– Я отказываюсь! – прошипел Арсений, буквально кидая в Оксану плед, прощеголяв с голым торсом к своим вещам. Его трясло. И даже не от холода в вечных ледяных купаниях, из-за которых он мог бы запросто подхватить ангину, нет. Его трясло от всеобъемлющих злости, ярости, нервов и смущения. Целый день потратить на эту чёртову сцену, чтобы в итоге в самом конце услышать все негативные и язвительные комментарии от Сергея Борисовича, мол: «Плохо, Арсений, что, водичка настолько холодная, что заморозила в тебе все возможные эмоции?». И подобные, более гадкие, более отвратительные комментарии. – Я больше не собираюсь быть объектом для насмешек этого… Этого…

–  Арс, он просто не в настроении сегодня, успокойся, –  девушка, работающая менеджером Попова, провела ладонью по напряжённому плечу, но мужчина лишь одёрнул его, тихо кашлянув в ладонь. – Тебе нужно принять тёплый душ. Иначе заболеешь…

–  Я кто ему? Раб, над которым издеваться можно? Или может быть личная обезьянка? Я сегодня же подойду к нему и поговорю о расторжении контракта. Лично! Пусть ищет любого другого на мою замену, раз я так плохо отыгрываю, раз я в принципе такая бездарность!

***

Началось всё с того, что в киноагентство «Импроком» пришло вполне себе обыкновенное заявление о проходящем кастинге. Требовался актёр на главную роль антагониста нового сериала. Вроде бы всё прекрасно, однако агентство было потрясено тем, кем сея заявка была отправлена. Сергей Борисович Матвиенко – молодой известный режиссёр и сценарист, который прославился своими неординарными поставленными сюжетами, которые способны были ломать четвёртую стену, заставляли мозги закипать. Наверное один из немногих, чьи фильмы готовы были посоревноваться с Голливудом.

История его началась непросто, будучи хорошим и состоятельным бизнесменом в свои всего двадцать с хвостом лет, он понимал, что само занятие бизнесом было нечто иным как простым и прибыльным хобби, которое ему давалось слишком просто, а вот душа тянулась к искусству. Буквально. Всё свободное время он посещал различные театры, однако классические постановки «по тому, как Станиславский завещал» ему надоели. Не то чтобы он был против Великого Гения, но большинство постановщиков воспринимало это как категорично установленный и спланированный порядок действий без лишних отклонений. Постепенно его интерес прикипел к современному искусству и современным картинам по старым классическим произведениям. В конце концов он решил, что его место именно здесь. В кинематографе. И оказался прав. Однако путь его был тернистым. Не добившись финансирования, ему пришлось оплатить из своего кармана все затраты на процесс, реализацию своего первого проекта и тянуть все возможные риски того, что со всем можно было прогореть. Колоссальные деньги… Которые принесли колоссальную выручку. По тем меркам. Фильм заметили, проспонсировали и возместили затраты, а также пустили на показ в кинотеатрах. Сергей сразу возымел своё место и жизнь его наполнилась почти что счастьем.

Четыре года он продумывал идеальную картину, четыре года выискивал всю возможную информацию, всё, что могло бы дополнить историю. Четыре года нескончаемой нервотрёпки в сравнении с другими работами… Плоды! Настоящие запретные плоды, которых разве что коснуться можно и не получишь за это от змея искусителя… Он вкусил их, осознав, что если нужно рисковать, то до самого конца.

Его заявления в малоизвестные агентства по поиску актёров были своеобразным вызовом и… Нечто другим… Желанием возыметь то, чего долго желал. Или всё же кого?..

***

–  Я хочу расторгнуть контракт, Сергей Борисович! – с разлёта выкрикнул Попов, буквально влетев в кабинет своего босса, последний, пивший в этот момент раскалённый кофе, чуть ли не подавился, вскинув голову в немом вопросе. Слова у Арсения застыли в горле. Когда он глядел прямо в эти медовые очи, он просто не мог ничего сказать. По рангу среди них Матвиенко был на десяток, если не сотню порядков выше, к тому же… Дерзить актёру приходилось в крайних случаях, он каждый раз чувствовал зарождающееся где-то в глубине своей души смущение на пару с вечной спутницей – злостью на себя и свои поступки.

В помещении находился помощник – Дима Позов, вечно мешающий своими гадкими и язвительными подколами, от которых под рёбрами неприятно щипало и кололо, будто лопалось и рвалось что-то. И правда… Тот натянул «излюбленную» Арсом усмешку, буквально гиеной залившись своим странноватым смехом:

– А я говорил, этот неженка ни на что не годен. Пару раз зацепи его, сразу всевозможные эмоции, не свойственные актёру выползают, а стоит в кадр зайти, так…

– Дим, выйди, – спокойный тон мужчины звучал как прямой приказ. – Нам надо наедине поговорить.

Сейчас Арс залился краской полностью, однако сумел замаскировать всё под обыкновенную ярость. Ситуация смущала до красной точки старого градусника в самой верхушке, к голове прилил жар, а щёки кажется пылали адским пламенем.

– И прекрати эти подколы. Сейчас это не работа, а real life.

– Я думал ты настолько тупой, что для тебя «genial» это «гениальный».

– А я не думал, что у тебя сегодня настолько хорошее настроение. Уйди уже. Тут проблема мирового масштаба, - хрипло рассмеялся Матвиенко, выдворив помощника. – Арсений?

– Да?

– Что произошло? Присаживайся.

Попов неловко барахнулся на мягкий стул перед самим лицом босса, увидев, как тот внимательно осматривал его. Неловкость переходила отметку терпимой, а градусник потихоньку трескался.

– Я… Хочу отказаться от участия…

– Это твоё окончательное решение? – выгнул бровь Серёжа. Арс внутренне удивлялся, вне работы этот мужчина явно был не тем, кем на съёмочной площадке. – Что заставило тебя принять его?

– Ваша ненависть ко мне, – собравшись, чётко ответил актёр, уставившись в бездонные кофейные глаза, которые сейчас понимающе глядели на него. Выдержать бы этот взгляд. – Я устал терпеть Ваши шутки и вечные недовольства. Вы ни к кому так не прикапываетесь, как ко мне. Позвольте усомниться в том, что я вообще должен делать здесь.

– Усомнись, – усмехнувшись ответил босс, чуть наклонив голову в бок и наблюдая за эмоциями.

– Усомнился.

– Ты только что повторил свой диалог с Позовым. В прочем… Не важно… Ты в самом деле не понимаешь, чего я добиваюсь этим? Арсений, мы с тобой одногодки, но ты явно ведёшь себя как маленький ребёнок. Ты актёр. Хороший актёр, – Матвиенко расцепил лодочку из рук, глянул на ладони, следом потерев их и вернув внимание к своему подчинённому, откинувшись на спинку кресла. Я по возможности хочу вывести тебя на весь возможный спектр эмоций, ты быстро заводишься. Я думаю ты уже прочувствовал своего персонажа, он яростный, холодный, при этом агрессивный и эмоциональный, он – сочетание всех возможных противоположных черт, с которыми ужиться невозможно. Я ведь не даром отправил заявку о кастинге именно в твоё агентство, потому что я изначально делал ставку на тебя, подробно изучив базу. И не усомнился ни разу. Моё недовольство не значит, что ты хуёвый актёр, в данном случае значение кроется в том, что я уверен, что ты способен на большее. Гораздо большее, чем простые восклицания и напускная ярость. Ты способен вживаться в себя, но стоит тебе появиться в кадре, как вся неуверенность всплывает на твоё лицо и мешает.

– Я живой человек в конце концов! Вон, там на «галёрке», ой… В смысле в массовке… Найдите себе того, над кем можно издеваться…

– Твоя неуверенность в себе тебя погубит. Можешь не изгаляться и говорить театральными терминами, я большой поклонник такого искусства. Ты ведь ранее служил в театре, верно?

– Верно, - буркнул мужчина, опустив голову вниз подобно нашкодившему ребёнку. – Служил… Но ушёл… Ради кино.

– Отказаться от привычного ради того, чтобы добиться другого? Тебе по душе больше фильмы?

– Это нельзя сравнивать! – фыркнул Арс, наконец установив зрительный контакт. – Я просто прикипел к кинематографу… К тому же… Вы просто пытаетесь меня уболтать! А потом снова начнётся!

– Попов. Прекрати свою истерику и усядься на заднице ровно. Ты в жизни ходячий эмоциональный взрыв, почему я не могу попытаться добиться от тебя такого же? На Западе есть практика – подбирать даже не актёров на роли, когда человек может сыграть, нет, прожить самого себя от имени персонажа, который повторяет характер. Не поверишь, но это порой работает на сто процентов верно, – Матвиенко поднялся, отвернувшись к окну за своей спиной и раскрыв шторы, позже убавив свет в комнате на минимум. – Люди – творения природы, которые не могут одинаково повторять друг друга. Это как снежинки, небо, облака… Любые явления. Не бывает такого, Арсений. Смекаешь? Вот уж верно Позов сказал, обычно я тупее, но с тобой хочется чуть раскрыть то возможное творящееся внутри. Ты же сам творческая душа, должен понимать. Смотри какой закат красивый, точно такого же никогда не будет.

Актёр поник, опустив голову и ожидая любого подвоха, грозного тембра, но босс говорил абсолютно спокойно, будто бы тот образ, который на съёмочной площадке и вне пугал его в кошмарах и доводил до нервного тика и дёргающегося глаза, был простой ложью

– И кто же для вас все люди?

– Возьмём Диму. Он закатное небо после дождя, с примесями градиентного оранжевого и красного, с кучей перистых облаков. Он противный, язвительный гад, однако во многом вызывает восхищение. Если говорить о тебе, то ты грозовое небо, тёмно-чёрное, со всеми вкраплениями синего и голубого, серого, с облаками-массивами. Бойкая натура, после которой остаётся хаос и разрушение – изменение жизни, обычно в хорошую сторону, с хрупкой, почти незримой стороной, скрывающейся под обличием спокойствия, смущения и прочих эмоций, которые подобно грому и молнии врываются в привычный мир…

Попов застыл, внутренне будто от холода поёжившись. И кто мог знать, что Сергей Борисович такой… Такой… Такой?.. Другой.

– Не думал, что Вы романтик…

– Не думал, что у тебя такие варварские представления обо мне. Мне всегда виделось, что ты способен просматривать людей насквозь, – хмыкнул тот, вернувшись за стол и параллельно отхлебнув из чашки кофе.

– Мы знакомы с Вами от силы месяц.

– Это ты так думаешь. Ты со мной да, я с тобой ещё очень давно. Однажды я ходил на постановку, дай Бог вспомнить, что был за театр, получил приглашение, и увидел тебя, только начинающего деятельность свою, в роли молодого графа… Графа ли?.. – режиссёр задумался, сгустив брови в кучу и на автомате потерев немного свою бороду.

– … – Арсений вскинул голову, уже окончательно побагровев. Конечно… Тогда он был ещё зелёным юношей, который только начинал карьеру. Куча ошибок и так далее.

– С тех самых пор я вынашивал идею поработать с тобой. Реальность куда кусачее, но и привлекательней, не правда ли? – улыбка Сергея буквально заставила всё внутри ухнуть и загореться. – Если тебе так не нравятся мои подколы, то ты мог сразу прийти и поговорить. И мы бы обязательно нашли компромисс.

– Прошу прощения, я поторопился.

– Не забудь добавить «как обычно». Тебя подвезти? Я собираюсь уезжать, вряд ли и тебе нужно здесь оставаться сейчас, - усмехнулся Матвиенко, опалив бархатом своего голоса все фибры внутри Попова. – Что застыл?

– А?.. Мне неловко и неудобно соглашаться. К тому же сегодня я ночной кутила, друг, у которого я остановился, сегодня уехал по срочным делам, а ключи не оставил, - почесав затылок, Арс неловко улыбнулся. – Планирую провести ночь в клубе. Однако спасибо за предложение.

– Обычно ты не такой разговорчивый, - Серёжа накинул пальто на плечи, убрал ноутбук в сумку и проверил кабинет, затем вернув внимание к подчинённому. – Поехали. Можешь перекантоваться у меня, обещаю, привычных сценариев порнушки «актёр-режиссёр» не будет, если это беспокоит, – хриплый смех, а в мыслях Арсения вдруг откликнулось давно похороненное шутливое в ответ на выпады на него настроение, мозг щёлкнул: «А почему, собственно, нет?», но продолжение говорить не стал, вдруг босс этот подкол не поймёт?

– Нет-нет, Сергей Борисович, мне неловко, правда. Если вы настаиваете, то довезите до клуба «Bead», а там уже сам справлюсь.

Однако в конечном итоге Попова Матвиенко всё же уговорил пробыть у себя.

***

– …вот Вы к примеру читали сказку такую… «Алиса в Стране Чудес» называется… Нет? Ну так прочтите. Моим фаворитом был Чеширский Кот…  – Арсений растянулся в улыбке, буквально напрыгнув на сидящего главного героя. Лисом или даже больше змеёй он извился по плечам коллеги, наклонился прямо к его уху… Минутная заминка, поднесли микрофоны, настроили кадр, тот ракурс оказался неудачным. – Обводил всех вокруг хвоста, хитрый, себе на уме… Ласковое слово людям скажи, найди подход… И вот… Они у твоих ног, не прекрасно ли это?

Второй персонаж напряжённо молчал, пока Попов, усмехаясь, расстегнул рубашку и закатил рукава, напрыгнув на небольшое каменное сооружение и глянув в сторону стены, где красовались какие-то непонятные надписи.

– Оставлю Вас здесь, наедине с размышлениями о последних мгновениях жизни… – хитрым лисом он ловко спрыгнул с постройки вниз по «водопаду». Конечно это было лишь эффектом, с кучей декораций, специальными технологиями и прочим, однако саму сцену того, что антагонист падает с высоты и умудряется чудом оказаться невредимым в самом низу – заснять было необходимо.

Действительно оказавшись в воде, Арс понял, что заболевает: тысяча дублей, постоянные падения, холодная жидкость и вечные фырки, это был уже третий день, с захода которого пыталась сняться эта сцена… Морозило и колотило, но уже в этот раз он выкладывался со всей душой и именно поэтому, когда дубль был снят, как и сами сцены, он наконец услышал заветные слова от босса:

– Ну вот! Другое дело, Арсений! Можешь же, когда хочешь! Это то, чего я от тебя просил.

И наверное впервые за долгое время он был горд собой. Глянув издалека в медовые глаза, он лишь рассмеялся, в ответ бросив:

– Идите... к Шляпнику, Сергей Борисович…