— И ГДЕ ВЫ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ДВОЕ БЫЛИ?!

Голос Юфимии Поттер разнесся по всему дому, когда Джеймс хлопнул входной дверью.

Оба парня в страхе переглянулись, когда Юфимия вышла из гостиной.

— Несколько часов! Несколько часов я ждала вас, а- оу, — ее лицо изменилось при виде Лиры, которая неловко стояла за Сириусом и Джеймсом, руками обнимая себя. Она выглядела ужасно.

— Мам, мы все объясним.

— О, конечно, объясните! — ее тон был спокойным, хотя на лице застыло хмурое выражение. — И прежде всего, я хотела бы знать, кто это.

— Она-

— Моя сестра, — заявил Сириус, обнимая Лиру за плечи, когда Юфимия шокировано и непонимающе посмотрела на них.

— Что-

— Мне показалось, я слышал своих мальчиков! — появился Флимонт с широкой улыбкой, когда присоединился к группе. Его взгляд остановился на Лире, смущение появилось на его лице. — А это кто?

— Сестра Сириуса, — все еще испытывая шок, пробормотала Юфимия.

— Сестра? Я думал, у тебя только брат-

— И это так, — перебил Джеймс, стараясь закончить с этим. — Но, во-первых, мы должны позволить ей привести себя в порядок, верно, Ли? — парень с растрепанными волосами перевел взгляд на Лиру, которая чувствовала себя не в своей тарелке.

— Я... думаю, да... но я могу уйти, я не хочу доставлять неудобств...

— Исключено! — воскликнула Юфимия. — Ты не доставишь неудобств, дорогая, мы просто немного в шоке, — она усмехнулась. — Почему бы тебе для начала не сходить в душ, а потом мы поговорим?

Затем Юфимия взяла девочку за руку и повела ее в одну из ванных комнат, призвав нижнее белье и пижаму для Лиры, и как только она ушла, Лира разделась и встала под душ.

Закрыв глаза от воды, тепло впиталось в кожу, и Лира расплакалась. Это не было истерическим рыданием, но она действительно дрожала, когда вспоминала недавние события.

Как они могли столько времени лгать ей? Что теперь будет? И самое главное, должна ли она теперь носить имя Блэков или придерживаться фамилии того, кто даже не был ее отцом?

Душ был недолгим, но очень желанным, горячая вода расслабила ее напряженные плечи. Она вылезла из душа, вытерла свое тело и переоделась в чистую одежду.

Когда она вернулась в гостиную, она увидела все семейство вместе, сидящих за обеденным столом, что-то яро обсуждая.

Увидев Джеймса, сидящего рядом со своей матерью, Лира заметила, как сильно они похожи, у обоих были вьющиеся черные волосы и ореховые глаза.

Скрип половицы, когда она сделала шаг вперед, привлек внимание семьи.

Джеймс не знал, почему он встал при виде девушки, но почувствовал, как его щеки краснеют от смущения. Он разыграл это, выдвинув стул, чтобы она села, и вернулся к своему собственному креслу.

— Мальчики все нам рассказали, — Юфимия грустно улыбнулась, опуская свою руку на руку девушки. — Ты можешь оставаться у нас столько, сколько тебе нужно, милая.

— О... спасибо, правда, — Лира искренне улыбнулась женщине. — Не беспокойтесь, к завтрашнему вечеру я уеду-

— И где же ты планируешь остановиться? — поинтересовался Джеймс, нахмурив брови.

— Я... я еще не думала об этом, но я не могу просто остаться здесь-

— Конечно, можешь! — улыбнулся Флимонт. — Тебе здесь рады так же, как Сириусу!

Лира почувствовала, как ее глаза снова заслезились, она не могла сдерживаться. Никогда в ее жизни родители не обращали на нее внимания, но здесь, только познакомившись с этими людьми, они предлагали ей дом.

— Я не знаю, что сказать, я... — она заикалась, произнося слова.

— Тебе ничего не нужно говорить, дорогая, — Юфимия обняла ее и встала. — Но у меня есть несколько правил, — начала она, заставляя Джеймса и Сириуса со стоном закатить глаза.

— Мам-

— Замолчи, Джеймсон, — шикнула она. — Сегодня ты будешь спать в комнате Джеймса, которую он уже подготовил. Я завтра попрошу одного из домовиков подготовить для тебя гостевую комнату. Джеймс, ты спишь с Сириусом, — парни обрадовались, давая друг другу "пять", — и никаких прикладываний друг к другу в комнаты. А теперь вы трое по кроватям! — она пренебрежительно хлопнула в ладоши, заставляя подростков убежать.

— Кажется, — заговорил Флимонт после того, как дети ушли, — у нас появилась тенденция оставлять блэковских детей у нас.

Юфимия только улыбнулась, с любовью положив руку на плечо мужа.

— Я не вижу другого выхода, моя любовь.

Между тем, как только Лира, Джеймс и Сириус поднялись на второй этаж, Сириус начал зевать, закидывая руки за голову.

— Я в кроватку. Ты в порядке? — обеспокоенно спросил он Лиру, которая кивнула.

— Ага, а ты? Я знаю, должно быть, ты шокирован, узнав, что твой отец изменял твоей матери.

— Если честно, мне плевать, что делает этот человек. Я бы не удивился, если бы узнал, что Пит еще один мой брат, — пошутил Сириус, стараясь развеселить девушку.

Лира хихикнула, прежде чем сказать.

— Спокойной ночи, Сириус.

— Сладких снов, Ли, Сохатый, — устало пробормотал он в ответ, целуя ее в лоб и кивая Джеймсу, прежде чем уйти в комнату.

— Полагаю, ты тоже отправляешься в кровать? — спросила Лира, переводя взгляд на Джеймса.

— Через секунду, сначала я хочу кое-что показать тебе.

Он взял ее за руку и повел ее к двери в дальнем левом углу. Открыв дверь, Джеймс завел девушку в комнату, сразу поняв по многочисленными постерам с Квиддичем и гриффиндорскими флагами, что она принадлежит ему.

Она заметила фотографию на его ночном столике, подходя ближе. Лира не могла сдержать улыбки, наблюдая, как четверо молодых парней позируют ей в ответ.

Джеймс заставил Сириуса принять свадебную позу, оба были одеты в квиддичную форму, ликующие выражения были на их лицах, в то время как Ремус и Питер, казалось, над чем-то истерически смеялись, когда они согнулись, схватившись за бока.

— Нам здесь по тринадцать, — сказал Джеймс, стоя за ней. — Мы выиграли наш первый матч в сезоне, и я больше, чем уверен, что Питер рассказал какую-то дурацкую шутку, из-за чего Ремус потерял самообладание как раз в тот момент, когда нас фотографировали, — он усмехнулся, вспоминая тот день.

— Должно быть, это очень классно иметь таких хороших друзей, — улыбнулась Лира, ставя фотографию обратно. — У меня никогда не было таких, — она развернулась к нему. — То есть, я дружила с Люциусом и его дружками, но мы никогда не были так близки, как вы вчетвером.

— Ну, теперь у тебя есть мы, — он ярко улыбнулся, заставляя Лиру улыбнуться в ответ.

— Итак, что ты хотел показать мне?

— Ну, Сириус рассказал мне, что тебе нравится разговаривать со своим братом, когда ты расстроена, — он подвел ее к окну рядом со столом, — и я знаю, это не Астрономическая башня, но тут довольно хороший обзор на звезды.

Лира с благоговением уставилась в окно. Джеймс украсил крышу волшебными гирляндами и различными одеялами и подушками, чтобы они могли посидеть или прилечь.

— Джеймс... — выдохнула она, опуская руку на грудь. — Это так красиво! Спасибо! — она обвила его руками. Его объятия были теплыми и заботливыми, когда он обнимал ее хрупкое тело.

Она отстранилась и вылезла на крышу, желая скрыть румянец, который появился на ее бледных щеках.

— Присоединишься ко мне? — Лира позвала Джеймса, похлопав по месту рядом с ней.

— Ты уверена? — спросил он, почесав шею. — Я думал, ты хочешь побыть одна.

— Последнее, что мне нужно сейчас, это одиночество.

Она через секунду ощутила Джеймса рядом с ним и опустила свою голову на его плечо.

— Спасибо, что был сегодня со мной.

— Не нужно меня благодарить, Ли, — он обнял ее. — Я просто рад, что ты ушла из того дома.

— Мне жаль, что ты увидел это, — ее голос понизился до смущенного шепота.

— Мне жаль, что тебе пришлось с этим разбираться, — Джеймс потрепал ее по плечу. Он хотел спросить о ее брате, или сестре, или неважно, кем они себя идентифицировали, и, словно прочитав его мысли, она сказала.

— Я знаю, что, должно быть, ты в замешательстве из-за моего брата.

— Немного, признался Джеймс, — но ты не должна объяснять, если это личное.

Она покачала головой, отстраняясь. Он даже не заметил, что она плакала.

— Я хочу тебе рассказать, — он кивнул, позволяя Лире говорить.

— Хорошо, — она глубоко вздохнула. — Когда Адам родился, он был не совсем... мальчиком, — девушка ждала реакции, но Джеймс только непонимающе смотрел на нее. — Официально термин называется: трансгендерность. Другими словами, это когда, например, кто-то рождается в теле мальчика, но ощущает себя девочкой. В случае моего брата, он родился в теле девочки, но всегда ощущал себя мальчиком, — Джеймс медленно кивнул, обрабатывая информацию.

— Я никогда раньше не слышал об этом.

— Не у многих людей есть достаточно мужества, чтобы признаться. Адам открылся, когда мы были младше. Смешно говорить, но Сириус узнал первым, — кивнула Лира.

— Сириус?

— Ага, мы втроем были близки, но Адам и Сириус были "изгоями" — один был бисексуалом, а второй трансгендером — поэтому у них была особенная связь. Конечно, ни Сириус, ни я не были против. Он хотел, чтобы мы называли его Адамом, и мы так и делали. Мои родители были иного мнения... Думаю, мне было девять, а Адаму одиннадцать. Он рассказал родителям, а они решили упечь его в больницу св.Мунго. Вот почему никто не вспоминает Адама в Хогвартсе. Они никогда не принимали его тем, кем он является, и это разбило его. Он возненавидел себя и, когда ему исполнилось шестнадцать, он... ну, он убил себя.

Впервые Лира рассказывает об этом кому-то, даже Люциусу она не говорила.

— Мне так жаль, — начал Джеймс, стирая слезы со щек Лиры. — Я даже не представляю, через что тебе и Адаму приходилось проходить...

— Все в порядке, — просипела Лира. — Я предпочитаю думать, что где бы ни был сейчас Адам, он счастлив.

— Могу поклясться, что так и есть. Разве там не Адам? — Джеймс улыбнулся, поднимая взгляд на ночное небо. — Жаль, что я не встретил тебя, держу пари, ты был суперкрутым. Я имею в виду, если Сириус был твоим лучшим другом, тогда я уверен, что ты классный, потому что посмотри, какой классный я! — он нахально улыбнулся, указывая на себя.

— Даже в такие моменты, ты ведешь себя высокомерно, — она слегка толкнула его, смеясь. — Но да, тебе бы понравился Адам. Он любил Квиддич.

Джеймс навострил уши при упоминании Квиддича.

— О, правда? За какую команду он болел?

— Огромный Фанат Пушек Педдл.

Джеймс взвизгнул, напоминающий тринадцатилетнюю девчонку, когда вы упоминаете их любимую мальчишескую группу.

— Официально, — он удовлетворенно вздохнул, ложась на спину. — Твой брат потрясающий.

В конце концов, Лира легла рядом с ним, и они проговорили всю ночь. Джеймс рассказывал ей истории из своего детства и как он познакомился с мародерами, а Лира указывала на все известные ей созвездия.

— Ну ладно, — вдруг произнесла Лира после нескольких минут в тишине, смотря на звезды, — ты гриффиндорец, но какой твой самый большой страх?

Вопрос удивил Джеймса. Он думал об этом несколько раз за свою жизнь, и, хотя он и считал себя храбрым, все-таки существовала одна вещь, которую он боялся больше всего: остаться в одиночестве на всю оставшуюся жизнь.

— В каком смысле в одиночестве? — нахмурилась Лира.

— В том, чтобы никогда не найти свою родственную душу, — он закусил губу, обдумывая. — Всю свою жизнь я думал, что Лили была той единственной, на ком я женюсь, и с кем у меня будут дети, я был уверен в этом. Но сейчас наш шестой год и точно уверен, что она не заинтересована во мне, и я... я просто боюсь, что никогда не найду свою вторую половинку, — Джеймс вздохнул со смешком. — Это глупо, я знаю.

— Это не глупо, Джеймс, — успокаивала Лира, приподнимаясь на локте. Она взяла его за подбородок и повернула лицом к себе, серые глаза встретились со взглядом ореховых. — Послушай, однажды, кто-то войдет в твою жизнь и полюбит все в тебе. То, как ты говоришь, то, как ты ешь, и даже то, как ты взъерошиваешь свои волосы без какой-либо причины. Не беспокойся о Лили, потому что у всех есть родственная душа, поэтому просто дыши.

Они не заметили, как переместились в сидячее положении, лица были близко друг к другу, слишком близко.

Джеймс наклонился еще ближе, их лбы касались друг друга. Он стиснул свою челюсть, тяжело сглотнув, когда Лира подавилась своим дыханием. Боже милостивый, она не могла бороться со своими мыслями, которые крутились в ее голове.

Пальцы Джеймса скользнули по ее подбородку, посылая мурашки по всему ее телу. Он заправил локон ее черных волос ей за ухо — то, что он всегда хотел сделать.

Смущенный взгляд, Джеймс наклонился еще ближе, соединяя их губы. Это был нетерпеливый и страстный поцелуй, которого они так жаждали. Ее мозг взорвался, а тепло распространилось по всему телу. Его рука легла на ее шею, его большой палец ласкал ее щеку, когда она запустила пальцы в его растрепанные черные волосы.

Они оба раньше целовались, были ли это Лира и Люциус или пьяный Джеймс в сумасшедшую ночь, но еще ни одни поцелуй не ощущался так правильно.

Джеймс притянул девушку к себе на колени, сжимая руками ее талию и притягивая к себе еще ближе до тех пор, пока между ними не осталось пространства, и Лира могла чувствовать биение его сердца около своей груди.

Они не знали, как долго целовались, но к тому времени, как они отстранились, оба хватали ртом воздух.

— Это было... — начал Джеймс.

— Сильно, — произнесла она с улыбкой.

— Я бы сказал потрясающе, но "сильно" тоже подходит.

Но затем улыбка Лиры медленно исчезла, когда мысль о Лили появилась в ее голове.

— Джеймс... — вздохнула она, слегка отстраняясь, но не слезая с его колен. — Я знаю, что ты все еще любишь Лили, и я не хочу быть просто какой-то девчонкой, с которой ты развлекаешься, чтобы забыть о ней-

— Эй, — прошептал он, опуская руки на ее щеки. — Я бы никогда не сделал этого с тобой, Ли.

Девушка нахмурилась, закусывая губу.

— Я просто... я просто не хочу снова обжечься, — ее голос понизился до шепота, разбивая сердце Джеймса.

Вместо ответа Джеймс снова поцеловал ее. Поцелуй был сладким, медленным и мягким, успокаивающе так, как никогда не передать словами

Они снова отстранились, опираясь лбами друг на друга.

— Лира, — Джеймс взял ее руку в свою, отчего, как обычно, посыпались искры. — Ты тоже это чувствуешь? — он сжал ее руку и прижал к своей груди.

Она кивнула, закрывая глаза.

— С самого начала, — призналась она.

Они переплели пальцы, другая рука Джеймса покоилась на ее затылке.

— Хорошо, потому что я тоже.