Постояв на балконе еще несколько минут, Эйлис возвращается в гостиную. На столе, почти по центру, уже лежит подготовленный чистый лист бумаги, перо и недавно наполненная чернильница, очевидно намекая, что стоит все же прочитать письмо и ответить на него. Вот только на это у Эйлис нет ни желания, ни сил. Она слишком вымотала себя за последние дни, и кажется, что от текста письма тоже не стоит ждать ничего хорошего. Глупость, скорее всего, и все же она пока не готова в этом убедиться.
Эйлис невидящим взглядом смотрит на пустой лист. Вианн все подготовила даже без просьбы. Чаще всего подобная исполнительность весьма полезна и позволяет не тратить время на приказы, но сейчас лишь сильнее подчеркивает, что никто не позволит ей свободно изучать магические книги. Уж точно не на территории замка.
Мелькнувшая на балконе мысль крепнет, кажется все заманчивей, но в то же время пугает таящейся за ней неизвестностью. Книги по магии действительно можно найти в других городах и даже странах, но туда ведь еще надо добраться. Непонятно как. Эйлис кусает губу, сдерживая рвущийся наружу тяжелый вздох. О чем она только думает? Это ведь неправильно!
По телу короткой, но мощной волной расходится странная злость, мигом прогнавшая усталость; перья на крыльях ощетиниваются, и Эйлис, помня о сковывающих движение прорезях в спинке кресла, с трудом сдерживает желание резко их распахнуть. Правильно ли было использовать это заклятье? И не говорить ей об этом? Нет. Разумеется, нет. Но разве это волновало того, кто его наложил? Тоже нет. Так почему она не может хоть немного отойти от этих правил?
— Миледи, что-то не так? — интересуется фрейлина, видимо, заметившая перемену настроения.
— Все в порядке, Вианн, — голос звучит настолько спокойно и ровно, что Эйлис сама этому удивляется, — принесите вина и закусок.
— Как прикажете, миледи, — помедлив пару секунд, произносит Вианн.
Не поворачивая головы, Эйлис прислушивается к ее шагам, едва уловимому скрипу ненадолго открывшейся двери. Стоит ей закрыться, как Эйлис выдыхает, ставит локти на стол, сцепляет ладони и, наклонив голову, упирается в них лбом. Не время расслабляться. Вианн вернется, как только найдет еще кого-то из слуг и передаст приказ, и к тому моменту нужно взять эмоции под контроль. Хотя бы внешне.
Вот только мыслей, путающихся, порой противоречивых, все еще слишком много. Эйлис учили беспрекословно выполнять распоряжения отца, матери и старших братьев; не вмешиваться в разговор, если ее не спрашивают, не спорить, не задавать глупых вопросов, к которым относились почти все, особенно начинающиеся с “Почему”. Так нужно. Так правильно. Так подобает. Именно это она слышала в ответ от наставников и лишь усерднее вчитывалась в книги по этикету, желая не только заучить правила, но и постараться понять, какой должна быть наследница знатного рода. И до недавнего времени образ почти не вызывал вопросов, а сейчас удерживать его гораздо сложнее. Эйлис знает, какой ее должны видеть остальные: вежливой, скромной, почтительной, не показывающей отрицательных эмоций, но с трудом находит на это силы. Как долго еще она сможет играть? Теперь не выйдет ни сбежать от собственных мыслей в истории на страницах книг, ни отвлечься на прогулку по парку. Почти два месяца здесь будет лишь она да кто-то из фрейлин и слуг. И по паре комнат с балконом прогуляться не выйдет.
Быть может, поэтому мысль отправиться куда-то еще на поиски ответов кажется такой заманчивой.
И в то же время пугающей.
Эйлис ведь не знает, что может ждать за пределами замка. До проявления ее особенности она, конечно, посещала балы и приемы в других замках, но единственное, что требовалось от нее тогда — выбрать платья, которые она собирается надеть. Остальным занимался кто-то еще. Да и в пути их сопровождали стража и слуги. Не говоря уже о родителях и братьях.
Сейчас этого не будет.
Если она все же решится, она будет одна. Предоставлена сама себе.
А еще ее будут искать. Пропажа наследницы одной из правящих семей и просто так не останется незамеченной, а уж если вспомнить про ее особенность и небывалые преимущества, которые она дает магам… Искать Эйлис будут очень тщательно. И если внешность можно попробовать как-то спрятать, то что делать с поисковыми чарами, описание которых попадалось во время поисков информации про заклятье, она даже близко не представляет.
И это лишь первая из проблем. Другая, не менее серьезная, — само заклятье и… серебро. Одна лишь мысль об этом металле заставляет вздрогнуть. Пусть сама Эйлис ни разу его не видела и уж тем более не касалась, ей подробно описали, что оно обжигает при малейшем прикосновении, что оставленные им раны заживают дольше обычных, что альвинды не имеют с ним дела. А здесь либо воздействие заклятья, либо ношение серебра. И неизвестно, какой из вариантов лучше.
Рука тянется к лежащему перу, берет его и почти окунает в чернила, но Эйлис останавливает движение. Неужели она всерьез об этом думает? Да. Ответ, моментально возникший в сознании, даже в мыслях звучит твердо и уверенно. Перо выскальзывает из пальцев и падает рядом с чернильницей. Эта уверенность кажется чужой, но по-настоящему привлекательной.
Но даже так записывать планы нельзя, кто-то из фрейлин может прочесть, — в детстве Эйлис раз или два переносила на бумагу какие-то мелочи, незначительные события и мысли, тогда казавшиеся очень важными, она никому о них не говорила, даже спрятала в ящик стола, но отец все равно узнал — остается держать все в голове до тех пор, пока она не придумает что-то еще.
Со стороны коридора слышатся шаги. Эйлис выпрямляется и, глубоко вдохнув, сосредотачивается на контроле эмоций. Она не должна показывать, что что-то не так.
— Миледи, вино скоро подадут, — голос фрейлины звучит сразу же, как закрывается ведущая в комнату дверь.
— Благодарю, Вианн, — с вежливой улыбкой отвечает Эйлис.
***
Однообразные дни тянутся еще медленнее, чем обычно. Большую их часть Эйлис проводит в занятиях вышивкой, партиях в шахматы, общении с фрейлинами, рассказывающими последние новости, слухи и сплетни, и раздумьях. И чем больше Эйлис размышляет об идее поиска ответов в других местах, тем четче понимает, что не справится в одиночку. Уж точно не с подготовкой. Ей нужен способ укрыться от поисковых чар, возможно, какой-то артефакт, — она слышала, что они бывают разными, но сама знакома разве что с родовым, который постоянно носит на правом запястье, — ей нужно серебро, причем в такой форме, чтобы оно постоянно касалось кожи, может браслет или что-то похожее. И даже если предположить, что все это можно найти на территории замка, в чем Эйлис сильно сомневается, отцу быстро станет известно. А о том, чтобы выбраться в город одной, и мечтать не приходится. Это не водопады, где редко кто-то бывает, там много альвиндов, людей и стражи. И если кто-то ее заметит, запрет на книги и выход из собственных покоев покажется мелочью.
Ей нужен кто-то, кто поможет все это раздобыть, пусть даже не зная истинного предназначения этих вещей. Вот только кто согласиться держать все в тайне, не рассказывать отцу? Эйлис не знает. Пару раз она порывается написать Тристану, рассказать хоть немного о том, что происходит, поинтересоваться, не знает ли он кого-то занимающегося артефактами, но останавливает себя на первых словах. Нельзя исключать вариант, что за ее перепиской тоже украдкой наблюдают, или что Тристану захочется поделиться новостями и просьбой с кем-то еще, например, с братьями. Лучше придумать что-то еще.
Эйлис внимательно приглядывается к фрейлинам. Она знает их уже давно, но сомневается, что хоть кто-то решится сохранить секрет. Точно не Вианн. Но, может кто-то из четырех других фрейлин?
Желая понять, куда может привести эта мысль, Эйлис ненавязчиво добавляет в разговоры тему книг, то припоминая какой-нибудь подходящий эпизод, то вежливо интересуясь, не появилось ли что-то новое, что обсуждалось бы в свете, а то выйдет неловко, если на балу она не сможет поддержать беседу, то прося напомнить или пересказать какие-то детали или эпизоды, опять же исключительно ради поддержания беседы.
Несколько недель кажется, что от разговоров нет никакого прока, фрейлины поддерживают их, как и любые другие обсуждения, но их отношение Эйлис с трудом удается понять. Не она одна умеет скрывать истинные эмоции, оставляя на лице лишь приветливую вежливость. Однако в один из бесконечных дней, отличающийся от других еще одной примеркой бального платья, Айли, вышедшая из покоев вслед за портной, чтобы обсудить детали, задерживается дольше обычного. Сначала Эйлис не обращает на это внимания, мало ли какие возникли вопросы или дела, но после возвращения быстро замечает книгу, которую фрейлина неуверенно сжимает в руках. А вот это уже интересно.
— Миледи, — в голосе Айли слышатся вполне объяснимые сомнения и опаска, — я подумала, что раз запрет на чтение касается лишь вас, я могу изредка брать книги для себя, я и раньше так делала, и приносить их вам, чтобы никто не заметил, — она говорит тихо и быстро, из-за чего некоторые слова словно соединяются друг с другом, но общий смысл все равно прекрасно понятен. — Только я должна буду забрать ее с собой, и читать лучше в комнатах, а не на балконе. И вы ведь никому не расскажете?
Эйлис пару мгновений вглядывается в знакомую кожаную обложку. Эту историю она читала уже дважды, но сейчас важно не это, а сам факт. Весьма любопытный факт. Эйлис протягивает руку, но ненадолго задерживает ее над самой книгой. А вдруг это — идея отца? Проверка, насколько тщательно она соблюдает его приказы? Эйлис вглядывается в напряженное лицо Айли, ее темно-коричневые подрагивающие крылья. Эмоции выглядят искренне. Надо все же рискнуть. Самое вероятное, что может последовать, — продление запрета куда-либо выходить и после бала. А с этим вполне можно смириться.
— Конечно, я все понимаю, — с теплой улыбкой отвечает Эйлис, забирая книгу. — Спасибо, Айли. Надеюсь, эта идея не доставит вам проблем?
— Нет, если леди Вианн не узнает, а я постараюсь, чтобы не узнала. Все же Его Светлость в этот раз был уж слишком строг, — кажется, она хочет добавить что-то еще, но осекается, видимо, вспомнив, что общается не с другими фрейлинами и слугами. — Простите, я немного забылась.
— Не волнуйтесь, я сделаю вид, что ничего не слышала, — слегка наклонив голову набок, произносит Эйлис.
Для нее не секрет, что все происходящее в замке быстро становится известно и порождает обсуждения, в том числе и среди слуг, из-за чего слухов и сплетен становится все больше, но результаты или какие-то взгляды редко выражаются открыто. А ведь среди них может оказаться что-то любопытное или полезное. По крайней мере у нее теперь есть еще одна тема, над которой стоит подумать в течении медленно тянущегося дня.
А праздничный бал все приближается.
Эйлис скользит взглядом по темному пологу балдахина. Мысли и эмоции, тщательно скрываемые и отгоняемые днем, ночью окружают со всех сторон, возникают на самой границе сна и яви, пробуждая и не позволяя больше заснуть. Иногда от них все же удается отмахнуться, но гораздо чаще она просто лежит, думает обо всем подряд и ждет, когда усталость возьмет свое. Не раз мелькают мысли все же встать, открыть потайные ходы и дойти до библиотеки, но Эйлис останавливает саму себя. Пока лучше затаиться, дать отцу понять, что тот случай был единичным.
Тем более ждать остается недолго, всего несколько дней. В замок уже съезжаются гости, Эйлис слышала об этом от фрейлин и иногда с балкона замечала знакомые силуэты. Интересно, хоть кто-то из них спросил, почему она не показывается ни за завтраком, ни за обедом, ни во время ужина? Или никому нет до этого дела? Она вытягивает левую руку и слегка щурится, пытаясь в темноте различить золотисто-рыжее перышко. Тристан бы поинтересовался, может даже передал бы что-нибудь через слуг, но, видимо, он еще в пути. Фрейлины ничего не говорили, да и узор остается точно таким же, как и кожа вокруг.
Мысли о бале, о том, что скоро можно будет выйти из надоевших покоев, пройтись по замку и парку, вызывают улыбку и знакомое предвкушение. Наконец-то смена обстановки! Конечно, в праздничный день насладиться ею в полной мере не выйдет: большую его часть Эйлис проведет в одной из гостиных, принимая официальные поздравления и подарки от представителей знати.
Подарки… Эйлис садится на кровати, складывает и прижимает к телу крылья. Смутная, расплывчатая мысль возникает на границе сознания, не спеша превращаться во что-то осмысленное. Эйлис едва заметно хмурится. Это точно не связано с самими дарами, среди которых в основном будут украшения, ткани, возможно, книги. Нет. Должно быть что-то еще. Что-то связанно не с самим праздником, а с дальнейшими планами и заклятьем. Она ведь так и не придумала причину, по которой ей может быть интересно серебро и артефакты, и не раз думала, что стоит оставить все как есть, но упорство — или же упрямство — не позволяло это сделать. А что если… Эйлис прикрывает глаза, припоминая, кто из представителей знатных родов как Граусса, так и соседних стран, в том числе людских, может быть заинтересован в серебряных украшениях или артефактах. Лучше выбрать кого-то примерно своего же возраста, может, чуть старше. И девушку, иначе могут неверно истолковать. Пусть Эйлис не собирается отправлять никаких подарков, ложь, которой она возможно попробует убедить других ей помочь и оставить все в тайне, должна быть логична и правдоподобна.
Понять бы еще время. Будет странно, если в ответ на подарок не придет даже короткого письма, значит, празднование должно быть либо незадолго до того, как Эйлис собирается покинуть замок, либо вскоре после. Вот только так далеко она еще не планировала. А следовало бы. Эйлис прикрывает рот рукой и тихо зевает. Стоит подумать и понять, сколько времени у нее есть на подготовку.
Нужно чтобы ее отсутствие не заметили как можно дольше. От фрейлин это едва ли удастся скрыть, но хотя бы отец не должен об этом узнать через несколько минут. Лучше, если его в это время не будет в замке. В основном он выезжает из замка либо на важные празднования, как например дни рождения членов Совета, либо на собрания Совета, остальное же — непредсказуемые поездки, связанные с делами, о которых Эйлис ничего не знает, и которые похоже не удается поручить Тициану или Виттео. Из празднований первые два еще до смены года, слишком близко, едва ли она успеет все продумать; еще одно — в месяце холодных ветров, не самый благоприятный вариант для начала путешествия; и последнее вскоре после весеннего равноденствия, о нем стоит подумать, тем более братья могут отправиться вместе с отцом. Собрание Совета не имеет определенной даты, последнюю пару лет оно проходило за месяц до бала цветов, но при необходимости может быть организовано раньше или же позже, так что ориентироваться на него непросто. Но и забывать не стоит хотя бы потому, что братья почти всегда в это время устраивают охоту — разумеется на далекой от замка части территорий, где Эйлис бывать не положено — так что велик шанс, что замок в это время будет полупустым.
Она вновь зевает и ложится на кровати, расправляя крылья. Обо всем этом нужно будет подумать еще не раз прежде, чем переходить к активным действиям. Нельзя спешить. Если затея провалится, второго шанса не будет.
***
С трудом сдерживая широкую улыбку, Эйлис сквозь отражение зеркала любуется бальным платьем. Да, она уже не раз его видела, но сейчас, в окончательном виде и с тщательно подобранными украшениями, оно впечатляет гораздо больше, чем во время примерок. Темно-синий, подобно ночному небу, бархат подола расшит особыми, переливающимися в свете магических огней нитями, которые при каждом шаге напоминают о звездах, падающих на более длинный изумрудный подол нижней юбки. Под стать звездопаду в последний день месяца падающих звезд, самому яркому из всех. Звездопаду, за которым Тристан предложил понаблюдать после бала, сказав, что уже получил разрешение от лорда Нейрано. Разумеется, Эйлис согласилась, и сейчас приятное предвкушение будоражит сознание. Пожалуй, впервые за прошедшие два месяца в мыслях не остается места ни заклятью, ни планам побега. И без них непривычно легко и спокойно.
Ладони фрейлины касаются чувствительной кожи у основания крыльев, и пару мгновений спустя Эйлис чувствует, как за мелкие перышки цепляются тонкие крючки, сковывающие движения крыльев. Последняя мода: короткий, едва касающийся подола, шлейф из полупрозрачной ткани, такой же как и на лентах, заменяющих рукава, украшен тонкими золотыми цепочками, каждая из которых оканчивается звездой с драгоценным камнем в центре. С ним не выйдет свободно шевелить крыльями и уж тем более летать, но сегодня это и не требуется.
— Миледи, если вы позволите, — голос Айли отвлекает от мыслей. Эйлис слегка поворачивает голову, показывая, что слушает, — могу я использовать для прически шпильки, подаренные Его Сиятельством лордом Тристаном? Они идеально сюда подходят.
— Конечно, — кивает Эйлис. Она и сама об этом думала.
Фрейлина привычно расчесывает волосы Эйлис, берет несколько прядей, сплетает их в косу и закрепляет на затылке шпилькой с аметистовой, окаймленной золотом звездой, с другой стороны то же самое, только звезда из темного рубина, третья шпилька с изумрудом дополнительно скрепляет прическу. Чтобы косы не растрепались раньше времени, Айли добавляет еще несколько шпилек, простых и без украшений, поверх них все равно ляжет венец.
— Все готово, миледи, — отступив на шаг, произносит Айли. — Вы прекрасно выглядите.
— Благодарю, Айли, — с улыбкой кивает Эйлис. — Полагаю, мы можем идти?
— Да, бал уже скоро начнется.
Эйлис выходит из покоев и неспешно шагает по коридорам замка, вежливыми кивками отвечая на поклоны и реверансы со стороны стражи и слуг. Хоть в этот раз ее появление на балу должно быть последним, опаздывать и еще больше привлекать всеобщее внимание не стоит. Ей хватит и обычных комплиментов с вереницей поздравлений. Интересно, Тристан заметит, что прическу украшают подаренные им шпильки?
Праздничный бал идет своим чередом, Эйлис наслаждается танцами и общением, которого ей все же не хватало в последние месяцы; конечно, с фрейлинами можно поговорить почти обо всем, но из раза в раз это одни и те же лица и быстро запоминающиеся мнения, а здесь гораздо больше возможностей и точек зрения. Правда примерно к середине бала Эйлис замечает, что стоит кому-то поблизости упомянуть артефакты или какое-нибудь заклинание, как она начинает внимательно вслушиваться, даже если разговор ведется не с ней. Она одергивает саму себя, мысленно напоминает про этикет и надеется, что неуместная задумчивость не проступает на лице.
После одного из танцев Эйлис с Тристаном выходят на балкон и останавливаются у тонких перил, наблюдая за магическими огнями в парке. Поддерживая светскую беседу, Эйлис поднимает взгляд к небу. Как бы ей не хотелось иного, мысли все же порой возвращаются к заклятью. И ведь она понимает, что бал — прекрасная возможность узнать больше если не о нем самом, то о том, где можно найти артефакты или посвященные магии книги, но в собственный праздник хочется отвлечься, хотя бы один вечер не думать о заклятье и планах. Но, похоже, это уже невозможно.
— Миледи, вы сегодня особенно задумчивы, — чуть понизив голос, произносит Тристан. Эйлис слегка прикусывает внутреннюю сторону губы. Все же заметил, надо лучше контролировать взгляд. — Что-то случилось?
Желание рассказать о заклятье, о том, что она обнаружила и собирается делать, вспыхивает с особой силой, и Эйлис едва удается его подавить. Нет. Едва ли это поможет. Во-первых, здесь их могут услышать как слуги и стража, так и другие альвинды, а во-вторых, Тристан хорошо общается с Тицианом и Виттео, в связи которых с заклятьем Эйлис почти не сомневается, и может рассказать им о ее находках, или — о чем она совсем не хочет думать — уже знает о заклятье.
— Нет, ничего, милорд, — вместо этого произносит она с легкой улыбкой, и легкость, с которой далась эта ложь, холодным уколом отзывается в сердце. — Просто дни рождения порой наводят на мысли о течении времени, как что-то меняется почти до неузнаваемости, а что-то остается таким же, как раньше. И остается лишь гадать, каким же будет следующий год и следующий праздник, — на последнем слове голос едва уловимо вздрагивает. Если у нее получится осуществить задуманное, скорее всего через год ее здесь не будет. Как и этого бала. — Простите, это неподходящая тема для праздничного бала.
— Вовсе нет, — тепло улыбается Тристан, накрывая ладонь Эйлис своей. — Думаю, каждого хоть раз посещали подобные мысли. Будущее почти всегда таит в себе неопределенность, невозможность точно узнать, что произойдет и к чему стоит подготовиться, но знайте, я всегда готов помочь вам, пусть даже только советом или письмом. И я могу переговорить с отцом, возможно, он не будет возражать, если я проведу в вашем замке больше времени, чем обычно.
— Благодарю, — кивает Эйлис, стараясь не думать, что присутствие в замке Тристана может усложнить и без того непростой побег.
После пары минут тишины разговор возвращается к привычным светским темам, и бал продолжает течь своим чередом, разве что Эйлис сильнее сосредотачивается на контроле выражения лица и старается не вслушиваться в чужие разговоры. Она найдет способ узнать все необходимое.
Несколько часов спустя, когда большая часть гостей уже расходится по выделенным им покоям, Эйлис с Тристаном поднимаются в одну из гостиных, откуда открывается отличный вид на парк и горы, среди которых скрываются водопады. Звездопад уже скоро начнется.
Эйлис останавливается у тонких балконных перил и вглядывается в ночное небо. Магические огни, освещавшие парк, постепенно гаснут, и сияние крошечных точек звезд становится ярче. От легкого, но прохладного ветерка по рукам и спине пробегают мурашки. Все же бальные платья не предусмотрены для того, чтобы долго проводить время на свежем воздухе.
— Сегодня прекрасная ночь, — с легкой улыбкой произносит Тристан и добавляет что-то неразборчивое.
Воздух вокруг понемногу становится теплее.
— Погода нам определенно благоволит, — Эйлис надеется, что в голосе не слышна усталость. После пары месяцев в покоях она все отвыкла от общения, а потому бал вымотал сильнее обычного, — в пасмурную ночь вид был бы совсем другим. И спасибо. Это ведь из-за заклинания здесь стало теплее?
— Верно, миледи, — кивает Тристан, — осенние ветра коварны, мне бы не хотелось, чтобы вы простудились после этого небольшого наблюдения. Ведь тогда, — в его улыбке и взгляде проступают шутливые огоньки, — полагаю, у меня нескоро появится возможность посетить этот прекрасный замок.
Он слегка расправляет черные крылья, правым едва касаясь сложенных крыльев Эйлис.
— Благодарю за заботу, милорд, — с губ все же срывается тихий смешок, — и за это предложение, мне сложно описать, насколько приятно было его получить, — гораздо искренней, а потому и тише добавляет она.
— Мне, в свою очередь, очень приятно это слышать, — Тристан накрывает руку Эйлис своей. — Я бы хотел, чтобы таких моментов было больше, чтобы улыбка на вашем лице появлялась гораздо чаще, и обязательно придумаю, что еще могу для этого сделать.
Он говорит все тише, словно не желая, чтобы разговор услышали держащиеся неподалеку слуги, а Эйлис чувствует, как к щекам приливает тепло, и теряется, не знает, что ответить. Обычная благодарность кажется неуместной, слишком формальной, а ничего другого на ум не приходит.
— Не желаете ли выпить вина? — как ни в чем не бывало произносит Тристан, должно быть поняв ее замешательство.
— Да, конечно, — спокойное звучание голоса дается с трудом. Эйлис оборачивается к слугам. — Айли, вы не могли бы принести нам вина?
Фрейлина медлит несколько мгновений, поворачивает голову в сторону слуги, сопровождающего Тристана, словно не решаясь оставить их даже на пару минут.
— Хорошо, миледи, — все еще неуверенно произносит она и, то и дело оборачиваясь, выходит с балкона.
Черное крыло аккуратно ложится на плечи Эйлис, заставляя ее опустить собственные крылья. Она вновь поворачивает голову, глазами встречается с Тристаном и замечает, что его взгляд уже другой, словно более глубокий, задумчивый, но все еще теплый. Он наклоняет голову и шепчет:
— Раз мы теперь почти наедине, надеюсь, вы простите мне небольшую вольность.
Не отводя лучащегося теплом взгляда лазурных глаз, он осторожным движением заправляет за ухо выбившуюся из косы прядку волос и мимолетно, всего на пару мгновений, касается губ Эйлис своими. Она едва успевает уловить его дыхание, услышать биение сердца — или это ее вдруг забилось так часто и громко? — а Тристан уже поднимает голову. Эйлис не сразу замечает, как сама приподнимается на носочки, желая продолжить так быстро закончившийся поцелуй, но в голове так некстати вспыхивают правила этикета, и она останавливается, пусть и все также не сводит с Тристана взгляда, молчаливо надеясь, что он скажет гораздо больше слов, которые напрочь отказываются появляться в сознании. Лишь в одном она уверена: этот день рождения запомнится надолго. И неважно, что часы давно уже пробили полночь.
А по темному небу яркими искрами проносятся звезды.