***

Вернувшись из аэропорта, Грег был неприятно поражён гнетущей тишиной, воцарившейся в доме после отъезда Кейт, и поспешил включить телевизор. Он пощёлкал пультом и остановился на парламентских слушаниях.

В какой-то момент бурное обсуждение предстоящего голосования по Брекситу вновь погрузило Грега в детские воспоминания. Бабушка как-то брала его с собой в гости к деревенским родственникам, где ему очень понравилось наблюдать на ферме за овцами. «Бэ-э-э! Мэ-э-э!» – весело кричали сытые овцы, пока две большие собаки перед тем, как загнать подопечных на ночь в специальную загородку, формировали из них относительно стройную колонну. «Yea-a-ah!» – в несколько десятков глоток блеяли сытые парламентарии, с энтузиазмом поддерживая призывы костлявой ведьмы, притворявшейся премьер-министром и пытавшейся на этом поприще корчить из себя Маргарет Тэтчер.

Ещё больше позабавил Лестрейда репортаж из Шотландии, в котором показали, как судьбоносное голосование было организовано с помощью бюллетеней, печатаемых на обыкновенной белой бумаге на обычных офисных принтерах…

Развеселившийся Грег не сразу услышал звонок в дверь, а открыв, не сразу узнал своего позднего гостя.

Буйные локоны были спрятаны под капюшоном серого худи, а на плече у Шерлока висела спортивная сумка. Вопросительно сверкнув глазами из-под низко надвинутого капюшона, визитёр дождался, пока хозяин посторонится, и вошёл в квартиру.

***

Почти целую неделю Грег прожил, как в сказке. Сказка прерывалась по утрам, когда приходилось тащиться на службу, и возобновлялась поздними вечерами, когда Грег возвращался домой. Где и как проводил дни Шерлок осталось невыясненным.

Он позволял воплощать все грязные фантазии, которые приходили в голову стареющему, но по-прежнему полному сил полицейскому инспектору. Ну, почти все: кое-что Грег упорно отвергал, несмотря на активные провокации. Он дико возбуждался, но терпел, не идя на поводу у циничного негодяя, которому, несомненно, нравилось мучить любовника, притворяясь тринадцатилетним. Зато был исполнен давний наказ, и Шерлок пару раз наряжался в больничную рубашку, принесённую в сумке вместе с разными прочими интересностями.

Безропотно укладываясь на живот и по первому же требованию приподнимая зад, он предоставлял беззащитный тыл для псевдомедицинских манипуляций. Манипуляции производились затянутыми в латексные перчатки лапами Лестрейда, дуреющего от похоти, подстёгиваемой кротостью красивого «пациента».

В первый раз «обследование» закончилось тем, что обезумевший от страсти «эскулап», едва выпутавшись из собственных трусов, вставил член, куда следовало, вцепился пальцами в стройные бёдра и, не обращая внимания на изумлённый возглас «больного», принялся двигаться в собачьем темпе, отчего обычно сдержанный в плане звуков Шерлок начал отчаянно кричать и вскоре кончил под себя. Грег, удивившись, как мог Шерлок звучать в таком высоком регистре, «приплыл» вслед за ним, обессиленно навалился на дрожащее тело и прикусил трапециевидную мышцу жертвы «медицинского» произвола.

На четвёртую ночь Шерлок, очевидно, решил проверить некую свою теорию и предстал, а точнее, предлёг перед Лестрейдом, вырядившись в пышную гипюровую юбку на резинке. Юбка наверняка была похищена у миссис Хадсон и некогда составляла часть танцевального костюма. Лестрейд не повёлся. Задрав кружевной подол, он обцеловал внушительное «хозяйство» пытливого экспериментатора, а после, взяв в рот примерно на треть длины (глубже не отважился), принялся старательно сосать, время от времени поддрачивая своей милой «танцовщице» и перекатывая в ладони её тяжёлые яички. Чувствуя приближение развязки, Шерлок извернулся в позицию «шесть-девять», дабы отплатить любовнику той же монетой и заодно облегчить доступ к своему отверстию. Лестрейд без раздумий воспользовался доступом, чтобы прилежно вылизать свою «сучку». Трахать языком мягкое, несопротивляющееся отверстие в эти дни стало для Грега особым удовольствием. Благодаря интенсивности регулярных соитий и играм с пресловутым дилдо, бесценная дырка стала такой податливой, что лубрикант использовался, скорее, по привычке, а так хватало и слюны, обильно отделяемой Лестрейдом.

***

Медовая неделя закончилась на шестой день.

Ранним субботним утром, когда измочаленный инспектором детектив отправился подмываться, из прихожей послышался звук отпираемого замка. Медленно выдохнув и закусив губу, Грег взял с тумбочки смартфон и глубокомысленно уткнулся в экран.

– А… Грег, ты здесь? – растерянно спросила Кейт, войдя в спальню. – Привет!.. М-м, а кто тогда в ванной?

Грег промолчал. Шум воды стих, и в спальню торжественно вплыл Шерлок, учтиво поздоровался и даже слегка поклонился.

– Мадам…

Бедра вежливого детектива были целомудренно обёрнуты полотенцем.

– Благодарю вас, инспектор, – сердечно произнёс он и, вновь повернувшись к Кейт, пояснил: – Ваш супруг любезно позволил воспользоваться вашим душем. Дело в том, что в моей квартире вчера сломался бойлер, а у меня сегодня важная встреча и необходимо было привести себя в порядок, вот я и пришёл пораньше. Ещё раз спасибо, инспектор, мне пора, – заключил паяц, собирая раскиданную по всей комнате одежду и чуть не прихватив валявшиеся на полу хозяйские трусы.

Грег криво ухмыльнулся, не отрывая крайне заинтересованного взгляда от прогноза погоды для рыбаков, промышляющих прибрежным ловом.

Когда одевшийся в гостиной и по новой откланявшийся Шерлок, наконец, убрался, Лестрейд поднял на жену выжидающий взгляд.

– Я осознаю, что, очевидно, не вправе задавать вопросы, – начала та, аккуратно подбирая слова, – но, Грег, почему ты никогда не говорил?..

Грег выгнул бровь.

– Не говорил что?

– Брось, – с горькой усмешкой произнесла Кейт, – ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.

– Потому что это не так, – спокойно ответил Грег.

– Что?!

– Что слышала! – огрызнулся он, не собираясь никому объяснять то, чего сам не понимал.

Откинув в сторону одеяло, он встал с кровати и прошёл к окну, возле которого валялись серые в жёлтую полоску трусы. При виде обнажённых гениталий мужа Кейт покраснела до корней волос и, фыркнув рассерженной кошкой, убежала на кухню.

Грег сменил постельное бельё и отнёс грязное в корзину, не дожидаясь, пока это сделает жена – опасался, что ударит её, если она посмеет что-нибудь при этом сказать или хотя бы просто «состроит лицо».

Поскольку она наверняка собиралась дуться весь день, Грег не придумал ничего лучше, как отправиться в Мет разгребать бумаги на столе и в шкафу.

Вечером сильные руки и пронырливый язык сделали своё дело, и Кейт сдалась.

После бурного примирительного секса она рассказала, как вышло, что отпуск закончился раньше, чем планировалось.

Поначалу всё было великолепно: ласковое тёплое море, чистый песок, назойливые молодые арабы – всё свидетельствовало о том, что подруги задёшево попали в филиал рая на земле. Когда на третий день акула откусила руку пожилой немке, а ещё через день сожрала сорокачетырёхлетнюю туристку из Румынии, девочки заскучали и, не догуляв оплаченные дни, решили вернуться в сырой душный Лондон. Уже находясь в аэропорту, они вычитали в интернете, что накануне в северной части Красного моря затонуло судно, перевозившее к мусульманскому празднику шестнадцать тысяч овец («Надо же, опять овцы», – подумал Грег), и обилие добычи привлекло морских хищниц к курортному побережью, а когда с овцами было покончено, акулы принялись закусывать отдыхающими.

Уже перед тем, как отойти ко сну, Кейт всё-таки не преминула уколоть мужа:

– Знаешь, он тебе в сыновья годится.

На секунду задумавшись, Грег ответил:

– Н-нет, он не настолько юный. Просто хорошо выглядит. Как и ты…

Кейт зарделась румянцем.

– Хотя… – продолжил было размышлять Грег, но тут же решительно отмёл все сомнения: – Нет, я был не до такой степени испорченным ребёнком.

Он лгал. Подростком он был достаточно испорченным, вот только Дженни – шалава лет тридцати со средней алкогольной зависимостью и бешенством матки, безотказно обучавшая всех желающих окрестных пацанов искусству любви – не стала бы рожать от двенадцатилетнего мальчишки. А предохраняться она умела.

Немного подумав, Кейт, запинаясь, предложила:

– Послушай, если ты… если тебе нужно…

Сообразив, о чём она толкует, Грег хохотнул и, чмокнув супругу в точёный носик, ответил, что учтёт такую возможность на будущее.

***

С Шерлоком они не виделись больше месяца. Как ни убеждал себя Лестрейд, что остался тогда хозяином положения, чувство неловкости, вызванное дурацким водевилем с нежданно вернувшейся домой супругой, не проходило. Лучшим решением казалось с головой погрузиться в работу, что он и сделал. Один раз ему позвонила миссис Хадсон и пожаловалась, что «тот подозрительный молодой человек» снова околачивается на Бейкер-стрит, и что они с Шерлоком ведут себя совершенно вызывающе. Лестрейд пообещал разобраться, но обещание так и не выполнил. Он давно пришёл к выводу, что Билли Уиггинс является своего рода ценным внештатным сотрудником детектива Шерлока Холмса и тот знает, что делает. Повинуясь некоему шестому чувству, Грег не стал ни звонить Шерлоку, ни, тем более, навещать его с инспекцией.

Он проклял своё шестое чувство в тот вечер, когда в ходе допроса Калвертона Смита слушал его мерзкую исповедь.

Определив ублюдка в камеру, он не стал дожидаться утра и отправился в больницу. Ворвавшись в палату, он разразился красочными проклятиями в адрес доморощенных детективов и бегающих за ними хвостом отставных капитанов.

На крик прибежала медсестра.

– Сэр, это больница! Ваше поведение недопустимо! – возмущённо заявила она.

– Вон отсюда! – рыкнул Лестрейд и, сунув полицейское удостоверение в лицо ни в чём не повинной тётке, выпер её за дверь. Пациент лежал на высокой кровати, опутанный всякими трубками, и имел непостижимо счастливый вид. Едва заметная улыбка на осунувшемся, заросшем недельной щетиной лице и внимательные глаза, которые в тусклом свете палаты приобрели цвет электрик, немного охладили обличительный пыл инспектора.

– Подойди, – тихо попросил Шерлок, а когда Грег выполнил просьбу, схватил любовника за шею и затылок и нагнул к себе, жадно целуя рот, только что осыпавший его отборными ругательствами.

Грег с трудом проглотил подкативший к горлу ком и зажмурил глаза, сдерживая навернувшиеся слёзы.

Перед тем, как уйти из больницы, он заглянул на пост, чтобы извиниться перед медсестрой.

– Что ж, вас можно понять, сэр, – великодушно ответила женщина. – Мы сами виноваты – допустили такую непростительную беспечность. Если бы не друг мистера Холмса, ну, вы, может, знаете – невысокий такой мужчина…

И далее она рассказала, как в самый последний момент Ватсон вынес огнетушителем дверь в палату и как потом очухавшиеся, наконец, охранники еле оторвали его от Смита после того, как он оторвал Смита от Шерлока.

Однако Лестрейд так до конца и не успокоился и следующим объектом для нападения выбрал клуб «Диоген».

В ответ на обвинение в пренебрежении безопасностью брата Майкрофт признался, что до сегодняшнего дня ничего не знал о последнем деле Шерлока.

– А как же ваши шпионские штучки? – искренне изумился Лестрейд. – Миссис Хадсон звонила мне и рассказывала, какие безобразия творит Шерлок. Я не поехал – думал, у вас всё под контролем. – Тут Грег слукавил – про Майкрофта он вообще тогда не вспомнил.

– Шерлок убрал все камеры, – угрюмо сообщил Майкрофт.

– Вот как? – Грег на краткий миг едва не потерял дар речи, но, оправившись от шока, продолжил донимать «британское правительство»: – И как же вы умудрились этого не заметить?

Майкрофт разозлился.

– Видите ли, инспектор, на моей должности порой приходится выполнять и другие задачи, не связанные с безопасностью членов моей семьи. Эти задачи требуют времени и пристального внимания, так что, представьте себе, я на какое-то время ослабил контроль над Шерлоком. – Майкрофт перевёл дыхание, после чего язвительно добавил: – Полагаю, находясь на полицейской службе, вы тоже иногда отвлекаетесь на выполнение своих непосредственных должностных обязанностей, детектив-инспектор? Во всяком случае, хотелось бы на это рассчитывать.

Что ж, пожалуй, ничья. Потеряв интерес к дискуссии, Грег повернулся, чтобы уйти, но Майкрофт его окликнул:

– Постойте, Грег. Хорошо, что вы зашли. У меня есть для вас поручение.

Вот, значит, как! Грег повернулся и смерил напыщенного павлина раздражённым взглядом. Павлин проигнорировал инспекторский взгляд, сразу перейдя к делу.

– Нужно съездить в Масгрейв-Холл. Это наше фамильное поместье. С тех пор, как Эвр устроила в доме пожар, в нём никто не жил. Очень возможно, что она останавливается именно там, когда покидает Шерринфорд.

– И что – часто она его покидает? – поинтересовался Лестрейд.

Майкрофт немного помолчал.

– Я ознакомился с материалами дела Калвертона Смита, в том числе с записями камер наружного наблюдения. Эвр недавно встречалась с Шерлоком. Не исключено, что она была в сговоре со Смитом – проверьте эту версию, кстати.

– Что? – выдохнул Грег, чувствуя, как пульс бешено заколотил в виски.

– Мой брат ведёт опасную игру, Грег. Нам пора подключаться, пока ещё не поздно. Нужно обследовать дом и пристройку с колодцем. Доло… расскажете мне обо всём, что покажется подозрительным. – Предваряя вертевшийся на языке у Лестрейда вопрос, Майкрофт пояснил: – Там могут быть камеры. Маловероятно, но не исключено. Меня она узнает сразу. Впрочем, возможно, она и вас знает, поэтому подойдите к задаче творчески. В любом случае, больше нам некого туда послать.

– А что, если она сама там будет?

– Нет. Её будут держать взаперти: я завтра же позвоню начальнику форта и конфиденциально уведомлю о предстоящем в ближайшую неделю негласном инспекционном визите премьер-министра.

При воспоминании о скрежещущем голосе Терезы Мэй Лестрейда передёрнуло.

Получив от Майкрофта необходимые инструкции и пояснения, он покинул помещение клуба.

*

По дороге домой он с ужасом размышлял о деле, чуть не отнявшем у него Шерлока.

Ночью ему приснилось, будто он находится в Саутваркском соборе. Вокруг было пусто и сумрачно. Подойдя к алтарю, он увидел небольшую статую Девы Марии – ту самую, что была в доме бабушки, и в окружении таких же букетиков из скромных дикорастущих цветов. Перед статуей горело несколько свечей. Грега душили слёзы. Опустившись на колени, он начал шептать слова, которые он, как ему всегда казалось, так и не смог запомнить в возрасте шести лет, когда бабушка велела выучить молитву:

– Ave, Maria, gratiā plena; Domĭnus tecum: benedicta tu in mulierĭbus, et benedictus fructus ventris tui, Iesus…

Он проснулся, всё ещё слыша собственный шёпот. Мазнув ладонью по влажным ресницам, он взглянул на часы. Двадцать минут четвёртого. Твёрдо решив завтра же сходить в Саутваркский храм, он снова уснул.

Разумеется, в храм он так и не пошёл ни на следующий день, ни позже.

***

Тёплым октябрьским утром серебристая «Мазда» неспешно катилась в сторону сассекского побережья.

Когда Грег рассказал жене, в чём заключается задача, та пришла в неописуемый восторг и то и дело приставала к мужу, с горящими глазами выпытывая детали предстоящей операции «под прикрытием». Грегу тогда ещё подумалось, что он живёт в тесном окружении отчаянных авантюристов и что из его ближайших знакомых под это определение не подпадала, пожалуй, лишь Мэри Ватсон – спокойная, рассудительная, домовитая. Неудивительно, что афганский ветеран заскучал со своей во всех отношениях положительной супругой и с радостью ринулся в капкан, расставленный перед ним кровожадной психопаткой…

Накануне Лестрейд испросил у Грегсона отгул, который без вопросов был предоставлен, и наутро, одевшись по-походному и даже прихватив с собой корзинку для пикника, они с Кейт выдвинулись навстречу приключениям.

Они прошли пешком около полумили, оставив автомобиль на обочине трассы. По дороге Кейт непрерывно щебетала, восхищаясь чудесным осенним пейзажем и погодой, но, когда они дошли до Масгрейв-Холла, притихла: так и не отстроенный после пожара дом, не говоря уже о кладбище прямо во дворе, оставляли тягостное впечатление. Грег успокоил жену, пояснив, что надгробия – бутафорские, о чём прямо свидетельствовали фантастические даты. К примеру, если верить надписи, некий Немо Холмс родился в 1617-м году и почил аж в 1822-м в возрасте тридцати двух лет. Эдакий психоделический архитектурный изыск. Кейт облегчённо, хотя и немного нервно рассмеялась, изумившись вслух, что за люди могли заказать подобный проект. В ответ Грег лишь вздохнул.

Вскоре вновь повеселевшая Кейт настолько прониклась готическим очарованием архитектурного ансамбля, что потребовала её сфотографировать. Позируя в обнимку с фальшивыми надгробиями, она разошлась до того, что стянув свитер вместе с футболкой и обнажив маленькие аккуратные груди, более крепкие на вид, чем на ощупь, осталась лишь в зелёных спортивных штанах и цветастых резиновых сапожках. Под конец фотосессии она не выдержала и расхохоталась от внезапно нахлынувшего ощущения счастья: от того, как лёгкий ветерок путался в каштановых локонах, от того, как ласковые солнечные лучи гладили загорелые плечи и от того, как со снисходительной улыбкой муж наблюдал за её эскападой и даже принимал в ней посильное участие. Пристально глядя Грегу в глаза, она подошла к нему вплотную. Он приподнял её, обхватив за бёдра, и по очереди облизал коричневые соски.

Поставив жену на землю и подхватив корзинку с сэндвичами и кофе, он кивнул на дом и предложил:

– Интересно, что там внутри. Пойдём, посмотрим!

Первым делом они направились в пристройку. Здесь было холоднее, чем снаружи, и Кейт снова оделась.

Свет, что пробивался через крошечное витражное окно, расположенное почти под самым потолком, едва освещал окаймлявшую колодец кладку из грубо отёсанного камня. Соответственно рассказу Майкрофта, как и кладбище, колодец был тоже фальшивым: его глубина составляла примерно два человеческих роста (включая довольно высокую наземную часть) и до грунтовых вод не доходила. Когда хозяевам хотелось ощутить себя обитателями средневековой крепости, колодец наполняли сверху через обычную водопроводную трубу, проведённую вдоль дальней стены. Винтажный бронзовый кран был вмурован в кладку чуть выше уровня пола помещения. На дне сооружения, очевидно, был предусмотрен слив. В стену колодца были вбиты выполнявшие роль лестницы металлические скобы, узкие, рассчитанные на ширину стопы, чтобы не так бросались в глаза.

Покуда Кейт ахала и охала от навеянного бутафорским средневековьем восторга, Грег нащупал недалеко от входа выключатель. Электрическое освещение было нужно для технических целей. Со слов Майкрофта, лампа перегорела ещё до пожара, её не заменили сразу, ну, а после уж было не до того. На всякий случай надвинув козырёк бейсболки пониже, Грег щёлкнул выключателем.

– Глянь-ка, дорогая! – с притворным изумлением воскликнул Лестрейд. – Здесь даже свет есть!

– Да? А зачем?

– Да кто ж их разберёт, этих аристократов?! – с ноткой не то презрения, не то зависти ответил он, внимательно оглядев новую запорную арматуру на водяной трубе и валяющийся здесь же, под трубой, старый проржавевший вентиль.

Умница Майкрофт оказался прав: они были на верном пути.

– Ладно, Китти, пойдём в дом. Может, там найдётся и кровать под балдахином…

Кейт игриво захихикала.

На первом этаже кровати с балдахином не оказалось, зато вход из кухни в кладовую закрывала вполне современная металлическая дверь широко разрекламированной фирмы, в отличие от всех остальных имеющихся в доме дверей, запертая на замок. Кейт недоверчиво воззрилась на столь вопиющий анахронизм и чуть было по этому поводу не высказалась, но во время подоспел лёгкий поцелуй в губы, и в завешенное каштановой прядью ушко было выдохнуто едва различимое «Тише!».

Искомую кровать не удалось обнаружить и на втором этаже. Они обошли несколько комнат, пустых, если не считать невычищенных каминов и пары очень старых вытертых ковров.

– Надо же, всю мебель вывезли. Вот жлобы! – возмутился Грег.

Был ещё чердак. Оставив корзинку томиться в ожидании, любопытные «туристы» с осторожностью поднялись по не внушающей доверия лестнице и оказались в помещении, откуда, по-видимому, и начался пожар. Справа от входа пола не было – вместо него зиял провал в одну из ещё не осмотренных комнат. Грег глянул наверх. За обгоревшими стропилами виднелось ясное голубое небо. Куски обугленных стропил походили на рёбра, торчащие из трупа недоеденного хищниками травоядного гиганта. 

У дальней стены напротив входа валялось одеяло, не особо чистое. Казалось, что оставлено оно было здесь совсем недавно. Кейт вытаращила глаза.

– Здесь что, кто-то ночует?!

– Похоже на то. Бездомные какие-нибудь, – «предположил» Грег и, понизив голос до интимного шёпота, предупредил: – Сейчас оттрахаю тебя на этой подстилке!

– Ты обалдел? Там любая зараза может оказаться!

– Да, ты права. Пойдём вниз.

На этот раз они добрались до помещения с дырой в небо вместо части потолка. После недолгих препирательств относительно чистоты подоконника вопрос уладили с помощью добытых из корзинки влажных салфеток. Полностью обнажённая ниже пояса Кейт была усажена с широко разведёнными ногами на очищенный подоконник, бейсболка была повёрнута козырьком назад, а опустившийся на колени инспектор приступил к исполнению пятиминутного вдумчивого куннилингуса. Не забыв напоследок куснуть отвердевший клитор, Грег встал с колен, расстегнул штаны и отымел визжащую от восторга супругу. Очень при этом надеясь, что камер всё же нет. Хотя бы в этой комнате.

Корзинка дождалась-таки своего часа. Расположившись на заднем сидении «Мазды», Лестрейды с аппетитом уписывали сэндвичи и запивали их почти остывшим кофе.

Пикник удался, можно было возвращаться в Лондон.