— Вы шутите? — Наталья переводила непонимающий взгляд с Зинаида на перчатку. Они уже битый час пытались ей объяснить как будет происходить объединение из с Сергеем сознаний, но девушка просто отказывалась принимать происходящее, — Мы вам что, тостеры, чтобы в нас провода совать? Надо придумать что-то другое!

       — Наташа, время уходит! — злилась баба Зина. Ей уже надоело в сотый раз повторять девушке что другого варианта нет, и это единственный выход. Женщина нервничала, ее очень беспокоило, что сознание Нечаева застряло в Лимбо. Наталья нервно заламывала пальцы, девушке хотелось помочь, но было не по себе от мысли, что в неё будут вставлять провода. Сердце отчаянно сражалось с мозгом, доказывая что без Наташиной помощи Сергею придёт конец.

       — Ладно, — наконец ответила она и Зинаида выдохнула с облегчением. Казалось, даже ХРАЗ выдохнул. Баба Зина потащила девушку в комнату, где лежал Сергей, уложила на кровать рядом с ним и приказала не бояться.

       — Это мир выдуман, и тебе вреда причинить не может, — рассказывала она фиксируя голову девушки и вытягивая откуда-то провода, — Но вот Сергею, он там сходит с ума и упивается горем от случившегося. Война оставила глубокий отпечаток, и он сильно травмирован этим, поэтому будь осторожна, — женщина повернула Наташину голову чуть в бок и нащупала разъём, — Ну, девочка, с богом, — чётким, выверенным движение Зинаида Петровна объединила сознания двух людей.

       — Спасай, — прошептала она и вышла прочь.

***

      В секунду перед глазами всё заволокло пеленой, а потом стало снова проясняться. Девушка сидела на залитой солнцем поляне глуповато озираясь вокруг. Мир казался ей игрушечным: пряничные домики и зефирные облака явно не характеризовали мир военного, больше было похоже на сознание детсадовца. Наталья поднялась на ноги и осмотрелась, вдали виднелась деревушка, и девушке казалось, что отправится туда — это единственный верный вариант. Она брела осторожно, оглядываюсь по сторонам. Ей было не по себе, не привыкнув к «внешнему» миру и его проблемам, Наталье пришлось оказаться в голове невольного возлюбленного. Отдалённо она слышала детский смех, грохот взрывов и автоматные очереди, девушка чуть вздрагивала, обстановка была нервной.

       — Где ж тебя-то искать, — бормотала она себе под нос.

       — Наталья! — голос раздался буквально у нее в голове. Девушка остановилась как вкопанная, повертелась вокруг себя но никого не увидела.

       — ХРАЗ?! — удивлённо проговорила она в пустоту, — Как?

       — Модули в ваших головах могут многое, — вдали бухнул сильнейший взрыв, Наташа вздрогнула и почти сорвалась на бег.

       — Так почему вы просто не свяжетесь с Сергеем? — задал она вполне логичный вопрос.

       — Он на уровень ниже, там просто нет связи. Да он нас и не послушал бы.

       — На уровень чего? — уточнила девушка. Впереди уже замаячили крыши потрепанных домиков. Село явно переживало не лучше времена: покосившиеся домики, сломанные заборы. Разорённая и пустая земля вокруг нагоняла уныние, от светлой поляны где девушка очнулась не осталось и следа. Когда Наталья вошла в деревню мир посерел а небо заволокло тучами.

       — Ты читала «Божественную комедию» Данте? — Наташа скривилась и хмыкнула, — Да, пожалуй, вопрос глупый, — сам себя исправил ИИ, — Так вот, там описано строение Ада таким, каким его видел товарищ Алигьери. По его мнению, Ад имеет девять кругов. Сознания майора чем-то похоже, тоже имеет разные «этажи». На каждом из них хранятся травмирующие воспоминания которые в той, или иной степени повлияли на него и сделали таким, каким его знаешь ты.

       — Хорошо, что требуется от меня? — девушка приблизилась к забору первого дома и нерешительно толкнула косую калитку.

       — Его воспоминания были заперты, после травмы всё изменилось. В голове майора сейчас полная мешанина, тебе требуется вернуть всё на свои места, затолкать воспоминания подальше и закрыть на сто замков, — Наталья пропустила слова ХРАЗа, через окно она заметила что в доме что-то происходит. Дверь дома была открыта нараспашку, но внутри была лишь темнота, свет брезжил лишь из окна.

       — Погоди ХРАЗ, я что-то вижу, — девушка пригнувшись так, чтобы ее не было видно прокралась к окну и заглянула внутрь. Стекло было мутным и грязным, ей пришлось сильно всмотреться что бы рассмотреть происходящее. За окном была комната, освещённая одной единственной, достаточно тусклой лампочкой. Молодой Нечаев сидел на покосившемся стуле с завязанными за спиной руками. Двое мужчин стояли возле его плеч как конвойные, а один стоял прямо перед майором. Разговора Наташа разобрать не могла, до нее долетали лишь обрывки фраз.

       — Измена Родине… Плен… Предатель… — внезапно мужчина замахнулся и крепко приложил Сергею по лицу. Наталья испугано зажала рот ладонью, увиденное больно резануло по сердцу.

       — ХРАЗ, — шёпотом позвала она, — Сергей был в плену? — Хранитель недолго молчал.

       — Да, во время Отечественной войны. Почему вы спрашиваете? — триллер за окном и не думал заканчиваться. Мужчина обхватил подбородок майора двумя пальцами и с силой поднял вверх, заставляя посмотреть на него. Даже через грязное стекло Наташе удалось словить взгляд Сергея: потухший, безжизненный, вопрошающий.

       — Почему его обвиняют в измене? — сердце девушки обливалось кровью, ей хотелось ворваться в дом, пустить этому уроду пулю в лоб, а потом долго обнимать Нечаева, и извиняться за весь мир, что причинил ему боль.

       — После победы на гитлеровской Германией правительство СССР занялось вопросом репатриации для людей, что были насильно угнаны в Германию нацистами. Большую часть вернули по домам, но с военнопленными вопрос обстоял иначе, они по умолчанию попадали в категорию потенциальных изменников Родины. В первые месяцы диктатуры пролетариата пленные с легкой руки Троцкого были причислены к неблагонадежным членам общества, предавшим идеалы революции. Их ссылали в лагеря НКВД, но за майора Нечаева вступился Сеченов, — Наталья с незнанием государства, где оказалась, прибывала в бесконечном шоке. Люди, готовые отдать жизнь за Родину, оказались врагами этой самой Родины, — Наташа, почему вы спрашиваете? Что вы видите?

       — Допрос НКВД, — коротко ответила она, — Я поняла, что мне нужно сделать. Главное найти замок, — девушка поползла вдоль стены к крыльцу. Проушины для замка были на месте, не хватало только запирающего элемента. Девушка пошарила по ближайшим кустам, обсмотрела каждый сантиметр участка и удача ей улыбнулась. Старый, порядком проржавевший замок валялся на небольшой тропинке ведущей за дом. Стоило девушке подобрать железяку, как дом заходил ходуном, послышался топот кирзовых сапог, и трое мужчин застыли в дверном проходе. Наталья испугано замерла, но, собрав всё мужество, подняла гордый и бесстрашный взгляд на мучителей и сказала:

       — Я вас не боюсь, вы не причините вреда ни мне, ни ему, — она тыкнула пальцем в сторону окна, — Пошли прочь! — девушка топнула ногой, ставя точку в своих намереньях. Мужчины попятились, а Наташа на трясущихся ногах взбежала вверх по ступенькам и с силой захлопнула дверь. Защёлкнув замок она привалилась лбом к косой двери, щёки пылали, сердце отбивало чечётку. ХРАЗ молчал, Наташа была за это благодарна. Чуть успокоившись она продолжила путешествие, но к ее счастью во всех домах, что были по обе стороны улицы, двери были закрыты. Девушка заглядывала в некоторый окна и везде видела насилие: толчки, удары, родительские наказания. И всё это объединяло одно: жестокость, с которой это делалось. Картина, что она увидела в родительском доме надолго отложится в ее памяти: отец что есть дури бил еще совсем маленького Сергея ремнем за мелкую провинность, разбитую кружку. На замечание матери ответил коротко, мол без физического наказания кто из него вырастет? Окон в доме было несколько…

      Наталья крепко задумалась: неужели что бы воспитать хорошего человека необходимо обязательно быть жестоким? Мир вне головы Сергея не казался ей добрым и справедливым, наоборот, он был отвратительным и жестоким. Так почему хоть близкие люди не могут быть к нам добры?

       — Наталья, что у вас? — прервал ее размышления ХРАЗ.

       — ХРАЗ, тебе скучно? — девушка приближалась в двум последним домам, за ними было только поле.

       — С чего вы взяли? — смутившись ответил искусственный интеллект, — Я просто переживаю за майора, и за то, как вы справляетесь с заданием.

       — Где Зинаида Петровна?

       — В огороде. Еще до всей этой неразберихи она натаскала с «Вавилова» семян, — Наташа улыбнулась. Видно, женщина пыталась отвлечься любым доступным ей способом.

       — Осталось всего два дома, — отчиталась она сворачивая с улицы. Две халупы стояли подаль, на отшибе, и выглядели в разы хуже, чем остальные дома, — Свяжемся когда я тут закончу, — сообщила она Харитону и переступила через поваленный забор. Стекла в оконной раме не было, ничего не загораживало обзор. Перед ней был залитый солнцем кабинет: книжные шкафы вдоль стен, на дубовом столе поднимался пар от кружки с горячим чаем. Картина была почти уютной, но что-то все же заставляло кожу покрываться мурашками. Дверь в помещении открылась, и двое солдат втащили в помещение худого, как Кощей, человека. За ними вошел третий, и жестом приказал им покинуть помещение. Одет он был необычайно нарядно: черный китель с красной нашивкой на рукаве, белую рубашку, фуражку и лакированные сапоги.

       — Steh auf! — громко обратился он к пленнику. В изможденном человеке Наталья с трудом узнала Сергея.

       — Пошел ты, мразь фашистская, — еле слышно ответил он, на большее не хватило сил. Сапог немца с силой обрушился на лицо Нечаева, тот взвыл от боли.

       — Я ведь хотел с тобой по хорошему, — с сильным акцентом ответил ему немецкий офицер, — Но ты, русская свинья, этого не заслуживаешь, — он отошел от Нечаева и распахнув дверь проорал в коридор, — Konvoi, bringen Sie das Werkzeug mit! , — и через несколько минут в помещение ввезли железную тележку накрытую куском белой ткани. Сергея грубо подняли с пола и опустили на какой-то полуразваленный табурет. Конвойные придерживали его за плечи, мужчина с трудом мог усидеть на месте, из-за слабости тело не слушалось и клонилось к полу. Офицер молча снял с инструмента ткань и играючи провел пальцем по металлическим приборам, остановив выбор на молотке.

       — Brett, — скомандовал он и Нечаеву на колени положили доску разместив на ней руки, и уже через секунду на них посыпался град ударов. Кровь брызгала в разные стороны пачкая лицо и одежду офицера, но он будто и не обращал никакого внимания. Сергей кричал так, что Наташе хотелось упасть, закрыть уши и исчезнуть из этого ненормального мира. Сердце болело, слезы неконтролируемым водопадом лились по лицу.

       — Wir Deutsche fürchten Gott, aber sonst nichts in der Welt! Понял, russisches Schwein? — офицер откинул молоток и приказал окатить Сергея водой: Нечаев уже терял сознание. Солдаты принесли вёдра и не жалея пола вылили всё на майора, но он даже не поднял головы. Офицер вновь обратился к солдатам, но Наташа слов уже разобрать не могла. В помещение внесли еще одну доску, с Нечаева сняли обувь, а ноги размесили на доске. В руках офицера блеснули новый, длинные гвозди. У девушки уже не было сил наблюдать за происходящим, она просто осела на землю и отупело глядела перед собой.

       — Наталья, что у вас происходит? — взволнованно поинтересовался ХРАЗ, но Наталья оставила вопрос без ответа. Собрав остатки сил девушка поднялась и побрела к крыльцу. Она пошарила по кустам, выудила замок из лужи. Дом привычно затрясся, на крыльцо выскочили трое немцев. Наташа подняла на них заплаканные глаза и слова вырвались сами:

       — Los, ihr Arschlöcher! — солдаты замерли, а потом отступили в темноту. Девушка поднялась и захлопнула дверь. Замок щелкнул, перед глазами потемнело.