Арсений зашёл в ванную, освещённую лишь слабой подсветкой зеркала, включил воду в раковине и присел на корточки. Он пытался переварить услышанное. Не мог себе позволить проявить хоть какие-то эмоции при девчонке. Не привык он ещё к ней, да и не планировал привыкать. «Сраная фея-крёстная, блять. Он ей сказал! Ей, сука! Второй раз в жизни её видит. А со мной за всё лето поговорить не мог». Он облокотился на колени и опустил голову. Арс догадывался, что лучше Антону не становилось за лето, но чтобы становилось настолько хуже, он и представить не мог. Длинный слишком хорошо играл и справлялся на работе. А вне сцены они стали редко видеться после последнего разговора. Потом ночная переписка в июле, наброски планов встретиться, поговорить и тишина. Как будто и не было тех сообщений в двенадцать ночи. Последняя ночь отпуска в родном Омске для Арса, первая в Воронеже — для Антона. Как будто не было того голосового. Попов держал слово и не давил, а длинный за всё лето ни разу не вернулся к этой теме, как и к любой другой, кроме рабочих моментов в общих чатах. Самый тесный их последний разговор закончился саднящим кулаком и опухшей скулой. Как будто им нельзя долго не контактировать. Накапливаются все виды эмоций и изливаются потом слишком бурно.
В голове крутились лишь панические атаки Антона. Арс знал о таком явлении не понаслышке, но удачно справился с тяжелым периодом ещё несколько лет назад. И волнуется сейчас не меньше, чем тогда за себя. Это же Антон. Ему будет куда труднее. Нет, он не слабее, он ярче. Как сильно его окрыляют положительные эмоции и события, так же сильно — а может и сильнее — плохие бьют под дых. Арсений набрал воздуха, встал, для приличия нажал кнопку смыва на унитазе, помыл руки и направился назад в кухню.
***
— Чш! — зашипел Антон и приложил палец к губам. Общая истерика отступала, теперь он с девчонкой просто глупо улыбался. Они переглядывались между собой и входной дверью на кухню.
— Я ему рассказала кое-что о твоем состоянии, — девушка всё ещё шептала. Она потупила взгляд, устраиваясь на стуле и успокаивая свою истерику от смеха. Антон выбрал диван.
— Ещё бы, блять, — он закатил глаза, почему-то не был удивлён её болтливости в компании Арса. Длинная рука барабанила пальцами по столу. Парень нервно покусывал уголок губ, летая в своих мыслях.
— Ну прости, — несерьёзно извинялась она.
— Откуда он тут, ты так и не ответила.
— Ну оно разве важно? — она всё ещё тихо посмеивалась. Отлично понимала, что истоки этого смеха — абсурд ситуации.
— Давно он тут?
— Ну… В туалете уж точно слишком давно, — она на секунду сильно свела брови и вытянула губы в трубочку, подозрительно глядя на дверь, но тут же вернула обычное выражение лица. Обычным было в последние несколько минут — виноватое.
— Да блять, — Антон закрыл ладонью лицо, — я даже не знаю что сказать. Ни тебе, ни ему. Он вообще… Блять, не знаю, — он тяжело и шумно выдыхает. — Хер знает что происходит, честное слово!
— Ну, он типа… Хороший. В нормальном настроении, кстати… вроде как, — она пожимает плечами, понимая, как плохо у неё выходит успокаивать длинного. — Знаешь, как бы он там ни перекрывался, как бы он меня ни бесил — а знаешь ли, да, он бесит — всё равно он…
— Я тоже от вас не в большом восторге, мадам, — саркастично кривится Арсений, без улыбки заходя в кухню.
— А с чего вы взяли, Арсений Сергеевич, что речь о вас? — Диана смогла быстро скрыть свою растерянность от его внезапного появления. Звучала она уверенно и даже с вызовом, а уголок рта дрогнул вверх.
— А у Арсения Сергеевича, Диан, мания величия периодически играет. Ты разве не поняла почему он такой высокий? Это чтобы миру было проще вокруг него вращаться, — невозмутимо произносит Антон с иронией. От своего спокойствия в данный момент он прибывал в лёгком ступоре. «Да что за таблетки она мне дала?»
А на лице Дианы медленно растягивалась улыбка, пока девушка поворачивалась к Антону с абсолютно шокированным выражением глаз и ползущими на лоб бровями.
Арсений замер в дверях и окинул всех многозначительным взглядом, в котором боролись брезгливость и возмущение.
— Неплохо, — он кашлянул и устроился на своё прежнее место. — Неплохо слышать шутки про рост от тебя.
— А они не про рост, — парировал длинный.
— М-м, — равнодушно выдал Арс, поджав подбородок, затем сделал глоток из своего бокала.
— Привет? — с вопросительной интонацией говорит ему Шаст, решив не продолжать свой затянувшийся подкол.
— Привет, — буднично отвечает Арсений, пристально глядя в зеленые глаза.
— Прости, — длинный говорит совсем тихо и резко отводит взгляд.
— Уф-ф-ф, — очень громко и фальшиво вздыхает Диана. — Мне пора-а-а, наве-е-ерное… Ещё дела-а-а всякие, — она отвлечённо осмотрелась и собралась было встать.
— Сидеть.
— Сидеть, — в один голос произносят ребята.
— Алло, — всю театральность как рукой сняло, — вы тут мне ещё поприказывайте. Вам поговорить надо, я не хочу опять в это лезть.
— Очень смешно, — отрезал Арс, закатив глаза. «Не хотела бы лезть, не писала бы мне сегодня», — крутилось на языке, но озвучивать это он пока не хотел. Он злился на неё, хотел бы ответить и грубее, но, во-первых, не в его это стиле, а во-вторых, не мог он отрицать пользу от девчонки. Ведь и сам говорил Шасту, что такой человек будет ему нужен. Но всё равно злился. Эгоизм. Злился, что не первым узнал о проблемах друга.
— Согласен, смешно, — с каменным лицом поддержал Антон, — лезть в это она не хочет, ага.
— Я хотела помочь тебе, дубина. И это выходит довольно неплохо пока что, согласись? И написал ты мне, а не я тебе! Два идиота, блять, — она манерно качнула головой, уверенная в своей правоте. — Так вот давайте вы сами поговорите тут или поругаетесь, или я не знаю. А я домой. Звоните, если что, я тут недалеко, — она натянула хитрую улыбку и, поднявшись, забрала с дивана свою сумку. Затем наклонилась к Антону, чтобы попрощаться и шёпотом добавила саркастичное, — «спасибо» потом скажешь.
— Я закрою, — недовольно и напряжённо протянул Шастун.
— Я помню, где дверь. Передаю тебя в надёжные руки. Надеюсь, — последнее она с произнесла с нажимом и выразительно посмотрела на Арсения.
— Эй, блин, — длинный окликнул стремительно шагающую прочь из кухни девчонку.
— Чего? — громко ответила она из коридора, где уже натянула один кроссовок.
— Спасибо.
— Говорю же, всё потом, — улыбнулась она, — напишешь. Арсений, все-го хоро-шего, — процитировала она мем.
— Счастливо, — с прохладной ухмылкой ответил он, даже обернувшись в коридор.
Хлопнула дверь и парни остались одни. Одни в звенящей тишине, которая нарушалась или, вернее сказать, подчёркивалась спокойной мелодией из колонки.
Играет сейчас
Monster
Hidden Citizens, Ryan Innes
— Ты весь мой плейлист спиздил? — Арс изогнул бровь и не прекращал сверлить Антона глазами. Ледяными синими глазами. И пока ещё злыми.
— Ты сам мне его скинул, — парень пожал плечами, взглянув на колонку.
— Значит, да, — Попов резко вдохнул, допил остатки виски и решил не ходить вокруг да около. — Почему ты мне не сказал? — спрашивает он совсем тихо, пока обновляет свой бокал.
— О чём?
— Блять! — рявкает Арс и с грохотом возвращает бутылку на стол. — Не включай кретина!
— Хуль ты орёшь то? — вылупился Шастун, который даже дёрнулся от такой громкости.
— Да потому что, блять, можно было рассказать всё! А ты к ней побежал, серьёзно? Ты её видишь во второй раз в жизни! И сразу не лайтовое общение за кофейком, а душу наизнанку?
— Не ори, пожалуйста, — лениво хмурится Антон и закуривает. — У меня не было возможности рассказать тебе…
— Ты, блять, шутишь?!
— Дослушай, а? Не было возможности рассказать, так как я нахуячился в тот день, когда случилась первая, а ты мне потом втрепал. А потом, сука, ещё и заблочил. Не знаю, как для тебя, а для меня это явный знак, что «пошёл я нахуй»!
— Я знаю, что это было в тот день! Она сказала. А не было в мыслях ну, там, ПОГОВОРИТЬ, блять, со мной?! А не отбрыкиваться, как обиженный пиздюк. А разблочил я тебя уже на утро, придурок! Не хотел дерьма тебе в ответ написать по синей лавочке! И тебя читать не хотел. Выбесил, сука!
— Харе орать. Прости, — Антон морщится, и смотрит то на свою сигарету, то куда-то за спину другу, но звучит он уверенно и спокойно. Сидит, закинув ногу на ногу и нервно отрывает катышки с резинки носка.
— А за что? М? За твои слова в тот ебучий вечер? За всё твое поведение? За полный игнор половину лета? За что, Антош?
— За всё, наверное, только не ори, правда.
— Отлично, — сухо отвечает друг и вздыхает. Делает глоток виски, от которого его тело сегодня категорически отказывается пьянеть или хотя бы немного расслабиться. — Ты, даже не уверен, за что.
— За пидора. Такой ответ тебе нужен? — длинный поднимает брови и с вызовом смотрит на собеседника.
— Да любой ответ, который не будет содержать «я не знаю», «может быть», «наверное», «не уверен» и прочее дерьмо! Блять, — Арс переводит дух и прокашливается, стараясь успокоить голос, — сигарету дай мне.
Антон молча толкает по сколькому столу пепельницу, зажигалку и пачку. Арсений закуривает, разворачивается на стуле боком к столу и смотрит куда-то в сторону. Шаст наблюдает за ним чуть прищурившись. Странно, всё-таки. Он привык слушать от друга нотации про курение, а не видеть его за этим занятием. Хотя это и происходило в последние полгода довольно часто, всё равно что-то гипнотизирует в этой картине. Эстетическая неправильность. И наблюдая за ней, Антон решает наконец начать конструктивный разговор.
— У меня не было раньше паничек, — произносит он и смотрит в стол. — Я не сразу понял в первые секунды, что это вообще… Страшно было. Уже после догадался.
Арс поворачивается и внимательно смотрит на друга, уже не желая перебивать или язвить. И Антон продолжает:
— Она была утром тридцать первого, — он делает большие паузы между предложениями, стараясь не упустить важного и не запутаться в лишнем. — Вторая почти ебанула на тусе. Я поэтому на кухне перекрылся ото всех. Димон нашёл, спрашивал что и как. Ну… а я даже объяснить не смог. Даже ему. Я боялся кучи вопросов. Нет, — он помотал головой, — я боялся своего состояния и того, что вопросы и внимание со стороны усугубит его. Я даже в зал выйти не смог тогда, пока не накидался как следует. Когда сильно пьян, она меня не трогает… — он осознаёт, как странно сформулировал последнюю фразу и смущённо исподлобья смотрит на друга, чтобы убедиться, что он понял верно.
— Паничка, я понимаю, продолжай, — Арс понизил тон, звучал спокойнее, от чего Шаст заметно расслабился.
— Ну, а про игнор всё лето… — он закусил губу на секунду, задумался и затем продолжил, — я боялся своего состояния. Решил перекрыться по возможности. И вообще мне стыдно было всем рассказывать о своей этой… депрессии-не депрессии, хер знает пока. Вечно какие-то проблемы создаю. И лето начал с капризов своих тупых…
— Не говори так. Это твоё здоровье, а не просто настроение. И не сгущай свои краски прибеднения.
— Да не прибедняюсь я, — хмыкает Антон. — Но, даже когда у меня всё в порядке в голове и с нервами, я не могу не загоняться. А в этой ситуации… Вообще пиздец, короче. Даже если панички нет, есть её ожидание. И это стрёмно. Когда ты знаешь, каково оно, в ужас приводит даже мысль о ней. Как будто она наступит даже если много о ней думать… а не думать невозможно.
— Так и есть. Я понимаю, что это такое. Я знаю.
— Ты? — Антон свёл брови.
— А чему ты удивляешься? — мягко улыбается актёр. — Ты думаешь, я всегда весёлый и психически здоровый клоун?
— Ты не клоун, — тихо говорит Шаст и делает глоток виски с колой.
— Ты понял меня, — Арс недовольно поджимает губы. — У меня это длилось год, около того, — он неопределенно взмахнул рукой в воздухе, — потом я нашёл терапевта.
— Этого?
— Да, Филиппа. Он меня и вытащил. Небыстро это было, но с тех пор такие поганые периоды не повторялись. Поэтому отнесись к нему серьёзно.
— Да знаю, — устало отмахивается Антон.
— А с этой ты о чём говорил?
— Что у тебя за проблема с женскими именами? — устало улыбается Антон.
— Да нет никаких проблем, — нарочито расслабленно кидает актёр в ответ.
— Мне с ней было легко говорить, — возвращаясь к теме, Антон делает пару глотков из бокала, — ну… а она слушала.
— Так о чём? — Попова буквально передёргивало от факта, что друг так распинается об этой девчонке.
— Ну… — Шаст замялся, — о нервишках… Обо мне. Это был не то, чтобы разговор. Монолог, скорее.
— Если не хочешь рассказывать, я не настаиваю. Всё в порядке, — отвечает Арс, стараясь скрыть раздражение в голосе.
— Не нравится она тебе, я понял, — длинный закатывает глаза. — А мне нравится, нормальная девчонка. Адекватная.
— Ну-ну. Она мне не «не нравится». Она мне никак. Но если тебе помогает общение с ней, это же …здорово. Я же и сам говорил, что так будет, — вытянув губы в тонкой фальшивой улыбке, с сарказмом произносит Арсений.
— Я ей рассказывал про то, как чувствовал себя летом. О том, как перекрылся ото всех, о том, как на площадке выжимаю из себя весь до остатка позитив, лишь бы не слышать «чё унылый такой», «что случилось» и прочее, и прочее… Ещё паничка тоже была, она мне таблетку какую-то сунула. Было не так жестко. О том, как я нахуй заблудился сам в себе. И она сказала нужные слова… Много говорили, короч. О тебе тоже немного, — добавил он и с силой сжал челюсти. Поднять глаза на друга он не смог. Внутренне выругался, почти пожалел о последних словах. Почти.
— Обо мне? — Арсений медленно перевёл прохладный взгляд от пепельницы, в которой он тушил бычок, на Антона. Хотел он сказать совсем другое. Его коробило от «она сказала нужные слова».
— Ну… да.
— И что же она теперь знает обо мне? — он повернулся к столу, прищурился и подпёр кулаком подбородок, устроившись поудобнее.
— Да ничего особенного. Ничего, за что тебе стоит переживать.
— А я не переживаю, Антон, — меж бровей залегла морщинка. Арс начал говорить сухо и членораздельно. — Я не люблю, когда меня обсуждают с людьми, с которыми я не знаком. Меня это злит, блять.
— Ты с ней знаком, — бессмысленно оправдывается Шаст. — И не психуй.
— Ты меня понял. И я не знаю, как мне не психовать, сука! — Арс закрыл ладонью лицо и сжал виски большим и средним пальцами. — У тебя ни одна извилина не сработала, чтобы родить мысль о том, чтобы мне позвонить. Но ты вспомнил о какой-то тёлке из леса, блять!
— Да не ори ты опять. На пустом месте! Ты сам говорил, что такой человек нужен! — хмурится длинный.
— Нужен, чтобы поговорить о себе! Помочь разобраться в себе!
— Мы обо мне и говорили! Ну, я о том вечере рассказал. Я говорил, что мне жаль… Я как мудак себя повёл. Ты… типа… не заслужил такого.
— Антон, блять! О том вечере? Блять! Не надо меня и мою жизнь обсуждать ни с кем, кроме наших общих близких друзей и коллег! И ты прекрасно знаешь, сука, прекрасно, как я это не люблю!
— Ты затрахал орать! — внезапно для самого себя, крикнул Шаст. — У тебя пмс, блять?
— Нахер иди! — Арс вскочил со стула и опёрся ладонями на стол. — Сука! Это моя жизнь! У меня свои триггеры и это один из них. Тот вечер, блять, вообще должен был остаться между нами! Как и многое, сука, другое, о чём она, держу пари, тоже уже знает! — уже истерично рявкнул Арс и звонко хлопнул по столу. — Хер ли ты нам всем ноешь по хуйне, а ей весь пиздец сразу выдал?! М? Бесишь, — он несильно пнул ножку стула, развернулся и пошёл прочь из кухни.
— Что тебя бесит так, я не пойму?! То что не к тебе побежал ныть и плакаться? Да я вас всех уже за-е-бал! Прости, блять, прости за хер знает что уже, блять! — крикнул Антон вслед и пошёл за ним, остановившись в дверях перед коридором. Он знал, что не отпустит Арса домой, пока не прекратится ругань, пока они не поговорят нормально.
Играет сейчас
Shadow
Multiverse
— Ты заебал извиняться сегодня! — эмоционально рявкает Попов. — Сколько можно? За что на этот раз? М? — он останавливается в конце коридора и оборачивается. — За что, блять?! За неспособность связать двух слов?
— Трёх, — совсем тихо произносит Антон, глядя себе под ноги.
— Что? — он кривится на волне своей прошлой эмоциональной речи и не сразу улавливает суть ответа.
— Трёх слов, — медленно повторяет длинный и поднимает взгляд.
— Что? — уже совсем с другой интонацией переспрашивает Попов. Он замер, не отрывая широко открытых глаз от зелёных напротив.
— Ты мне нужен.
Повисает тишина. Долгая, тягучая, до тошноты дискомфортная пауза. Антон не знает, чего ждать, но собрав всего себя по частям за прошедшие несколько часов, он наконец сказал то, что чувствует уже несколько месяцев. И теперь ему почти плевать. Он научился летать, а не падать. Сердце бьётся о грудную клетку, он смотрит прямо в глаза своему просто коллеге и понятия не имеет, что у того в голове. Арс застыл. Даже рука, которой он активно жестикулировал во время своей бурной речи, так и осталась чуть поднятой.
— Я тебе нужен, — тупо повторяет он хриплым шёпотом, словно пытаясь убедиться, что это настоящие слова, хочет ощутить их вкус, убедиться в реальности.
— Ты мне нужен, — тоже повторяет Антон. Он уже не дёргает ногой, не теребит кольца, не грызёт губы, а взгляд не мечется. Он прямо и твёрдо смотрит в бездонные синие глаза в нескольких метрах от него.
— Как я тебе нужен? — Арсений еле находит силы, чтобы озвучить этот дурацкий вопрос. Чувствует, как внутри у него всё похолодело. Мелкая дрожь пронизывает колени и позвоночник. Он сглатывает и медленно опускает руку, которая всё это время так и висела в воздухе. Не осталось сил её держать.
Антон смотрит на него без улыбки. Улыбок вообще в этой квартире сегодня маловато. Смотрит и молчит несколько секунд. Заметно, как сильно поднимается грудь из-за участившего дыхания. Шаст сейчас даже за несколько метров чувствует парфюм друга. Свой парфюм, который он купил себе в проклятом дьюти-фри совершенно интуитивно, как теперь считает. Их парфюм.
Антон не думает. Антон сейчас лишь чувствует. И чувствует он, как время замедляется, а события набирают обороты. Он нервно сглатывает, когда делает первый стремительный шаг по коридору. Потом второй. Как прыжок в ледяную воду. За эти миллисекунды в голове проносятся старые и новые вереницы вопросов и сомнений, только на этот раз они несутся к чёрту. А Антон несётся вперёд.
На лице Арсения в это мгновенье нет ни-че-го. Застывшая маска с глазами-океанами. Через секунду Антон останавливается перед ним, ловя короткий выдох удивления из приоткрытого рта — виски и собственные сигареты. Его сигареты. Его парфюм. Арсений — его личная зона комфорта.
Арс не вздрагивает, не отстраняется ни на сантиметр, когда Антон подлетает к нему. Голубые глаза очерчивают контуры лица напротив, проходятся по запущенной щетине, родинкам, по потрескавшимся губам. Взгляды вновь встречаются. Две пары огромных зрачков почти дрожат в ритм сумасшедшего пульса. Антон зарывает одну руку в смольные волосы Арса на затылке. Медлит всего секунду, чтобы убедиться, что запомнит это мгновение навсегда. Холодные пальцы в кольцах спускаются к линии шеи и сжимают её. Сжимают так, словно Шаст передаёт ему электрический разряд. Они оба прерывисто выдыхают в этот момент. Выдыхают друг другу в губы. Антон заставляет Арса поддаться вперед и целует.
Сам. Смело, резко и грубо, словно это борьба. Сейчас никак иначе. И Арс отвечает. Толкает длинного к стене, прижимая к ней и не разрывая поцелуй. Слишком давно он ждал этот момент, слишком много раз представлял его, слишком недооценивал. В мёртвой хватке сминает и растягивает ткань дурацкой футболки, очерчивает тонкими пальцами его скулы, заросшую линию челюсти, с силой сжимает кудри, вынуждая Антона практически рычать себе в рот. Длинный в ответ проделывает то же самое, царапая кольцами горячую кожу в веснушках. И за это получает болезненный укус нижней губы. Оба забывают дышать. Рука Арса скользит с плеч Антона на рёбра, и парня от этого движения сотрясает дрожь в каждой мышце, которую скрыть невозможно. Но и нет нужды скрывать. Арс чувствует такой отклик тела под его руками и сам ощущает, как готов рычать. Он вдруг замирает, отстраняет от себя Антона всего на пару сантиметров, держа его за шею, и смотрит ему в замутнённые влажные глаза, пьяные, но не от виски. Никто не улыбается.
— Ты уверен, что я тебе так нужен?
Антон хрипло и тяжело пытается отдышаться. Вместо ответа он сжимает в огромных ладонях голову друга, прижимается губами к его лбу и, закрывая глаза, снова целует. А длинные пальцы продолжают гулять по плечам, предплечьям в мурашках и напряженному от волнения торсу. Арсений получил ответ. Он получил даже больше.