Новогодняя суета всегда сопровождается какой-то мелкой или большой неприятностью. То в давку попадешь, то на работу в срочном порядке вызовут, то ещё какая-то пакость излишне болезненная и к чёрту собачьему не нужная. Порой эти пакости напрочь лишают новогоднего настроения: ещё бы, кому захочется тридцать первого лететь в офис, в магазин за забытым майонезом, если конечно не закупаешься всем именно в это число и прочие вещи, что полностью выгружают на тебя груз раздражения, смешанным с годовым пластом усталости.

В конце года желаешь уже улечься в постели, пытаясь доспать недоспанные за все триста шестьдесят пять, или сколько там дней, часы. Ну... Либо оторваться на вечеринках за то, что их особо не было, выпить гору алкоголя и обязательно застать себя на утро в чате знакомых в какой-нибудь заковыристой ситуации, за которую тебя потом год ещё стебать будут. И по кругу. Особенные изысканные личности уезжают в путешествие, на дачу, в другую страну или в другие города родной необъятной...

Новогодняя суета, романтика, домашняя атмосфера... Всё это слишком родное...

***

– Да-да, я понял тебя, конечно... Захарьин, я не первый день живу... Да-да... Да... Да помню я, что опаздывать нельзя! Да бегу я уже! Всё! – перед очередными фырками его коллеги, он просто выключает трубку. Надоели эти нравоучения, и так весь год продолжалось. Хватит на сегодня. И на этот год точно.

Арсений вздыхает. Порой эти переживания от Антона утомляли. Да, у их детей театральных был сегодня показ, на котором не хотелось облажаться, но... На то они учатся. На то они и пришли в их студию. Попов вместе с Захарьиным заведовал театральной студией, в которой обучались как дети, так и взрослые. И если его коллега специализировался на комедийном направлении, то Арс брал на себя драму. Как драматический актер по образованию он не мог отказаться от этого.

Конечно на нем сегодня лежало многое: забрать готовые костюмы, заранее встретить всех маленьких артистов, устроить прогон, еще один для закрепления после первого, а потом встретить родителей, что не смыслили в актёрском мастерстве ничего... И чего только Захарьин волнуется?..

Уже обуваясь на пороге, буквально зубами удерживая одну из почти упавших вешалок, он ногой подтолкнул сползшую со стула сумку с микро-декорациями, чуть не сотворил кульбит с переворотом из-за запутавшегося в ногах длинного шарфа. В итоге, оперевшись о стену, он задел триногу вешалки, что вместе с грузом костюмов в момент повалилась на пол. Попов остался невредимым, но вот с этим всем нужно было что-то срочно делать. Через минуту еще одна неприятная новость: позвонил таксист, из-за стоящих машин не смог проехать во двор к дому Арса, придётся до него чапать пешком.

– Что же это за напасть такая... Блять!.. – со шкафа прихожей обрушилась картонная коробка с мишурой прямо на голову. Постояв минуту в таком виде, он обернулся к зеркалу, уже закипая произнося: – Всё? Финал или только кульминация?

Видимо финал, раз дальше он просто по-быстрому разобрался с бардаком, прихватил всю свою гору вещей и наконец спустился на улицу. Снега намело тьма тьмущая, иначе не объяснить даже, последнее время были слякотные зимы, а эта... Ноги еле шли. Попов мысленно возрадовался, что решил ехать на такси, а свою машину пока решил не трогать, хотя, честно, для лучшего возможного неприятного с ней будущего из-за этого самого снега, а именно ради избежания этих неприятностей, вечером ему бы стоило выйти и почистить её, так, для того чтоб не заледенела, или еще сильнее её б не замело, чтобы потом точно уже точно невозможно было бы добраться до неё самой. Очередная морока в праздники...

Около одного из подъездов мельтешил мужчина, что очищал свой автомобиль от белого монстра, шипел под нос. Арсений кажется знал, что он из первого подъезда, выглядел всегда устрашающе, но сейчас... Эта наполовину сбритая голова и хвостик, что еще сильнее оголял голову. Арс сам не приветствовал шапки, но тут прямо-таки захотелось напялить на низкорослого мужичка свою ярко-лимонную. Где-то на площадке кричали дети, родители еле поспевали за ними. Еще вдалеке виднелся отец, чья дочурка позади него на санках ухахатывалась с чего-то локального, известного только им. Кажется этого мужчину Димой звали?.. Попов помнил, что он и его семейство жили прямо на два этажа выше него, и этот соседушка как-то заходил к нему и просил быть потише с репетициями. Ну точно... Народа набиралось всё больше и больше. Мельком оглядываясь по сторонам и замечая знакомые лица, что захватывали бури эмоций, сам он почти летел к машине, что ждала его у шлагбаума. Еще одна проблема по которой сюда хрен въедешь, не говоря уже о тех горах нерасчищенного снега. Ох и жалко того парня, что очищал авто. Проедет ли?

***

Показ на удивление прошёл великолепнейшим образом. Детки прекрасно исполнили свои роли, не потерялись в этюдах, что в групповых, что в парных, что в одиночных. Сценариев никто не ронял, не за что было волноваться. Травм не было, как и не было плохого настроения. Хоть и по приезде Антон на него заворчал, мол:

– Быстрее нельзя было, Арс? Ну что ты как маленький, ну ё-п-р-с-тэ... Я уже подумал, что тебя замело по дороге, искать пора ли.

– Очень смешно, Зохан, очень, - отвечал актёр, буквально скидывая себя будто лавинный пласт костюмов в их специальных чехлах. - Что, небось только за это всё... - он указал на развалившуюся кучу вещей. - И волновался, верно? Оплошать-то нельзя... - передразнивая, посмеялся Арс, с тяжёлым выдохом усевшись перед зеркалом и присмотревшись к помятому от снега и ветра виду.

– Дурень... За тебя волновался, ты ж потом будешь переживать, что кто-то там не справился. Хоть и не балаболишь об этом, но, поверь, это видно.

– Ага-ага... Дай мне пять минут, отдышусь, тогда пойдём прогон делать. Ты предложил всем чая испить с печеньем? Надо расслабить их немного, видел, как малыши волнуются...

Короче, всё закончилось более чем прекрасно. Начиная от отрывок стихов в этюдах, где нужно было в коллективе сделать так, чтоб не было солянки, пустых мест и переполненных мест, чтоб позы были круче, и заканчивая простыми этюдами в обстановке с воссозданием места, в котором всё происходило.

После был корпоратив, на котором Арсений не мог не выпить – сам перенервничал более, чем все там вместе взятые. Оторвался по полной и кажется попал в поле зрения камер. Пришлось поговорить хорошенько с этим смельчаком, что попытался выложить это в сеть, его потом особо и не видели, так, исключительно мявшегося перед Поповым у порога, последний на это лишь хитро улыбался.

Понадарили охренеть сколько всего, от чего актёр отчётливо почувствовал дежавю. Утро, но в обратную сторону. Только теперь уровень в этой игре повысился так нехило, градус явно укачивал, а на ледяных и снежных тропах таким образом он явно не удержится. И пускай там от очередного такси всего не так много метров...

В тёплом салоне встретила тошнота, водитель выкрутил обогрев по ощущениям на самый максимум, а на попытку пьяного человека о его выключении лишь фыркнул, сматернулся, проворчал по типу: "Может мне тебя еще на руках до подъезда твоего донести?", и... Кажется колесико вновь повернулось на плюс, а не на убавку. От жары, мужчину конечно же развязло, к концу их пути он слова еле связать мог. Никакого обычного трипа веселья, только усталость от уходящего года и желание поспать ворвалось в дверь. Надо будет поставить одну звезду этому хмырю, что прям перед шлагбаумом почти выпихнул его из салона. Подонок. Еле поднявшись с сумками, он еле видными шагами, почти скользящими движениями двинулся вперёд, почти не различая из-за обилия белых хлопьев, вьющихся в небе, дороги. Шаг. Второй. Третий. Резкий гудок авто, его собственное скольжение, но уже настоящее, явно наступившее ранее звукового сигнала... Секунды падения, для пьяного разума оказавшиеся буквально вечностью... Арсений было думал, что падает с какой-нибудь горы, ну или в пропасть, почти придумал завещание... И... Поребрик. Поребрик, ударивший по самому болезненному из возможных в данный момент мест на теле – копчику. И машина, прямо перед ним, только въехавшая во двор и чудом успевшая остановиться.

– Эй! Сосед, ты в порядке?

Им оказался тот парень с кичкой на голове, что будто в секунду будто оказался рядом. Будто в портал нырнул в противовес всем законам физики.

Арсений болезненно застонал, потирая ушибленное место. Он почти что протрезвел от такого выброса адреналина и недоумённо поднял голову на зов.

– Жив, спрашиваю? Давай руку сюда, – мужчина дождался, когда упавший с его помощью поднялся и осмотрел его. – Сильно долбануло? Может мне довезти тебя до ближайшего травмпункта?

– Нет... Я... Всё в порядке, спасибо... Ай!

– Стоять! – испугавшись за вновь падающего Попова, тот схватил его, но вместе с ним же повалился, но уже в снег.

– Чёрт бы побрал эту зиму! - устало выболтал Арс, прикрыв глаза, спустя минут пять безмолвного лежания.

– Согласен...

– Вы шапку не носите, Вам не холодно? Не застудите себе уши?

– Неожиданно услышать такой вопрос в такой ситуации, ты часто видишь меня?

– Скорее Ваши мучения, – залыбился актёр, почти засмеявшись.

– Предлагаю тебе перейти на -ты, снег и лёд поистине быстро сближают. Я кстати Сергей, из первого подъезда.

– Арсений, из третьего.

– Будем знакомы, хоть и в такой нелепой ситуации.

– Зато потом будет, что вспомнить. Я один праздники встречаю, если свободен, можешь оторваться со мной. Одному скучно.

– Приму к сведению, Арс. Соглашусь, но только без алкоголя.

– Ты не пьёшь?

– Нет.

– Совсем?

– Совсем.

– Это будет сложно.

Их разговор продолжился, но уже дома у Серёжи, что пригласил его отогреться и выпить тёплого чая. Раз новогодняя ночь лежала на Попове, то поухаживать за новым другом из-за его возможной травмы было меньшим, что он мог сделать.

С этого началась самая крепкая дружба.