Время повествования.

Виктор стоял на одном колене перед Идалией, а мы наблюдали из окна за этим действом с неким трепетом и испугом. Марсель продолжал одной рукой держаться за бок, а другая была на плече Эвелины. Лина же с большим трудом сдерживала улыбку на лице, но её руки дрожали, следом кавалер начал смотреть ей в глаза, увидев эти переживания, бушующие в душе девочки. Идалия подняла с колен Виктора, крепко обняв. Она что-то ещё сказала, но мы это не слышали.

— Ребята, а мы тут долго будем? — с хрипом в голосе произнёс француз, — А то я начинаю мёрзнуть.

— Подожди, — произнесла Эвелина, — Не видишь, что там момент важный?

— Хорошо-хорошо, если ты так считаешь, то я постою.

— Да, постойте здесь пока что, — сказал Варфоломей, подходя к нам, — Я тут уже полчаса стою или час. Не помню.

— Дядя, а Вы почему не в доме-то?

— Линочка-а, я не могу мешать любви, — он посмотрел на всех нас, усмехнулся и продолжил, — Ладно, я просто оставил ключи дома, телефон сел, а звонок Виктор так и не починил.

— Удивительное совпадение, - произнёс Марсель, прищурив взгляд на Варфоломея.

— Жизнь состоит из совпадений, мой юный друг. Что-то не нравится?

Марсель просто отодвинулся немного назад, держась за бок, он потянул Эвелину назад, но та осталась стоять на месте. Варфоломей заулыбался, после чего француз закашлял и, сказав нам всем, что ему совсем стало плохо, ушёл. Варфоломей ближе подошёл к племяннице после ухода Марселя и начал говорить.

— Лин, а ты встре…

— Дядя, Господи, давай без этого, — начала Эвелина, — Остановись.

— Я не так уж и часто с тобой говорю.

— Ладно, да. Ответ на твой вопрос – да, — её голос был смущающимся.

— Ты ему веришь?

— Почему Вы со мной об этом говорите, а не мой отец? — проскользнуло раздражение из уст девочки, а щёки совсем покраснели.

— А может он меня подослал, откуда тебе знать? — он улыбнулся в зубы, — Давай, сделаем вид, что мы родственники.

— А Вы тогда пообещаете мне кое-что рассказать о себе? Мы же родня, а у семьи нет секретов друг от друга.

— А как же? Но в порядке очереди.

— Я хочу ему верить, — Эвелина опустила взгляд на свои руки, пытаясь их согреть натиранием друг о друга, — когда любишь, то это вопрос не доверия, а желания довериться.

— Поня…

— Кого Вы убили? — Лина просто перебила его, не дав даже шанс уйти с темы.

— Свою любовь, — это было сказано с трудом, но холодом, — Вопрос желания довериться, да?

— То есть? Почему? Что? — Эвелина начала отходить немного назад, ближе ко мне.

— То. Я убил свою девушку. Она мне изменила. Мог бы тогда и её любовника завалить, но руки дотянулись только до неё, а потом полиция.

— Вы так спокойно об этом говорите, — сказала ему племянница с упрёком, — Это никак Вас не оправдывает!

— А я и не оправдываюсь, Лин. Сколько лет уже прошло? Я отсидел своё наказание. Прошлое не вернуть, его можно только отпустить. А, — Варфоломей снова улыбнулся, — ну и сделать выводы, конечно.

— Какой кошмар, — Эвелина отвела взгляд в сторону, посмотрев на небо, — И почему она изменила Вам?

— Спроси у папы про его бывшего лучшего друга, который Захар. Виктор всё тебе расскажет, если посчитает нужным.

— Но…

— Никаких «но», — перебил Варфоломей, — Я не собираюсь с тобой это обсуждать.

Эвелина просто кивнула, но при этом она продолжала очень странно и задумчиво глядеть на своего дядю. Интересно, какие мысли сейчас крутятся в голове у неё? Хотел бы я, чтобы все окружающие перестали быть для меня загадкой. Варфоломей – человек, который убил собственную любовь, не найдя в себе силы для прощения, как Виктор. Удивительно, что воспитанные в одной семье люди выросли такими разными. Но мне кажется, что они оба бегут в какие-то крайности. Но, возвращаясь к теме Варфоломея, хочется сказать, что он всегда вёл себя в доме как-то странно: скачет от взрослого и холодного поведения до детского и наигранного. И о каком Захаре шла речь? Почему бывший друг? Слишком много вопросов, но так мало ответов. Даже поведение Марселя было необычным, он впервые показался слабым, но в то же время живым. Но стоит ли ему от этого доверять? У каждого есть проблемы, но всех ли это оправдывает? Ох, у меня возник тот вопрос, из-за которого был спор между Аркадием и Марселем. Видимо, ответ на данную дилемму я найду позже. Но будет ли это объективный вывод? Я уже ничего не знаю.

Эвелина ещё раз заглянула в окно, а потом подошла к двери и открыла дверь, улыбнувшись. В самом конце за нами зашёл Варфоломей, провожая взглядом улицу, он захлопнул дверь. Виктор же сидел на диване, и в его глазах горел огонь, такой живой и наконец-то присутствующий взгляд. В этот день мы узнали, кто такой Захар, откуда протез, почему Виктор пошёл учиться на теолога и так далее. Идалия всё это слушала тоже с каким-то любопытством, видимо, мой хозяин раньше не говорил об этих вещах. Интересно, что во время рассказа левая рука Виктора перестала дрожать. Идалия подсела к нему и смотрела прямо в глаза, положив свою руку на его колено. Во взгляде было много сострадания и чувства вины, уголки пышных губ иногда дрожали. Она начала вертеть в руках коробочку с кольцом и поглядывать на Виктора, дожидаясь конца его повествования, а потом заговорила:

— Виктор, я хочу просьбу, — голос был такой мягкий и нежный, — Можно?

— Конечно.

— Давай на этот раз сыграем свадьбу зимой, когда выпадет очень много снега, ладно, мой хороший?

— Почему бы и нет? — заулыбался Виктор.

— Может сделать это на Рождество, — сказал Варфоломей, закатив глаза, — А что? Очень по-православному. А какой символизм, прямо как в литературе, которую мы с Витьком любим, — все молча смотрели на синеволосого брата владельца дома, — Это шутка, что вы все такие серьёзные?

— Хорошо, твою свадьбу мы сыграем в Рождество, Варфоломей, — ответила Идалия, подняв брови и скривив улыбкой, — Только поймай букет, который я кину.

— Будет сделано, дорогая, — послал воздушный поцелуй.

— У вас какая-то неприязнь друг к другу? — решил я вмешаться.

— У нас? Неприязнь? — Идалия встала и положила руки на плечи сидячего на кресле Варфоломея, — Да мы обожаем друг друга, да, приятель?

— Конечно, у нас чистая дружеская любовь во всём её проявлении.

Они ещё все долго и очень мило болтали, обсуждая обыденные вещи и предстоящее торжество. Эвелина же в какой-то момент отстранилась от этих бесед, присев напротив окошка, словно пытаясь разглядеть ночное светило, которое пряталось за тучами. Я решил подойти к ней и начать беседу:

— Эвелина, всё хорошо?

— Да, Чарли, всё нормально, просто с трудом верится в происходящее. Я дико рада, но что-то меня очень сильно смущает, — она посмотрела на меня, — Возможно, что я как всегда паникую там, где не надо. Папа счастлив, мама тоже, и я должна быть так же рада.

Идалия сидела нога на ногу между двумя братьями, широко улыбнувшись. Только сейчас я заметил, что на её шеи виднелись небольшие морщины, которые выдавали тот факт, что она была старше Виктора. Но её лицо, оно было в прекрасном состоянии, особенно под слоем косметики. А улыбка такая белоснежная и ровная. У Идалии был довольно странный профиль лица, но ясное дело, что Виктор любовался ею не сбоку, а прямо, смотря в её довольно большие глаза. В какой-то момент она медленно и плавно поправила волосы, убрав один локон за ухо, во время этого действа Идалия украдкой взглянула вниз, а потом вверх, их взгляды с Виктором пересеклись, и она улыбнулась будто бы ещё сильнее. Варфоломей поглядывал на всю эту сцену с каким-то недоверием, но когда он ловил на себе взгляд жителей дома, то ему приходилось выдавливать из себя радость, хотя глаза всё выдавали с потрохами. Эвелина же просто любовалась этим, казалось, что мечта всей её жизни сбылась: первая любовь, снова полная семья, мир с друзьями. Неужели морское течение приведёт этот корабль к счастью? Главное, что б корабль не назывался «Титаник». Под такую замечательную идиллию и закончился наш день.

На следующий день я пошёл будить Эвелину, но зайдя в комнату, был удивлён, что в кровати её не было. Пользуясь этим моментом, мне пришла в голову мысль осмотреть её стол. Там оказалось множество тетрадей и скетчбуков, тут бросились в глаза разбросанные листы, на которых был карандашом нарисован парень, напоминающий Марселя. Видимо, она хотела сделать ему подарок в виде его собственного портрета. За учебниками лежала новая маленькая шкатулка белого цвета и серебристой окантовкой, усыпанная блёстками. Я захотел её открыть, но услышал голос позади себя.

— Только не говори, что мне придётся от тебя запирать все деньги и золото в квартире, — с усмешкой произнёс Виктор.

— Это не то, что Вы…

— Если бы это увидела Эвелина, — он перебил меня, — Если она узнает, Боже мой, что же она подумает о тебе, а?

— Простите, это больше не повториться.

— Лицо попроще, выходи отсюда быстро, пока я не сдал тебя к чертям собачьим. Ещё раз попадёшься, то будешь иметь дело с Эвелиной, а не со мной. Поверь, это намного хуже. У меня характер раз в сто мягче, — и тут я вспомнил, как хозяин меня однажды пристрелил.

Я улыбнулся после этих слов и направился вон из комнаты, а за мною последовал Виктор. Я заметил, что он снова сменил свои часы на старые. У меня появилось любопытство, и я спросил:

— Виктор, а что с часами, которые были на Вас вчера?

— Они отказываются работать нормально. Немного поношу, и они раз за разом останавливаются.

Мы дошли до кухни, где за столом сидели Эвелина и Идалия, которые кушали салат, выпивая по чашечке кофе. Эвелина начала интересный разговор:

— Ма, а у нас сегодня в школе будет концерт в честь праздника, — Идалия подняла голову, чтобы посмотреть на Лину, а та продолжила, — и уроков практически никаких не будет, поэтому, — Эвелина мельком посмотрела на свой телефон, — Может я сегодня не пойду в школу? Ну, пожалуйста.

— Эвелина, — сказал строго Виктор, — Даже не думай.

— Ты скучный, Вить, — заулыбалась Идалия, — Ну пропустит девочка пару скучных уроков, у неё даже экзаменов нет сейчас, что будет? Ты у нас в школе был самым прилежным, но дай девочке развлечься. Она же наверняка сейчас попросит погулять с твоим будущем зятем.

— Ма, — прикрикнула Лина, — Хватит! Мы просто…

— Да, конечно, — перебила Идалия, — Ага-ага, ври больше. Просто друзья? Да-да.

— Делай, что хочешь, — произнёс Виктор.

— Пап, но ты же знаешь, что когда ты так говоришь, то я уже не хочу ничего делать.

— Забей, — усмехнулась Идалия, — Можешь сегодня прогулять, только приди сегодня не в ночь и помоги убрать со мной дом.

Эвелина заулыбалась, подмигнула Идалии, подбежала к Виктору, обняла его, взяла меня за руку и вывела на улицу. Я даже не успел обработать в голове, что произошло, и почему я уже стоял под ярко-оранжевым деревом. Она говорила, что нам надо пойти в дом к Марселю, потому что Лина хочет сделать ему сюрприз. Я молча следовал за ней, наблюдая падение жёлто-оранжевых и красных листьев. Неожиданно послышался голос:

— Э-ВЕ-ЛИ-НА!

— Что? — Лина обернулась назад вместе со мной, мы увидели рыжего и конопатого Савелия, который очень органично вписывался в осенний пейзаж.

— Ты почему не в школе?

— А ты?

— Вопросом на вопрос не отвечают, я там в принципе редко бываю, а вот ты, какого чёрта, ты не в школе? Папа знает? А твоя мама? А?

— Савка, потише, мне надо сделать сюрприз одному дорогому, — Эвелину перебил показушный храп Савелия, — Ты офигел?

— Очень интересно, давай так. Я специалист в любой области, ты это знаешь. Я помогаю делать тебе сюрпрайз в самом лучшем виде, такой романтик стори устрою, что ты закачаешься, но чур потом пойдёшь со мной погулять, чтобы я пофоткал кое-что Аркашке. Как тебе сделка?

— Я второй раз за день продаю душу демонам, ладно, — Эвелина вздохнула, — Я согласна.

— Отлично, давай. Я слушаю, что ты планировала сделать? — голос Савелия выдавал некую задорную интонацию, а руки он скрестил в замке.

— Я хотела ему подарить рисунок, — Эвелина протянула свёрнутый пополам лист, — Но не знаю, как сделать это эффектно, поэтому, — далее она прервалась, потому что рыжий разбойник выхватил её творение из рук и начал разглядывать.

— Как красиво-о! Лин, а возле дома Марселя же растут деревья?

— Что ты задумал?

Савелий быстро взял её за руку и рванул вперёд по улице, перебегая дороги с такой быстротой и неосторожностью, что можно было с лёгкостью стать жертвами проезжающий машин. Я бежал следом за ними, наконец-то Савелий остановился, его рубашка в сине-зелёную клетку слегка помялась. Эвелина дышала с какой-то отдышкой и начала говорить:

— Сава, я тебя ненавижу. Зачем так гонять? И куда ты привёл нас?

— Слушай, — он потёр затылок и заулыбался, — У тебя есть деньги?

— Савелий…

— Доверься мне, — Сава гордо указал на свою грудь большим пальцем, — Я тот ещё романтик.

Эвелина протянула свой кошелёк, который тут же был выхвачен из рук её рыжим приятелем. Он забежал в магазинчик, стоящего напротив нас и сверкающего в лучах осеннего солнышка. Эвелина поправляла свой чёрный джинсовый комбинезон, из-под которого торчала белая водолазка. Через какое-то время я наконец-то заметил на её шее висел кулон с маленьким изображением тучки и радуги.

— Лина, — начал я разговор, — А откуда у тебя этот кулон?

— А? Этот? — она дотронулась до него, Мне его подарила когда-то Вита в знак нашей дружбы. Милый, да? — Эвелина тяжело вздохнула, — Вправду после перелома Аркаши мы почти не общались.

— Почему?

— Ну… Она мне не звонила, не писала. Не буду же я первая это делать? Унижаться и напрашиваться? Мы с ней не ссорились, а я и так часто уделяла ей внимание, пусть и она поделает то же самое.

— Как высокомерно, Эвелина, — произнёс Савелий, который подошёл сзади с пакетом и кошельком в руках, — Она, наверное, точно так же думает, поэтому и злитесь друг на друга. Всегда знал, что девчонки парятся из-за ерунды.

— На что ты потратил мои деньги? — быстро перевела тему Лина.

— Открой пакет и посмотри. Я презентацию покупок устраивать не буду. Возвращаю кошель, — Савелий кинул с такой лёгкостью и неожиданностью красный кошелёк в руки Эвелины, что та в начале чуть его не уронила, — Хорошо, что там принимают твои бумажки. Почему не на карте?

— Папа считает, что всегда должна быть мелочь наличкой, ведь мало ли что.

Лина села на близ стоящую лавочку и раскрыла пакет, там лежало много всего: цветная бумага; мыло-розочки, упакованные в форме сердца; белый платок с чёрным пером, которое было вышито на одном краю. Савелий достал красную бумагу и стал что-то тщательно складывать, проговорив как терпеть это занятие не может. Через минуту в его ладони была бумажная красная роза, а через ещё две минуты – белый журавлик. Эвелина стояла и какое-то время была в шоке, но подержав в руке розочку, она вышла из этого оцепенения:

— Савелий, ты умеешь делать оригами?

— Меня Аркадий научил. Обещал, что это будет успокаивать мои нервы, но я терпеть не могу это занятие, — он сложил голубого журавлика и продолжил говорить, — Тебе и по старой дружбе помогу. Хотя знай, что я твоего француза горбоносого не переношу никак, а его сующийся везде клюв уж тем более.

— Спасибо большое, Сава, — Эвелина достала из пакета платок, не обратив внимание на выпад Савелия в сторону Марселя, — Зачем платок?

— В знак того, что я хочу видеть его слёзы, — Савелий посмотрел на серьёзный взгляд Лины, доделывая очередной бумажный цветок розового цвета, — Спокойней, я пошутил. У него часто в карманах джинс торчит платок, поэтому ему не будет лишним ещё один. Тем более он подумает, что ты внимательная. Даже если ты не замечаешь такие детали за людьми.

— Савелий, я тебя обожаю.

— Я тебя тоже люблю, подруга, — он сказал это очень сухо.

Эвелина никак не отреагировала на данную интонацию рыжеволосого паренька, который уже накинул на плечо свой рюкзак, а в руку взял пакет, сложив аккуратно всё оригами туда. Савелий попросил свою подругу назвать улицу, на которой живёт Марсель. После данной процедуры он повёл нас куда-то вперёд, минуя обходные тропинки и возможности стать жертвами ДТП. По пути в дом француза Савелий умудрился сделать парочку снимков цветка, который прорывался сквозь толщу асфальта. Довольно быстро мы оказались у жилища Марселя, благодаря географической интеллектуальности Савелия. Стояла высокая кирпичная изгородь, чёрные металлические узорные ворота. Рыжий парень почесал голову и спросил Лину:

— Там кто-то есть?

— Нет, его отец сегодня уехал по работе. Только не говори…

— Я перелезу с помощью ворот, — далее он посмеялся, — Надеюсь, что там нет камер, а то трудно будет доказать, что я «грабитель», который принёс что-то в дом, а не вынес из него.

— Мне не нравится эта идея, — я решил влезть.

— Правильно, потому что в таких делах нужны напарники. Поздравляю, ты в моей команде, Чарли! — Савелий похлопал меня по плечу, за что я хотел его хлопнуть по затылку.

— Нет, — Эвелина взяла меня за руку, — Савелий, даже не думай!

— Всё будет нормально, — он взял меня за другую руку, — Эвелина, доверься мне!

— А можно я решу? — пришлось вмешаться, иначе бы меня разорвали на связи, — Я пойду с Савелием, чтобы он не попал.

— Эй, может быть, это ещё мне придётся тебя спасать?

— Посмотрим, Савелий, лезь уже, — усмехнулся я.

Рыжий разбойник снял рюкзак и положил его на асфальт, а ручки пакета взял в зубы и начал перелезать эту «крепость», я же повторил в точности за ним. Через мгновение мы оказались уже на частной территории, наблюдая нервное топтание на месте Эвелины. Савелий показал палец в верх и улыбнулся, а я повторил тот же жест. Потом мы направились вперёд. На удивление участок был очень пустой, а сам дом выглядел довольно старым и небольшим. Да, снаружи оказалось всё более презентабельным, чем внутри участка: забор был более вычурным и шикарным. Савелий нашёл дерево, ветви которого были в метре от окна второго этажа дома. Недолго думая, он вручил мне пакет с фразой: «Ты точно не уронишь». Сам же он быстро залез на дерево, подобно дикому зверьку, ему хватило пары минут, чтобы оказаться напротив слегка приоткрытого окна.

— Ё-МОЁ! Чарли, тут окно фиг откроешь, может сломать его к чёрту?!

— Не думаю, что сюрприз с разбитым окном является хорошей затеей.

— ЭВЕЛИНА! КАК ДУМАЕШЬ, Я СМОГУ РАЗБИТЬ ОКНО НОГОЙ?!

— Ты дурак?! — кричала Эвелина, — Только попробуй!

— Это был вызов? Как думаешь, Чарли? — Савелий уселся на ветке, потёр глаза, Блин, чуть с линзами не попрощался. Слушай, терминатор, а ты не можешь открыть это окно полностью, не разбив его? Этого нет в твоей программе?

— Я будущий психолог, а не юный взломщик.

— Так можешь или нет?

— Могу.

После некоторых манипуляций и моего покорения дерева, я всё-таки смог распахнуть окно до конца, пустив Савелия вперёд себя, и вскоре я сам оказался внутри дома французов. Интерьер явно нуждался в обновлении, но всё было очень чистым. Савелий стал проходить вперёд, оставляя за собою следы.

— Сними обувку, следы оставляет, — предупредил я.

— Хорошо, — он снял обувь и оставил её возле окна, — Пошли искать комнату нашего клиента.

Во время поисков мы наткнулись на комнату отца Марселя, где я заметил на столе лицензию на оружие, пока Савелий рыскал в ящиках. Мною было сделано замечание, после которого мы последовали на дальнейшие поиски. Через пять минут наши ноги привели нас в комнату, которая принадлежала Марселю: однотонные серые стены; один кухонный маленький стол, на котором лежали стопкой тетради; табуретка без мягкой обивки; односпальная кровать с железным изголовьем; небольшой шкаф со сломанной дверцей. Комната была такая пустая, но чистая.

— Даже у меня более живо всё выглядит, — подметил Савелий, — Я, наверное, на кровати пакет оставлю. И пойдём отсюда быстрее, а то мне это место вообще не нравится.

— Поддерживаю, пошли.

Савелий всё уложил, потом глянул на стол и показал жестом руки, что пора уходить. Как только мы подошли к окну, раздался звонок. Это оказался телефон Савелия, но меня от страха чуть не коротнуло.

— Да, Аркадий…Я немного занят…Я залез в дом лягушатника…Сам такой.

— Я всё понимаю, но давай ты потом с ним поговоришь? Нам надо уходить, — я решил влезть в этот телефонный разговор, потому что чувствовал намёк на его длительную продолжительность.

Стоило мне благополучно спуститься с дерева, как рухнул с высоты полуметра Савелий, ударившись одним коленом прямо о землю.

— Мать убьёт за эти джинсы! Ё-моё! — воскликнул Савелий.

— Ты перелезть через ворота сможешь?

— Я при желании их и перелететь смогу, ты меня обижаешь.

Я закатил глаза и не заметил, как Савелий быстро обогнал меня и полез перебираться назад на улицу. Эвелина начала расспрос:

— Всё прошло хорошо?

— А ты по моему колену не видишь, что ли? — Савелий усмехнулся, — Выдохни, всё уложили в лучшем виде, даже ничего не сломали.

— Но немного наследили, — добавил я.

— Эй, стукач, а ну…

— То есть вы наследили? Савелий, что вы сделали?

— Спокойно, там просто небольшая грязь у окошка, ерунда, никто не заметит даже.

— Понятно, — Эвелина вздохнула, — Веди, куда хотел.

— Ты так быстро обрезаешь разговор? Ты обиделась что ли? Не гони.

— Ахаха, Сава, блин, — Эвелина улыбнулась, — Гоним отсюда, мне до вечера надо быть дома, хорошо?

— Тогда ноги в зубы и вперёд!

— Ноги в зубы? — переспросил я.

— Топай! — прикрикнул Савелий, — Хотя не понимаю твоего беспокойства: до вечера кучу времени!

Теперь нас троих ждало очередное приключение по неведанным нам тропинкам, кроме Савелия. Он как раз-таки руководил всем процессом и штурвалом этого «корабля». Во время нашего путешествия я заметил, как Савелий яро перебирал что-то в своём кармане джинс, но спрашивать при Эвелине я его не стал. Лина же шла следом за рыжим капитаном, опустив голову и рассматривая асфальт. Пустые и одинокие улицы, проезжающие в меньшем количестве машины, отсутствие пения птиц – всё было настолько тихим, что можно было услышать шелест оранжевых листьев деревьев, которые готовились к зимней спячке. Почему-то было так одиноко от этой тишины, не хватало разговоров между старыми приятелями, их споров и шуток друг над другом. И вот Савелий остановился так резко, что Эвелина ударилась об его ранец, смотря вниз. Она подняла голову и отошла, чтобы осмотреться.

— Свалка? Ты привёл нас на свалку?

— Это не просто свалка, — начал я, — Меня сюда водил Виктор.

— Сава, не вздумай нас вести туда, — голос Эвелины напрягся.

— Ты сама заключила сделку с рыжим дьяволом, поэтому будь другом, — он сделал акцент на последнем слове, — Достань из моего рюкзака плоскогубцы.

— Савелий, ты понимаешь, что если нас поймают…

— То я лично скажу, — Савелий перебил свою подругу, — Что заставил вас, а при возможности попробую вытащить, а вину и ответственность возьму полностью на себя. Такой расклад тебя устраивает?

— Хорошо, — она достала плоскогубцы и подала их Савелию.

На улице было яркое солнце, как только мы оказались на той стороне, то это солнце невыносимо отсвечивало от груды металла, которая когда-то была имитацией жизни. Эвелина явно чувствовала себя неловко, осматривая все сломанные и брошенные людьми механизмы. В какой-то момент она часто стала смотреть на меня, а потом и вовсе взяла мою руку. Савелий же достал свёрнутую фотографию, которая ранее лежала в его кармане. Он принялся идти вперёд, осматривая то фото, то лежащих роботов. Мы с Эвелиной шли следом, она всё сильнее прижималась ко мне, что я начал ощущать её пульс. Резко одна из лежащих на земле рук схватила её за ногу, от чего она прикрикнула. Рука отказывалась её отпускать, поэтому я ударил по ней ногой и оттащил девочку. Напряжение возрастало, а солнце продолжало нещадно светить.

— Савелий, — обратилась Эвелина к другу, — Какого чёрта мы тут ходим? Почему Аркадию отсюда нужны снимки? Ты можешь хотя бы объяснить, что тут, чёрт возьми, происходит?!

— Не ори, королева! Уговор был какой: я помогаю, а ты идёшь следом, куда я вас отведу!

— Да почему я не имею право знать, в чём участвую?! — крикнула Лина.

— Да тебе разве не всё равно?! Я же помог тебе, всё. Я не обязан отчитываться. Хочешь уйти? Вперёд! Я никого не держу, — щёки Савелия начали краснеть, — Всё равно ты крутишься только с горбоносым лягушатником.

— Его зовут Марсель, рыжая ты глупая голова!

— Вот это оскорбление, я прям задет до глубины души. Да меня брат обзывал лучше! Давай променяй дружбу на типа, который тебя использует!

— Оохохохо, — показушно посмеялась Лина, — Дошли до изюма! Использование, о да, конечно. Да, Савелий, ты лучше всех у нас понимаешь в людях, да? Поэтому с тобой дружит один Аркадий, точнее терпит тебя! А остальные, ахаха, да ты никому не нравишься. Ты грубый, агрессивный, редко слушаешь кого-либо, бесишься с полпинка! На тебя вообще никто не смотрит! Тебя боятся и избегают с самой начальной школы, потому что ты сломал ногу мальчику, который что-то сказал про твою мать, которая постоянно тебя терроризирует! Если бы не Аркадий, то мы с тобой даже бы не смогли долго общаться.

— Всё? — Савелий подошёл к ней ближе, — Но если я такой плохой, то почему ты вообще общаешься со мной, а? Потому что это выгодно? Знаешь я ничего не понимаю в людях, потому что умудрился полюбить такую эгоистку, как ты.

— Я эгоистка? Ну, хорошо. Тогда я как настоящая гордая эгоистка сейчас уйду, а ты дальше прощёлкивай свою жизнь через объектив! — после этих слов Эвелины рыжий друг стал приближаться ближе, сжимая руки в кулак.

— Хватит, — я встал между ними, — Вы же друзья в первую очередь, так и будьте ими. Вы говорите это на эмоциях, а потом будете жалеть, потому что вы связаны между собой этой нитью. Да, у всех есть недостатки, но вы же люди, так будьте людьми! Зачем всё это? Вы же принимаете друг друга такими, какие вы есть. Не разрывайте эту нить, я прошу вас.

— Пусть извинится, — сказала Эвелина, скрестив руки, — Тогда я забуду, что он тут наговорил.

— Я наговорил? — вскрикнул Савелий, — А ты ничего у нас не наговорила!?

— Я извинюсь тоже, но после тебя, потому что ты начал этот конфликт разжигать.

Савелий засучил рукава и оттолкнул меня, подойдя к Эвелине вплотную, на что та продолжила злить Савелия:

— Ну что? Может ты ещё ударишь меня?! Давай, покажи себя во всей красе!

— Не было никогда никакой нити, Чарли, — он повернул голову в мою сторону и прикусил губу.

Савелий приподнял руки и толкнул Эвелину вбок, направившись вперёд. Перед нами лежал сломанный робот со светлыми волосами, а фотография выпала из руки Савелия. Там, на снимке, был этот робот, но целый, а рядом стоял Марсель, который выглядел намного младше, чем сейчас.