Через пару часов и столько же десятков вопросов от друга, дурацких и не очень, Арсений закрыл за ним дверь и стал лениво собирать мусор. Оставив пакеты с бутылками, бычками и смятыми коробками пиццы в коридоре, он разобрался с грязной посудой и отправился в душ.

      С закрытыми глазами Попов подставил лицо прохладной воде. Мыслей на сегодня почти не осталось. Осталось странное, неуверенное умиротворение. Что-то внутри него сегодня разбилось. Кто-то уронил сосуд с его тайной, и теперь она была свободна. Пусть этот кто-то и есть он сам. Факт того, что Антон так нормально принял эту информацию, вызывал самое тяжёлое чувство облегчения в жизни Арса. Он присел на широкий борт ванной и прислонил затылок к стене. Тогда откуда эта тихая боль, ноющая глубоко в сердце? Он мог дать себе лишь одно объяснение: Шастун больше не станет позволять себе двусмысленных шуток, как и смело отвечать на них. Сегодня он навсегда поменял мнение об Арсении. Если раньше это был лишь стёб над выдумками фанатов, элегантный фансервис, продуманный рекламщиками, то теперь это натуральная неловкость. «Натуральная», — грустно хмыкнул про себя Попов. Но знают об этом лишь они двое. Только они.

      Раньше Арсений мог просто сыграть себя другого, сыграть своё отношение к напарнику, но теперь этот потрясающий напарник возможно будет подозревать неладное каждый проклятый раз. А Попов этого уж точно не хотел. Пусть Антон теперь знает эту правду, но Арс ни за что не допустит, чтобы он узнал главное. О том, как громко тот заставляет биться его сердце. И это не из-за адреналина на сцене, не из-за бешеной энергетики, которой пропитаны любые их совместные проекты. Он никогда не узнает, что на самом деле написано в глазах Арсения при взгляде на друга на сотнях тысяч кадров всех фанатских нарезок. «Ещё и, сука, в слоу мо». Этот ещё совсем юный, несмотря на возраст, харизматичный, красивый придурок просто однажды взял и зацепил его, сам о том не ведая. Просто в один прекрасный, «или не очень», день Арсений проснулся с желанием, контролировать которое ему приходится вот уже несколько лет. Он не позволит себе испортить всё, как бы ему ни хотелось. Он постарается не испортить всё.

      Буквально в нескольких километрах от дома Арса часы на Спасской башне отбивали три часа ночи. Он в халате подошёл к окну, открыв его настежь, и ненадолго завис взглядом на яркую столицу, вдыхая весеннюю ночную прохладу. Как бы он ни уставал от этого города, спорить о том, что иногда он может и очаровывать, было бессмысленно. Но стоит быть честным с собой, прекрасный вид из квартиры в самом центре любой столицы может очаровать. Тут сложно смотреть в окно без задумчивого прищура и благоговения.

      Когда Арсений укладывается в холодную постель, его обсыпает мурашками. Ему это нравится. Тёплая кровать, как и тёплый стульчак в туалете — не вызывают никаких, похожих на уют, чувств. Мельком и без интереса пролистав инстаграм несколько секунд, он заходит в вк и пишет новый статус. Первое и самое честное, что приходит в голову: «Нужён (пока так)». И заранее знает, как заряжены завтра будут фанатские паблики. Ставит будильники и быстро засыпает крепким, хоть и беспокойным сном.

***

      Антон едет в такси домой, откинувшись на подголовник, и мутным взглядом провожает мелькающие уличные фонари за окном. Он доволен этим вечером. Удивлён, немного растерян, но доволен. Он задумчиво улыбается, а про себя почти смеётся, когда из радио начинает играть Лазарев. Оповещение на телефоне возвращает его к реальности и улыбка моментально сменятся раздражением.

2:42 Она

Нормально то есть? Я просыпаюсь, а тебя ещё нет?

Сколько можно, Антон?

2:42

еду

2:43 Она

Я возвращаюсь в постель.

Дверь на ключ.

Он не стал отвечать. Он надеялся, что к его приезду она будет спать и им не придётся разговаривать ещё хотя бы несколько часов. «Нет, это не нормально, Ирин», — пронеслось в голове. Он устал считать стоп-краны, которые опускаются в его голове каждый раз при мысли о расставании с ней. Пресса, вопросы, назойливое внимание, репутация… Как же он всего этого не хотел. А родители? Об этом вообще не хотелось думать. Сколько же он выслушает ото всех, если («когда?») на это решится.

      Личное должно оставаться личным. Как же. Хотя, у них уже случалась крупная ссора, которая могла привести к расставанию. Несколько месяцев они практически не общались и это чудом удалось скрыть от прессы. Только Антон сам иногда палился своим унылым лицом и полным отсутствием настроения на общих видео с коллегами. А сошлись они обратно по привычке. Рвать длительные отношения это отдельная работа, даже если у вас крупные ссоры или серьёзные проблемы. Гребаная привычка. Как представишь, что сейчас заново придётся открываться новому человеку, приводить его в круг друзей, знакомить с родителями, появляться на мероприятиях, не зная, что ждёт вас дальше… Пытка. Проще махнуть рукой и остаться с тем, к кому уже за несколько лет привык, с тем, от кого хотя бы знаешь, чего ожидать. Проще… лишь первые пару раз, а потом жизнь превращается в сплошные испытания для твоего терпения и нервов. Постепенно становится всё хуже, пока однажды вы не поругаетесь настолько вдрызг, что будут слышать соседи, будут ссоры ещё и с родителями, делёжка друзей и обоюдная ненависть до конца времён. А можно было бы расстаться вовремя, как эмоционально зрелые люди, и оставить друг друга в нейтралитете, а не в ненависти.

***

— Алло, Арсюх, — донеслось из трубки, пока Попов поглощал свой поздний завтрак.

— Привет, Стас, чего такое? — чавкая тостом ответил он.

— Ты же свободен сегодня?

— Угу. Что надо?

— У одного хорошего человечка праздник, надо бы провести его. Платит хорошо.

— Стас, я…

— Знаю, поздновато, — перебил продюсер. — Там их ведущий отвалился, поэтому не заранее… Давай? — уговаривал Шеминов. — Бабки отличные, человек важный, контингент взрослый и адекватный. Там типа в стиле Джеймса Бонда вечеринка. Все взрослые!

— Во сколько? — со вздохом протянул Попов. — Сценарий есть?

— Да-да, — выпалил обрадованный Стас, — есть, конечно. Прям сейчас могу скинуть. Начало в восемь, за полчаса хорошо бы быть там уже. Ты с ними там буквально на полтора-два часа, не дольше. Дресс-код… ну, по тематике пати понятен?

— Скинь адрес, — сдался Арсений. — По договору и оплате набери Марину.

— Само собой. Спасибо, дружище, выручил.

— Да ладно, это тебе спасибо. Мог книжку сегодня читать, а вместо этого шестизначную сумму заработаю, — прохладно улыбаясь, вежливо ответил Арс.

***

      Антон проснулся поздно и один. Планы проваляться в постели подольше были разрушены в момент, когда он взглянул на часы. В Главкино надо быть через полтора часа, а почти столько же ему туда добираться. И ехать ещё по пробкам, несмотря на то, что сейчас четверг и только перевалило за полдень. Опаздывать ему не привыкать, поэтому он вздохнул и поплёлся умываться и в туалет, где успел полистать соцсети. Решил, что поест на студии. Собрался за пятнадцать минут и закинулся тремя жвачками, дабы не источать ароматы похмелья. «Блять». Он вспомнил, что ещё за машиной к Арсу заезжать. К Арсу. Его начинают накрывать флэшбэки вчерашнего вечера и он в одном кроссовке медленно опускается на тумбу в коридоре, глядя в стену пустыми глазами, в которых просто не могло отразиться всё, что сейчас вспыхивало в его голове. Он трезво подумает обо всём позже. Надо ехать.

Через двадцать минут такси остановилось у шлагбаума ЖК на Ходынской, и Антон направился на парковку, параллельно набирая Арсу.

— Алло, — ответил друг после того, как несколько секунд не моргая смотрел на светящийся экран с входящим вызовом от абонента «Шаст».

— Здарова, кхм, — Антон звучал неуверенно, — шлагбаум как твой открыть? Я вот приехал, сейчас выезжать буду.

— А! — Арсений выдохнул, он опасался услышать от Шаста что угодно другое, хоть и не знал, что именно. — Я тебе в телегу номер скину. На него звонишь, там после первого гудка он автоматически откроется.

— Угу, пасиб, — промямлил длинный и замолчал, не кладя трубку.

— Всё? — отвратительно неприятное тягучее молчание.

— Д-да, спасибо.

— Ты живой там? — усмехнулся Попов, решив, что разрядить неловкость под силу только ему самому, — может, по кофе?

— Мне на студию надо, — уверенности в словах Антона так и не прибавилось. Он уже стоял возле своей машины и крутил в руках ключи.

— А, ну, окей тогда, — легко ответил друг.

— Бля, ладно. А то я там всех заебу на голодный желудок, давай хоть кофе, — плюнул он и пошёл к лифту.

— Конечно, не стоит баловать коллег своей пунктуальностью, Антон Андреевич. С молоком, два сахара? — стараясь сохранить спокойный тон, спросил Арс.

— Кхм, да. Спасибо, чувак. Поднимаюсь. И вообще, там небось как обычно всё задержится опять, сам знаешь, — оправдывался длинный.

Спустя пять минут оба уже сидели на кухне Арсения за кофе и оба пытались найти отвлечённые темы.

— И что там по корпорату? Сколько денег?

— Антош, — наигранно начал увиливать Попов по своему обыкновению.

— Ах, да. Конечно. Я и забыл, с кем говорю, — он сделал глоток кофе, после чего совершенно неконтролируемо из его уст вылетела следующая фраза, — как и вчера не особо понимал, с кем говорю, — и тут же поднял почти испуганный взгляд на собеседника.

— Не нервничай ты так, — усмехнулся Арсений, который вооружился всей своей самоуверенностью, чтобы звучать твёрдо, и пристально разглядывал друга поверх очков, — это я напрягаться должен, что из тебя вот так же случайно может вылететь шутка в ненужном месте, — он перекинул ногу на ногу под столом и поправил халат.

— Прости, — зачем-то повторил Антон.

— Да прекрати извиняться.

— Я буду стараться быть осторожнее и внимательнее, — со всей серьёзностью отчеканил Шастун.

— Уж постарайся, пока что тебе двойка за сдержанность, — на этих словах Арсений поднялся, мельком взглянув на друга сверху вниз, и, налив стакан воды, вернулся за стол, выдавая своё волнение постукиванием подушечками пальцев по холодной поверхности стакана.

— Ты там чё после корпората?

— Ну уж нет, пить я точно сегодня не буду, — он выставил вперед ладонь и рассмеялся, — или ты забыл, сколько мне лет?

— Да я и не предлагал, — улыбнулся Антон. — Мне ещё надо вчерашние наши беседы переварить на трезвую голову.

— Вот и переваривай.

Оба замолчали и посмотрели друг другу в глаза через стол. К Антону вдруг вернулась уверенность и он нарушил тишину первым, не разрывая зрительного контакта.

— Знаешь, на какой картинке меня отметили сегодня утром? — он задумчиво прищурился и склонил голову на бок.

— Понятия не имею, — спокойно ответил Арсений, который начал ощущать азарт от этой игры в гляделки.

— На скрине твоего статуса из вк.

— Интересно, — он на секунду поджал губы, как будто вообще не интересно, а затем на его лицо вернулось выражение уставшего от бедового ученика преподавателя, который со вздохом готов был начать свою нотацию. — Антон… Ты теперь каждый мой жест в интернете будешь пропускать через фильтр твоего нового знания обо мне? Каждое слово подвергать сомнению? Искать иные смыслы? — ответов он не ждал. — Я и раньше писал разные штуки, которые фанаты принимали за намёки, отсылки, двусмысленности. Мои подписи к фоткам и хештеги давно разобраны уже буквально побуквенно, — сложив указательный и большой пальцы в кольцо, он нарисовал в воздухе прямую линию, жестами подчёркивая каждое свое слово. — Понимаешь? Ничего не поменялось, Антон.

«Всё поменялось», — подумали они в унисон.

— Мне нужно время, чтобы перестать обращать на это внимание, — честно признался Шаст, — пока что мне будет трудно.

— Я понимаю, — Арс кивнул и опустил голову, пытаясь оставаться в этом своём образе. Теперь на это уходило больше сил по причине, которую уже плохо скрывал халат. Арс поблагодарил случай за то, что стол на кухне не прозрачный.

Дружбу играть легче там, где есть одно лишь безразличие. Именно так думал Попов. Но вот там, где есть желание и нечто бо́льшее, играть дружбу кажется непосильным, если не болезненным. Арсений вновь поправил халат и перекинул уже другую ногу на ногу. Его недавно проснувшееся тело предательски никак не хотело внимать голосу разума и вести себя прилично. «Угомонись, блять», — мысленно выругался Арс сам на себя.

— Мне пора, наверное. А то задолбают. Уже два пропущенных. И скинь номер от шлагбаума, — произнёс Антон, прикончив остатки кофе. — И спасибо.

— Не за что, — кивнул Арс, а крылья его носа дрогнули. «Блять, ещё пару минут ты бы не потерпел, сука?»

— Закроешь? — Шастун по-дурацки указал большими пальцами на коридор, вопросительно глядя на друга, который как будто и не планировал вставать.

— Да-да, конечно, — поднимаясь из-за стола, Попов уже в десятый раз поправил халат, но почувствовал, что опасность миновала благодаря его, казалось, титаническим усилиям.

Проводив друга, Арсений нервными и быстрыми движениями закрыл за ним дверь и влетел в ванную. Он с каким-то остервенением мыл руки в обжигающе ледяной воде, глядя на своё отражение. Затем распахнул халат, упёрся одной ладонью в стену слева от зеркала, другую руку запустил в бокесры и замер в этом положении. Он шумно выдохнул и медленно крутанул головой, с тихим хрустом размяв шею, будто это могло помочь снять напряжение. Он завидовал собственной дисциплине, она столько лет помогала ему не делать этого с мыслями про Антона. Но сейчас в белье опять становилось всё теснее, а сопротивляться самому себе — всё сложнее.