Барни положил руки за голову и уставился в потолок. Он оставался в одном и том же положении последний час, но в его состоянии ничего не изменилось. Вообще ничего. Он не спал. Калхун пытался сосредоточиться на каждой мелочи, происходящей вокруг него. Сейчас он, например, смотрел на повстанца, играющего в шахматы с вортигонтом.

По мнению Барни, у последнего было непозволительное преимущество — эта штука, которая называется «все в одном» в их общем разуме. Однако эти двое продолжали играть. Казалось, они всегда играли друг с другом. И никогда не переставали этого делать.

Калхун услышал внезапный скрип стула, на котором сидел вортигонт. Он обратил на эту пару свой взор: создание взяло уже срубленную фигуру и поставило ее в центр доски.

— Кое-кто выходит на поле.

— Ты не можешь просто взять и вернуть ее в игру, Бад! — мужчина поднял ее и снова убрал с поля. Вортигонт, судя по всему Бад, протянул руку к фигуре и стал внимательно ее рассматривать.

Барни никогда не играл в шахматы. Шашки? В них он мог сыграть. Дай ему в руки карты, он бы смог и в покер, и в блэкджек, и в техасский холдем. Но шахматы? Это явно не его стиль. Даже Гордон их не любит!

Та фигура, которую поднял Бад, напоминала маленькую крепость, но сотрудник ГО не знал, ладья это или слон. Ворт очень внимательно изучал ее взглядом…

— Ты говорил, что жизнь похожа на шахматы, да?

Несмотря на то, что эта фраза была вопросом, Калхуну показалось, что вортигонт, сказавший ее, вложил в нее другой смысл.

— Да, но я имел в виду немного не это. Эта фигура уже срублена, поэтому она за доской, — сказал повстанец. Он не уловил эту двойственность во фразе своего оппонента.

— В этой жизни некоторые фигуры не ходят, пока это не становится необходимым, Маркус, — Бад поставил фигурку на стол, а не на доску, закрывая рукой. — Разве это не для тех, кто должен вернуться?

Барни сел и стал смотреть на игру. Партия продолжилась в полной тишине, будто и не было этого разговора. Фраза о том, что кто-то возвращается тогда, когда нужен, звучала очень знакомо. Ха, должно быть, Бад говорил о Гордоне Фримене вновь!

Найдя в итоге все это скучным, Калхун встал и побрел в сторону лабораторий. Он был слишком энергичен для того, чтобы просто лежать и ничего не делать. Еще столько всего предстояло… Почему он вообще лежал при таком раскладе?!

Барни зевнул и потер лицо, но продолжил идти. Он мог позволить себе передвигаться немного медленнее. Еще совсем немного — и он сможет полноценно отдохнуть. Или хотя бы попытаться. А если нет, то придётся возвращаться к работе.

— Калхун? Выглядишь паршиво, мужик, — сказал ему Маркус, тот самый повстанец. — Может, тебе стоит отдохнуть?

Барни внимательно вгляделся в его лицо, пытаясь запомнить его. У него был принцип: запоминать все лица. Потому что он не знал, когда сможет увидеть их в следующий раз. И не возьмется предугадать, какая из таких встреч будет последней...

У обратившегося к нему мятежника была густая каштановая шевелюра и нос, который выглядел так, будто его сломали, и он неправильно сросся. Маркус, судя по его виду, нуждался в плотном обеде и бритве, чтобы вернуть себе более-менее опрятный облик. Но так можно было описать всех, кто жил в «Белой Роще».

— Да не, у меня все в порядке, — Барни улыбнулся мужчине. — Я просто хочу тут пройтись.

Он устал. Хотя раньше мог не спать и еще дольше. И ему ни за что нельзя было сейчас останавливаться. Если он это сделает, то даст комбайнам еще больше времени и шансов. А терять кого-то ещё он вовсе не собирался…

Бад посмотрел на Барни и очень постарался, насколько был способен, нахмуриться.

— Калхуну неразумно так издеваться над собой. Ему нужно отдохнуть.

— Ну хватит уже, в самом деле! Я буду в порядке, просто хочу проверить, как там дела у Кляйнера и Магнуссона… — раздраженно ответил он, пятясь к выходу из комнаты. Он — взрослый мужчина, у которого есть свои дела, он сам должен заботиться о других. И ему не нужна нянька!

Он направился в лабораторию, однако, даже не успев переступить ее порог, понял, что это было ошибкой. Ему сразу же захотелось уйти, поскольку там происходил ещё один спор...

— … я просто говорю, что такое может быть возможным!

— Кляйнер, я тебя умоляю, это просто смешно! Это было больше двадцати лет назад.

— Почему тогда эта информация всплыла именно сейчас, раз раньше было так тихо?

— Да это могла птица сесть на этот чертов выключатель, не думал? Взорвалось старое энергетическое ядро? Это все — смертельная ловушка, там нет ничего живого!

Они так его и не увидели. И выйти из кабинета, чтобы так и остаться незамеченным, шансы еще оставались. Может—

Щелчок.

И дверь закрылась за ним.

«Черт!» — подумал Барни, когда Магнуссон и Кляйнер посмотрели в его сторону.

У Арне вздулась вена на лбу от раздражения, в то время как Айзек выглядел так, будто сейчас ударит другого учёного своим планшетом. Господи, как же Калхуну хотелось, чтобы Илай сейчас оказался рядом… Теперь ему самому нужно было иметь дело с двумя упрямыми стариками, которые ещё и важны для Сопротивления…

— Э-э-э-э… Привет. А что происходит? — напряжение Барни от осознания промашки с дверью начало понемногу спадать.

Двое все-таки собрались и вернулись на свои места. Доктор Вэнс нужен был ещё и для того, чтобы быть посредником между ними. Их споры часто выходили из-под контроля… А Илай либо находил решение общей проблемы, либо вынуждал их прекратить. Однажды он заставил их обняться... Калхун еще никогда так сильно не жалел о том, что у него не было фотокамеры! И он точно никогда не забудет злющее лицо Магнуссона, прижатое к плечу Айзека...

Последний выглядел… застенчиво. Видимо, стало неловко из-за того, что их застали в такой ситуации. Кляйнер бросил взгляд на другую секцию их общей лаборатории. Здесь был лишь древний письменный стол и несколько потрепанных книжек. И старый лабораторный халат. Вэнса...

— Я только что обсуждал, — Кляйнер сделал паузу, чтобы посмотреть на Арне. Тот фыркнул, — с доктором Магнуссоном, что из верхнего Мичигана снова поступают странные показания.

Старый добрый Кляйнер. Если у него появилась идея, он ни за что не захочет отказаться от нее — даже вспомнить вот… Калхун всеми силами пытался отговорить ученого от приручения хедкраба, однако у него не получилось. Мягко говоря. Существо с самого начала раздражало Барни. Даже несмотря на то, что стало менее агрессивным из-за удаления клюва, оно все еще оставалось хедкрабом. Пусть и не может теперь залезть какому-нибудь бедолаге на голову. Ламарр пугала его своими прыжками до чертиков! И доставляла страшные неудобства: однажды она умудрилась приземлиться на Барни и этим чуть не довела его до инфаркта. Это из-за этой штуки сломался телепорт Кляйнера в Сити-17! Она чуть не убила Гордона! Калхун уже чуть не убил это чертово создание в самом начале, потому что принял его за дикого — и за это получил лекцию от ученого. Которая слишком сильно напомнила об его отце…

Странно, что бывший охранник «Черной Мезы» так еще и не увидел мозгососа по своему прибытию сюда... Неужели он наконец сбежал? Или его по незнанию убил какой-то повстанец? Барни был бы не против, конечно, но не хотелось расстраивать Айзека.

Возвращаясь к вопросу спора, он упер руки в бока и вздохнул:

— Есть идеи, что это может значить?

— Чисто теоретически — да. Это может означать, что кто-то внутри все еще жив.

— Это бред сумасшедшего, Кляйнер! Ты думаешь, что есть шанс, что это место погрузилось во тьму более чем на двадцать лет и внезапно снова заработало?! Вероятность этого ровно такая же, как если бы комбайны просто собрали чемоданы и свалили бы к себе домой! — Арне фыркнул, всплеснув руками.

Пусть его мнение и было высказано грубо, но оно являлось правильным и логичным. Было смешно даже думать о том, что кто-то спустя двадцать лет сна включил электричество обратно. Хотя происходили и более странные вещи. И ученые, как и он сам, были непосредственными свидетелями этого после всего, с чем они столкнулись после «Черной Мезы»...

Кляйнер поднял палец в воздух для выразительности и посмотрел на присутствующих.

— Да. Это то, над чем стоит задуматься. Мы же понятия не имеем, над чем они работали до момента их катастрофы. Ведь они могли усовершенствовать с—

— Послушай, Айзек, все, кто туда зайдут, больше оттуда не выйдут! — прервал его оппонент.

Пусть тот и говорил тихо, в его голосе присутствовал тон, раздражающий Барни. Магнуссон ещё никогда так себя не вел при нем. Конечно, тот бывал и сердитым, и раздраженным, но именно сейчас вёл себя так убеждённо, что бывший работник ГО не знал, что и думать.

Кляйнер сдулся. И посмотрел на Калхуна с умоляющим лицом. Черт, нет. Он знал это выражение…

Пожилой мужчина разложил бумаги по столу и пробубнил:

— Я говорю лишь о том, что нам стоит следить за этим. Раз информацию получаем мы, то и Альянс тоже. И никогда не знаешь, что может случиться…

Арне посмотрел на него так, будто ему явно есть, что сказать, но Барни ответил первым:

— Док? Слышал что-нибудь от Аликс и Гордона? Думаю о них, беспокоюсь, может, случилось с ними что…

Верно. Нужно было срочно сменить тему. Заставить этих двоих думать о чем-то еще. Все, что угодно, лишь бы они сейчас не вцепились друг в друга…

— Не без оснований, — сказал Кляйнер. Его лицо приняло более знакомый, серьезный вид. — Мы получили от них сообщение несколько часов назад. Их вертолет был сбит. Они выжили, но до Борея им теперь два дня прогулки, если срочно не найти транспорт…

Было тревожно, что их машина потеряна, но эти двое были достаточно умны, чтобы найти способ вернуться домой. Хотя идти по снегу два дня, конечно, было бы не очень весело… Бедному Гордону пришлось бы иметь дело со своим металлическим костюмом. Ну и черт с ним, Аликс вполне могла бы найти убежище или способ согреть их ночью. Холод не смог бы лишить их преимуществ. Они через все пройдут.

— Ладно, спасибо за информацию, но мне, наверное, пора вернуться к работе, — сказал Барни, борясь с очередным зевком.

Айзек нахмурился. Черт. Заметил.

— Барни? Когда в последний раз ты спал?

— Ещё один… Слушай, я обязательно отдохну, но мне нужно сделать парочку важных вещей, окей?

Кляйнер сурово на него взглянул, но его плечи опустились вниз. Видимо, нет сил на то, чтоб до конца давить…

— Хорошо, — поражение было признано. — Но пообещай мне, что позаботишься о себе. Ты и так много для нас делаешь.

— Конечно, я отдохну, — бывший охранник «Черной Мезы» показал большой палец. — Как только закончу.

«Однако суть войны в том, что работа на ней никогда не заканчивается…» — понуро подумал он.

— Но…

— Док, я в порядке! — мужчина огрызнулся.

Кляйнер прижал руки к груди, как будто обжегся. Барни поморщился. Он вовсе не собирался грубить ученому, а судя по испуганному виду того, так о нем и подумали, но сколько можно? Ему не нужна был няня, черт подери!

— Извини… Но расслабься. Это был лишь один зевок. Увидимся завтра, хорошо?

Кляйнер кивнул ему.

— Тогда посмотрю, смогу ли я найти Ламарр. Понятия не имею, куда она могла деться... Действительно. Прошло уже несколько дней, а я все еще не нашел ее!

— Я буду держать ухо востро, док, — заверил Барни и снова повернулся к двери.

Выйдя из лаборатории, он прислонился к стене и потер глаза. Ему просто нужно продержаться ещё немного… Единственное, что действительно могло его побеспокоить — боль в глазах, но, наверное, это пройдёт, если поесть? Да. Совсем немного еды — и он будет в полном порядке.

В столовой «Белой Рощи» можно было неплохо отдохнуть. В ней даже помещения как в классической кафетерии: маленькая кухня, втиснутая в комнате рядом с обеденной зоной, несколько диванов в углу и ряды столов. Конечно, это все-таки не похоже на кафе из воспоминаний Барни о жизни до войны. Мебель притащили из окрестностей или собрали из срубленного дерева. Ну или стулья, например: их функцию выполняли и ящики, и скамейки, и даже — о ужас! — пни со старой разрушенной лесопилки. Но на них можно было сидеть. Уже хорошо.

Здесь же Калхун обнаружил нескольких повстанцев, что сидели поблизости. И хоть уже и вышло закрепленное за базой время для обеда, но людей явно должно было быть больше. Барни прошибло болью: еще одно напоминание того, что не удалось защитить всех.

Он взял свою крошечную порцию в виде одной картофелины и направился к двум людям из своей группы, которых узнал.

— Привет, Лиз, Свен, — сказал он и проскользнул на скамью напротив.

Лиз была немногим моложе бывшего охранника. У нее были короткие каштановые волосы, которые она прятала за своей оливково-зеленой шапочкой, большие карие глаза и теплая улыбка. Глядя на нее, думаешь, что все хорошо. Ее светлый характер поддерживал боевой дух группы, когда они шли к «Белой Роще». Однако после того, как прибыли, эту улыбку он больше не видел. И уже скучал по ней…

А Свен, в свою очередь, выглядел примерно на возраст Барни. Ну может, старше на несколько лет. Коротко стриженные чёрные волосы, голубые глаза. Он был крепкий как грузовик и часто вел себя довольно резко по отношению к больным. Прекрасно подходил на роль солдата, но явно не то, что вы ожидаете увидеть у медика. И все же Свен был лучшим врачом, которого Калхун только встречал... Судя по всему, учился на хирурга-травматолога до того, как мир превратился в ад двадцать лет тому назад. Он проделал просто огромную работу во время пребывания в городе и в пустошах... Боевые миссии опустошили их запасы медикаментов. За то время, что они проходили через все преграды, была травмирована половина состава группы.

Лиз улыбнулась, стоило ей встретить взгляд Барни, но в этом не было ни капли искренности. Свен же сохранял суровое выражение лица и флегматично жевал что-то из комбинированного пайка. Ради него, скорее всего, пришлось обыскать грузовики комбайнов после нападения.

— Как дела, босс? — спросила Лиз.

— Бывало и лучше, — пробормотал мужчина. — Но так можно сказать про всех.

Он откусил небольшой кусочек картошки, но не почувствовал ее вкуса. Это было просто механическое действие, выполненное без всякой цели.

Свен не отводил взгляда от Калхуна. Он следил за всеми признаками слабости у человека. Конечно, он был воистину прекрасным медиком. Но также и тем, от кого сложно что-то скрыть.

— Уверен, Калхун?

— Да. Конечно, я в порядке, — заверил он. Ему пришлось приложить все усилия, чтобы не ответить грубо, как Кляйнеру. А тот просто спросил его…

Мужчина нахмурился.

— Отдохни. Ты плохо выглядишь.

— Спасибо, окей! — нахохлился он в ответ.

— Это просто мое профессиональное мнение, — заявил медик прежде, чем откусить немного от своей порции. — Но откуда мне знать…

Барни больше не чувствовал голода. Он взглянул на свою еду и пододвинул Лиз и Свен.

— Вы двое, ешьте. Вам это нужнее, чем мне. Я думаю присоединиться к ночному патрулю.

Ага-а... Ночной патруль. И как он не подумал об этом раньше? Он должен был начать помогать с этим сразу же после приезда! Если бы он был Альянсом, то нанес бы удар, пока все остальные спят и не ожидают нападения. Черт, ночные рейды ведь были обычным явлением в Сити-17… Гражданская Оборона заставляла его участвовать в захватах, но Барни освобождал всех, кого мог спасти. Он ненавидел работать под прикрытием, но это давало Сопротивлению надежду...

Барни встал из-за стола, чуть не споткнувшись при этом о собственные ноги. Ему пришлось схватиться за край другого стола, чтобы не упасть, прежде чем выйти из столовой. Он не хотел, чтобы они снова и снова задавали вопросы о его благополучии! Он был в порядке! И не желал, чтобы все нянчились с ним, как будто он беспомощен!

Барни был просто олицетворением здоровья — воплощением, черт возьми! Он всегда гордился своей формой, но никогда не думал, что ему когда-то придется это использовать… На самом деле, он чувствовал себя так хорошо, что, вероятно, пошел бы и на утренний патруль. И вовсе не сказать, что он делает слишком много… Все, что ему нужно было бы сделать, это… А комната всегда вращалась?

Волна головокружения, охватившая Барни, пришла так внезапно, что ему пришлось прислониться спиной к ближайшей стене. Перед его лицом плясали пятна, и сколько бы он ни тер глаза пальцами, они не исчезали. Калхун просто должен был переждать это, и больше ничего… Все пройдет, и он снова вернется к работе!

Однако это не прошло. Момент, когда он попытался сделать шаг, был подобен сигналу для всего его тела. Остановиться! Отдохнуть! Единственное, что он чувствовал — будто парит над землей. Ему показалось, что он услышал, как кто-то зовет его по имени, но Барни потерял сознание еще до того, как упал. Проклятье… Неужели он пропустит ночной патруль…