Обеспокоенный, Таир поставил поднос на стол и опустился перед кроватью на колени, стремясь поймать взгляд Лучены.

— Мне принести компресс?

Он хотел было коснуться пальцами ее лба, чтобы проверить температуру, но вовремя остановил себя. Лучена не заметила, и хорошо. Она очень не любила, когда ее касаются без разрешения.

Девушка промычала в отрицании, сжимая пальцами обеих рук свои виски.

Юноша посмотрел на бутылку лекарства на свету, убеждаясь, что Лучена пила микстуру.

Таир приоткрыл дверцу балкона, чтобы до нее доносился свежий воздух после дождя. Он пришел утром следующего же дня и некоторое время стоял перед дверью, не зная, стоит ли стучать, ведь Лучена может спать, но неожиданно для него дверь открылась, и он увидел уходящую наверх укутанную в одеяло фигуру. Босиком. Испугавшись, Таир быстро закрыл за собой дверь, и подняв на руки девушку, бегом добрался на второй этаж и поставил ее лишь на ковер. Лучена злобно фыркала и морщилась, но ничего не говорила по этому поводу. Только рявкнула, чтобы разулся и снял полушубок.

Она вновь легла на свою постель, чувствуя от себя свежий запах цветочного резного мыла, целую корзинку которого купила еще на прошлогодней ярмарке и до сих пор пользовалась. Она не выносила запах грязного тела.

Конечно, после морозного воздуха открытой двери ее голова вновь разболелась. Вновь, потому что когда она проснулась, то едва не выплюнула в приступе рвоты свой желудок.

Виновница оказалась рядом — Сирена испуганно глядела на нее в ногах кровати, но не смела исчезать. Морена хихикала где-то на периферии. Лучена была разумно зла, но не нашла в себе сил высказать все девочке. Даром, что призрак.

Зато поняла, как связана она с братьями Жанны.

Однако Лучена совершенно запуталась. Кем же ей приходится Сирена? Сейчас, в сути призрака она выглядела ненамного старше своей версии из сна Лучены, а там близнецы были совсем юнцами. Сколько же лет прошло после смерти Сирены? Почему она до сих пор не обозлилась или не ушла на покой? Что ее держит в этом мире?

Неужели близнецы Варрин были правы, и Сирена до сих пор бродит в поиске семьи? Возможно, поэтому она привязалась к Лучене? Призраки могут чувствовать кровное родство и этим фактом часто пользуются стражники из Зоран. Что нужно сделать, чтобы отправить бедную девочку, бродящую по земле почти двадцать лет, на покой? Признать ее как свою родственницу? Или...

— Ты хочешь вспомнить? Понять? — спросила она после долгого молчания.

Сирена вздрогнула и отвела взгляд. Лучена не могла заставить ее говорить или объясниться, потому предложила:

— Хорошо. Я... позволю тебе смотреть моими глазами. Но лишь раз в неделю. Я не хочу забыться в твоей прожитой жизни.

Сирена, не поднимая взгляда со своих сцепленных рук, поблагодарила ее и исчезла с тихим перестуком каблучков. Возможно, хочет уложить воспоминания в голове.

— А я? — спросила Морена, скрывая свое нетерпение. — Когда придет моя очередь?

— Ты точно этого хочешь? — в ответ задала вопрос Лучена чуть более жестким тоном. — Разве ты не видела отголоски своей жизни?

Она не озвучила, но ясно все представила, словно сама была участницей. Плен, цепь на ноге, сорванный от крика голос, сломанные ногти, холодная вода в легких, чужие, слишком много чужих рук на теле. Лучене не хотелось бы снова пережить эти вещи, но ей придется, если Морена станет настаивать.

— Всякая жизнь должна закончится.

— Твоя — закончилась. Найди покой в забвении, — искренне посоветовала ей Лучена.

— Я не могу. Я хочу узнать, кто это был.

— И что ты сделаешь? Отомстишь? — Лучена фыркнула. — Найди себе другую дуру.

— Это ты меня призвала, — зашипела Морена. — и ты же не даешь уйти.

— Городишь чепуху, — фыркнула Лучена, но внутренне насторожилась, нарочито ленно глядя на призрака.

Морена скривила рот в злой ухмылке, которая искажала красивое лицо, придавая ей вид чего-то... плохого. Не людского. Но пока нужная мысль не сформировалась в мозгу Лучены, та уже расслабила мышцы лица, становясь вновь бездушным призраком.

— Я тебе нужна в равной степени как и ты мне. Не больше, не меньше.

— Ты — лишний шум вокруг меня, — закатила глаза Лучена и тоже ухмыльнулась, желая разговорить призрака.

— Я знаю, что скоро ты будешь просить меня об одолжении, — Морена легко встала с кровати, словно вспорхнула. Бусины жемчуга на ее корсете блестели на утреннем солнце. Вся она, на самом деле, блестела: от серебряной тиары с вкраплениями драгоценностей, до кончиков пальцев с маленькими колечками. Морена точно была из аристократов. Может, дочь или невеста богатого помещика? А то и из линии правящей семьи — не зря ведь так нелестно отзывалась о Зоран...

Но все пустое.

Уже неважно, кем она была.

Лучена выпила микстуру и ушла на первый этаж топить печь, связанную с домом. Там же и ополоснулась прохладной водой из бочки и расчесала волосы. Морена все время была где-то на периферии.

Внезапно ее лицо словно бы тронула судорога, и она резко обернулась к двери. Даже Лучена перепугалась и вздрогнула, но призрак только фыркнула как в насмешке:

— Смотри-ка, явился. Открывай дверь, иначе мальчик совсем обморозится.

И исчезла.

Лучена сразу поняла о ком речь и со вздохом поднялась по лестнице, чтобы укутаться в одеяло и открыть вторую дверь.

Таир был рад ее видеть, но и очень искренне и правдоподобно встревожился, когда увидел ее босые ноги. Наверно, именно поэтому она смогла остановить занесенную в ударе руку Морены с обмотанным вокруг кулака цепочкой с драгоценными камнями. Лучена не знала, сможет ли призрак нанести ущерб здоровью Таира, но предпочла не проверять.

— Тебе становится лучше? — Таир налил в ее стакан травяной чай из принесенного термоса и поставил на тумбу.

— Я, наконец, выспалась, — пожала плечами Лучена.

— Тебя больше ничего не беспокоит? Если стесняешься использовать спички, то я могу проконсультироваться у доктора, — предложил Таир.

— Ударь его, — Лучена привычно отмахнулась от голоса Морены.

— Спасибо, не нужно. Я не докучаю тебе?

— Почему ты должна?

— Я отвлекаю тебя от дел.

— Я стараюсь не делать того, что не хочу, — отмахнулся Таир, протирая мокрой тряпочкой подоконник. Лучена всего пару-тройку дней не убиралась, а пыль уже скопилась.

Ей было достаточно странно видеть постороннего человека в своем доме. Пусть Таир — ее близкий друг (просто за неимением вариантов), она была настороже, так и Морена не давала ей спуску, язвительно комментируя каждое движение юноши. Сирены все еще не было в поле зрения, что удручало и лишь прибавляло головной боли. Если бы девочка была рядом, Морена бы переключилась на нее, попеременно утешая или оскорбляя. По настроению.

Впрочем, Лучена не любила топтаться на месте, и, тем более, слоняться без дела, а потому решила разобраться с документацией. Сапир, стоило найти рабочих, более к ней не приходил, занятый собственной подготовкой к поступлению в Академию. Поговаривали, что сын Хирона хочет стать ученым и переехать жить в столицу. Таир радовался за друга, хотя Лучена видела, что он явно огорчен скорым расставанием с названым братом. Почему же он проводит тогда время не с ним, а с Лученой? Она озвучила свой вопрос, после того, как переоделась, выгнав Таира из комнаты. Тот ждал ее уже в кабинете, приготовив бумаги. Глядя на старательного юношу, Лучена не могла не обрадоваться помощнику, но приятное, теплое чувство вновь испортили ядовитые слова Морены.

Все то ей неймется.

— Сапир должен некоторое время пробыть в уединении, чтобы очиститься.

— С ним что-то случилось? — удивилась Лучена. Неужели за эти пару дней что-то произошло?

— По секрету говорю, — тихо сказал Таир, пригнувшись к ней: — Хирон поймал его с иноземной танцовщицей.

Лучена сразу поняла, о ком идет речь.

Что-ж, у Сапира весьма недурной вкус.

— Ну поймал и поймал, подумаешь, — фыркнула она.

— Ой нет, — хохотнул Таир. — У отца весьма жесткие принципы. Вот и отдувается теперь пташка.

— Почему пташка?

— Так из клетки пытается сбежать, — в тоне Таира проскользнула странная, холодная нотка, которая не укрылась от Морены.

— Даже в семье шамана есть демоны, — судя по голосу, она явно улыбалась. — Не в одной танцовщице дело. Кажется, мальчик хотел жениться на шлюхе.

Картина праведной семьи из отца и сына никогда не могла обмануть Лучену. Она всегда видела в спокойном и рассудительном Сапире некий надлом, который могло сгладить только присутствие Таира рядом. Но прочие люди не видели этого, включая Лирци. Стоило зайти разговору о семье Хирон, как вспоминались все благие дела отца и достижения сына, но — Лучену это приводило в замешательство — ни одно слово не касалось их взаимоотношений. Ответ всегда был на поверхности: Сапир уважал и почитал своего отца, как и отец растил и учил его, но между ними не было любви. Хирон мог испытывать за Сапира гордость, мог похвалить, Лучена сама была тому свидетелем, но ни разу он не говорил теплых слов поддержки. Может, то было за закрытыми дверями, но судя по виду Таира — нет, не было.

Хирон наверняка желал, чтобы Сапир пошел по его стопам, отрекся от своей семьи и фамилии и стал шаманом поселения после него, но Сапир пошел поперек. Ввязался в связь с иноземкой, хочет переехать, найти свое место в жизни. Идет против ожидания Хирона.

Перелом ноги верткого Сапира не дает Лучене покоя. И Таир защищает ее от шамана.

Она бы отмахнулась от проблем чужой семьи, но ей не давал выкинуть их из головы последний пункт. Таир ее очень выручил, предупредив о приходе Хирона, и ей чем-то надо отплатить в ответ. Но чем? Она ведь понятия не имеет.

Впрочем, она же обещала посетить храм...

— Что в пекарне самое вкусное? — задала она вопрос Таиру, который развалился на кресле у окна и читал старенькую книгу про грибы.

— М, запеканка? С сырным соусом, — вздохнул он.

— Пойдем, почистишь картошку, — она встала со стула, понимая, что из-за лишних мыслей не может сосредоточиться на цифрах.

— Ты серьезно? — моргнул Таир.

— Только принеси сыра, я его обычно не держу в больших количествах, — кивнула она, собирая волосы в тугую косу.

Таир поначалу обрадовался, но лицо его приняло настороженный вид.

— Уверена? Ты же больна...

— Мои руки на месте и я не умираю, — нахмурилась Лучена, но, вздохнув, сказала мягче, увидев на его лице тень обиды: — Я хочу есть и просто поблагодарить тебя.

И все же Таир улыбнулся.

* * *

Лучена полностью выздоровела за какие-то пять дней. Гораздо больше принесли дискомфорта воспоминания Сирены, а в отсутствие вмешательства призраков она приходила в себя гораздо быстрее.

Таир приходил к ней ежедневно, приносил фрукты из собственной лавки, помогал с печкой, выбрасывал от нее золу, даже прибрался в пекарне. На третий день он принес корзину со сластями, цитрусами и пожеланием выздоровления от ее работников. Лучене было приятно и она целый день ходила с улыбкой. Чужая забота действительно радовала.

В день, когда Лучена полностью выздоровела, она спустилась вниз и затопила печь. Дым из пекарни привлек некоторых людей, но Лучена все не открывала. Она решила сделать пироги и пирожные не для продажи, а отнести в госпиталь к Талас в качестве извинений за ее испуг, и мимоходом заглянуть в храм, просто чтобы узнать атмосферу и подумать.

За ней увязался Таир и проследил, чтобы она оделась по погоде, поскольку, по его словам, прошлая ее прогулка в кофточке закончилась печально. Лучена даже не противилась его присутствию: за это время успела привыкнуть, и уже настолько устала от собственных стен дома, что согласилась бы и на вязаный колючий свитер, лишь бы быстрее уйти.

Дорога до госпиталя занимала около получаса, что достаточно близко, пусть он стоял и на окраине. Она всучила корзинку Таиру и набрала яблоневых цветов из чужого двора, украшая свой платок и чужую шапку. Побросала несколько бутонов и в корзину. Таир в то время следил, чтобы хозяева не вышли с дома.

Лучена удивлялась, как сменилась погода за ее отсутствие. Она больше не могла найти снега или инея даже в тени домов и деревьев. Земля стала окрашиваться в зеленый, на ветках кустов воробьи вили гнезда, а дети сменили высокую меховую обувь на более легкую, украшенную, с каблучками. Она сама надела пальто с платком на голове, как, впрочем, и Таир, пусть надел и шапку с козырьком.

По дороге они встречали некоторых знакомых Таира и, к сожалению, Лучены, которые поздравляли ее с выздоровлением и спрашивали что-то, связанное с торговлей, у Таира. К его достоинству, он пообещал принять их дома, поскольку сейчас был занят, и вместе с Лученой они быстро покидали людей.

К сожалению, в госпиталь им не было хода. На воротах и с высоких окон на стены и была повешена красная ткань — знак, что все работники заняты и нельзя входить внутрь. Даже с улицы можно было услышать возбужденные крики врачей и больных. Они могли заметить и горение кустов во внутреннем саду.

— Нам стоит уйти, — покачал головой Таир.

— Что здесь происходит? — шепнула Лучена.

— Кажется, стража не смогла поймать отступника, — Таир потянул ее за край рукава от ворот. Лучена, все же, забрала у него корзину и юркнула внутрь, приоткрыв калитку.

Таир не успел ее остановить, как она уже была возле окон, гонимая любопытством. Она слышала пение Хирона.

Пусть ей загораживали обзор чужие спины, Лучена смогла увидеть нарисованный на полу круг, вписанный в треугольник. В этом кругу беззвучно кричала и стремилась вырваться, пригвожденная за ладони к полу золотыми гвоздями, юная, обнаженная девушка, грудь которой закрывала копна рыжих волос. Ее тело было истезано, кровоподтеки и черные гематомы были, казалось, везде, а потресканные губы и подбородок были испачканы чем-то белым. Хирон,, стоявший в одной из вершин треугольника, продолжал петь, брызгая в нее водой из сосуда, в которой Лучена смогла угадать чашу, которую она подарила семье Шахса. Ученики Хирона — сплошь дети до тринадцати, стояли по краям треугольника и не позволяли девушке пройти сквозь них, вторя пению шамана. Лучена в ужасе прикрыла рукой рот и спряталась, когда девушка поймала ее взгляд единственным видящим глазом. Таир, которого Лучена узнала по запаху, поднял ее с корзиной на руки и быстро побежал назад к воротам.

— Что... Что они делают?

— О чем ты? — не понял ее Таир.

— Там, в окне. Ты ведь тоже слышал и видел, — неожиданно для себя Лучена разозлилась.

— Я не понимаю, — нахмурился Таир. — Ты просто побежала с корзиной и застыла у окна. У занавешанного окна. Хорошо, что нас не видели, а иначе стража могла и в заключение отправить.

Лучена ошарашенно посмотрела на него. Как... да как он смеет говорить, что Лучена лжет. Она отвернулась, чтобы расстелить на земле платок и положить туда пирожные и записку для Талас, и перевязала кулек. Лучена просто зайдет сюда в следующий раз.

Таир был в смятении, не понимая причины ее настроения. Он коснулся ее за плечо, но Лучена отмахнулась.

— Не трогай меня.

— Скажи, что ты видела.

— Зачем? Ты все равно не поверишь мне.

— Потому что я слеп. А ты, в которой кровь Зоран, могла увидеть.

— Это ложь, которую мы вместе с тобой придумали.

— Но может оказаться правдой. Пожалуйста, Лучена. Я не стану подвергать твои слова сомнениям.

Лучена расставила красиво оставшиеся пирожные в корзине и накрыла полотенцем. Она прижала корзину к себе и пошла в сторону, где земля постепенно вела наверх — к холму.

Кратко она обрисовала картину, которую смогла увидеть.

— Насколько я поняла, проводили обряд по изгнанию духа.

— Рыжая? — протянул Таир.

— И истерзанная, — Лучена тряхнула головой, стараясь отогнать картину бедной девушки.

— Кажется, Сапир говорил, что для изгнания необходимо ослабить тело. Если это дух, то медлить нельзя... Видимо, ее избили и накормили солью, чтобы вызвать жажду.

Лучена вздрогнула. Какой это ужас...

— И я давно не видел чашу... — коснулся подбородка Таир.

— Ты веришь мне?

Таир удивленно глянул на нее, впрочем, не сбиваясь с шага.

— Я давно поверил, что в тебе действительно есть кровь от Зоран. Возможно, тебя об этом заставили забыть. Возможно, что ты и не Лучена вовсе.

С шага сбилась Лучена.

Она совсем не думала на этот счет.

- Умный мальчик, — вдохнули ей в ухо.

— Хирону ни слова. Никому.

— Я и не собирался.

— Он так много знает о тебе, — не унималась Морена. — Что будет, если ты отвергнешь его?

Лучена промолчала. Она не знала.

Таир остановился, когда не услышал за собой шагов. Они отошли уже довольно далеко от поселения, но еще не подошли к храму. Нужно пересечь реку по мосту и пройти сквозь скалы по тропе.

— Лучена?

Она всучила ему в руки корзину, и притянув к себе вниз за подбородок, клюнула в уголок губ. Таир обомлел и прижал к себе крепче корзину.

— Лучена?

— Спасибо за все, — сказала она, пряча взгляд в его волосах. Щеки обоих окрасил румянец.

Таир молчал, и Лучене стало ужасно неловко. Она неверно поняла его действия? Он считает ее лишь подругой?

— Ты это сделала... Из благодарности? — спросил он тихо.

— Отчасти, — сказала она честно.

Таир издал странный вздох, и отстранился, покачав головой.

— Пойдем, — сказал он прежним тоном с небольшим изменением в голосе, — иначе Хирон вернется раньше нас.

И он развернулся, идя к мосту с корзиной пирожных.

Немного подумав, Лучена пошла за ним.

— Намекнул, что ты ведешь себя как шлюха, — хихикнула Морена.

— Он просто не хотел, чтобы ты благодарила его так, — шепнула Сирена.

— Ты ему противна.

— Он обиделся.

— Стой! — крикнула Лучена и сама же испугалась.

Таир замер и обернулся, внимательно оматривая ее. Он подумал, что с ней что-то случилось.

Лучена его нагнала и неловко остановилась. Их разделяла лишь пару шагов, ей нужно было шагнуть на булыжники на ручье.

— Я же сказала, что лишь от части как благодарность, — она чувствовала, как заполошно бьется ее сердце. — Ты нравишься мне. Поэтому и поцеловала. Ты против? — она, наконец, подняла взгляд.

Глаза Таира лучились счастьем. Он улыбнулся ей и опустил голову.

— И ты мне очень нравишься, Лучена. Я был бы рад и дальше... дружить с тобой. Просто как...

— Как собственные друзья? — предложила, подумав, Лучена.

Она понимала, что в качестве любовника еще не может посмотреть на Таира. Как невеста — очень рано. Но друзьями их больше не назвать...

— Я не против. А ты? — спросил Таир.

— Не против, — улыбнулась ему Лучена. Она кашлянула и ступила на булыжник. — Ну, пойдем. Иначе ведь правда опоздаем.

И они пошли.

Оба забыли переживания от увиденной Лученой картины в госпитале. Они пересекли ручьи, мост и аккуратно шли по тропе между скал. Оба же устали, когда, наконец, смогли увидеть крышу храма.

Лучена лишь во второй раз его видела, поскольку уже посещала его с Лирци,

Снаружи храм мало чем отличался от обычных домов. Были здесь и сарай, и баня, и загон для птиц, свиней и лошадей. Она даже смогла, вытянув голову и встав на носочки, увидеть вдали поляну для игр самых младших храмовиков.

— Никого нет, — вышел из дома Таир с пустой корзиной. Видимо, оставил все пирожные на столе.

— Здесь много людей обитает? — спросила Лучена. Ей, в отличии от названого сына Хирона, нельзя было входить в главный дом, обозначенный желтыми вырезанными рамами окон, в отсутствие хозяев.

— Хирон, Сапир, пара взрослых колдунов и младшие храмовики, — перечислил Таир.

— Там не было Сапира, — качнула головой Лучена.

— Обряд изгнания могут проводить лишь дети и шаманы, — нахмурился Таир. — И если ее истязали взрослые, то...

— Это не мог быть Сапир, — уверила его Лучена.

— Я знаю, что это не он. Ему претит всякое насилие, даже во благо. Он где-то здесь.

Они стали обходить все домики, предназначенные для храмовиков. Таир не рисковал впускать Лучену, как чужака, и сам все обыскивал. Лучена не знала, что делать, и браслет на ее руке показался ей очень тяжелым.

— Это же его браслет, верно? — спросила она, вытягивая руку. — Если бы он был при Сапире...

— Нет, — перебил ее Таир. — Это не твоя вина. Брат сам отдал его.

— Это ведь не стекло, — прислушалась к шепоту Лучена. — Это лунный камень.

— Да, Хирон не знал о нем. Сапир стал слишком беспечен, и когда заметил о догадках Хирона, отдал его мне... Я надеялся, что до поры, но он, как сказал, снял свой отпечаток.

Соврал. Ничего Сапир не снял, и тоже надеялся, что все обойдется.

Шепот призраков повел ее. Она тихо покинула мрачного Таира, и пошла за ним. Она пришла к огороду с длинными рядами грядок.

Шепот следовал из мощеного камнем колодца. Лучена, с бьющимся от страха сердцем, подошла и заглянула внутрь. Она увидела в отражении Морену и отшатнулась.

— Ты не смотрела, — чужие ледяные и мокрые руки обхватили ее за плечи. Холодные губы касались ее уха. — Зачем тебе бесполезные глаза?

Лучена снова перегнулась через край, чтобы смотреть. Теперь она видела лишь собственное лицо в глади воды, отражение безоблачного неба... конец тонкой трубки. Если прислушаться, она могла заметить от нее свист.

Ужасающая догадка пронзила ее сознание. Она быстро сняла с себя платье и обувь, оставшись в тонкой нижней сорочке.

— Таир! — крикнула она так, чтобы он услышал.

Юноша выглянул из сарая и обомлел от удивления и ужаса. Он тоже догадался.

— Нет, стой, Лучена!

— Найди прочную веревку! — вода была слишком далеко, чтобы так просто вылезти из колодца.

И собрав крепко волосы, юркнула в колодец. Вода была холодной, и до ушей донесся крик Морены, который слишком резко исчез. Она открыла глаза и увидела связанного Сапира на дне с трубкой во рту, через которую он дышал. Глаза его были закрыты, словно он спал.

Лучена, отталкиваясь от стенок колодца, подплыла к нему ближе и попыталась поднять, но увидела, что к нему привязаны камни. Она всплыла вверх и увидела Таира, который уже принес моток веревки.

— Нож, дай нож! И окропи его своей кровью!

Таир стал рыскать по карманам, и вытащив нож, порезал им обратную сторону предплечья. Убедившись, что нож отныне весь в крови, он бросил его Лучене в руки. Лучена ловко его открыла и, вдохнув больше воздуха, снова скрылась в воде. Под водой было тяжело резать веревки, но они резались. Пусть вода смыла кровь, не имело значение: лезвия все равно коснулась кровь сына шамана. Лучена боялась, что Хирон мог заговорить эти веревки. Вероятно, поэтому Сапир не смог выбраться. Он — лишь кровный сын, а Таир — духовный. Она взяла его под руки, и собрав последние силы, смогла всплыть наружу и вдохнуть воздух. На лице Таира читалось облегчение, когда он бросил им один конец веревки. Лучена смогла обвязать веревку вокруг туловища Сапира, и Таир, перекинув второй конец через балку, быстро его вытащил, и развязав, бросил уже Лучене и вытащил ее.

Лучена без сил повалилась на землю. Она казалась такой теплой.

— Как же так, Сапир, — Таир прижал ухо к его обнаженной груди, с облегчением слыша стук сердца. На всем его теле был следы от веревок, а ногти обеих рук были сломаны, когда он пытался их развязать.

— Он истощен. Его нужно в тепло...

Оба застыли, когда услышали звук. Храм был расположен так, что всегда можно было услышать звуки прихожан. Это возвращался Хирон с храмовиками. Пусть они были вдали, нельзя было здесь оставаться и оставлять Сапира.

— Что же делать...

— Уходи, — сказал ей Таир. Он был напряжен, и обвязал веревку вокруг балки. Лучена стала одеваться, когда Таир разделся, зачерпнул ведром воду и вылил на себя.

— Что? Нам всем нужно бежать!

— Некуда, — мотнул головой Таир и перевязал свою рану собственным платком.

— Подумай, что с вами сделает Хирон!

— Не сделает, не волнуйся. Я его сын, а тебя здесь не было. Уходи, иначе он не оставит тебя в покое. Иди через ту тропу, — он указал ей направление. — Сначала до скал и пещеры, потом — на юг, и ты сможешь их обойти. Потом сможешь выйти на мост и вернешься тем же путем. Одевайся и уходи, — он помог ей обуться и всучил в руки корзину, подгоняя. — Беги, ну же!

И Лучена побежала.

А призраки следовали за ней.