Предатель Петров получил по заслугам, «Коллектив 2.0» успешно запущен, проблема вышедших из-под контроля роботов решена, последствия на Предприятии 3826 в процессе устранения. Конечно, академик Сеченов выслушал немало обвинений в произошедшем, однако, оказалось, что кроме него, в общем-то, больше некому этим заниматься, и он, признав свои ошибки и принеся извинения, взялся за их исправление. А майор Нечаев получил заслуженный отпуск.
Прогуливаясь по улицам города, возведённого на «Челомее», Нечаев расслабленно слушал болтовню прохожих, иногда перекидывался парой слов с ХРАЗом, заглядывал в автоматы с лимонадом да к Рафикам, торгующим мороженым, и в целом чувствовал какой-то прилив сил, наблюдая за мирной жизнью. Конечно, вид роботов, как и прежде вполне занимающихся своими привычными обязанностями, немало настораживал — и не только его, и привыкнуть к ним снова было достаточно сложно, но Нечаев напоминал себе, что всё закончилось. Всё закончилось, и больше никакой Петров не сможет устроить такую бессовестную резню.
Если бы не его память, могло бы показаться, что так было всегда — спокойно, безмятежно, мирно. Хорошо. Но Нечаев просто не мог забыть то, что произошло совсем недавно. К счастью, академик Сеченов обещал ему отпуск, и этого блаженного времени он ждал как ничего другого.
— Какие у вас планы на будущее, товарищ майор? — отозвался ХРАЗ, когда Нечаев растянулся на лавочке вдали от особо многолюдных мест, предпочитая избегать компанию людей, излишне любопытных и разговорчивых. Впрочем, совсем избежать нарушения личного пространства он не мог.
— Ну, даже не знаю, — задумчиво ответил Нечаев. Вопрос немного застал его врасплох, потому что он… у него совсем не было времени задуматься о будущем. Не особо хочется думать о будущем, когда даже не знаешь, будешь ли жив через пять, десять, пятнадцать минут. А теперь. Ну, ХРАЗ как всегда вовремя. — Дмитрий Сергеевич обещал мне отпуск, как только разберётся с делами. А дальше… Дальше я не думал.
— Почему? — поинтересовался ХРАЗ, и его голос прозвучал весьма искренне, как будто его действительно беспокоил этот вопрос.
— Не знаю. Кроме академика Сеченова я больше никого не знаю. Не помню… Мне некуда возвращаться, кроме как на «Челомей», и нечего делать, кроме как помогать Дмитрию Сергеевичу и служить на благо Предприятия 3826. Поэтому… ну ты понял.
— А как же я? — несколько обиженно спросил ХРАЗ. Нечаев удивился подобному вопросу, к тому же, ему не очень понравилось то, с каким нахальством ХРАЗ его задавал.
— Что ты имеешь в виду?
— Товарищ майор, есть ли в ваших планах на будущее место для старых друзей? — сразу пояснил он торопливо.
— У меня нет друзей. Моё доверие трудно заслужить. Особенно после всего этого пиздеца…
ХРАЗ надолго замолчал и скрылся под звёздочкой, и они оба пребывали в тишине. Нечаев думал о том, что в самом деле не знает, чем ему заняться потом, когда академик Сеченов его отпустит. Вся эта спокойная мирная обстановка после тёмных залитых кровью лабораторий и складов была для него настолько чужой и непривычной, что он чувствовал себя крайне неуместно, слушая приглушённую музыку издалека и наслаждаясь ласковым светом солнца. Его охватывала лёгкая тоска, словно по какому-то далёкому прошлому, которого он не помнил.
— Товарищ майор, позвольте поинтересоваться, — после длительного молчания ХРАЗ снова напомнил о себе, несколько приглушённо и… подавленно?
— Валяй.
— Что вы собираетесь делать со мной? Вернёте академику Сеченову? Если вы не считаете меня другом, достойным доверия, кто я тогда для вас?
— Блять, ХРАЗ! Не начинай! — раздражённо проворчал Нечаев. — Я ещё не думал об этом. Если Дмитрий Сергеевич попросит — верну. А если нет… Слушай, будешь много выёбываться — вернёшься к Волшебнику. Надеюсь, понятно?
— Вас понял, товарищ майор, — пристыжённо ответил ХРАЗ, не скрывая обиды.
— И ещё. Помнишь, что я тебе обещал?
— Вы много чего обещали, товарищ майор. И не только мне. О чём вы? — вероятно, ХРАЗ всё-таки понимал, о чём речь, но старательно пытался свернуть с неудобной для него темы, к которой старательно подталкивал его Нечаев. Однако тот и не думал вестись на его хитрые манипуляции.
— Я всё-таки попрошу Дмитрия Сергеевича сделать из тебя что-нибудь более… полезное, — он запнулся, вспоминая высоких стройных стальных балерин, способных изогнуться в любую причудливую позу… не о той пользе подумал, пожалуй, потому что ХРАЗ легонько пропустил через его тело электрический разряд, словно предупреждая, чтобы он остановил эти мысли. — ХРАЗ, чтоб тебя! Прекрати!
— Это вы прекратите, товарищ майор, — обиженно ответил ему ХРАЗ. — Я уже говорил вам, что совершенно не гожусь для столь… столь низменных вещей, и что для такого как я это тело совершенно не подходит.
— Чего так? Мне кажется, весьма годится.
— Обижаете, товарищ майор.
— Давай спросим у Дмитрия Сергеевича, годишься ты для этого или нет? Тогда и будет ясно, кто из нас прав.
— Не думаю, что академик Сеченов скажет вам что-то другое, — ХРАЗ поспешил отмахнуться, понимая, что угрозы Нечаева могут воплотиться в жизнь, а ему этого страшно не хотелось. — Меня вполне устраивает быть перчаткой.
— Вот и помалкивай тогда, перчатка.
Посидев так ещё немного, Нечаев связался с Сеченовым и сообщил, что у него есть некоторая личная просьба. Тот торопил его и просил говорить быстрее, в чём дело, но П-3 согласился объяснить только при личной встрече. Сеченов, подумав немного, сказал ему, когда он будет свободен и сможет принять его, и сразу отключился. Едва этот разговор завершился, ХРАЗ напряжённо осторожно спросил:
— О чём вы хотите попросить академика Сеченова?..
Нечаев торжествующе ответил ему с какой-то насмешкой, которая лишила ХРАЗа всякой надежды на то, что это совсем не то, о чём он подумал:
— А ты сам как думаешь?
— У меня нет никаких предположений, товарищ майор.
— Хватит ломаться уже, ХРАЗ. Строишь тут из себя невесть что.
— Товарищ майор, по-вашему, разве честно принуждать меня утолять ваши прихоти? Я создан вовсе не для этого, и вам стоило бы спросить у меня, хочу ли я этого…
— Ты всего лишь ёбаная перчатка с полимером, с чего вдруг я ещё твоего разрешения спрашивать должен? — Нечаев посмеялся над собственными словами.
— За что вы так со мной, товарищ майор? — ХРАЗ спросил совсем тихо, возможно, пытаясь воззвать к его жалости. Бесполезно, разумеется.
— За то, что слишком много о себе блять мнишь, и слишком дохуя выёбываешься. Молчал бы лучше.
— Прошу меня простить, товарищ майор. Больше не повторится.
После этого ХРАЗ замолчал — в этот раз окончательно — и больше не издавал ни звука и вообще не высовывался. Нечаеву оставалось только подумать, что это даже к лучшему — меньше голова болеть будет от его нудной болтовни. Да и ему не было дело до его обид — пусть делает там, что хочет, только бы не доставал и не умничал. В целом, сейчас, когда он находится в безопасности, и ему не грозит получить от Вовчика по башке или нарваться на сборище мутантов, у него больше не было потребности в ХРАЗе. Однако, сколько бы Нечаев ни думал об этом, он всё же не хотел возвращать перчатку Сеченову. Он привык к тому, как удобно было выполнять некоторые обыденные действия с помощью ХРАЗа, да и всё же… у него, пожалуй, кроме ХРАЗа больше никого не было, кто мог бы разделить с ним его одиночество и составить ему компанию. Он не хотел расставаться с ХРАЗом, как бы сильно тот ни бесил его порой. Возможно, в его раздражающем занудстве он видел какое-то своё особое очарование. По крайней мере, препираться с ним было весьма забавно…
***
Сеченов, выслушав его просьбу, снисходительно посмеялся, смотря на Нечаева так, как будто и так всю жизнь знал какую-то ему одному известную истину о нём. От этого взгляда П-3 почувствовал себя очень неуютно и успел пожалеть о том, что сделал. Но сказанных слов уже не вернёшь, потому… На какие только жертвы и унижения ему не приходилось идти ради того, чтобы проучить ХРАЗа!
— Что ж, сынок, я не знал, что у тебя есть такие… наклонности, — задумчиво сказал Сеченов, и его спокойный голос эхом отозвался от стен и высокого потолка кабинета. Нечаев ощутил, как от ужасного стыда кровь приливает к лицу, и ему становится невыносимо жарко. И чего только шеф о нём подумал из-за грёбаного ХРАЗа!
— Дмитрий Сергеевич, не подумайте неправильно, я… — он попытался оправдаться, неловко отводя взгляд, как будто он был мальчишкой, которого отчитывает отец, а не взрослым самодостаточным мужиком, прошедшим войну. Но Сеченов перебил его, небрежно махнув рукой:
— Не стоит, сынок, я всё понимаю. Это твоё личное дело, я не буду тебя осуждать.
Нечаеву захотелось ударить себя по лицу. А потом от души высказать ХРАЗу всё, что он о нём думает. А думал он… много чего. ХРАЗ не разговаривал с ним уже три дня, не подавая никаких признаков жизни. Обиделся, чтоб его. Он, возможно, до последнего надеялся, что Нечаев просто шутит — весьма неудачно, и думал, что если он будет его игнорировать и молчать (исполняя между прочим его же приказ!) — то он его пожалеет и откинет свою абсолютно дурацкую идею. Но когда Сеченов стал разъяснять П-3 то, как он собирается удовлетворять его просьбу, ХРАЗ внезапно подал голос, и говорил он крайне осуждающе, как будто его только что подло предали:
— И ты туда же, Дима. Должен же хоть кто-то сохранять рассудок!
— Явился, посмотрите! — язвительно, с издёвкой заметил Нечаев. — А ты не охуел ли, перчатка?
— А вы, товарищ майор? — обиженно ответил ему ХРАЗ. — Вы и товарища Сеченова к своим глупостям подталкиваете. И не стыдно вам?
— Ни разу!
Сеченов, наблюдая за их перепалкой, посмеивался, но потом всё же прервал их:
— Для меня это не так трудно. Тем более, что я когда-то обещал тебе более… совершенную форму, Хар… ХРАЗ.
— Если ты тоже так считаешь… — было ясно, что он не готов мириться с подобными переменами, по-прежнему обижаясь из-за столь беспощадного желания Нечаева, но с мнением академика Сеченова ему, по-видимому, всё-таки пришлось согласиться. П-3 смог услышать его горестный вздох и закатил глаза. Вот же актёр! Похуже Петрова…
***
— Я чувствую себя… униженным, — отозвался ХРАЗ, его голос звучал несколько подавленно. Нечаев с неприятным для себя удивлением осознал, что нынешняя форма его боевого спутника… больше, чем на голову выше его. А Сеченов, напротив, выглядел крайне удовлетворённым результатом своей работы, разглядывая высокое стройное металлическое тело, даже более привлекательное, чем у его телохранительниц. Конечно, он постарался для того, кому был многим обязан — как минимум, именно Нечаев помог ему сохранить репутацию Предприятия 3826 и поспособствовал успешному запуску «Коллектива 2.0». А старому другу он обещал более удобную форму вместо перчатки, как минимум, чтобы он смог всё-таки обрести относительную самостоятельность и перестал зависеть от воли того, в чьих руках он был. Но понять его возмущение, конечно, Сеченов мог, разглядывая балерину, в корпус которой был заключён разум ХРАЗа.
— Да ладно тебе, ХРАЗ, тебе вполне идёт! — Нечаев не скрывал своего восторга. Во-первых, у него в самом деле получилось проучить того, кто так долго доставал его. Можно сказать, он выиграл этот спор. Во-вторых… выглядело, конечно, ничего так. К своему сожалению Нечаеву уже пришлось признать, что он тоже «из этих», по Ожегову…
— Ваше суждение ошибочно, товарищ майор. Не моё дело — осуждать ваши вкусы, но по моему субъективному мнению, ничего красивого в этом нет.
— Именно — не твоё дело.
Видя, что воздух между ними вот-вот затрещит от напряжения, Сеченов вмешался, разделив их на всякий случай. Мало ли.
— ХРАЗ, проверь, всё ли работает как положено. Подвигайся, — попросил он. ХРАЗ послушно двинул рукой, сжал кисть в кулак и снова расслабил пальцы. Потом согнулся в пояснице, наклоняясь ниже, присел, проверяя коленные суставы, и затем снова выпрямился в полный рост и застыл на месте.
— Вроде всё в порядке, — ответил он, и на всякий случай ещё сделал пару наклонов головой, проверяя гибкость шеи. Конечно, его движения были весьма нескладными и неловкими, он был далёк от балерин из театра и даже спутниц Сеченова, но это можно было объяснить тем, что ему понадобится время на то, чтобы привыкнуть к новому телу. Всё же до этого ХРАЗ был перчаткой…
— Отлично. Дальше всё зависит только от тебя. Если адаптация не удастся, я постараюсь ещё что-нибудь исправить. А пока больше я ничего не могу сделать, — сказал Сеченов, обойдя тело балерины по кругу и внимательно осмотрев на предмет каких-то недочётов, хоть он и делал это уже очень много раз. Нечаев остался стоять в стороне. — Развлекайтесь, а у меня есть ещё другие дела.
Он загадочно улыбнулся, и от этой улыбки у Нечаева перехватило дыхание, а потом махнул рукой близняшкам, и они раскрыли ему дверь. Сеченов ушёл, оставив их наедине в своём огромном пустом кабинете.
Спустя пару мучительно долгих минут ожидания ХРАЗ заговорил первым, нарушая тягостную тишину:
— Товарищ майор, теперь вы довольны?
Нечаев, повернувшись к нему, ответил, усмехнувшись:
— Более чем.
— Что ж, я рад за вас, — ХРАЗ говорил как никогда холодно, и показательно сложил руки на груди, демонстрируя свой протест подобным переменам.
— Да не выёбывайся ты так, Дмитрий Сергеевич сказал, что это временная мера. Пока он занят другими делами, но позднее придумает для тебя более подходящее тело. Уж потерпи как-нибудь немного.
— Ни за что не поверю, что у академика Сеченова не нашлось другого временного тела для меня, — ХРАЗ не переставал говорить с максимальным скепсисом, чтобы Нечаев точно заметил, насколько он недоволен. — Поверить не могу, что он потакает вашим глупым идеям. Что за дурачество!
— Слышь, помолчи, — с некоторой угрозой сказал ему Нечаев. — Я же теперь и въебать могу.
— Можете попробовать, товарищ майор, но мне всё же кажется неуместной ваша агрессия, — ХРАЗ, кажется, совсем не боялся его нападок, понимая, что теперь не зависит от него и может сам руководить собой. Нечаев теперь не был ему угрозой.
Поддавшись на провокацию, П-3 бросился к нему, но ХРАЗ был теперь сильнее в своём новом теле, потому запросто перехватил его руки и удержал на месте. Его фигура жутко возвышалась над Нечаевым, и сколько бы тот ни сопротивлялся, каждое своё действие сдабривая щедрой порцией брани, освободиться из тисков красивых изящных рук балерины у него не получалось.
— Ну пиздец… — почти в полном отчаянии причитал Нечаев, наблюдая за тем, как ХРАЗ бессовестно измывается над ним, пользуясь случаем.
— Это была ваша идея, товарищ майор, — спокойно ответил ХРАЗ. Его голос слишком странно контрастировал с привлекательным телом балерины, невольно вызывая какую-то усмешку. Нечаев ловил себя на каких-то недостойных мыслях, которые старался запихивать куда подальше, чтобы избежать неприятных постыдных последствий… Вряд ли дело было только в балерине. Конечно, эти роботы не могли не притягивать взгляда своими формами, но прежде никогда не привлекали Нечаева никоим образом. Всё же, ему всегда казалось, что он по людям… В данном случае, ему пришлось признать, дело было именно в том, кто таился в этом бездушном теле. Чёртов ХРАЗ окончательно свёл его с ума.
— Зато теперь ты не сможешь лезть мне в башку, сучёныш, — Нечаев пытался искать плюсы в том, что ХРАЗ больше не был связан непосредственно с его телом и не мог наблюдать за ним чуть ли не изнутри. В этом для него было облегчение. В остальном же… ХРАЗ определённо осмелел и обнаглел. И ему это не нравилось. Если ему ещё придёт в голову какая-нибудь странная мысль с определённым подтекстом… Нечаев успел пожалеть о том, что вообще в это ввязался. Впрочем, обида ХРАЗа и все его полные возмущения фразы не могли не радовать. Всё же, это была месть за его занудство. — Да отпусти ты уже!
— Пока не успокоитесь — не отпущу, иначе вы навредите скорее себе, чем мне, — безапелляционно ответил ХРАЗ, продолжая удерживать его за руки.
— А тебе-то какая блять разница?! — Нечаева раздражало его поведение и его непрекращающееся занудство, потому он страшно бесился, когда ХРАЗ выдавал что-то подобное. — Тебя вообще ебёт, наврежу я себе или нет?!
— Обижаете, товарищ майор. Не забывайте, что мне академик Сеченов поручил приглядывать за вами.
— В рамках задания. Задание закончилось. Чего тебе ещё от меня нужно? Чего ты добиваешься?
ХРАЗ наклонился к нему ниже, и лицо балерины, гладкое и без всяких черт, оказалось почти вплотную к его собственному, и Нечаеву пришлось замолчать, на всякий случай. Он послушно замер на месте, не желая провоцировать ХРАЗа на какие-то более бесстыжие действия. Но тот, кажется, даже не думал останавливаться, и наклонялся к нему всё ближе, вынуждая его невольно отодвигаться как можно дальше, отклоняясь назад. Настолько, что если бы его не удерживали железной в буквальном смысле хваткой за запястья — он бы упал на спину. Поясница уже ныла от столь неудобной позы, но в какой-то момент ХРАЗ отпустил его руку и поддержал за пояс, нагло уложив руку ему на талию за спину. На это Нечаев отреагировал весьма бурно:
— Ты хули творишь, уёбище?! Руки свои убери от меня!
Освободившейся рукой он упёрся ХРАЗу в грудь, но тут же отдёрнул её, понимая, что он сейчас сделал. Ему было невыносимо неловко от того, что произошло, ему хотелось бы наконец-то прекратить это безобразие, но ХРАЗ как назло не отпустил, а только теснее прижал к себе, так, что они почти соприкасались. Для Нечаева это было весьма… смущающе. Даже когда Элеонора бесстыдно приставала к нему и несла какой-то пошлый бред, ему не было так стыдно, как теперь, когда ХРАЗ пользовался тем, что ему дали слишком много свободы.
— Зачем так грубо, товарищ майор? — с лёгкой насмешкой спросил ХРАЗ, не давая ему удрать. — Разве вам не нравится?
— Да чтоб тебя… Пошёл ты!..
ХРАЗ позволил ему выровняться и отпустил, и Нечаев отскочил от него, словно от прокажённого, не жалея для него брани. Всё, что творил ХРАЗ, весьма… возмущало и смущало его.
— Как пожелаете.
— Держись от меня подальше!
ХРАЗ лишь насмешливо хмыкнул и остался на месте. Они оба молчали, обдумывая произошедшее. Нечаеву хотелось сбежать и напрочь забыть об этом позоре, но мысли всё равно упорно возвращались к моменту дурацкого сопряжения, и мысли были какими-то нехорошими. Если бы ему кто-нибудь сказал, что у него будут такие мысли в отношении ХРАЗа, этот кто-то получил бы кулаком в лицо. А теперь ему хотелось ударить себя. Желательно головой о стену, да так, чтобы снова потерять память.
ХРАЗу видимо наскучило наблюдать бурю эмоций на его лице, мелькающих между гневом, растерянностью и ужасом, и он, вспомнив об истинном предназначении своего нынешнего тела, вероятно, решил попробовать что-то из балетного репертуара, закинув вдруг ногу выше головы и прогнувшись в пояснице невероятным образом, а руки подняв над головой. Смотрелось, конечно, эффектно, но Нечаев поспешил отвернуться, чтобы невзначай не бросать взгляд на его провокационные телодвижения и не думать не о том. Чёртов ХРАЗ!..
— Перестань, блять, просто прекрати! — отчаянно попросил Нечаев, когда ХРАЗ одним прыжком, широко раскинув длинные ноги, подобрался к нему. — Чего ты сука творишь?!
— Разве не вы хотели этого, товарищ майор? — с издёвкой спросил ХРАЗ, исполнив какой-то невероятный пасс руками. — Я не силён в балетном искусстве, благо, в балерин сразу заложены все необходимые функции. В том числе и, как оказалось…
— Так, тихо, мне не интересно, чего ещё там блять в них заложено! — перебил его Нечаев, отчаянно краснея. ХРАЗ настойчиво провоцировал его, зная, какой будет его реакция.
— Разве? — с наигранным изумлением спросил ХРАЗ, в насмешке склонив голову набок. — Почему-то после прошлого нашего разговора мне показалось, что вам это очень интересно, товарищ майор.
— Чего?! Да завались ты уже!..
Нечаев резко развернулся и собирался уже уйти, но его остановили, положив руку на плечо. В следующее мгновение ХРАЗ наклонился ближе к его уху, заговорщически сказав:
— От меня вы можете бегать сколько угодно, но от себя ведь не сбежите.
Показав ему средний палец, Нечаев ушёл, вернее, сбежал, когда дверь кабинета Сеченова открылась. Ему больше не хотелось разговаривать с ХРАЗом на эту тему, тем более, когда тот так нагло доставал его. Он не хотел пока признавать своего чрезмерного интереса к искусственному интеллекту и надеялся не сталкиваться с ним в ближайшее время. Иначе, понимал, что может не сдержаться и наговорить лишнего. А уж подавать ХРАЗу поводы для едких насмешек Нечаеву точно не хотелось.
ХРАЗ смотрел ему в спину, едва сдерживая смех. Симпатия Нечаева была ему очевидной. И, к его сожалению, она была взаимной. Просто кому-то надо научиться нормально разговаривать и выражать свои чувства.
«Всё равно ведь вернёшься ко мне, болван».