— Добрый день, Ваше Сиятельство леди Эйлис, — голос слуги, подошедшего к беседке, отвлекает от вышивки и заставляет поднять голову, — Его Сиятельство лорд Тициан желает вас видеть.
Эйлис чуть сильнее сжимает иглу, стараясь не выдавать собственного волнения. Спокойно. Она еще не знает причин. Возможно, дело вовсе не в том, что Айли рассказала или отдала записки. Есть ведь и другие варианты. И один она тоже знает.
— Передайте брату, что я подойду в ближайшее время, — голос звучит на удивление ровно.
Слуга кланяется и уходит, Эйлис же с легкой задумчивостью смотрит на вышивку. Скорее всего, брат желает пообщаться как можно быстрее, и слишком сильно откладывать разговор не стоит, но пара минут у нее все же есть. Можно сделать еще несколько стежков, завершить очередной фрагмент узора, а заодно привести в порядок мысли. Нельзя показывать, что ей есть что скрывать, а значит придется потратить гораздо больше сил на контроль эмоций и интонаций. Она должна быть готова ко всему.
Вот только монотонные действия совсем не помогают сосредоточиться на главном, наоборот, с каждым мгновением все сильнее хочется знать, что же потребовалось брату. Эйлис откладывает вышивку и поднимается из-за стола. Накручивать саму себя сейчас точно не стоит, уж лучше сразу во всем разобраться.
Кабинет Тициана хоть и имеет меньший размер, но все же почти не отличается от отцовского: такие же украшенные резьбой книжные шкафы, в которых заняты почти все полки; похожий витражный узор на окнах и ведущей на балкон двери; широкий письменный стол с креслами по обе стороны от него, одно из которых и занимает Тициан.
И ощущения почти такие же неприятные и неуютные.
В сознании невольно всплывает последний визит в кабинет отца, и Эйлис старается отогнать это воспоминание. Сейчас не время. Нужно сосредоточиться на разговоре, не дать Тициану понять, что что-то не так. Иначе не избежать нового разговора с отцом, а они редко когда заканчиваются чем-то хорошим, скорее новыми ограничениями.
— Добрый день, Тициан, — с вежливой улыбкой произносит Эйлис и приседает в реверансе, — ты хотел меня видеть?
Вопрос, на который может быть лишь один ответ, иначе бы ее здесь не было. И все же он должен прозвучать. Так полагается.
— Добрый день, Эйлис, — брат кивает в знак приветствия, — да хотел, однако поскольку ты определенно не спешила, я занялся документами. Надеюсь, ты подождешь, пока я разберусь хотя бы с одним из них?
Его тон обманчиво вежлив, словно его хотя бы немного интересует ее мнение, вот только Эйлис прекрасно знает, что возражения не принимаются, и какими бы словами ни был выражен ответ, суть его должна сводиться к одному.
— Разумеется.
Она делает пару шагов к столу, становится рядом с креслами. Скрываемое волнение вновь дает о себе знать, но пока его удается сдерживать. Да и брат ведет себя весьма спокойно. Едва ли его голос был бы таким же вежливым, если бы он знал о ее намерениях. Но это лишь догадки. Возможно, он просто хорошо играет, хочет, чтобы она потеряла бдительность. Осторожность все еще не помешает.
Тициан поднимает голову и жестом предлагает ей сесть. Хоть в чем-то он не полностью повторяет поведение отца. Эйлис складывает крылья и, устроившись в изумрудном кресле, скользит взглядом по бумагам, лежащим перед братом. Где-то среди них должен быть и приказ, дающий право кому-то из торговцев владеть лавкой. Было бы неплохо увидеть его вблизи, но едва ли Эйлис сможет это сделать, не привлекая внимания. Уж точно не среди дня. Поэтому она, продолжая держать спину идеально ровной, немного наклоняется назад, на мягкую спинку кресла, и переводит взгляд на витражное стекло, украдкой продолжая наблюдать за манерой письма брата. Все должно пройти хорошо. Она справится.
— Прости, что заставил ждать, — Тициан откладывает перо и касается бумаги родовым артефактом. — Как тебе прошедшая ярмарка?
В первое мгновение вопрос кажется странным и неуместным. Обычно брату нет дела до ее мыслей и впечатлений, да и пристальный взгляд позволяет предположить, что интересуется он не из простого любопытства. Еще бы узнать, что за цель за этим стоит.
Раздумывая над ответом, Эйлис слегка наклоняет голову набок. Неизвестность не позволяет понять, на какие моменты лучше обратить внимание, а что и вовсе опустить. Пожалуй, лучше будет придерживаться нейтрального варианта.
— Она определенно отличается от прочих мероприятий, на которых мне удалось побывать. И я благодарна, что ты согласился взять меня с собой, — Эйлис добавляет в вежливую улыбку немного тепла, не понимая до конца, можно ли назвать его искренним. — А те украшения, что я приобрела, изумительны и станут прекрасным дополнением как к новым платьям, так и к тем, что уже есть.
— К слову о тратах, — тон Тициана становится серьезнее, — мне сообщили, что количество потраченных от твоего имени золотых заметно больше, чем могло потребоваться даже на самые дорогие украшения. Можешь это объяснить?
Эйлис прикусывает внутреннюю сторону губы, сдерживая рвущийся наружу выдох облегчения. Только и всего? Она предполагала, что такой вопрос может возникнуть, так что над ответом не приходится даже раздумывать. Лишь пара мгновений уходит, чтобы вновь взять под контроль эмоции.
— Я подумала, что эта ярмарка — хорошая возможность отблагодарить фрейлин за их тщательную и старательную работу, — Эйлис слегка пожимает крыльями, — поэтому предложила им потратить определенную сумму от моего имени. Разве это проблема?
Тициан не сводит с нее внимательного взгляда, словно догадывается, что рассказанное — далеко не вся правда. Эйлис же надеется, что по выражению ее лица нельзя ничего понять. Главное не отвести взгляд, не дать брату понять, что она что-то скрывает. Она вновь и вновь повторяет это в своих мыслях.
— Это действительно так? — теперь Тициан смотрит ей за спину, явно на фрейлину, как всегда, сопровождающую Эйлис.
— Да, Ваше Сиятельство, — отвечает фрейлина, — леди Эйлис оказалась весьма щедра.
Тициан жестом показывает, что можно не продолжать. Эйлис вглядывается в его лицо, пытаясь понять, насколько он верит в эту версию. Во время планирования она несколько раз меняла сумму, которая казалась то слишком незначительной, то, с учетом количества фрейлин, наоборот, вызывающей подозрения, и сейчас, похоже, тот самый момент, когда станет ясно, сильно ли она ошиблась в своих подсчетах.
— Если вновь решишь провернуть нечто подобное, сначала сообщи о своем решении и убедись, что с ним согласны, — серьезно произносит Тициан.
— Как пожелаешь, — покорно кивает Эйлис. Едва ли в ближайшее время у нее появится такая необходимость. — Это все, что ты хотел узнать?
— Нет. — Эйлис вновь мысленно напрягается, но выражение ее лица ничуть не меняется. — О чем ты беседовала с лордом Ри’Алэз?
Вопрос вновь путает мысли. Этот короткий, вежливый диалог почти не отложился в памяти, да и внимания ему Эйлис не уделяла, а потому интерес брата кажется еще более странным.
— Это была обычная светская беседа, — она добавляет в голос каплю удивления, — он немного рассказал мне об Афэлесе, после чего его кто-то позвал. Если у него и были скрытые цели, мне о них ничего не известно.
— Не сомневаюсь, — в тоне Тициана едва различимо слышится насмешка. — Может, тогда расскажешь, что от тебя хотел тот человеческий торговец?
В этот раз Эйлис чуть дольше думает над ответом. Сейчас надо быть особенно аккуратной со словами, похоже, Тициан подозревает, что она что-то скрывает, но не может понять, что именно. Нельзя, чтобы он догадался.
— Как я и говорила вчера, мне понравился внешний вид украшений, — она слегка пожимает крыльями, — а он, как и полагается торговцу, начал рассказывать о своих товарах, правда, я так и не поняла, что именно он имел в виду, так что немного растерялась. Полагаю, далеко не всем известно, что я неспособна понять ничего, связанного с магией.
Последнее предложение дается с трудом. Пусть Эйлис множество раз мысленно говорила то же самое самой себе и в разных формулировках слышала от других, ей никогда не нравилось признавать это вслух. Но сейчас, когда она не уверена, что именно заметил Тициан, этот факт выглядит разумным объяснением, почему торговец стал говорить про артефакты, а она продолжила слушать.
Взгляд брата становится пристальнее, и волнение вновь норовит проступить легким подергиванием крыльев, но Эйлис, прикусив внутреннюю сторону губы, сдерживает этот порыв. В сознании вновь мелькает мысль, что Айли могла что-то рассказать, и Тициан теперь либо желает удостовериться в правдивости ее слов, либо просто ждет подходящего момента, чтобы показать листы с оттиском ее родового артефакта. Нет. Нельзя сейчас об этом думать. Нужно сохранять спокойствие.
— И что же тебе приглянулось? — все так же не сводя с Эйлис внимательного взгляда, спрашивает Тициан.
Она на мгновение прикрывает глаза, припоминая, что лежало на прилавке. В первую очередь ее внимание привлекла собственная брошь, оставленная Айли, но брату об этом знать не полагается. Нужно вспомнить что-то еще.
— В некоторых кулонах были очень интересные камни, — с легкой задумчивостью в голосе произносит Эйлис, — неровной формы, которую подчеркивало золотое плетение вокруг; сверху светло-лавандового оттенка, плавно переходящим к нежно-голубому, а затем и изумрудному в самом низу. Должно быть, такие камни можно найти лишь в Селее, раз уж я не встречала подобных ни во Фларе, ни у других представителей светского общества.
Усмешка, лишь на мгновение появившаяся на лице Тициана, позволяет предположить, что дело может быть не только в камне, но и в самом артефакте, вернее, чарах, которые там используются. Однако Эйлис ни капли не меняет выражение лица, надеясь, что оно в достаточной мере выглядит искренним и невинным.
Разговор затягивается еще на десяток минут. Тициан интересуется различными мелочами, то и дело словно случайно возвращаясь то к разговорам с торговцами и лордом Ри’Алэз, то к деньгам, которые Эйлис позволила тратить фрейлинам. Она отвечает осторожно и вдумчиво, запоминая каждое слово, свое и брата, чтобы на другой, очень похожий по смыслу вопрос, не дать случайно противоположный ответ. Эйлис вглядывается в лицо брата, но не различает там ничего, кроме привычной вежливой маски. Что бы она не говорила, оно не меняется, и нельзя сказать, знает он о чем-то или же лишь догадывается, что рассказывает она не совсем все, или просто забавляется подобным образом.
И все же вопросы подходят к концу.
— Благодарю, что уделила мне время, — с вежливой улыбкой произносит Тициан, — можешь идти.
— Хорошего дня, — поднявшись с кресла и выполнив вежливый реверанс, произносит Эйлис.
Она добирается до собственных покоев и, лишь выйдя на балкон, позволяет себе выдохнуть. Руки крепко вцепляются в тонкие перила, но больше ничего не выдает ее волнения. Это сложнее, чем она думала. Балансировать на границе между правдой и ложью, скрывать истинные намерения и постоянно сомневаться, не рассказал ли о них кто-то другой. Гораздо проще было бы, если бы она все делала сама, не посвящала бы Айли в свои искаженные планы. Но для этого не хватает знаний и возможностей.
А значит, надо больше внимания и времени уделить тому, как сделать так, чтобы Айли ничего не рассказала. Эйлис и вчера об этом думала, но идеи пока не появились. Ночью стоит выбраться в библиотеку, может, книги что-то подскажут.
Но вместе с тем разговор с братом заставил задуматься над еще одним важным моментом: деньги. До недавних пор Эйлис мало ими интересовалась, обычно лишь обозначала пожелания к платьям да украшениям и не задумывалась, откуда они берутся. Однако сейчас ей нужно будет тайно заказать артефакты, серебряные украшения, возможно, что-то еще, да и во время побега монеты будут не лишними, а за незапланированными тратами, как оказалось, следят весьма тщательно.
Эйлис невольно хмурится. Ей и без этого хватает сложностей. Вот только выбирать не приходится. Она твердо решила сбежать, так что и с этим как-нибудь разберется. Нужно только немного времени. И понимания.
— Миледи, — раздавшийся позади голос фрейлины отвлекает от мыслей, — вам пришли письма от Его Сиятельства лорда Тристана и Ее Высочества леди Алвиэр Озериссс, младшей наследницы престола Ауранда.
— Благодарю, — вежливо отзывается Эйлис, — я ознакомлюсь с ними чуть позже.
От письма Тристана едва ли стоит ждать чего-то важного, в прошлый раз он полунамеками обещал рассказать, понравятся ли лорду Нарди выбранные в подарок артефакты, и сейчас, скорее всего, большая часть послания будет посвящена именно этому, как и другим описаниям недавнего празднования. И, разумеется, там найдется место для сожалений, что Эйлис не может быть там, рядом с ним, обещаний прибыть в замок Дэ’Лэй, как только появится возможность, и прочих формальностей. И, как всегда, она слегка улыбнется особенно удачной формулировке, напишет в ответ, что будет ждать его визита, быть может, расскажет немного о ярмарке, о приобретенных там украшениях и прочих не таких уж важных вещах. Обычная, очень неспешная светская беседа, в которой нет места искренним чувствам и важным вещам.
А вот письмо от леди Алвиэр заметно интереснее. Да, оно, скорее всего, весьма формально и вежливо, но младшая наследница на удивление оказалась любительницей пообщаться о новых веяниях моды разных городов и стран, и похоже порадовалась, когда Эйлис заинтересовалась наручами. А это — прекрасная возможность узнать о различных мастерах, понять, удастся ли найти того, кто возьмется за очень нетипичный для альвиндов заказ и сможет сохранить это в тайне, или же хотя бы разобраться, можно ли доверить изготовление кому-то из мастеров Флара.
— Доброе утро, миледи, — негромкий голос Айли прорывается сквозь сон, и Эйлис с трудом находит сил прислушаться к нему и начать просыпаться. Опять ночью засиделась за книгами. — прошу прощения, что пришла к вам раньше обычного, но я подумала, что так будет проще обсудить ваше недавнее поручение.
А эта фраза бодрит гораздо сильнее. Эйлис открывает глаза и пару мгновений сонно моргает. Судя по бледному свету, струящемуся из-за прикрытого шторами окна, до привычного времени пробуждения есть час, а то и больше. Неужели новостей так много? Или же Айли просто решила убедиться, что им точно никто не помешает? В любом случае нужно выслушать, что она скажет, и обдумать следующие шаги.
— Доброе утро, Айли, — садясь на кровати, произносит Эйлис, и сонливость в голосе уже не слышна. С каждым разом удается все лучше скрывать и ее, и другие эмоции. — Это весьма разумное решение, благодарю.
Она поднимается с кровати, подходит к туалетному столику и умывает лицо, раздумывая, стоит ли задать вопрос или подождать, пока фрейлина сама начнет рассказывать.
— Как прошли ваши визиты в город? — выждав еще пару минут и убедившись, что в отражении зеркала не видно больше никого, и чужие шаги не раздаются в гостиной или на балконе, все же интересуется Эйлис.
— По-разному, миледи. Двое отказались даже смотреть, когда я сказала, что прежде, чем открывать послание, необходимо поставить подпись, один из них, похоже, намеревался едва ли не вырвать лист из моих рук, но я вовремя успела уйти. Лорд Дорэн Ри’Иллэс подписал, но после прочтения сведений со внутренней стороны стал расспрашивать, для чего вам это необходимо, после моего ответа, что это — ваше личное дело, он сказал, что обдумает этот вариант в течение пары дней и, возможно, согласится. Нарвен Рэймондерсский заявил, что готов согласиться на ваши условия только после личной встречи, но поскольку он понимает скрытность намерений, состояться она должна после заката за городскими стенами, хоть я и сказала, что такой вариант встречи невозможен. Лииссидлло Вэнатлианна, в отличие от остальных, почти моментально оставил свою подпись на листе с вашими условиями, сказал, что такой шанс упускать нельзя, и просил передать, что будет рад встрече с вами уже после получения лавки.
Эйлис внимательно вслушивается в каждое слово. То, что не все маги согласятся открыть таинственное письмо, было понятно практически сразу, и все же раскрывать свои планы без хоть небольшой уверенности, что о них станет известно, Эйлис не намеревалась. Хорошо, что не все оказались такими подозрительными.
— Благодарю, — с легкой улыбкой кивает она. — Сожгите оставшиеся у вас листы.
Так о них никто не сможет узнать.
— Разумеется, миледи.
Теперь стоит тщательно обдумать, что делать дальше. Ждать ответа от лорда Ри’Иллэса смысла нет: у нее не так много времени, чтобы что-то предпринять; встреча с Нарвеном звучит многообещающе, вот только противоречит правилам этикета. Эйлис слегка наклоняет голову, сквозь отражение зеркала наблюдая, как Айли приносит платье на сегодняшний день. Долететь до городских стен — не самая большая проблема, полет и часа времени не займет. Но, во-первых, ее могут увидеть как стража замка, так и городские стражники, а, во-вторых, оставаться наедине с мужчиной неприлично, особенно если вспомнить, что на тайных вылазках на ней лишь тонкое нижнее платье. Одна только мысль об этом заставляет тепло прильнуть к щекам. Эйлис с легкой задумчивостью косится в сторону Айли. Нет. Это будет уже слишком. Если прошлые просьбы и приказы еще можно списать на простое любопытство и развлечение, то тайная встреча среди ночи с незнакомым мужчиной полностью выходит за рамки приличий и этикета. И хоть Эйлис интересно послушать, что может сказать этот альвинд, она не уверена, что готова так сильно рисковать. Остается Лииссидлло. Его согласие вполне понятно: с учетом того, как Тициан даже не замедлился около его лавки, другой шанс остаться во Фларе едва ли появится. И все же Эйлис сомневается. Уж слишком активно брат вчера интересовался деталями прошедшей ярмарки и ее разговоров. Если сейчас лавка перейдет именно этому человеческому магу, Тициан сможет догадаться, кто этому поспособствовал.
Эйлис выпрямляет голову, позволяя Айли заплести и закрепить на затылке пару свободных кос.
Нарушение правил этикета или же подозрения брата? До вечера надо определиться и надеяться, что она верно предположила время, и еще не поздно что-то предпринять.
В темноте потайных ходов Эйлис привычно отсчитывает шаги. Сорок семь, сорок восемь, сорок девять. Пятьдесят. Теперь налево. И снова: один, два, три… Она полностью сосредотачивается на этих мыслях, иначе волнение все же прорвется, проявится дрожью в крыльях и убедит повернуть назад. Нет. Так не пойдет. Она уже все решила. И даже попросила благословения Создательницы.
И все же это не помогает полностью избавиться от тревоги. Эйлис знает, что рискует и во многом полагается на удачу, но другого шанса у нее не будет. Она и так не уверена, что не опоздала.
В ночном полумраке кабинет Тициана кажется гораздо мрачнее и загадочнее, чем днем. Эйлис замирает, прислушивается к царящей вокруг тишине и лишь окончательно убедившись, что никого нет, делает пару шагов. Бумаг на столе заметно меньше, чем вчера днем, и Эйлис невольно прикусывает губу. Наивно было полагать, что брат оставит важные документы на виду у всех, придется их поискать. И надеяться, что ей не попадутся замки или же какие-нибудь чары.
Эйлис пристально смотрит на стол, запоминая расположение каждой вещи. Когда она закончит, нужно будет разложить все именно так. Никто, особенно Тициан, не должен заметить, что она здесь была.
Крылья вновь невольно подрагивают. Спокойно. Она уже здесь. Уйти сейчас будет глупо. Развернуться и передумать можно было раньше, сейчас уже поздно. Нужно найти приказ, переписать его, поменяв имя, и скрыть все следы своего пребывания здесь.
Помедлив еще пару мгновений, Эйлис садится в кресло Тициана. Лучше всего начать с бумаг на столе.
Поиски затягиваются. Эйлис перелистывает очередные отчеты и понимает, что хочет знать больше о том, что там говорится, о тонкостях и деталях, которые ей не рассказывали, считая, что она не должна вмешиваться в мужские, или же просто взрослые, дела. Пока в замке не было ни отца с матерью, ни братьев, Эйлис хотя бы отчасти занималась организацией работы слуг пусть и в самых простых вопросах, но после возвращения Тициана необходимость в этом практически отпала. Да и бумаги, что сейчас лежат перед ней, касаются вовсе не слуг, а других знатных родов, что гораздо интереснее. Вот только времени на их изучение сейчас нет.
Эйлис продолжает поиски, открывает один ящик стола за другим, смотрит на полках ближайших шкафов и все чаще думает, что приказ уже может быть отправлен отцу: документы такого рода все же должны быть утверждены лично им, если есть такая возможность. И в этом есть свой плюс: если бы печать оставлял Тициан, шансов незаметно подменить документ не было бы, он бы в любом случае перечитал и заметил, а так остается надежда, что брат решит не вчитываться тщательно в уже отложенный для отправки документ, и что отец не станет вдаваться в детали решения старшего наследника хотя бы до своего возвращения. Эйлис вновь прикусывает внутреннюю сторону губы. Слишком уж часто она полагается лишь на удачу и милость Создательницы. Так не пойдет. Даже если сейчас все удастся, побег нужно будет готовить иначе. Тщательнее. Продумать все до мелочей, ведь любая деталь может все испортить.
Эйлис отходит от шкафа и вновь опускается в кресло. Может, приказ действительно уже отправлен? Пусть после ярмарки прошло всего два дня, Эйлис не может сказать, как много времени нужно Тициану для принятия решения, и как часто он отправляет бумаги отцу. Она предполагает, что не чаще раза в день, а то и в два-три дня, но это лишь догадки.
Она задумчиво смотрит сначала на стол, затем на шкаф, стараясь понять, куда брат мог убрать документы. Она бы предпочла скрыть все важное от чужих любопытных глаз и на месте брата воспользовалась бы для этого какими-нибудь заклинаниями. Эйлис слегка отклоняется назад, опираясь на спинку кресла и пытается понять, как лучше поступить. До рассвета есть еще несколько часов, да и уходить, так ничего и не сделав, не хочется, с другой стороны, она не представляет, где еще можно поискать. Она проверила все, что лежит на столе, в ящиках, небольших тайниках и шкафах поблизости. Ничего. Эйлис прикусывает губу. Все же просчиталась? Или здесь есть еще тайник, который нужно просто найти?
Она вновь обводит взглядом стол. Убирать далеко бумаги, которые понадобятся в ближайшие дни, особого смысла нет, разумнее держать их под рукой, где-нибудь в пределах стола. Так бы сделала она сама. Она проводит ладонью под столешницей, надеясь найти хоть какую-нибудь неровность, выступ или углубление, позволяющее предположить, что там есть еще один тайник.
Ничего.
Стараясь не отчаиваться, она переходит к ящикам стола, выдвигает каждый из них, медленно проводит пальцами по стенкам, дну с обеих сторон, лежащим бумагам. Первый ящик. Второй. Третий.
Под пальцами чувствуется холод металла. Эйлис наклоняется, щурится, стараясь разглядеть хоть что-то в ночной темноте, но видит лишь ровное дерево. Она двигает пальцы. Металл. Тонкая металлическая полоса на одной из боковых стенок.
Не отрывая пальцев от ящика, Эйлис проводит по невидимой полосе, пытаясь понять, что она из себя представляет. Неровная, замкнутая, странной формы. Эйлис проводит по ней еще раз и в мыслях рисует очертание. Чем-то напоминает ящерицу, украшающую их родовые артефакты. Крылья невольно вздрагивают. Если для открытия нужен родовой артефакт Тициана, она ничего не сможет сделать. Едва ли ее собственный, оставленный в покоях, подойдет. Все же они уникальны. Но не стоит отчаиваться раньше времени. Место не самое удобное, чтобы каждый раз тянуться туда с артефактом в руке. Должен быть более простой способ.
Еще пара минут уходит на поиски неприметной точки в центре невидимого рисунка камня, оплетенного ящеркой, после нажатия на которую дно ящика слегка приподнимается. Эйлис выдыхает и изучает бумаги в тайнике.
Вот он. Нужный приказ.
Она поворачивает голову к окну. Темно. Хорошо. Она должна успеть его переписать. Чистые листы и чернильница с пером нашлись гораздо раньше. Главное не волноваться и не спешить.
Эйлис медленно и аккуратно выводит буквы, с точностью копируя как расположение слов, так и почерк Тициана. За последние недели она переписывала его редкие письма, сохранившиеся со времен обучения братьев в академии до тех пор, пока не становилось невозможным отличить их от оригинала. Ночей на это ушло немало, да и без образца писать еще не выходит, но иного варианта нет. Ей нужно изменить это имя.
Лишь убрав перо далеко в сторону от листа, Эйлис позволяет себе выдохнуть. За исключением имен приказы выглядят совершенно одинаково. Вот и хорошо. Теперь нужно спрятать документ в тайник и сделать так, чтобы стол выглядел точно так же, как когда она сюда зашла.
По телу волной проходит дрожь. Последняя возможность отступить. Если она решится, пути назад уже не будет. Особенно если кто-то что-то поймет. Нет. Не время сомневаться. Она ведь все решила. Откуда взялся этот страх? Эйлис глубоко вдыхает. Спокойно. Не время для эмоций. Она знает, что должна сделать. Она справится.
Она вновь и вновь мысленно повторяет эти фразы, и через пару минут чувствует, что крылья уже не дрожат. Хорошо. Главное не ослаблять контроль.
Эйлис убирает приказ в тайник и поднимается с кресла. Сейчас она все разложит по местам, а старую версию порвет на мелкие кусочки и положит в камин в своих покоях. Утром, как только придет фрейлина, они обратятся в пепел.