы арестованы по подозрению в похищении детей.

– К чему эти наручники? – в недоумении восклицал Джон. – Он же не сопротивляется! Что за дикость? Вы ведь знаете, что это ни к чему!

– Не вмешивайтесь, а то я вас тоже арестую, – зло глядя Ватсону в глаза, пообещал Грег.

Вместо того, чтобы десять минут назад увести Шерлока и из какого-нибудь закоулка позвонить Майкрофту, чёртов придурок строил теперь из себя борца за права человека!

Злость уступила место тоскливой зависти, когда, спустя три минуты, из дома сначала вывели в наручниках Джона, а затем на пороге возник умытый кровавыми соплями суперинтендант, запрокинув голову и прижимая платок к расквашенному носу.

Грег не успел понять, как в руке у Шерлока оказался пистолет, но когда раздались выстрелы и «дамам с господами» было предложено встать на колени, инспектор немедленно включился в игру. На мгновение изобразив отчаяние и закатив глаза, Лестрейд «трагически» заорал:

– Делайте, что он сказал!

После того, как скованные одной парой наручников друзья убежали, а очухавшиеся блюстители порядка начали подниматься с колен, начальство с разбитым носом вновь обрело свою начальственность и выкрикнуло:

– Скорее за ним, Лестрейд!

Спеша исполнить отданный приказ, несколько констеблей сорвались с места, Лестрейд же остался топтаться у машины.

***

Сорок минут спустя Стаут вызвал его к себе в кабинет. За это время суперинтенданту удалось взять себя в руки, и ярость по отношению к облажавшемуся инспектору сменилась холодным презрением.

– Лестрейд, вами был проявлен вопиющий непрофессионализм. Вы допускали к секретным материалам человека, который оказался опаснейшим преступником. И вы даже не сумели его толком арестовать – он сбежал у вас из-под носа.

Последнюю сентенцию Грег благоразумно не стал опротестовывать, хотя вовсе не из-под его носа сбежал «опаснейший преступник»…

Меж тем, суперинтендант разошёлся не на шутку.

– Будет лучше, если вы напишете рапорт об отставке. В противном случае пойдёте под суд.

Потеря работы не входила в планы Лестрейда. По разным причинам. Начиная с банальной необходимости зарабатывать на кусок хлеба и заканчивая всё ещё не реализованной потребностью способствовать торжеству закона. Ну, того, который олицетворяет справедливость и всё такое…

– Нет, сэр.

– Что означает ваше «нет»? – Стаут буквально опешил от такой наглости. – Давайте уж называть вещи своими именами – информацию, предназначенную исключительно для служебного пользования, вы сливали какому-то психопату и бог знает кому ещё!

– Вы сливали информацию мисс Адлер, сэр. А ещё помогали уйти от ответственности представителям пакистанской мафии.

Лицо Стаута сделалось багрово-фиолетовым. Слегка оттянув галстук и злобно сверкнув очками, он прошипел:

– Ничего не выйдет, Лестрейд. У тебя нет доказательств.

– Вы правы, сэр, у меня их нет. – Лестрейд не стал опускаться до взаимного хамства и закончил так же подчёркнуто вежливо: – Они есть у МИ5. Приятного вечера, сэр.

Вернувшись в свой кабинет, он развалился в кресле и закурил, любуясь на переплёт подвесного потолка. От собственной выходки было немного не по себе, как-то… не по-мужски получилось. Оказывается, время от времени поёбывать ближайшего родственника британского правительства – дело не только чрезвычайно приятное, но и не лишённое определённых выгод…

***

За выходные никаких сведений о местонахождении беглецов не появилось, и Грег решил, что это хорошо. Две ночи подряд он спал на редкость безмятежно, но на третью…

Шерлок привиделся ему под утро. Грег никогда не видел его таким наяву. Совсем юный, не старше восемнадцати, он стоял перед Лестрейдом и чуть сверху смотрел ему в глаза. От золотистой кожи исходило какое-то удивительное свечение. Грег не мог сказать определённо, была ли на лице Шерлока улыбка, разве что намёк на неё, но вот глаза… В реальности эти глаза бывали проницательными, изучающими, насмешливыми, страстными. Хризолитовые глаза, которые Грег видел в этом сне, лучились… любовью. Шерлок при этом что-то тихо и чуть торопливо говорил, но Грег смог потом вспомнить только одну фразу:

– Он тебя не тронет – он мне обещал.

Лестрейд ещё успел подумать, кто бы это его тронул, но отвлёкся на ощущение от тонких пальцев, нежно погладивших по скуле. Он перехватил ласкающую руку и невесомо коснулся губами внутренней стороны запястья, сбитого в кровь манжетой наручника. Шерлок безропотно позволял целовать свои раны, и Грег почувствовал, как защемило сердце и из-под ресниц покатились слёзы.

Он проснулся до того, как прозвенел будильник. Подняв голову с намокшей подушки, он оглянулся на жену. Свернувшись уютным калачиком, Кейт спала. Он встал с кровати и, перевернув подушку другой стороной, пошёл на кухню курить.

***

Рабочий день проходил, будто в тумане. Странное сновидение не шло из головы, и на душе скребли кошки, не помогали даже сигареты, которые инспектор выкуривал одну за другой.

Около полудня он встретил у кофейного автомата Грегсона. Тот уже допивал свой кофе.

– Я тут слышал, что произошло в пятницу. Шерлок натворил что-то серьёзное?

В ответ Грег лишь отрицательно помотал головой. Должно быть, вид у него был такой, что обычно словоохотливый Тобиас только понимающе кивнул и произнёс:

– Хорошо.

Перед тем, как отправиться к себе, он похлопал Грега по плечу и сказал:

– Держись, парень! Даст бог, всё утрясётся, и вы ещё будете вместе.

Грег понял смысл сказанного только, когда Тобиас уже скрылся за углом.

***

Незадолго до полудня затрезвонил телефон, и из трубки прозвучал неизменно убедительный голос Майкрофта:

– Добрый день, инспектор. В ближайший час не покидайте рабочее место. Постарайтесь держаться непринуждённо и, главное – не озирайтесь по сторонам.

– Я понял, сэр. Спасибо! До свидания.

Инспектор делал, как было велено, хотя, признаться, под прицелом снайпера подшивать в тома уголовных дел файлы и отвечать на звонки было неуютно.

***

Восемь дней спустя Грег стоял под проливным дождём и смотрел, как двое рабочих в чёрных дождевиках засыпают отяжелевшей от влаги землёй могилу, давшую последний приют Шерлоку Холмсу.

Когда вечером первого дня Кейт спросила, что произошло, Грег лаконично ответил, что погиб товарищ, и она постаралась не вторгаться в его личное пространство, понимая, что для принятия случившегося мужу понадобится время и уединение. Возможно, позже он расскажет, почему так страшно переживал потерю сослуживца, но не сейчас.

Он исправно ездил на работу, перекладывал на столе какие-то бумаги, просматривал базу и стандартно отвечал на какие-то звонки. После обмена в прошлую пятницу дипломатическими нотами начальство как будто забыло о существовании ДИ Лестрейда, а сержант Донован – надо отдать ей должное – понимая, что значила для Грега гибель Шерлока, фактически приняла управление отделом на себя и заходила в кабинет шефа только если требовалась его подпись на каком-нибудь документе.

Стекающая по лицу дождевая вода могла бы замаскировать слёзы, но слёз не было. За эти дни Грегу удалось взять себя в руки настолько, что он уже мог видеть окружающих.

Глядеть на Ватсона было страшно. Походивший на нахохлившегося под дождём воробья, он стоял по стойке смирно и не мигая смотрел, как тёмная мокрая земля погребает под собой его лучшего друга. Казалось, что за эти дни Джон постарел на десяток лет и будто стал ещё меньше ростом. Плачущая миссис Хадсон попыталась было укрыть его от дождя под своим зонтиком, но Джон дёрнул плечом, и она послушно отошла.

В изножье могилы стоял Майкрофт, прямой и величественный, как всегда, и по его бледному длинноносому лицу невозможно было ничего прочесть. Под знаменитым чёрным зонтом жалась к «британскому правительству» Молли Хупер с распухшим от слёз носом. Эта удивительная картинка парадоксальным образом выдала подлинные чувства невозмутимого серого кардинала.

Чуть поодаль находились ещё люди, которых Лестрейд не знал. Он также припомнил, что по дороге им встретились четыре припаркованные на обочине машины, одна из которых, пропустив процессию, развернулась перпендикулярно и перекрыла проезд к кладбищу. Наверняка люди Майкрофта были рассредоточены по всему периметру, так что ни одна сволочь из пишущей братии не смогла бы просочиться к месту отдания последних почестей Шерлоку Холмсу – брату, другу, любовнику…

***

В течение следующего месяца Грег оставался дежурить по субботам. Бестолковая текучка в какой-то мере отвлекала от тоскливых мыслей и убивала тягучее, как застывающая смола, время.

Ни о чём не думая, он стоял у окна, смотрел на залитый вечерними огнями Лондон и допивал кофе. Выкинув в стоящую рядом с автоматом урну бумажный стаканчик, Лестрейд вернулся в отдел. Дверь кабинета была приоткрыта, и сейчас Грег не мог вспомнить, сам ли он её не закрыл. Войдя, он увидел Майкрофта, по-хозяйски расположившегося за столом.

– Мистер Холмс? 

Джон рассказывал о пристрастии старшего Холмса к дешёвым эффектам. Вот и сейчас Майкрофт выдержал паузу в несколько секунд и только после этого произнёс:

– Присядьте, инспектор.

Грегу ничего не оставалось, как сесть в кресло для посетителей и ждать продолжения.

– Хочу отдать вам кое-что, – с этими словами Майкрофт протянул руку над столом и разжал пальцы.

Раздался металлический лязг. Грег ощутил биение сердца где-то в области горла, покуда организм решал, что лучше: жгуче покраснеть или мертвенно побледнеть. Хотя упавшие на столешницу ключи были типовыми от типовых наручников, едва на них взглянув, Грег в тот же миг знал, что это – те самые.

– Каким обра… – закончить вопрос не удалось из-за сдавившего горло спазма.

– Как-то я сказал доктору Ватсону, что беспокоюсь о своём младшем брате. Постоянно.

Твою же мать! Камера… К этому моменту организм уже определился с выбором, и Майкрофт мог насладиться видом жарко вспыхнувшей физиономии своего визави.

– Вы верно поняли, инспектор. В квартире на Монтегю-стрит были потайные камеры, и это оказалось нелишним. Мой брат обладал… многими талантами, но Гудини он точно не был. Во всяком случае, не со скованными за спиной руками. – Майкрофт немного выждал, после чего с обвинением в голосе произнёс: – В тот день Шерлок мог умереть!

– Тогда почему…

– Почему это сошло вам с рук? Видите ли, по какой-то… неочевидной для меня причине мой брат испытывал к вам определённую привязанность. – Майкрофт чуть обиженно, как показалось Лестрейду, поджал губы, а затем продолжил: – Именно поэтому я счёл себя не вправе… Но сейчас я хочу, чтобы вы хранили это… в память о нём. А ещё вам надлежит знать вот что: приняв решение умереть, Шерлок спасал вашу жизнь.

Встретив недоуменный взгляд Грега, Майкрофт пояснил:

– Мориарти пообещал ему, что снайпер не выстрелит, если Шерлок покончит с собой… Доброй ночи, инспектор.

С этими словами Майкрофт поднялся из-за стола и вышел из кабинета.

На душе было черно. Грег малодушно подумал, что несправедливо было пытаться умножить его скорбь, которая и так едва ли могла быть больше. Было стыдно и гадостно. Чёртов Майкрофт наверняка сохранил ту запись – не в его повадке было пренебрегать подобным компроматом на кого бы то ни было, хотя бы и на безобидного полицейского инспектора. А ещё Грег вдруг подумал, что причина её хранения может быть связана не только с желанием иметь на него компромат… От этой мысли стало совсем тошно, и Лестрейд постарался её прогнать.