Сабуро кисло смотрел на суетящихся однокурсников с высоты трибун. Высота вышла не слишком большая, выше двух рядов он поднимался редко. А «кисло» – самое подходящее слово, во рту тоже как будто бы было кисло, и неприятно было так же, каким неприятным было это короткое слово. Синие мантии мешались снизу, бегали друг к другу, толкались, пытались поднять в воздух мëтлы и подняться самим. Надевать отличную от школьной одежду решались только курса с четвёртого или пятого, и потому Сабуро в своей совсем не синей толстовке выглядел белой вороной на курсе. Жёлтой, наверное, вороной. В Хогвартсе, как и в маггловской школе, найти себе друзей не удалось, но эта была совсем не вина Сабуро: просто все были идиотами. Терпеть возле себя Сабуро мог только ребят постарше, только нескольких, и то не каждый из них казался особо одарённым умом рядом с третьегодкой-вундеркиндом. Но в любом случае, опускаться до этой бегающей малышни Сабуро не собирался. Вот подучит материал, сдаст экзамены – и поступит в следующем году сразу на седьмой курс! Окажется на одном факультете с Ичи-нии, и тот будет смотреть на него куда чаще, чем на чемпиона Джиро. Подобного рода переводы не были запрещены в школе, но всë упиралось в другую причину: директор.

Директор и учитель полëтов по совместительству поднял голову, привычно выискивая на трибунах Сабуро. Найдя ежеурочную жертву, профессор Амаядо хмыкнул.

Сабуро было противно, каждый раз мерзко до дрожи, которая рождалась где-то в запястьях и бежала по рукам до плечей и шеи. Раз за разом врал – знал, что папаша узнает ложь сразу, и знал, что ещё ни разу ему не влетело. И всë же...

– Что за причина на этот раз, Ямада-младший?

Какое всë-таки хорошее слово – «кисло».

– Тахикардия. Температура на улице резко поднялась за ночь, поэтому давление скачет, с самого утра у меня пульс под сто десять и кружится голова.

– Вот как, – понимающе, сука, кивнул «профессор» – Это достижение, последние четыре месяца прошлого года тахикардии не было. Я всë думал, когда твой запас отмазок закончится, и ты пойдёшь по кругу. Новый учебный год – чистый лист, а?

Он не ждал ответа, и поэтому Сабуро не ответил, снова взглянул на бедных мальчиков и девочек в мешковатых синих мантиях. Рэй тоже вскоре повернулся к ним. А Сабуро, поскучав ещё полминуты, достал телефон.

Вы: А ты что моему папаше наплëл?

Нет, на седьмой курс в следующем году попасть нужно. Тогда он сможет учиться не просто на одном курсе, но действительно в одном классе, совпадая факультетами тоже, с Гентаро. К тому же, его старшие дружки из Трио уже выпустятся.

Гентаро: Неужели ты забыл мою ненаглядную Юки?

Гентаро ответил быстро, прошло всего минуты полторы, и Сабуро тут же почувствовал, как на лице появляется невольная улыбка. Кажется, зельеварение проходило у его друга весьма скучно. И если у Сабуро были особые примочки, которые спасали телефон от запрещающего технологии поля Хогвартса, то старая «Нокия» настолько не признавалась даже волшебными законами, что по какой-то причине эти правила обходила сама по себе.

Вы: Какую Юки?

Гентаро: Моя любимая кошечка, о которой я говорю тебе каждое утро. Её глаза – настоящие бусинки, её лапки природа одела в шерстяные носочки, а мягче её шерсти нет во всëм свете.

Вы: Как я мог забыть! И что стало с чудесной Юки?

Гентаро: Ты не поверишь. Моя Юки оказалась кораблём пришельцев.

Вы: Вот как.

Гентаро: Да, именно так! Но это случилось не сразу. Вчера вечером, заметив пропажу любимой кошечки, я обыскал весь Хогвартс. Но через четыре часа поисков мне не оставалось ничего иного, кроме как направиться в Запретный Лес. И знаешь, что я там обнаружил?

Вы: Постой, вчера вечером? Это когда мы с тобой играли в каркасон на дбд?

Гентаро: Вероятно, это был мой клон. Не перебивай рассказчика.

Вы: Ага.

Гентаро: И в лесу я увидел истинную сущность своей милой Юки... Её внутренний мир, состоящий из железной облицовки и маленьких человечков.

Гентаро: К счастью, они не заметили меня. Мне удалось улизнуть домой. Но с утра меня прихватила странная болезнь...

Вы: Вот почему ты забыл отключить будильник на несколько часов раньше положенного и _снова_ заставил меня вскочить в пять?

Гентаро: Именно. Так вот, я сразу понял, что эта болезнь – проделки инопланетян. Чтобы не заразить тебя татуинской оспой, я поскорее выставил тебя за дверь и всë утро провёл в анализе симптомов.

Вы: Чудесно. А полёты-то ты почему пропустил?

Гентаро: Естественно, я боялся выходить на свежий воздух в таком состоянии – ветер быстро разнесёт оспу по всем ученикам Хогвартса!

Гентаро: Я надеюсь, профессор Амаядо понимает, как многим я жертвую ради его здоровья. Целым уроком полëтов.

Гентаро: Может, мне стоит и на его ЗоТи не пойти?

Вы: Надейся.

На этот раз Гентаро не ответил, и не отвечал он уже долго. Вывод очевиден: значит, профессор Амагуни по ту сторону всë же заметил телефон...

***

Вместо приветствия Гентаро грузно опускает с десяток толстых книг перед Сабуро. Сам он садится напротив куда легче и аккуратнее. Он весь был каким-то аккуратным и лёгким, и поначалу это бесило Сабуро, но сейчас он почти смирился. И хотя изначально Гентаро казался ему очередным идиотом, так ещё и с придурью, то за три года жизни в одной комнате он проникся к соседу-шестикурснику уважением и был готов терпеть его «бзики». Более того, хоть Сабуро никогда не признал бы этого, потому что считал бы это чем-то более чем заслуженным, но дружба с кем-то из старших ему несколько льстила. Несмотря на разницу в три года, Гентаро не относился к другу как к маленькому, не смотрел свысока (ну, не более чем смотрел на других) и, кажется, уважал тоже.

И сейчас Гентаро (только совсем на каплю театрально) вздохнул и прикрыл глаза ладонью. Сабуро смиренно приготовился к спектаклю:

– Что случилось на этот раз?

– Рамуда объявляет нам войну.

«Что за война?», стоило спросить Сабуро, но вырвалось только:

– Опять?

– Его дуэт с Сасарой слишком разрушителен. Нам нечем противостоять ему. Кажется, они вот-вот захватят контроль над школой. Силой шуток, взрывных леденцов и бомбочек-фейерверков.

Сабуро наклонился ко столу, заглядывая в глаза Гентаро со всей серьëзностью.

– И что же мы можем сделать? – тихо спросил он.

Сабуро был плохим актёром, он прекрасно знал это. Гентаро знал тоже, но старания младшего Ямада ценил. Он поднял руку от глаз и посмотрел на третьекурсника обречëнно.

– Нам придётся атаковать самую дорогую для него цель. Третьего из Старшего Трио.

Сабуро едва смог сдержать улыбку, которая невольно затрепетала на его губах.

– Значит, время ДБД?

– Знаю, это сложно принять, но мы должны справиться, – кивнул Гентаро.

ДБД проводился несколько раз в месяц, а иногда и в неделю, и к нему и Гентаро, и Сабуро подготовиться приходилось основательно. Расшифровка заключалась не в снискавшей популярность компьютерной игре, но была куда проще: «день буллинга». Интерпретация последней буквы – «Дайса» или «Джиро» – оставалась за победителем последней игры. Иногда случались ничьи, и тогда в один день огребали оба старшекурсника.

Вчерашний ожесточённый бой на полях зелëно-желтых квадратиков победил Гентаро. Вернее, если не забывать таинственные слова, его клон. Может, за это Сабуро стоит оштрафовать соседа? Это ведь явное нарушение правил.

– Дайс Арисугава... Он будет нашей следующей целью, верно?

Ну, как следующей. Предыдущей тоже был он. Да и прежде он выступал в виде «жертвы» когтевранцев регулярно.

– Верно.

– Итак, каковы наши карты? – сложил руки Сабуро. Гентаро мягко откинулся на спинку стула – будто бы вот-вот затянет сигару или что-то в этом роде...

– Рамуда подкупил эльфов. При помощи коррупции, связей среди эльфов и грязного шантажа он заставил рассыпать посыпку по всем продуктам. Вся школа ела суп, кашу, омлеты, булки и компот с блëстками в виде звёздочек.

– Чем испортил весь вкус и перевëл множество продуктов, заставив Хогвартс потерпеть большие убытки, – кивнул Сабуро. Он всë ещё помнил этот отвратительный клубничный вкус в любимой свиной котлете.

– Несмотря на должность комментатора, Сасара решил устроить настоящую резню в предверии турнира по квиддичу. Накопав компромат на каждого из участников, он подобрал самые броские заголовки и развесил страшные тайны участников сборных по всей школе.

– Да неужели? – на этот раз Сабуро действительно оказался не в курсе, а потому, заметив, что сосед собирается что-то вытащить из сумки, подался вперëд с искренним интересом – Неужели ему хватило совести на что-то...

– Полюбуйся, – Гентаро, осуждающе качая головой, положил на стол несколько бумажек. Сабуро тут же наклонился ещё ближе, но Гентаро и сам зачитал вслух:

– «Джуто Ирума – вы думаете, он ходит в очках просто так? Расположение файлов на его рабочем столе подтверждают: он – путешественник во времени, который пришëл из будущего.»

Сабуро выдохнул. Зря он надеялся на что-то стоящее...

– «Его очки – оружие массового поражения. Джуто должен быть исключëн из сборной: его очки позволяют ему рассчитывать ситуацию быстрее, а железная пластина в голове – отбивать бладжеры. Не верите? Постучите его по голове!»

На фото рабочего стола было подписано куча надписей: Сабуро не был уверен, действительно ли это был стол Джуто, хотя бы потому что на обоях стоял стрëмный чëрно-белый коллаж с попугаями, но он был наполнен папками под завязку, и Сасара выделял из них папки с ещё не наступившими датами, странными названиями вроде «ЗАХВАТ ЧЕЛОВЕ..» и «011001011..», и саму дату на компьютере, которая так же относилась к будущему и почему-то была написана римскими цифрами.

Сабуро хмыкнул, рассматривая эти художества. Гентаро вытащил следующую бумажку.

– «Саматоки Аохитсуги всю жизнь был очень болезненным мальчиком, – продолжил зачитывать Гентаро не менее драматичным тоном – Однако когда ему купили щенка, всë изменилось. Щенок оказался заражён бешенством... и поэтому, когда он покусал Саматоки, тот стал бешеным оборотнем!»

– Достаточно, – оборвал его Сабуро – А есть что-то... ближе к Пуффендую, например?

Конечно же, Гентаро понял, о чëм он, но следующий лист достал не спеша:

– «Асунаро Боджо – воинственный потомок расы девушек-кошек...»

– Не интересно.

– «Доппо и Хифуми – клоны, чьë сознание разделили в страшном эксперименте в подземельях Хогва...»

– Нет.

Гентаро улыбнулся. Наигрался. Таки вытащил самый нижний, явно отложенный специально для друга лист.

– «Джиро Ямада – самый известный последователь Ордена Бладжеров. Существуя больше тысячи лет, тайный Орден одержим идеей захватить влияние над всеми сферами жизни, в которых существует квиддич. Их главная задача – научить играть в квиддич магглов, однако сделать это возможно только трансформируясь в бладжер. Прошедшие отряд инициации при помощи зелья начинают трансформацию, которая длится несколько лет. Проверьте кровь второго Ямады перед матчем – приборы засчитают это зелье за доппинг! И будут правы: постепенно тело инициированного становится невосприимчивым к ударам мячом. Начинается самая долгая стадия: на затылке последователей начинают пропадать волосы, открывая гладкую поверхность бладжера, из-за чего им приходится постоянно носить головной убор, скрывая тёмную лысину. Вы когда-нибудь видели среднего Ямаду без кепки? Несколько лет в теле происходят незаметные изменения... пока в один момент бедняга не просыпается разумным бладжером! Ученики Хогвартса, помогите спасти своего товарища – или спасайтесь сами от летящего прямо за вами бладжером, если вы подоспеете слишком поздно...»

Сабуро закрыл глаза. Недостаточно хорошо, чтобы это было смешным. Но бладжер на затылке... Серьёзно?..

– Хотя бы ничего не написали про братьев, – попытался обосновать свой интерес Сабуро, оправдываясь скорее перед самим собой.

– О, написали! Ты забыл, что Ичиро тоже играет? – Гентаро снова потянулся к листу, но Сабуро почему-то испуганно встрепенулся:

– Не на... – начал было он, но прикусил язык. Слушать издевательства про Ичиро, пусть и в стиле «СасаРама» слишком беззубые, совсем не хотелось. Но если там написано что-то про Сабуро...

– Ты знал, что Ичиро – глава того самого Ордена? Только он не проходит трансформацию, потому что на самом деле проводит эксперименты над своими младшими братьями. Однако третий сын, как в сказке, оказался слишком умным, чтобы согласиться на обряд, – (Сабуро всë-таки хмыкнул на этих словах) – ... И потому сбежал, и его заменили на более послушного клона – такого в бладжер не превратить, но зато не вредничает...

– Это всë? – снова перебил его Сабуро.

– Почти. Ты знал, что твой старший брат любит варенье, потому что оно напоминает ему кровь?

– Как мы переплюнем всë это?

– Хороший вопрос, – таки отложил «объявления» Гентаро – поверь, я могу придумать куда более изощрённые истории. Однако не будет ли это повтором формата...

– Нет, определённо нужно что-то новое. Что-то особенное.

***

Гентаро не любит издеваться пытаться играть с Джиро: по сравнению с Дайсом он казался ему слишком умным. По той же причине и Сабуро не любил изводиться шутить над Дайсом: смеяться над тупым братом было куда веселее, чем над немного наивным Дайсом. И ни в одном из своих немногочисленных споров на эту тему когтевранцы не могли единогласно решить, кто из их жертв казался глупее. Поэтому обычно бóльшую ответственность за ДБД брал кто-то один, кто куда лучше понимал, как именно нужно поддеть свою персональную жертву.

Но в этот раз всë было по-особенному. Это должно было быть чем-то фееричным, обычной (и даже весьма необычной) ложью Гентаро не обойтись. Однако первое зерно было, определённо, совсем далеко от искренности: выведенное яркими буквами «Волшебная Беспроигрышная Лотерея» в одном из тупиков длинных коридоров дворца уже смогло привлечь к себе толпу любопытных. А странная многоярусная конструкция из балок и покачивающихся зеркал – тем более.

Естественно, писали надписи не Гентаро и не Сабуро. У них слишком мало времени и слишком много гордости, чтобы заниматься подобным детским делом. Но найти рабочую силу среди глупых сокурсников Сабуро, работающую за сделанное домашнее задание, проблемой мне было.

И, естественно, идиоты находились и среди курсов повыше. Вокруг замысловатого «лабиринта» постепенно собиралась толпа. И, пока Гентаро объяснял правила одновременно воодушевлëнно и скучающе, стараясь высказать их настолько спутанно, чтобы никто кроме жертвы не посмел подойти ближе, Сабуро молча сканировал толпу взглядом. Нет, Дайса не было, но и остальные не казались сильно лучше. Хогвартс – школа волшебников, лучших из лучших! Так почему в этой школе у всех такие тупые лица? Почему никто не может составить Сабуро компанию его уровня? Из умных людей Сабуро мог выделить только Гентаро и Сасару: хоть шутки последнего совсем не были остроумными, попытки хоть как-то возмутить эту стоящую воду заслуживали признания, и уважение он тоже успел заслужить, иногда заглядывая на «чаепития» декана, старосты и Самого Умного Ученика Когтеврана (Ямада-младший был уверен, что находится в этой компании именно по такому праву) – профессор Цуцуджимори, Гентаро и Сабуро иногда собирались вместе, обсуждая факультетские дела, а Сасара несколько раз забегал с неизвестно откуда принесëнными пирожными, вечной улыбкой на лице и иногда парочкой умных мыслей. Профессор Цуцуджимори тоже не дурак, прекрасно понимает, что абсолютной властью на факультет не обладает, проконтролировать всë не может, поэтому вызывает самых влиятельных учеников, пытается транслировать им свои мысли, чтобы те транслировали их уже на более низких, убогих сокурсников. Ну или профессор считал, что на роль Гентаро и Сабуро выпало больше всего проблем, жалел учеников и надеялся раскрыть их душу и помочь. Если так – то всë-таки дурак, хоть и когтевранец.

Наконец, послышался громкий топот, тупая толпа испуганно раступилась перед огромным широкоплечим Дайсом. Дайс выглядел очень заинтересованно и слишком серьёзно.

А Сабуро не мог перестать сравнивать его с Джиро. Он не был уверен, что он хотел доказать самому себе: что Джиро сильно тупее или сильно умнее обделëнного умом гриффиндорца? Вероятно, всë же первое. Но уже на моменте внешнего вида оценивать становилось сложно: хоть Дайс и выглядел куда крупнее, куда шире, грознее, и, должно быть, от этого выше, на самом деле выше оказался Джиро, да и в силе мощному «сопернику» едва ли уступал. И кому засчитывать балл в этой внегласной, существующей только в голове Сабуро игре?

– Так, что у нас тут? – громко спросил Дайс, потирая руки и осматривая конструкцию. Однако как только он увидел Гентаро и Сабуро, решимость в его глазах притухла. Мышь настороженно замерла, видя мышеловку и кружащих вокруг кота и сову, прекрасно понимает, чем это кончится, но сыр кажется слишком притягательным... К тому же, даже мышь может ощущать азарт – удастся ли избежать хлопающей крышки в этот раз?

– Беспроигрышная лотерея, – беззаботно улыбнулся Гентаро – Потому что за слово «казино» нас бы побили.

– Играем на деньги? – тише, но очень серьëзно спросил Дайс, продолжая рассматривать балки-зеркала и полез рукой в карман. Прекрасно понимает, что играет против шулеров – но если побеждать Гентаро и Сабуро, то только в их же игре, только по-крупному. Это почти сработало: Сабуро почувствовал, что неясное, необоснованное, а потому глупое волнение ворочится где-то у шеи.

– На деньги, – неизменно улыбается Гентаро. Дайс достал из кармана около пяти золотых галлеонов, положил на подоконник. По толпе пробежал шëпот.

– В чëм правила?

– Всë просто. Одна моя команда – и зеркала придут в движение. Они крутятся по определённой траектории, у тебя будет достаточно времени, чтобы изучить её. Твоя задача – выстрелить обычным «люмосом» в центральное зеркало таким образом, чтобы он отразился в одну из семи призм, разбился на несколько лучей. Внизу «Лабиринта» – обычная рулетка, она так же придëт в движение. Если твой сможешь попасть хотя бы в семь ячеек одного цвета – ты победил и забираешь сумму, в пять раз превышающую ставку. Всë устраивает?

– Какого именно цвета? Я должен его назвать?

– Любого! Если будет хотя бы семь – победа.

– А «зеро»?

– Зеро другого цвета. Считаться не будет.

– Хм... Я понял!

Гентаро взмахнул палочкой, зеркала пришли в движение. Дайс принялся изучать их с очень серьёзным видом. Слишком по-умному. Джиро бы даже не пытался бы вникать, стал бы стрелять сразу! Иногда братик Сабуро всë же умел оценивать свои умственные способности объективно: низко. У Дайса всë-таки опыт в азартных играх побольше. А вдруг догадается?..

Не догадался. На лице Дайса расплылась уверенная бесхитростная улыбка, он хлопнул в ладоши.

– Понял!

Неужели?.. Дайс достаëт свою палочку – гордый светлый кизил, – прицеливается и взмахивает ею. Светлый шарик спрыгивает с кончика палочки и летит в центральное крутящееся зеркало. Шарик крутится вместе с зеркалом яркой линией на сетчатке, срывается и падает в призму, разбивается на маленький фейерверк-осколки, летит дальше... Сабуро выдыхает. Всë идёт по плану. Семь ячеек...

... никогда не будут заполнены шестью бликами. Даже если все из них выпадут на один цвет (вероятность чего, по примерным прикидкам Сабуро, приближалась к тридцати пяти целым пяти десятым процентам... в минус девятой степени), то банальный принцип Дирихле оставит больше шести ячеек пустыми.

– Четыре, – выдохнул Сабуро снова. Четыре красных, два чёрных. Дайс прищурился, наблюдая за рулеткой.

– Я отследил четыре луча, кажется. А куда полетели лучи на второй половине поля?..

– Один полетел вот сюда, – с готовностью отозвался Гентаро и указал на одну из ячеек. Сабуро запомнил: один из лучей действительно попал в неё.

– А ещё?

– Вот сюда, – уже не глядя ткнул пальцем Гентаро.

– И ещё один?..

– Сюда.

– Вот как... – Дайс подумал ещё несколько секунд. Значит, ему действительно показалось, что лучей было семь?

– Значит, мне нужно попасть в другую призму... Хм...

– Будешь долго примериваться? – притворно удивился Гентаро. Дайс громко рассмеялся.

– Конечно, нет! – он снова взмахнул палочкой, и снова жёлтый луч ударил в зеркало, в призму... снова – «нырнул» под покрытие ячеек бликами.

– Четыре? Или пять? – закрутил головой Дайс.

– Пять, – мило улыбнулся Гентаро – Ты близок к победе! Так держать!

– А все эти зеркала... С ними точно можно найти подходящую траекторию?

– Конечно! Есть очень много способов пустить луч так, чтобы все его отражения заняли один цвет.

Вопреки привычке, он не врал. Только он не упомянул, что «все» – это «шесть». И, конечно же, шутка была не в том, чтобы заставить Дайса играть в невыигрываемую игру. Но в том, что игра «невыигрываемая» по слишком очевидной причине. В том, что Дайс ещё долго не догадается... Хотя даже «зрители» уже стали догадываться: шёпот становился всё активнее и недовольнее, и оставалось надеяться, что Сабуро успеет заткнуть их достаточно оперативно. Дайс хмыкнул.

– За один ход я могу пустить только один «люмос»?

– Да! – несколько слишком поспешно встрепенулся Сабуро. Неужели он...

– Имей в виду, ещё только одна попытка – и твои деньги останутся на банковском счету казино, – очень строго заявил Гентаро. А лицо Дайса становилось всё серьёзнее, и вместе с этим всё ярче разгорался азарт в его всё ширящейся улыбке. Да уж, страшноватое лицо... Интересно, а Джиро бы... А он вообще согласился бы играть во что-то подобное?..

– Если я смог бы попасть по ребру крутящегося зеркала... – пробурчал он едва слышимо, но Гентаро уже заинтерисованно поднял голову.

– Что-что?

– Попробуем так! – весело сказал он и направил палочку на крутящееся зеркало. Лю... что он делает? Дайс не взмахивал рукой. Светлый шарик оставался на кончике палочки. Рос, рос, рос...

– Мне не нрави... – начал было Сабуро, но не успел. Яркий толстый луч света ударил по зеркалу. То закрутилось с удвоенной силой, но луч не спешил бежать дальше, спрыгивать с палочки: как небольшой и можный прожектор, шарик люмоса светил, светил... зеркало тоже словно бы превратилось в шар, в круг света, немедленно раскручивающийся, отправляющий в полёт по призмам и глазам зрителей блики поменьше. Вся рулетка залилась светом... И тут бы закричать «стоять, хватит, нечестно!», как Сабуро и планировал, но всё случилось слишком быстро. Яркий шар зеркала с громким звоном разбился, осколки полетели сюрикенами по кругу, мощный, почти что физически горячий луч света запрыгал от зеркал и призм... пока не врезался куда-то в пол, не подскочил, не прыгнул на стену, на подоконник, с новым звоном разбросав золотые Дайса, на шторы и потолок... что-то громко хрустнуло, луч пропал.

Сабуро опустил поднятую в попытке защиты от осколков мантию и осмотрел место происшедствия. Гентаро сделал то же самое. Только Дайс не успел закрыться, и теперь по его руке тонкой, несерьёзной струйкой тёк красный ручеёк. Заслужил! Дурак! Идиот! Если из-за него теперь Сабуро достанется от Цуцуджимори, если из-за него Сасара снова начнёт шутить про возраст Сабуро, если из-за него!.. Хруст стал громче, донёсся откуда-то сверху, а по толпе пробежал шёпот, всё громче, громче, послышался испуганный крик... Сабуро поднял голову. Ох, боже. Огромный грушевидный канделябр, люстра, протыканная кучей маленьких свечей, закачалась очень резко из стороны в сторону, пока тяжёлая медная цепочка, одно звено, должно быть, с голову Сабуро, не хрустнула в третий раз, и люстра не полетела прямо вниз...

Боже, только травм им не хватало!

Мелкие идиоты бежали в разные стороны. Сабуро, сообразив быстрее, дёрнул Дайса за шиворот назад, к «казино», к куче разбитого стекла и досок. Люстра разбилась с треском, с грохотом, со звоном и как будто бы плачем; в этот раз Дайс успел закрыть лицо и руки тканью удачнее, но крупные осколки достали сквозь ткань, и не только Дайса. Как же, чёрт возьми, больно! Сабуро даже не сразу понял, что острая красная злость родилась из его ноги повыше колена и одной резкой волной пронеслась по телу, содрогая его. Это что ж теперь, рана на колене будет?..

В ту же секунду послышался вскрик, кажется, девчачий. Гентаро, который сидел глубже всех в «тупике» импровизированного казино, и сообразил быстрее всех, вскочил. Очень скоро вскочил и Дайс, одним рывком поднял Сабуро, который и сам едва ли не закричал, когда нога опустилась на пол. Посмотрел вниз, но от вида воткнутого в ткань брюк огромного округлённого куска стекла и характерной боли там же его совсем замутило. Опираясь на Дайса, он посмотрел в сторону упавшей люстры... Кажется, девочку-пуффендуйку, примерно однокурсницу Сабуро, задело не слишком серьёзно, как минимум не на смерть, и лицо вроде бы было целым; однако нога глубоко увязла под осколками и обломками. Почему-то девочка казалась знакомой... Точно! Сабуро несколько раз видел её возле Джиро. А значит...

– Асунаро, – внезапно для самого себя вспомнил он её имя. Гентаро посмотрел на него вопросительно, а потом кивнул:

– А, да, припоминаю. Клан девушек-кошек...

– Что? – Сабуро посмотрел на него не столько спрашивая, сколько с раздражением и непониманием – Сейчас не время для шуток!

– Да, ты прав. Я сделаю что смогу, Дайс, Сабуро, вы сбегайте в медкры... А, Сабуро. Кажется, тебе будет лучше остаться здесь. Дождись, когда Дайс приведёт помощь...

– Я уже бегу! – быстро и тоже вполне себе взволнованно отозвался Дайс уже (не соврал!) на бегу. Сабуро нахмурился.

– Я не буду просто сидеть...

– Тогда делай что хочешь, – пожал плечами Гентаро, уверенно направляясь к девочке, которая, кажется, потеряла сознание. Всё-таки и он был слишком взволнован ситуацией, чтобы продолжать шутить...

Сабуро сел у стены, скривившись то ли от боли, то ли от мысли, что сделал это слишком послушно. Вот оно – снова это пресловутое «кисло»... И действительно, с такой ногой он мало что сделает. Кроме мыслей. Сабуро думал, и от этого становилось только кислее. Гентаро своим бархатным голосом пытался дозваться до девчушки, разгребая осколки, где-то далеко всё ещё слышались шаги. Должно быть, скоро придут деканы и отругают их как следует... Только бы не директор, встречаться с папашей лишний раз совсем не хотелось... Но скоро должен вернуться Дайс с профессором Джигунджи, и он своей исцеляющей палочкой из груши всё исправит... Груша – люстры, они тоже почти как груша. А люстры делают из того же дерева, что и волшебные палочки? А груша – она может быть кислой?.. Сабуро зачем-то машинально закрыл лицо ладонью, возможно, чтобы спрятаться от света, хотя его ускользающее сознание почему-то заверило его, что он вот-вот чихнёт. Но чихать не хотелось. Очень хотелось спать. То ли от нервов, то ли от боли, то ли от кислых груш и шуршания стекла вперемешку с убаюкивающими попытками Сасары дозваться бедняжку. Но почему Сасара, разве это не должен был быть кто-то другой? Он пришёл на помощь? Или Сабуро так боится, что тот будет смеяться, что теперь слышит его? Сасара не смеялся, и потому Сабуро позволил себе сдаться. Опустил руку и уснул.