Чимин нервничает.

Нет, он конечно и до этого был знаком с этим чувством. Но сейчас прям сильно. Это не неуверенность. Не сомнение. Это просто есть. В нём. В конце концов, он хочет выйти замуж лишь раз. И на всю жизнь.

***

Весна в самом разгаре. Место их церемонии — арендованный сквер. Там есть небольшая аллея, по которой им нужно будет пройти к алтарю. Под цветущей вишней, мимо немногочисленных гостей. Мамы, с обоих сторон. Юнги с Хосоком. Пара близких коллег из школы и корпорации.

Они подверглись жесткой критике, даже корпорация потеряла какие-то там проценты своих акций, когда было объявлено, что традиционной светской свадьбы не будет. Потому что им двоих это не надо.

Ещё вчера вечером Юнги забрал их айди. Официально, по закону, они станут мужьями в понедельник утром. Но сама церемония проходит сегодня — в эту тёплую субботу.

Пара вместе в светлых бежево-белых костюмах. Идеальное сочетание с яркими лепестками вишни. В стороне от аллеи — шатёр с банкетом. Там уже разыгрываются музыканты. Гостей буквально пара десятков, но многое и не надо. Никому.

— Маленький? — Джун заглядывает в их комнату ожидания.

Так глупо, их регистратор попал в небольшое и нелепое ДТП по пути сюда и сейчас всё немного задерживается. Чимин себя уже сожрал изнутри.

— Хён, — выдыхает младший и тянет руки для объятий.

Старший не отказывает. Более того, он обнимает своего почти мужа и сажает к себе на колени. Вот так правильно. Лицом к лицу. Глаза в глаза. Губы в губы.

Поцелуй выходит нежный. Пак сжимает волосы у основания, не лезет дальше и не портит укладку. Что ж они зря всё утро просидели в салоне в заботливых руках стилиста… Намджун расстёгивает чужой пиджак и ладонями сжимает талию. Он знает, что нужно его мужу. Он это даст ему. В поцелуе время останавливается. Так было всегда и спустя месяцы, не исчезло.

— Хён, — Чимин первый отстраняется и упирается лбом в лоб, — я не пойду к алтарю со стояком, — отшучивается. Надо бы встать, но в родных объятиях так хорошо и надёжно, что он продолжает сидеть.

— Да, — выдыхает Нам, — будет совсем эпичное если мы оба такие явимся к священнику.

Звонкий смех наполняет комнатку. Чимин расслабляется и обмякает в родных руках, что держат так крепко замком на пояснице.

— Хён… — игриво тянет младший, — хочешь расскажу секретик?

Иногда Пак, который почти Ким, сам не понимает откуда у него вся эта игривость. Но за несколько минут до их церемонии, он захотел чуть подразнить любимого хёна.

— Нас позовут через несколько минут, — Джун изгибает бровь и усиливает хватку на талии.

— Я знаю, — ответ в самые губы.

Чимини немного ёрзает в объятиях и оттягивает одну руку от своей талии. Он несколько мгновений держит мужчину за запястье, а после опускает чужую родную ладонь себе на бедро. Старший сначала хмурится, не понимая. Младший буквально наблюдает, как глаза напротив становятся чёрными от возбуждения.

— Это набедренная повязка. Обычно её надевают невесты под платье, а женихи в первую брачную ночь стаскивают её зубами со своей невесты…

— Прелесть, — Намджун ласковыми движениями подушечками пальчиков ощупывает кружево.

Пара воркует ещё какое-то время, пока к ним не врывается Юнги. Тот даже бровью не ведёт. Не после того случая, когда он решил вернуться в офис за забытыми документами. Почему-то проигнорировав закрытую изнутри дверь, наткнулся на картину: где Чимин скакал на члене своего мужчины… Намджун тогда не позволил младшему отстраниться, а Юнги заставил забрать те самые документы. Для Пака это был элемент игры. Для Мина наказание. Поэтому, вероятно, Хосок и отправил именно его к этим двоим.

— Там священник приехал, — сухо выдает Юнги.

— Пять минут, — рычит Намджун и зыркает на друга.

— Серьезно? — Мин закатывает глаза и уходит отвлекать гостей.

— Зачем тебе пять минут? — Чимин заглядывает в глаза и закусывает губу.

— У меня для тебя есть предсвадебный подарок, — в самые губы. Джун расстёгивает штаны мальчишки и стягивает их до колен. — Оближи, — нагло впихивает в рот два своих пальца, а сам мнёт голые ягодицы, — эта повязка прекрасна и я сниму её с тебя в лучших традициях. Но при этом тебе нужно будет походить с небольшой игрушкой внутри себя.

— Ах, — тихо шипит юноша, когда в него сразу проникает два пальца.

— Твоя жадная задница даже не почувствует её, — продолжает шептать в губы мужчина, — а вот твоя простата очень даже.

Намджун пользуется тем, что глаза младшего закрыты. Сам облизывает небольшую пробку и легко вставляет её.

— Одевайся, прелесть, — шлепает по ягодице и пальцем цепляет белую кружевную повязку на бедре.

Чимин встаёт осторожно. Но игрушка действительно небольшая. Он ощущает какую-то заполненность, но не сильно. Когда у вас мужчина — Ким Намджун, тут любая игрушка будет не очень большой.

— Мы выглядим… — Пак смотрит на их отражение в зеркале,

— Интересненько, — подмигивает старший и вновь шлёпает по заднице.

И вот сейчас, изогнутый край пробки упирается в простату, а младший застывает.

— Хён?

— Пошли, жениться, — смеется Нам и за руку выходит с парнем из комнатки.

***

Они идут по небольшой аллее к алтарю. Все взгляды направлены на них. Чимин старается не смотреть по сторонам на людей, потому что знает, что может расплакаться от эмоций. Но сквер, который они арендовали — именно то, что хотелось юной душе.

Младший сжимает бицепс своего мужа. Получая в ответ снисходительную улыбку. Священник говорит свою речь. Но эти двое смотрят только друг на друга. Намджун первым говорит своё «Да!», а после, пока тот же вопрос задаётся младшему, легонько касается своего бедра. Как раз где лежит небольшой пультик от игрушки.

Чимин видел это движение рукой. Они уже несколько месяцев вместе. Они прошли несколько полноценных сессий и множество мелких игр. Поэтому ни один мускул на лице, и уж тем более в теле не дрогнул. Чимин тоже говорит своё «Да!», глядя в глаза теперь уже своему мужу.

Священник объявляет поцелуй. И вот когда Чимин едва склоняется, то его брови заламываются, ведь вибрирующая игрушка упирается прямо в простату.

Младший в отместку до крови прикусывает нижнюю губу своего мужа. Очень довольного мужа. Их объявляют мужьями. Немногочисленные родственники и друзья подходят, чтобы поздравить.

Первым, конечно, был Хосок. Парень с яркими криками бросается на друга, совершенно не понимая от чего его донсен такой красный, а Намджун-хён ржущий. Они вместе принимают поздравления, от родных и друзей. Каждый считает своим долгом крепко обнять Чимина, потому как не каждый решается это сделать с Намджуном. Не забываем, что всё это время изогнутая пробка продолжает вибрировать.

Ввсе идут к шатру. А Юнги с каким-то мужчиной из компании утаскивают старшего вперед для разговора, Пак склоняется и упирается ладонями в колени.

— Ты в порядке? — Хоби немного переживает, но он отличает поплывший взгляд своего друга, — ты по доброй воле согласился только что выйти за него замуж, — ржёт друг. Но всё-таки помогает разогнуться обратно.

Чимин делает короткую дыхательную гимнастику и бросает всего пару слов: — Что ж, поиграем!

После чего лёгкой походкой уходит от друга к шатру. Хосок не может сдержать своего восхищения. Он действительно рад, за открывшегося донсена. Он видит, как они оба сияют, когда бросают взгляды друг на друга. Хоби уверен, что брак этих двоих не развалится никогда. С таким то подходом к жизни.

Чимин появляется в зале и вливается в фуршет. Общается с близкими людьми из Ассоциации Хореографов. Перекидывается парой слов с сотрудниками корпорации. Они все знакомы, а те кто нет — знакомятся на месте. Намджун с интересом наблюдает за младшим. Они ловят взгляд друг друга, Чимин любовно улыбается, а Нам выгибает с интересом бровь.

Старший чуть отходит от компании, с которой разговаривал и подходит к мужу.

— Позвольте мне украсть свою перелесть, — не спрашивает, а ставит перед фактом Ким и утягивает в свои объятия парня, — потанцуем?

Глаза в глаза, все чувства, которые есть между ними сейчас может ощутить каждый, кто посмотрит на танцующую пару. И сексуальное влечение тоже. Особенно те, кто знают их давно. Хосок тушит свою улыбку и едкие комментарии в бокале с шампанским.

— Терпишь?

— Сомневаешься? — Дерзит младший и закусывает губу, наклоняется чуть ближе, чтобы низом живота упереться в бёдра мужчины и шепчет в ухо, — проверь.

Намджун делает вид, что перехватывает талию в их медленном танце и ещё раз нажимает на пульт в кармане, ребром ладони. Гости тоже делятся на пары, присоединяясь к танцующим женихам. Все дружно решают, что это часть программы. Ага…

Чимин заметно вздрагивает и сильнее прижимается к мужчине. Джун едва ли ощущает своими бёдрами вибрацию. Это снаружи. А что же тогда происходит внутри? Пак резко отстраняется и крутится на мужской руке. Он дарит своему мужчине счастливую улыбку.

Все вокруг с умилением наблюдают за возлюбленными.

— Спасибо, — внезапно благодарит Чимини и уходит походкой от бедра.

Намджун с восхищением наблюдает за своим мальчиком. Он ещё какое-то время внимательно следит за тем, чтобы быть достаточно близко к мальчику, дабы связь для вибрации не прерывалась.

Чимин всегда хорошо учился, а будучи танцором умел быстро адаптироваться. Поэтому, заставил свой член быть спокойным, а простату просто игнорировал. Но все совершают ошибки. И роковая из них была, когда его таки выловила мать Намджуна и попросила присесть для разговора.

Хосок с нескрываемым весельем наблюдал, насколько аккуратно садился его друг. Джун же, увидев эту картину, захотел подойти, но Юнги его остановил.

— Она попросила меня дать им пять минут, — только и сказал Мин.

— Вы что-то хотели? — Сев, игрушка окончательно упёрлась в простату и член перестал быть под контролем мозга. Поэтому Чимин закинул ногу на ногу и как мог свёл остатки мыслей в кучу.

— Я лишь хотела извиниться за свои слова, — женщина смотрела в бокал с шампанским, — ты был прав тогда на кухне перед новым годом. Я ничего не знаю про своего сына. И, уже вероятно не узнаю. Но я действительно рада, что у него есть такой человек, как ты, — женщина поднимает взгляд и её глаза влажные.

— Мне не за что вас прощать, — снисходительно улыбается младший, — я принимаю ваши слова, но… — Пак переводит взгляд вперед и встречается с обеспокоенными глазами старшего, — лучше бы вы дали это понять своему сыну.

— Он не очень то хочет говорить со мной, — фыркает женщина и залпом осушает бокал.

— Да? — Пака ещё и веселит вся эта ситуация, ведь он как никто знает, что она даже не пыталась связаться с хёном, — сегодня прекрасный день для семьи, ведь так, — ядовито с улыбкой плюёт младший и взглядом просит своего мужчину подойти.

Намджун в несколько шагов оказывается около своего мужа и садиться рядом.

— Ты звал?

— Да, хён, — елейно улыбается младший, сильнее сжимая в себе игрушку, — твоя мама кое-что хотела тебе сказать, — как бы то не было, спасибо плотным штанам, — я пойду найду Юнги и Хосока, предупрежу их. Сокджин должен быть уже в пути, — Пак чмокает в щеку и словно ничего не происходит. Словно его задница не горит, а его простата не воет. Словно член не истекает смазкой, встаёт и уходит.

***

Сокджину платят очень много. Его задача быть просто водителем. Без ушей, без глаз. Пустым местом. Он не должен влазить не в своё дело. Лишь везти своих теперь двоих начальников по нужному для них адресу. У него много инструкций. Он все их знает досконально. Поэтому сейчас, когда он мягко ведёт автомобиль в аэропорт, он видит и слышит только дорогу.

Только её.

Оставив гостей на фуршете с Юнги и Хосоком, пара поспешила в аэропорт. У них вечерний рейс на Чечжу. Чемодан уже в багажнике. Билеты и в сумке, что покоится на переднем сидении. Им ехать чуть больше часа до аэропорта. Это их время.

Они оба распалённые до предела. Чимин первый садится, за ним Намджун. Но младший сам проявляет инициативу и седлает бёдра старшего. Плевать на Сокджина. Стеснение выдавилось вместе со смазкой из члена. Чимин сейчас хочет снять это дичайшее напряжение. Поэтому их поцелуй очень быстро переходит в не очень действенный способ заткнуть младшего.

Джун ловко расстёгивает ширинку. Они не могут раздеться. Но старший может увеличить на максимум скорость. Старший может, большим пальцем беспрерывно тереть красную головку младшего, что выглядывает из-за трусов. Старший может сжимать талию до синяков и шептать в ухо.

— Мой мальчик совершенен, — слова идут между влажными поцелуями уха, — ты превосходно справлялся с игрушкой внутри себя, — большой палец продолжает тереть головку и дразнить щелочку уретры. Это недостаточно, но именно то, что нужно, — мой сладкий малыш, — Намджун начинает ощущать подходящую дрожь его мужа, — самый лучший саб, — прикусывает мочку уха и затыкает своим плечом.

Рубашка Чимина мокрая от пота, впереди ещё и липкая от спермы. Он лежит с расстёгнутыми брюками на груди своего мужа. Плевать. Джун всегда отличался контролем. Но Чимин стал самым большим исключением в жизни старшего. Поэтому на когда Пак, который уже Ким, кричал в мужское плечо, кончая между ними, Нам едва ли толкнулся между бёдрами младшего, чтобы позорно кончить себе в трусы. Столько месяцев прошло, а ничего не меняется. Они всё также одержимы друг другом.

— Салфетки, — коробка из бардачка тут же оказывается в руках у старшего. Он отстраняет от себя парня и запоздало выключает игрушку.

— Джин, заедь на заправку, сходи за кофе, — устало «просит» младший и падает обратно на мужа.

Намджун горд. Его мальчик, его муж, принял свой статус. Принял его, своего доминанта. Принял свою новую жизнь. Поэтому Сокджин сворачивает к ближайшей заправке и пятнадцать минут пьет отвратительный кофе, пока пара переодевается в более удобную одежду, забрасывая их свадебные костюмы в сумку. Чимин специально переодевает штаны при мужчине, запрыгивая в спортивки, оставаясь в набедренной повязке. Младший прикусывает нижнюю губу и небрежно бросает.

— Говорят в бизнес классе очень комфортные туалеты…

Намджун смеется раскатисто. А после они часть полёта проверяют комфортабельность туалетов их самолёта…