Первый раз у них произошел незадолго до смерти Крепуса. Два названных брата жадно исследовали тела друг друга, с волнением в душе и до сладкой дрожи в коленках. Сдавление вздохи разносились по комнате, не долетая до коридора. Старинная дубовая кровать скрипела под тяжестью двух юных тел. Дилюк не сдерживал свой пыл и оставлял укусы и засосы где только мог, не обращая внимание на сдавленные возмущения Кэйи, у которого от такого проявления страсти по телу разливалось возбуждение и сладостная нега в районе груди. Он в тайне надеялся, что это не просто любопытство… Эта ночь была первой для них обоих. Было неловко, душно, приятно и незабываемо. Два пылающих сердца долго ждали этой ночи. Первой и, как думали сами братья потом, последней.

Второй раз у них случился спонтанно. Это было в таверне, уже после её закрытия. Кэйа был немного пьян, а Дилюк – зол. Как это произошло, они оба не понимали, а опомнились лишь после того, как испачкали барную стойку. Ту ночь они предпочли не обсуждать. Лишь один капитан уводил взгляд куда-то в пол при виде названного брата. Только вот в ту ночь Кэйа закрывал себе рот рукой не только, чтобы не стонать на всю округу. Дилюк потом не мог понять, откуда в кармане его сюртука взялся ярко-оранжевый лепесток.

О природе этого лепестка он узнал случайно. Дилюк зашел к Альбедо за маслом для боя, которое все никак не мог забрать. Он бесшумно открыл дверь в кабинет и стал свидетелем очень интересного разговора алхимика со своей помощницей.

- Сахароза, ты изучила цветы, что принес Кэйа? – спросил Альбедо, рассматривая хрупкие лепестки.

- М-мистер Альбедо, это самые обычные цветы… - осторожно сказала она.

- Хм, жаль. Я надеялся, раз они растут в легких, значит, в них должно быть что-то интересное, - слегка разочаровано сказал он.

- Кроме к-крови господина Кэйи ничего на них нет…

- О чем вы говорите? – изумленно спросил Дилюк. Алхимики в шоке обернулись на гостя. Они красноречиво переглянулись.

- Боюсь, хранить эту тайну уже смысла нет, - равнодушно произнес Альбедо, убирая со стула книги, - Вам лучше присесть.

- Я постою, - немного грубо ответил Дилюк, сложив руки на груди и спиной опираясь на стену.

- М-мастер Дилюк, прошу вас, присядьте, - попросила Сахароза. Рагнвиндр вздохнул, но все же сел на предложенный стул, готовый, как он думал, к чему угодно.

Кэйа не спеша прогуливался по городу, насвистывая себе под нос какую-то, только ему известную песенку. Он не успел моргнуть, как чья-то крепкая горячая рука схватила его за плечо и затащила в переулок. Капитана кавалерии с силой впечатали в холодную каменную стену спиной и зажали рот.

- Джинн знает? – невыносимо знакомый голос обжигал ухо. Но этот голос был полон гнева.

- О чем? - спросил Кэйа, убирая чужую руку. В другой ситуации он бы отпустил пару колких шуточек по поводу позы, в которой они сейчас оба находились. Но Дилюк был слишком зол.

- Об этом,- он достал из кармана несколько изящных лепестков с маленькими темно-бордовыми каплями. Сердце капитана замерло, - Альбедо мне все рассказал. Спрошу еще раз: Джинн знает?

- А ты как думаешь? – ответил Кэйа, улыбаясь краешком губ. Чужая рука схватила его за горло.

- Либо ты рассказываешь сам, либо это делаю я, - сказав это, Дилюк отпустил бывшего брата и ушел, не оборачиваясь. Он не видел, как Кэйа медленно скатился вниз по холодной каменной стене и сел прямо на грязную мостовую.