Она тонула.

Она дергала руками и ногами в попытках выбраться наружу, найти что-то, за что можно схватиться, только бы не застрять в этом холодном и темном нигде. Она совсем ничего не видела: ни собственных обледеневших рук, ни кос и кусков порванного платья, ни пузырьков воздуха, поднимающихся из носа. Уж лучше бы она осталась снаружи, чувствуя жжение между ног и боль в изрезанных от стекла стопах, нежели остаться в этом месте, где боль тела забыта, но клокочущий в груди страх не позволяет ей выбраться наружу. Она потратила слишком много сил и чувствует тяжесть в мышцах и вес воды в легких, она будет шагать по дну.

Но удар по воде и волны от него доносятся до обледеневшей кожи, и некто хватает ее за пальцы, дергает куда-то до тех пор, пока ей не становится совсем уж ледяно, и сквозь собственные булькающие хрипы ей не удается услышать родной и заветный голос:

— Цветочек, лучик!

— Лучена! Лучена, открой же глаза!

Она вцепилась руками в чужие плечи и стала жадно хватать ртом воздух. От этого легкие заболели, в трахею словно вонзили тупую ветку, но она почти истерично отказывалась отпускать человека перед ней, даже слыша болезненное дыхание. Но человек и не отталкивал ее, наоборот, поглаживал словно в поощрении спину. Лучена прижала ладонь к груди, чувствуя жжение, и согнулась, что не могло не испугать... Таира?

— Что с тобой? Тала́с, что с ней такое?

Талас?

Лучена почувствовала в комнате запах постороннего человека. Неведая себя от сковавшего сердце страха, она оттолкнула Таира и, схватив протянутую чужую руку, дернула на себя, вынуждая упасть на кровать, и забралась сверху, наступив коленями на одну из рук и хватая чужое горло. Лишь затем она смогла сфокусировать взгляд достаточно, чтобы увидеть испуганное выражение очевидно женского лица на своей кровати. Она боится? Лучена держала одной рукой хрупкую шейку, другой — чужое запястье, такое тонкое, что легко можно сломать, если правильно надавить и согнуть...

— Лучена, пожалуйста, отпусти ее, — голос Таира был напряжен, но интонация — спокойна. Он стоял недалеко, приподняв ладони над полом, но не лез.

— Закрой рот, — грубо рявкнула она, и нащупав пальцами кадык, надавила на него. В глазах у женщины стояли слезы страха, и она всхлипнула, но не стала вырываться.

— Кто ты такая? Как ты вошла в мой дом?

— Я... Меня п-привел ваш д-друг, — судорожно просипела женщина, медленно краснея лицом.

Лучена зло усмехнулась. У нее нет друзей, ее друзья мертвы!

Женщина попыталась вырвать свою руку, что послужило ошибкой: Лучена сильнее сжала чужое горло так, что женщина смогла лишь захрипеть и замолкнуть, не в силах ни выпустить воздух из легких, ни вдохнуть. Руки Лучены ослабели, она бы могла запросто сломать тонкую шейку этой лгуньи, а не лишь душить...

В один миг ее подняли вверх и скрестили ее предплечья сильной и широкой ладонью, а второй рукой перехватили под животом, прижав спиной к чужой груди. Она зарычала и с силой откинула назад голову, попав явно в подбородок, но ее так и не отпустили. Лучена забилась сильнее, стараясь ударить, поцарапать, укусить, вырваться...

— Лучена, Лучена, это же я — Таир! Ты в своем доме, ты в безопасности, все хорошо!

О какой безопасности может идти речь, когда ее удерживают, словно бешеный скот?!

Видимо, об этом догадался Таир, поскольку уже в следующие секунды она была свободной, и прежде чем отскочить в сторону, ей удалось замахнуться и ударить кулаком его в лицо. Он охнул, но остался на месте, пусть и оперся о стену.

Она стала озираться, но обнаружила себя в своей же комнате. На ее постели в углу испуганно глядела женщина в летах, а у противоположной стороны был Таир с непривычно собранными волосами и поднятыми на уровень лица ладонями.

Ни у кого не было при себе оружия, а Лучена стояла возле двери. Никто не собирался на нее нападать, а она, при случае, сможет сбежать.

Это смогло ее успокоить и позволить мыслям вернуться в голову.

— Что... — ее голос хрипел как после слишком долгого сна, как будто горло пересохло. Но она ведь совершенно точно сейчас тонула? — Как вы здесь...?

Таир начал говорить негромко, не пытаясь к ней подойти или двигать руками:

— К тебе приходил отец Хирон. Вечером пришел я, и ты сказала мне, что закроешь трактир пораньше, поскольку неважно себя чувствуешь. К обеду следующего дня ко мне пришел Расим, сказав, что ты так и не открыла им дверь и не отзываешься на выкрики в балкон.

Лучена нахмурилась и оглянулась вокруг, словно бы это могло дать ответы на вопросы.

— Где я?

Это место было ей незнакомо. Она была на корабле, в своей каюте, а какой-то мужчина стремился узнать ее номер... Ее зовут не Лучена, почему этот юноша так ее зовет?

— В доме Лирци, город Окружной, земли Суцар края Драган.

Чем больше Лучена смотрела, тем больше видела и понимала. Вот туалетный столик, купленный на прошлогодней ярмарке и который она поднимала сама, обмотав мебель рыбацкой сеткой и обмотав веревкой, перекинув один ее конец через балконную решетку и использовав закон рычага. Ее двери, которые она решила покрасить, но надышавшись ядовитыми парами, вышла на балкон и едва не расшибла об дорожный камень голову, когда голова совсем закружилась и она упала через решетку, но вовремя явившийся Таир поймал ее.

Крепкие двери, на верхних краях которых она вырезала защитные письмена. Никто с недобрыми намерениями не сможет пройти через них.

— Прочь из моего дома, — обратилась она к притихшей женщине. На чужой шее она смогла увидеть красные следы своих рук.

Женщина — как бишь ее? — подхватила свою объемную красную сумку с белым крестом и быстро убежала, щелкая каблучками башмаков. Лучена услышала звук захлопнутой двери и развернулась, чтобы пройти на кухню.

— Иди за мной.

И Таир пошел, намеренно звучно шагая. Хотя она смогла бы его услышать, даже если бы он умышленно скрывал шаги.

Она увидела на плите чайник и стала пить прямо с горлышка теплую воду. Закончив, утерла ладонью рот и услышала в двух шагах от себя спокойный и негромкий голос юноши:

— Я накину на тебя плед. Ты не против?

— Лучше принеси халат.

— Хорошо.

Его голос не приносил дискомфорта, а тон и слова — успокаивали.

Она позволила помочь надеть на себя теплый халат и повязать впереди пояс. Таир, закатав рукава, зажег плиту и стал заново греть воду в чайнике и нечто приятно пахнущее в маленькой кастрюле.

— Этот суп я приготовил лишь утром, — сказал он через плечо и откуда-то достал небольшие красные яблоки, стал очищать их от кожуры.

А сейчас был полдень, как утверждали настенные часы. Она поежилась от озноба и села на стул, подогнув колени. Из-за всплеска эмоций и резких движений она чувствовала себя разбитой и сонной.

— Стоит извиниться перед этой женщиной, — негромко пробормотала она.

— Не нужно, это моя вина. Не стоило впускать постороннего в твой дом.

— Да, это его вина, — донесся злой голос Морены, но Лучена не находила в себе силы, чтобы посмотреть, где она стоит.

— Он хотел лишь помочь, — сказала плаксиво Сирена.

Лучена промолчала.

— Когда ты пришел?

— Вчера в полдень.

— Что ты видел?

— Тебя лихорадило в твоей кровати. Ты несколько раз просыпалась, но не узнавала никого и снова засыпала.

— Никого?

— Меня и Талас. Я попросил стражницу позвать врача. Через балкон, — добавил он, увидев непонимающий ее взгляд.

Перед Лученой оказалась миска теплого супа и ложка.

— Поешь. Хотя бы немного. Талас удалось немного покормить тебя, но совсем немного.

— О, так эта потаскуха была здесь со вчерашнего дня? — протянула Морена.

— Следует извиниться перед ней, — уже утвердительно кивнула Лучена и взяла в ладони ложку. Она зачерпнула бульон и немного отхлебнула.

— Собираешься есть чужую еду?!

— Очень вкусно. Спасибо, — она подняла взгляд на Таира и вместе с его улыбкой увидела на скуле наливающийся синяк. И ее левая кисть, оказывается, болела. Щеки окрасил румянец, и ей стало очень стыдно. — Прости за это. Я не знаю, что на меня нашло...

— Не нужно, Лучена. Не извиняйся, здесь твоей вины нет.

Она покачала головой, увидев царапины и на его руках.

— Я набросилась на врача и ударила тебя, вела себя как животное, хотя вы не дали мне сгореть. Я виновата.

— Если чувствуешь вину, то поешь хорошо и скорее выздоравливай, — решил сказать Таир. — Не дай пропасть моим с Талас усилиям.

Он не касался ее и был на расстоянии, а когда вода в чайнике закипела, отвернулся, чтобы налить ее в стакан и смешать с ягодным вареньем. Лучена заставил себя выпить всю миску и съесть несколько кусков картофеля, когда перед ней Таир поставил уже стакан с морсом и кусочки нарезанного яблока на тарелке.

— Пей, если хочешь.

Лучена благодарно кивнула и уважения ради отхлебнула немного.

— В верхнем шкафчике можно найти спирт и вату. Обработай руки.

Таир вновь не стал спорить и смог дотянутся до полки, хотя Лучене для этого требовалось встать на стул и табурет.

— Так... Ты здесь ночевал?

Плечи Таира слегка напряглись, как если бы его застали врасплох, а кончики ушей покраснели. Это показалось ей забавным.

Нечто постоянно ускользало от ее внимания...

— Ты в другой одежде. Он тебя раздевал, видел твое голое тело, — прошипела Морена в явном желании покалечить юношу.

— Я, по правде, не спал вовсе, — смущенно потер он шею. — Талас наказала следить за твоим состоянием и в случае чего сломать спичку.

Спичками в простонародье называли пару молодых веточек заговоренного куста. Их особенность, которой часто пользовались именно медики заключается в том, что если сломать одну пару веточки, то вторая вспыхнет и будет гореть не опасным огнем до тех пор, пока не закопаешь под живым деревом сломанную ветвь. Однажды в истории это правило работало в обратную сторону: на госпиталь было совершено нападение, и врачи сломали ветки, связанные со стражей, и вскоре госпиталь освободили от преступников.

— Кто...

— Это Талас тебя переодела, — сказал он поспешно, понимая ее скованность.

— Хорошо, — не смогла скрыть она облегченного выдоха.

Она действительно виновата перед этой женщиной.

Она закрылась в уборной, чтобы облегчиться и наконец смыть с себя пот, а когда вышла, то заметила, что ее постель поменялась. Таир объяснил, что она очень сильно пропотела, а потому он поменял все белье и матрац. Лучена была ему очень благодарна за заботу, но она не могла не насторожиться.

— Чем я могу отплатить тебе? — она сказала легко, старательно скрывая внутри себя напряжение. — Деньги?

— Мне ничего не нужно, — казалось, он даже оскорбился.

— Ты потратил почти двое суток на уход за мной, — объяснила она медленно, — по доброте душевной?

— Мы же друзья, — он поставил на прикроватную тумбу два стакана с простой водой и соком лимона. — Как я мог оставить тебя одну в лихорадке?

— Мог бы отправить меня в госпиталь, — возразила она, сняв тапочки и сев на одеяло.

— Мог бы, — пожал он плечами, и налив в ложку сиропа, протянул ей, — Но я же знаю, что в твоем доме тебе спокойнее. Родные стены лечат.

Лучена бы возразила: не родные. Она просто знает каждую трещинку этого места, знает, куда ведет каждое окно, в какую сторону бежать в случае погони... Не знает лишь, почему ей это известно. Она открыла рот и выпила горькое лекарство, сразу же запивая протянутой водой, а потом — заедая долькой яблока.

— Спасибо, — кивнула она, приложив руку к сердцу. — Ты можешь уйти, если тебе нужно. Я не хочу более отнимать твое время.

— Мне нужно? — спросил он с намеком. Лучена поняла, что он спрашивает разрешения остаться.

— Думаю... Думаю, что нужно. У тебя есть домашние дела и родители будут беспокоиться...

— В таком случае возьми стекло, — он оттянул рукав свитера и снял с себя один достаточно тонкий, плетеный зелеными крепкими нитями браслет с неограненным прозрачным плоским камнем. — Ты знаешь, что это?

— Знакомая вещица, — она изучила кончиками пальцев несколько узелков и словно бы услышала чей-то заговаривающий их шепот.

— Если что-то случится, тебе следует потереть стекло. Тогда я это почувствую и приду.

— Чья это вещь? — браслет ей не нравился. Он будто бы отталкивал ее.

— Хозяин тебя явно не любит, — шепнула ей Морена.

— Сапир дал на время, они у нас парные — честно признался Таир и поднялся со стула. — Что-ж, я, думаю, пойду. Пей много воды и хорошо спи, не открывай балкон и сироп пей три раза в день, а лимонную воду — на ночь.

Он быстро накинул на себя пальто и обмотал вокруг головы шарф. На улице настолько стало тепло?

— О, папа с мамой желали тебе хорошего самочувствия. Желаю того же и до свидания!

— Спасибо, хорошей дороги! — успела крикнуть ему Лучена, прежде чем услышала стук закрытой двери.

Она просидела в тишине ровно пять минут, прежде чем снова явилась Морена:

— Он неспроста за тобой таскался.

— Таир тебе друг, — казалось, Сирена улыбалась.

— Мальчик имеет на тебя свои виды. Точно ли Талас тебя переодевала? А где он был в это время?

— Он так заботился о тебе!

— Ты снова была бессмысленным телом, снова тобой игрались, как с куклой!

— Ты его выгнала, даже не налив чаю, это очень грубо!

— Заткнулись обе, — у Лучены снова разболелась голова от голосов призраков на оба уха разом.

Опасаясь, что из-за них она может нечаянно призвать сюда Таира, она положила браслет на тумбу.

Призраки, сами того не ведая, озвучили ее собственные опасения и мысли. Ей было страшно проговаривать это в мыслях, а потому она перевернулась на бок, чтобы увидеть у себя в ногах двух девушек. Сирена счастливо улыбалась и почти не утирала слезы, а Морена — кто бы сомневался! — скрестила руки и гневно хмурилась.

— Что ты предпримешь?

— Продолжу жить, — закрыла глаза Лучена.

Ей очень не нравилось свое поведение. Она так себя вела только в первые месяцы нахождения в доме Лирци, почему же сейчас стало хуже? Что спровоцировало такое звериное поведение? Подумать только, она напала на мирного человека, на врача! К тому же женщину, а еще ударила своего друга!

Может, все из-за снов?

Она перевела взгляд на тихую Сирену. Девочка напевала себе под нос смутно знакомую мелодию забытых инструментов, и могло показаться, что она совсем живая. Это она навеяла на Лучену эти сны? Почему-то Лучена была уверена, что нет. Может быть, то пассивное влияние призраков на ее разум? Немертвые всегда стремятся к жизни, балансируя на краю. Как вмешательство призраков может отразиться на здоровье Лучены? И заметит ли кто их?

Она боялась, что призраков может увидеть Хирон. Это не было беспокойством за уже мертвых девушек, Лучена заботилась лишь о себе. Она уже сейчас нагородила ему о своем якобы родстве с Зоран, а если окажется, что она может контактировать с призраками, то ведь явно...

Лучена резко села на кровати.

Она контактирует с призраками. Она видит их прошлое. Кто как не Зоран взяли глаза полубогов и открыли способность видеть сквозь этот мир! Как смешно, ведь ложь, которую она выдала Хирону, оказалось правдой!

— Что с тобой? — нагнулась к ней Сирена.

— Я в родстве с Зоран, — прошептала Лучена. — Точно одной крови! Ведь я явно не училась в академии и не призывала вас, как ее выпускники. Значит, я призавала вас спонтанно, как сказала Морена.

— Выкинуть тебе бы их из головы, — ядовито выплюнула та. Лучена услышала в ее словах дрожь.

— Почему же?

— Мерзость.

— Они могут помочь мне.

— Помочь с чем? Что тебе не нравится в твоей нынешней жизни?

Лучена открыла рот для резкого ответа, но... А ведь действительно. Зачем ей нужны Зоран?

— Как минимум, у них есть деньги, — решила она отстаивать свою правду, даже если не была до конца согласна.

— Тебе так важно золото?

— Я смогу уехать из этого места.

— Что тебя не устраивает? У тебя появился друг, — зло усмехнулась Морена, — знакомый шаман, собственный источник денег, фамилия!

— А еще репутация бывшей сумасшедшей, замены прекрасной Малики, которая своим видом угробила бедных Лирци, — не сдержала ядовитый тон Лучена. — Я ведь "так похожа на Малику". Я устала чувствовать себя не в безопасности в своем же доме, держать в рукаве кухонный нож! Они приходят, таращатся на меня, через слово вспоминают Ямада с Лесли и словно невзначай называют чужим именем!

Морена скривила губы и, казалось, хотела что-то ядовито сказать, но сдержалась, вместо этого хитро прищурившись.

— И куда же ты поедешь?

— В столицу. Попрошу, быть может, проверить наше с Зоран сродство...

— Они и шагу не ступят из своего замка. Из всех Зоран в живых остался один лишь Морион с сыном. Думаешь, ты первая, кто претендует на родство с правящей семьей? О, ублюдков всегда хватало. Радуйся своему дару и молчи в тряпочку.

— А как же Таир? — подала голос до поры молчавшая Сирена. — Ты же не оставишь его?

Лучена отвернулась от взгляда призраков.

— Я не хочу говорить о нем.

— Но тебе придется.

— А я не хочу!

Морена негромко рассмеялась с каким-то надломом. Некстати Лучена вспомнила ее прошлое, увиденное мимолетно во сне. Морене ведь тоже приходилось делать то, чего она хотела избежать и от чего, по всей вероятности, погибла.

— Не веди себя как ребенок. Из всех нас только Сирена может показывать капризы, — фыркнула Морена и, по звукам, похлопала пикнувшую девочку по голове. — А у тебя возраст не тот. Ты ведь говорила, что хочешь войти в их семью? Я могу подсказать простенький приворот.

— На сына шамана? Удачи, — вздохнула Лучена, немного остывши. Она чувствовала себя очень слабой и сонной, но не хотела заканчивать их диалог. — Нет уж, я сама справлюсь.

— Много опыта?

— Откуда мне знать? Но у Таира — ни одного. И очень удачно, что он заинтересован во мне.

— Но почему? Он сын потомственного торговца, и понимает, что у тебя за душой лишь сомнительный трактир. В городе полно девушек с хорошей родней и деньгами, — недоумевала Сирена.

Лучена переглянулась с Мореной.

— Красива, молода, — сказали они одновременно.

— Можно заиметь в качестве любовницы, — отрицательно качнула головой девочка. — А в жены взять другую, кого одобрят родители.

Лучена припомнила фрагмент своего сна. Сирена, эта девочка... женоложница, хотела стать любовницей замужней женщины, а потому что-то да мыслила. Факт интересов девочки не нашел в душе Лучены отторжения, а потому она смогла обдумать ее слова без неприязни.

— Я не могу судить о его предпочтениях... И залезть к нему в голову.

— Может, все-таки приворот?

Слова Морены вызвали в Лучене странно теплые эмоции. Грубая забота призрака ее тронула.

— Ты ведь была против Таира? Отчего же теперь так рьяно хочешь привязать его ко мне?

Морена фыркнула, скрестив руки на груди. Ее рукава вспорхнули, точно крылья голубки, а жемчужные нити на груди задрожали.

— Тебе приятно его общество и ты ищешь его любви. Ты действительно не заставляешь себя терпеть эти прикосновения и... и заботы. Мальчик приятен тебе.

Мальчик... Почему мальчик? Морена, по виду, не сильно его старше. Это простое уничижительное обращение или девушка погибла довольно давно, так, что разница в возрасте очевидна?

— Да, он мне нравится. Пусть я его не люблю, я не могу оскорбить его приворотом, хотя благодарна за инициативу.

Морена хмыкнула, но больше ничего не сказала.

Глаза Лучены слипались, а горло раздирала зевота. Она легла удобнее на подушки, и, недолго думая, махнула приглашающе рукой. Призраки легли возле нее: Сирена уткнулась ей в ключицы, а Морена прижалась к спине.

И пусть Лучена не чувствовала их тепла, не ощущала тяжести чужих тел на кровати и не слышала биение сердец, она уснула легко, будто бы провалившись в сон.

Она знала, что до следующего пробуждения снова не будет собой.