Аверий Осипович, как истинный мыслитель, осматривал просторы холодильника долго и печально.

— Сходил бы ты, АвОсь, с авоськой в магазин, — проворчал за его спиной ученый кот Васисуалий помоечно-шпротовой масти. — Творогу бы купил, сметаны, пельменей, сосисок… И себе чего-нибудь. А то в холодильнике мышь повесилась.

Раньше он бы при этом крутился в ногах у хозяина, это ведь первейшее кошачье средство для улучшения памяти человека: если человек упадет, то точно не забудет покормить кота, шишка на лбу напомнит. Увы, Аверий Осипович носил тапки на три размера больше и потому нещадно шаркал, как почтенный профессор филологии, а не обычный дворник, которому до пенсии еще пять-шесть пенсионных реформ. При такой походке от столкновения с котом страдал только сам кот. Но Васисуалий по ветпаспорту относился к породе хатуль мадан, или, по-простецки, «кот ученый», не только из-за желания некоего предприимчивого человека продать дворового котенка по цене шиншиллы. Васисуалий от природы отличался умом и сообразительностью, и потому перешел к плану Бэ — вопить про свои потребности голосом столь противным, чтобы его кормили хотя бы для того, чтобы заткнуть.

Только вот Аверий Осипович на музыкальный слух не жаловался и переносил рулады кота стоически и философски.

— Почему ж сразу мышь? — спросил он, отворачиваясь от холодильника. — Вот, яйцо еще есть, его и сварим. Мне белок, тебе желток, все как ты любишь, чайком запьем, до обеда протянем.

Васисуалию оставалось только одобрить план и переступать с лапки на лапку все восемь минут, пока яйцо весело постукивало в кастрюльке. Но вот оно, идеально ровное, расположилось в рюмке для яиц, как на троне. «Тюк», — стукнул Аверий Осипович по нему ложкой. «Тюк», — согласилось яйцо, но даже не треснуло. «Шмяк», — Васисуалий поддал по пластиковой рюмке лапой. «Плюх», — яйцо выкатилось на стол, покрутилось немного и успокоилось снова, целое и невредимое.

— Твой ход, — объявил кот. Аверий Осипович дотянулся до томика Шекспира на подоконнике. «Бам-мс!» — Шекспир опустился прицельно и неумолимо. «Кхр-р», — пожаловался стол всеми стыками, но устоял. На клеенчатой скатерти осталась вмятина от яйца, на книге — тоже, и лишь яйцо красовалось идеально гладкими боками.

— И было яичко не простое… Вот бы оно и вправду было золотым, а, АвОсь? — с надеждой уставился на Аверия Осиповича кот. — Загадай, а? Потом ты его распилишь, сдашь в ломбард и купишь мне мешок корма премиум-класса. И себе чего-нибудь. Можно даже с доставкой.

— Бог с тобой, Васисуалий, — отмахнулся Аверий Осипович. — При чем тут я? Это ты у нас кот ученый, волшебный, тебе и манипулировать реальностью. Но вообще странно: на вид совершенно обычное яйцо. И правда, распилить его , что ли? Только как? В сказке мышь бежала, хвостиком махнула, а у нас она теперь точно в холодильнике повесилась.

Ученый кот почесал за ухом и нашел еще варианты:

— А ты еще раз глянь в холодильник. Если мышь и правда буквально повесилась, то я ее съем. Могу даже оставить тебе ее печень.

— Спасибо, не надо, — поморщился Аверий Осипович, но в холодильник все же заглянул.

И замер. И весь обзор коту загородил. — Тут, это… Мышь. Того.

Васисуалий чуть на стол не заскочил в ажиотаже. Настоящих мышей он видел только по телевизору. А человек все медлил и медлил. Потом поковырялся в заиндевелом нутре холодильника и извлек оттуда мышь за хвост. Вернее, за usb-кабель.

— Хорошая мышь, между прочим, была, аминь, — вздохнул он. — И как мне теперь работать над моим философским трактатом? Хотя… она крепкая, сколько раз падала, и ничего. Может, отогреется еще, очухается.

Он покачал в воздухе ее застывшим до потери всякой гибкости проводом. Постучал им об стол. Красивый звук получился, даже не описать. А если об яйцо?

Дзын-нь! Легонько, вроде бы, двинул, но яйцо, как заправский бильярдный шар, вылетело со стола, отрикошетило от раковины в холодильник дальше на пол, биться между ножек стола и табуретов и тапок Аверия Осиповича.

— Дуплет от двух бортов, — уважительно произнес кот с безопасной высоты табуретки.

— Не золотое, — вздохнул Аверий Осипович, глядя на конец траектории несчастного яйца. — И даже не вкрутую, а в самую что ни на есть всмятку. Дальше что?

— Как что? — Васисуалий ничуть не огорчился. — Ты же не станешь есть его с пола? А я стану, и желток, и белок. А ты иди в магазин. Я тебе это с самого начала говорил, а я ерунды не посоветую. Я же ученый кот.

***

«Человек предполагает, высшая сущность располагает, — записал Аверий Осипович в черновом файле своего философского трактата вечером. Компьютерная мышь ожила, но прихрамывала. — Так вот, Человек предполагает не выходить из комнаты, как завещал Иосиф Александрович. Ну хотя бы пока еда не кончится. А у еды свои планы».