На часах было одиннадцать утра, а в доме стояла гробовая тишина, хотя неудивительно: мужчины этого семейства отправились уже на работе. На кухне сидела Идалия, читая какую-то книгу, а я же решил завязать с порога разговор:

— Не знал, что Вы любите читать.

— Ох, — она приподняла голову и ласково улыбнулась, — Я и не люблю читать, дружок.

— Да? – я подвинул стул, чтобы сесть рядом, — Решили начать отмывать свои грехи, проникаясь хобби Виктора.

— Не будь ко мне так строг, все имеют право на ошибки. Ты же знаешь, что я никому не желаю в этом доме зла, Чарли.

— Как скажите, — заявил я.

— Хватит, Чарли, — Идалия провела длинным указательным пальцем по моей губе, — Перестань это делать, — а что я не так сказал? – Ты так читаешь нотации, как будто знаешь каждого вдоль и поперёк. Я не сомневаюсь, что Виктор для тебя идеален, он и для меня такой, — она положила левую руку на сердце, — Он настолько для меня хорош, что мы никогда не проживём вместе всю жизнь. Если он поймёт насколько его душа глубока, опыт ценен, что его любят. Да, — Идалия грустно кивнула сама себе, — Когда он поймёт, что его любят, то я ему буду не нужна. Виктор – первый мой мужчина, который знает про все мои недостатки и принимает их, но не от огромной любви.

— Почему Вы так говорите? – что на неё вообще нашло?

— Чарли, — её глаза будто потемнели, — В самом начале, когда я только вернулась к нему вновь, он воодушевился, Виктор смотрел на меня словно мальчишка. А сейчас?

— Он любит Вас, Идалия. Поймите, что для любви не нужно исправлять человека. Любовь – это не про идеальные образы друг в друге, это про принятие всего, что есть внутри и снаружи. И чтобы быть с человеком, Идалия, не нужно становиться фанатиком, достаточно уважать, понимать и доверять друг другу. От огромной любви или нет, но я уверен в одном: Виктор никогда бы не предал Вас так, — я сделал паузу и продолжил, — Как предают его самые близкие люди.

Идалия тяжело вздохнула и взяла в руки телефон, который лежал рядом с книгой. Она резко вышла со стола и направилась в гостиную, забыв о своей всегдашней грации медлительной кошки. Я решил быстро покинуть кухню и направится за ней. Идалия что-то яростно писала в своём телефоне, а затем и вовсе кинула его со всей силы на пол, что послышался хруст. С лестницы спускалась Эвелина, которая была шокирована данным поступком не меньше меня. Она стояла ещё в серых шортах и длинной блекло-зелёной футболке, прогуливала школу. Порой меня удивляло потакание Идалии поведению своей дочери, я бы мог и дальше об этом думать, если не начавшийся диалог:

— Ма, — начала Эвелина, — Ты чего творишь? – на этот вопрос Идалия просто взяла своё красное пальто и вышла на улицу, а Лина подошла ко мне:

— Не знаешь, что с ней случилось? – о, теперь она меня замечает, когда я понадобился.

— Я и сам не могу понять. Мы просто по душам говорили, наверное, — не буду говорить все подробности, — А затем она психанула почему-то.

— Понятно, — Эвелина прошла дальше и плюхнулась на диван, включив телевизор, который всё это время стоял по середине комнаты и очень редко использовался. — А она не собирается идти сегодня к Аркадию?

— Лин, а ты сегодня будешь дома сидеть?

— А мне куда-то надо? – голос звучал наигранно спокойным.

Я просто закатил глаза и уже готовился к отвратительному дню с Эвелиной, играющей в отстранённость и холодность. Наш пушистый милый кот запрыгнул на подоконник и начал изучать улицу. Я подошёл к нему и погладил по шёрстке, пока не заметил из окна бродившего Марселя, который явно репетировал какую-то речь. Посмотрев на Эвелину, которой до меня не было никакого дела, я направился к выходу.

На улице стояла безветренная холодная погода, заставившая француза укутаться в свой шарф и даже нацепить вязанную шапку. Я подошёл к нему и спросил, проявив всё своё гостеприимство, которому меня обучил Виктор:

— Ты затеял что-то или просто вынюхиваешь?

— Я? – Марсель удивлённо и резко покосился на меня, — Как ты можешь обо мне так думать? Конечно, первое.

— Я слушаю тебя.

— Воу, — француз припустил шарф и жестом руки показал непонимание, — Дома никого нет, что ли?

— Там Эвелина, которая играет обиженку на весь мир, а до этого Идалия разбила телефон и ушла. Я не выдержу эту женскую часть дома, — после моих слов Марсель засмеялся во весь голос.

— А разве ты не должен любить всех и вся? – послышалась ирония.

— Я должен понимать, а не любить. Чуешь разницу? – улыбнулся.

— Ты как всегда точен в выражениях, — он подошёл ко мне и положил руку на моё плечо, — Но у меня есть к тебе опять разговор.

— Руки убрал от меня свои, — моя интонация звучала довольно грубо, — Когда ты меня так трогаешь, то мы потом ты хочешь мне воткнуть что-то в голову.

— И с этим я не могу спорить, мой друг, – Марсель неловко убрал руку, хотел продолжить, но я его перебил.

— Ты чего такой перевозбуждённый? Реально затеял что-то? Я же в шутку спросил.

— Твои шутки очень сильно отчерпывают суть, — начал француз, — Но давай сейчас серьёзно. Отведи меня к Аркадию и подтверди, что мне можно верить.

— Ага, — я произнёс это с иронией, — Чтобы делать такие заявления, я должен сам так считать.

— А ты мне не доверяешь? – его вопрос вызвал во мне непонимающие выплески руками, а он продолжил, — Странно, ведь я тоже подозреваю, что ты многое не договариваешь. Мы так и будем друг в друга тыкать пальцами или всё-таки займёмся делом?

— Ага, деловой. Ты изначально введи в курс дела, чтобы я сразу не развернулся и не пошёл домой.

— Во-первых, там только Эвелина, ты до самого вечера не будешь знать, чем себя занять, — а Марсель с козырей пошёл, я бы уже и на этой причине согласился, но он продолжил, — Во-вторых, я всё знаю про робота, готов помочь в поиске. Остальные подробности будут в доме Аркадия.

— Убедил, только я после слов «чем себя занять» перестал слушать.

— А ты как всегда пропускаешь всё самое важное, — усмехнулся Марсель, — Ах, да. В-третьих, какое у тебя сегодня неприятное настроение. Не знал, что роботы бывают не в духе.

— Ещё слово и сам будешь отбиваться от рыжего в доме Кошко.

Дальше мы хотели направиться к Аркадию домой, но из дома вышла Эвелина, которая была одета в чёрную шапку Виктора и белую куртку, из-под которой торчали ноги в серых джинсах. Она с небольшой раздражённостью в голосе спросила: «Куда-то собрались, мальчики?». Делать нечего, теперь пойдём все вместе.

Из-под шарфа Марселя виднелась иногда довольная улыбка, которая очень сильно настораживала меня. Француз шёл слева от меня, а Эвелина с опущенным взглядом и руках в карманах – справа. Практически молча мы быстрой ходьбой дошли до дома семьи Кошко. Эвелина сказала, что нет смысла заходить, пока они не придут со школы, поэтому мы просто стояли близ входа и стали разговаривать. В какой-то момент Марсель снял с себя шарф и нацепил его на Эвелину, только в этот момент я заметил его немного разбитую губу. Мы бы и дальше проговорили на бессмысленные темы, если бы время не улетело так быстро, что подошли уже Савелий с Аркадием.

— Опа, — рыжий распростёр руки, намекая на объятия, — Это кто? Это наш утопленник ещё на своих двоих ходит?

— О, — Марсель сделал тот же жест руками, — Это мой герой, который жалеет о своём поступке?

Савелий подошёл ближе и изо всех сил обнял Марселя, что у того что-то хрустнуло. Я аж бровь от удивления приподнял, а вот Аркаша словно не обратил на это внимания и нахмурился.

— Проходите, — Кошка приоткрыл дверь ворот, — А эти пусть пока свои дела доделают.

Рыжий паренёк тут же отпустил и оттолкнул француза, что тот чуть не упал, споткнувшись об свою же ногу. Так мы зашли все вместе в дом, от которого веяло любовью и взаимопониманием. Аркаша порой скептически поглядывал на Марселя, а затем на меня, чтобы успокоить свою паранойю. Нас пригласили всех за стол, который был накрыт не только вкусным обедом, но и красивыми сладостями. Когда мама Аркадия ушла, то он немного отодвинулся от стола, сев нога на ногу, сложил руки в замок:

— Извините за прямой вопрос, но что вы ВСЕ, — он выделил интонацией, — Тут делаете? Не подумайте, я всем рад, просто вопрос.

— Ну, — Марсель накручивал макароны на вилку, прожевал их и продолжил, — Я знаю, что вы находили все вместе моего робота, держали его тут, а вдобавок он у вас теперь ещё и удрал.

— Не смотри на меня, — сказала Лина, обращаясь к светловолосому другу, — Я ничего не говорила.

— Это правда, — подтвердил француз, — Я это не от неё узнал, а от отца.

— А ну, — Савелий покачал наигранно головой и с иронией сказал, — Это всё меняет, теперь мы готовы тебе верить, спасибо, что сказал.

— О, — Марсель ехидно улыбнулся, — Спасибо, что сказал своё ненужное мнение, когда тебя не спрашивали.

— Я ещё не могу ему плюнуть в тарелку? – влез Савелий.

— Хватит, — спокойно, но строго ответил Аркадий, — Давайте без этого цирка. Марсель, — ярко-голубые глаза направились в сторону немного кудрявого кареглазого француза, — Ты можешь вообще нам всё рассказать про этого робота? И как ты нам поможешь?

— Всё я не смогу рассказать, — парень с горбинкой на носу покосился в окно, — Извини, — и вернул взгляд, — Но вы не найдёте её без меня.

— Стоп, — его перебил Савелий, — Какой тебе в этом прок?

— Вы сами мне будете благодарны, если я найду робота раньше Шарля.

— Намечается интересная игра, — усмехнулся Аркаша.

— Но сейчас мы на одной стороне, так давайте доверимся друг другу. Я говорю без лукавства.

— Я тебе не верю, — сказал Савелий.

— Да ты меня достал, — француз нервно стукнул ладонью по столу, — Я даже не к тебе сейчас обращался.

— Ты сказал «давайте».

— Хорошо, давайте все доверимся друг другу, а Савелия запрём в бочке и кинем в речку?

— Не, — проговорил рыжий, сменив свой тон на серьёзность, — Ты хочешь, чтобы мы поверили тебе? Мой друг из-за тебя лежал с гипсом. Где гарантия, что и сейчас ты не отправишь нас калечиться? Да и странно, что ты узнал это от отца. Жуткая штука, в которую ты нас пытаешься загнать. Там есть твоя выгода, не корчи ангела.

— Всё, — сказал Аркадий, — Надоело. Если вы оба не перестанете, то я просто уйду. Хорошо, Марсель, мы доверимся тебе, — после этих слов француз посмотрел победным взглядом, приподняв бровь, в сторону Савелия, а Аркадий продолжил после этой небольшой паузы, — Но это не значит, что мы все твои слова будем воспринимать за чистую монету. Я буду доверять только пути, по которому ты нас проведёшь, но не твоим словам. Устраивает? – Марсель кивнул, а на кухню прошла припоздавшая Виталина.

— Что за шум? А с каких пор Савелий и Марсель сидят рядом друг с другом?

Мы все вместе поднялись на чердак, где Моро посвящал нас в план поиска робота, используя второй телефон его отца, который мелкий проныра выкрал. Неужели он не боится получить? На лице Марселя проскакивала злорадная улыбка, периодически он быстрым движением руки поправлял свою чёлку и описывал в красках, каким образом мы поймаем робота. Да, брюнет даже не скупался на излишнюю его темпераменту жестикуляцию, воодушевляя всех в комнате, кроме Эвелины. Она же сидела в самом дальнем кресле и что-то зарисовывала в свой блокнот, к ней подошла Вита. Так завязался тихий диалог девочек, из которого я услышал только обрывки слов светловолосой девочки с каре: «Хватит уже, у меня тоже есть братья и сёстры, и я ж не ною». После этих слов Лина покосилась на свою подругу, сжав губы и приподняв вверх брови. Вита удивлённо посмотрела на неё, не осознавая, какую цепную реакцию это вызовет, в то время за окном шумел дождь. Я сделал шаг назад, чтобы подслушивать их разговор получше:

— Почему ты так смотришь, Лин?

— В каком это смысле хватит? Я не могу грустить? Почему ты говоришь именно так?

— Я тебя не понимаю, — Вита произнесла это с нервной усмешкой.

— Ты всегда говоришь так. Почему я вечно этого не замечала? Ты никогда не говоришь, что всё будет хорошо, ты по-настоящему никогда меня не желала поддержать. Стоит мне расстроиться, так ты сразу мне заявляешь, чтобы я прекратила, что мои проблемы ничтожны. Если тебе они кажутся лёгкими, то это не значит, что я на них смотрю так же! – после этого вскрика все обратили внимание на них.

— Что случилось? – спросил Аркадий.

— Ничего, — сухо произнесла Эвелина.

— А то ты Эвку не знаешь, — такое прозвище было личной придумкой Савелия, — У неё брат или сестра будет, вот она и убивается, что ей меньше внимания будут уделять.

— Что? – Эвелина посмотрела на Виту, — Я же только тебе рассказала.

— Та-ак, ребята-а, — влез Марсель, — У нас тут время тикает, давайте все займёмся делом, а не ссорами. Можете потом этим все заняться?

— А ты жаловалась Савелию, что я тебе ноюсь, да, Вит?

— Ты всё не так поняла, — подружка замешкалась, — Я просто с ним обсуждала…

— Обсуждала? – переспросила Лина, — Я просила не говорить об этом ни с кем, а ты обсуждала. Что ещё я не знаю?

— Ты раздуваешь из мухи слона, — начал Савелий, — Если для тебя это тайна, то, — Аркадий принялся взглядом одёргивать рыжего друга, но его уже нельзя было остановить, — Мы и не хотели тебя сегодня звать, потому что прекрасно видим, что тебя это всё не волнует. А сейчас у её величества может быть делёжка трона за внимание, а как так? Если ты не в курсе, то мир не крутится вокруг тебя. И тебя только это волнует? Моя мать вообще фанатичка какая-то, которая меня бьёт и держит под контролем, пытаясь управлять каждым моим шагом, сравнивая с ушедшим папашей. А отец Марселя? Это вообще какой-то фрик, который на нём и не пытается живого места оставить. Вита вообще привыкла к тому, что всем дома и вокруг всё равно на неё, у неё куча братьев и сестёр с нулём внимания, но она живёт и не жалуется на это. Единственный, кто здесь состоялся в плане родственников – это Аркадий, которого любят, но даже УПС! Его родители никаких чувств не испытывают друг к другу, их тупо держит сын. А ты? Да всем известно, что твой батя бухал без продуха, пока не вернулась твоя мать, которая не против побегать по мужикам. Ой, у Эвелиночки может быть братик или сестричка, какое, блин, горе! Ты бы радовалась, что у тебя отец простил мать и исправился, что они любят тебя и даже не наказывают. Да твои проблемы ничего не стоят даже в сравнении с проблемами твоего французского любовничка!

— И зачем я тут стою? – спросила Эвелина, побежав вниз и на улицу, а я машинально рванулся за ней.

Оказавшись на улице, я практически моментально промок. Эвелина хотела уже приблизиться к дороге, по которой колесили в промежутках машины. Ребята быстро спустились вниз, но Аркадий не давал им выйти. Я же снова держал Эвелину за руку, чувствуя её быстрый пульс. Когда она взглянула на меня, то кроме капель дождя на её лице были мною замечены и слёзы:

— Отпусти, прошу, — голос прорывался на писк, а я же стоял с каменным лицом, — Чарли, пожалуйста, я не хочу тут находиться. Отпусти! Хочешь мне руку раздробить, как это сделал другой робот с папой? Что ты хочешь от меня?! Ты думаешь? Нет, вы все, — тембр стал сорванным, — Думаете, что я не знаю о жажде внимания?! Что плохо в желании быть любимой? Все такие правильные, да?! Никто из вас не хочет внимания? Я никогда в эту чушь не поверю! Неужели ты, Вита, не хочешь, чтобы тебя замечали дома? А ты, Савелий, неужели ты не жаждешь материнского одобрения, а не ненависти к себе, потому что просто являешься ребёнком женщины, которая возненавидела своего мужа и всего, что с ним связано? А ты, Аркадий, никогда не хотел, чтобы родители вместе с тобой проводили время, а не деля тебя друг с другом, потому что не переваривают друг друга? Неужели, Марсель, ты не хочешь, чтоб отец погладил тебя по голове рукой, а не ударил ею? Неужели вам всем не нужна любовь?! А ты, Чарли, — покрасневшие глаза от слёз посмотрели на меня, — Ты же счастлив, когда папа тебя хвалит? Почему вы все так жестоки? Почему вы так боитесь признаться в своих чувствах?! – после этих слов я потянул изо всех сил Эвелину к себе и обнял настолько крепко, насколько это было возможно, а она тихо продолжала говорить со мной, пытаясь сдержать истерику, — Это же нечестно. Я знаю, что это плохие мысли, но это же просто мои чувства.

— Всё хорошо, — я погладил одной рукой её по голове, а другой продолжал держать в объятиях, — Всё будет хорошо.

— Чарли, — сладкий шёпот, — Я с самого начала попала в неполную семью, где у меня была не мама, а подруга. А у этого ребёнка всё будет готовое, я так завидую, мне так больно от этого. Я знаю, что это плохо, что я не должна так думать, но, — начала задыхаться, — Я не знаю, как сдержать эту злость, обиду. Я так не хочу потерять всех, не хочу, чтоб обо мне забывали.

— Никто не забудет тебя, — мои слова не помогали, и Эвелина начинала задыхаться, — Я не забуду. Знаешь, какой бы занозой ты не была, но ты мне как сестра. Не знаю, кем ты меня считаешь, но ты для меня дорога настолько сильно, насколько и Виктору. Мы любим тебя очень сильно. Даже если я куда-то пропаду, то знай: я всегда буду помнить о девочке со стеклянно-серыми глазами и оттопыренными ушками.

— Даже если тебя отключат?

— Даже если мне снесут голову, — проговорил я немного неуверенно, но вложив душу.

К нам подошёл Марсель и обнял, приложившись лицом на макушку Эвелины, а затем подошёл Аркадий с зонтом: «Давайте в дом, не хочу, чтобы вы заболели». Мы проследовали за светловолосым пареньком, который усадил нас в гостиную на мягкий диван. Он принёс фен и дал его Эвелине, пока она сушила волосы, мы завели беседу.

— Савелий, — начал Аркадий, — Извинись перед Линой. Ты наговорил…

— Нет, — перебил рыжий, — Я сказал всё по факту. Я могу извиниться за грубость, но не за мысли, потому что я прав.

— Ой, да не будь ты таким упрямым, — цокнул Марсель, — Тебе так сложно успокоить человека? Порой слова многое решают. Бери пример с Чарли, выложился на «ура», что она успокоилась.

— Я просто сказал правду.

— Что? – француз посмотрел на меня с печалью и удивлением, а затем затряс головой, — Суть не в этом, просто скажи, Сав, девочке, что ты погорячился.

— Всё дело в искренности. Она зашла, потому что Чарли был честен, я не собираюсь врать. Я столько эмоций лишних потратил на эту эгоистку.

— Так в тебе личная обида играет? – подколол Марсель рыжего приятеля.

В какой-то миг француз немного начал царапать пальцем столик, поглядывая с грустью на свою подругу. Аркадий закатил глаза и направился к Лине, засунув руки в серые штаны в клетку. Одним движением он выключил фен и начал спокойно говорить, обращаясь к Эвелине:

— Мы сейчас все на нервах, ты понимаешь это. Прости всех, что мы такие слепые, что с головой ушли в это дело, забыв о своих проблемах и других. Если тебе грустно, то ты можешь расстраиваться. Здесь уже мы повели себя, как эгоисты.

— Эй, — вмешался Савелий, — Если ты продолжишь, то просто покормишь…

— Заткнись! – крикнул Аркаша, — Я не с тобой говорю сейчас.

— Тебя опустили, — усмехнулся Марсель.

— И ты замолчи! – голос светловолосого капитана проявлял агрессию, — Вы можете без этого цирка? Я не могу больше. Если один из вас не заткнётся, то я его выкину шваброй за дверь. Вы меня поняли? – они кивнули с удивлением в глазах, а Аркадий перешёл на спокойную интонацию, — Лин, мы понимаем сейчас твою проблему, я приношу извинения от всех, что мы друг друга не поняли. Просто, смотри, давай сейчас соберёмся с силами и наконец-то продвинемся в разгадке с роботом. Ты с нами? – он протянул ей бледную руку со сплетённым браслетом, который когда-то дарила ему Лина, — Если тебе тяжело, то можешь остаться тут.

Она посмотрела в его голубые глаза и протянула руку, произнеся: «Конечно, я с вами».

— Наконец-то всё хорошо, и мы можем идти, — подскочил Марсель, — Плиз, стенд ап.

— Лучше бы ты говорил по-французски, — сказал рыжик.

— Лучше бы ты говорил на языке глухонемых, Савелий.

Аркаша в очередной раз закатил глаза и снарядил ребят зонтами, дождевиками и вывел на улицу под руководством Марселя, который уверенными шагами двигался в определённом направлении, смотря в телефон. Аркадий держался рядом со мной и Эвелиной, а Савелий о чём-то яростно шушукался позади с Витой. Шаг за шагом Марсель приближался к своей цели. На улице же уже стемнело, дождь прекратился, а вот ветер задул с новой силой и достаточно холодный.

— Марсель, — подбежал Аркаша, — А что это за робот?

— Ты же не будешь верить ни одному моему слову.

— Ну, если это не секрет, то я и версии послушаю, а потом выберу, что из этого ложь.

— Хорошо, — француз вздохнул, а Аркадий немного ускорил шаг, пытаясь поспевать за длинными ногами кареглазого напарника, — Всё равно Савелий и Вита не слышат. Ну, смотри, у меня была мама, которая довольно рано покинула этот свет, к глубокому сожалению. Как раз после этого, через какое-то время, я уже не помню точно, появился этот робот. Она мне заменяла друга, семью, давала какую-то поддержку, или что там у них прописано в программе? А дальше я не буду рассказывать, потому что начну врать. Видишь, — улыбнулся темноволосый паренёк, — Я облегчил тебе работу. Можешь не выискивать из этого ложь.

— Так у тебя обиды какие-то? Просто помню, как ты при первой встрече на Чарли пялился.

— Нет, подожди, — Марсель перебил Аркашу, — Обида у меня есть, возможно, но не приплетай Чарли. Я уже давно понял, что он другой, не такой наигранный и играющий по правилам. Он показывает характер, которым мы его все наделили, не боится кому-то не угодить, а поступает так, как хочет. Или это пародия на нас? – он обернулся в мою сторону, — Ты же подслушиваешь, — усмехнулся.

— То есть ты признаёшь, что робот способен на…

— Я сказал, что Чарли личность в первую очередь, — француз даже не давал договаривать светловолосому пареньку, а мне лично польстила эта фраза.

— Марсель? – грустно произнёс Аркадий.

— Что такое? Не говори, что хочешь домой.

— Тебе очень одиноко?

— Чего? – переспросил удивлённо Марсель, прорываясь на смех.

— Ты такой грустный был, потерянный последнее время. Я рад, что тебе сейчас легче, но ты не один. Даже если ты хочешь сделать нам плохо, а мы постоянно смеёмся над тобой, то ты всё равно можешь высказаться. Да, и я начинаю переживать за твоё нестабильное состояние. Ты мне, конечно, не друг, но за это время я привык к тебе, тем более с тобой интересно соревноваться.

— Пока что счёт в мою пользу?

— Конечно, — улыбнулся Аркаша, — А в чью же ещё? Но не отходи от темы. Вообще с этим роботом так всё непонятно. И у вас были тёплые отношения с ней, как у Чарли и Лины?

— Как же ты хочешь выбить из меня эмоции, а говоришь, что рад моему возвращению в обычное состояние. Не отстанешь? – на этот вопрос Аркадий кивнул, — Ладно, допустим. Ответ на твой вопрос: допустим, они были почти такие же. Больше со мной это не обсуждай, а то я начну врать.

По итогу мы набрели на всеми забытую в этом маленьком городишке детскую площадку. Старая поржавевшая горка, заросшие травой каменные постройки для детей, перебитый асфальт, мерцающий свет фонарей и мороз – всё это создавало не лучшее настроение. Марсель тяжело вздохнул, двигаясь вперёд и перешагивая лужи. Аркадий порой косился на француза с грустью в лице, которой я ещё не понимал. Обследовав площадку, мы ничего и никого не могли найти. Пока не послышался крик Виты: «Ребята!». Марсель первый, кто побежал на зов, а следом и остальные. На земле лежала голова робота со светлыми волосами. Она медленно дёргала глазами, которые в определённый момент посмотрели на Марселя. В его тёмно-карих глазах отражался свет от фонарей и лежащая голова. Затем рот головы открылся и послышался заедающий голос: «Adieu mon ami». И это «кукла» закрыла окончательно свои глаза, оставив рот приоткрытым. Марсель выронил телефон на траву и быстро отошёл в сторону, попросив не трогать его пару минут. Вита и Савелий стали это обсуждать, а Эвелина не спускала взгляда с Марселя. Аркадий немного отклонил голову набок и поднял телефон, на который пришло сообщение. Светловолосый парень шёпотом прочёл текст уведомления: «Воровство наказывается, Марсель». Аркадий посмотрел на меня, а я на него: у нас возник немой вопрос, который мы не могли задать. Аркаша выключил телефон и взглянул на Марселя, который стоял к нам спиной вдалеке, а затем добавил: «Я так и думал. Нам бы помешали, его отец сразу заметил пропажу телефона и решил проучить своего сына». Марсель поднял голову к небу, громко и тяжело выдохнул, чтобы более посвежевшим повернуться к нам.

— Пойдёмте, я вас по домам отведу, а то уже поздно, — он сказал это направляясь к телефону, чтобы поднять его, — Всё-таки я старший и отвечаю за вашу сохранность.

Никто ничего не спрашивал.

Когда остались я, Марсель, Аркадий и Эвелина, то наш светловолосый капитан взял за куртку француза, обратившись к нему:

— Может останешься у меня на ночь? – сочувствующая интонация.

— Всё нормально.

— Аркаша прав, — сказала Эвелина, — Не иди домой.

— Ребята, если бы всё было настолько ужасно, то жизнь моя стала б уличной. Всё будет хорошо.

— Хватит, — голос Аркадия стал взволнованным, — Хотя бы эту ночь выспись в уюте, а то стресс на стрессе плохо скажется. Я не хочу, чтобы тебя опять из воды доставали, как утопленника.

— Хорошо, — Марсель одобрительно кивнул, — Но я тогда к Ленским пойду. Эвелин, у тебя дома не будут против?

— Ага, — Аркадий прожигал взглядом француза, — Лин, если он соврёт и убежит от вас, то ты мне скажи, — на эти слова Эвелина одобрительно кивнула, прикрыв глаза.

Где-то через двадцать минут мы оказались на пороге дома, из кухонного окна которого горел свет. Зайдя внутрь, мы обнаружили Виктора, который только-только вышел из кухни. Он сложил руки в замок, ожидая наших оправданий, которые я уже думал ему предоставить, но меня опередил Марсель:

— Простите, пожалуйста, Виктор Сергеевич, что мы так поздно вернулись домой. Не разрешите ли мне переночевать у вас, потому что уже совсем поздно возвращаться к себе, да и проблемы возникли. Извините, что беспокою Вас! – интонация была очень уважительная, — Если я Вас очень напрягу, то без проблем уйду.

— Угу, — спокойно произнёс Виктор, — Идите на кухню, я горячий чай заварил. Эвелина, ты потом сразу спать, потому что пойдёшь в школу, и это не обсуждается, я понятно изъяснился?

— Да, папа.

— А вот с тобой, наш кареглазый друг, я поговорю, — Виктор взглянул на продрогшего Марселя.

Мы все дружно уселись на кухне, где ребята с удовольствием пили горячий мятный чай, который должен был их расслабить. В комнате так и слышались разные звуки – капли с крана, лакающий молоко кот, тикающие часы Виктора, потрескивание лампочки. Виктор изучающе и с какой-то заботой смотрел на всех нас, не отвлекая ребят от чая с его любимым овсяным печеньем. Когда Эвелина закончила, то он быстро отправил её спать. Оставшись со мной и Марселем, Виктор спросил:

— Что же ты забыл у нас?

— Дома проблемы ожидают, как я и сказал, — ответил француз.

— Бегать от проблем не имеет смысла.

— Знаю, мне часто плохие идеи в голову приходят, — почему он не скажет, что это предложил Аркадий? – Думал выспаться хотя бы перед всем, что меня ожидает.

— Выспаться? – в голосе звучало сочувствие.

— Да, — грустно и тихо ответил Марсель, — Вы только не подумайте, что я жалость хочу вызвать.

— Я не думал так. Мой дом давно перестал быть крепостью, он, скорее, пристанище для тех, кто хочет найти себя, чистилище для души, — Виктор усмехнулся, — целый день сегодня работал, поэтому не обращай внимания на подбор моих слов.

— Да, — француз улыбнулся и посмотрел на своё отражение в чае, — Вы очень точно описали это место.

— Ладно, — мой хозяин встал с места и пошёл к выходу, — Допевай чай, будешь спать на диване.

Когда Виктор покинул комнату, то Марсель глубоко вздохнул, что даже я взглянул на него, проявляя беспокойство. Он же улыбнулся и съел ещё одно печенье, запивая чаем. Затем мы вместе покинули кухню, после того, как он вымол посуду и уложил её на место.

В гостиной был разложен диван, образуя двуспальное место, которое было накрыто тёплым одеялом. На нём была всего лишь одна взбитая большая и мягкая подушка, которая была из спальни Виктора. На столике возле дивана лежал налитый до краёв стакан воды, а рядом таблетки для профилактики от простуды. Марсель тяжко выдохнул, широко раскрыв глаза, мягко улыбнулся. Я же был приятно удивлён и пожелал нашему гостю сладких снов.

— Чарли, — сказал Марсель, — Спасибо, что вы такие все в этом доме хорошие. Доброй ночи тебе.

Я одобрительно кивнул и поднялся наверх, проходя мимо комнаты нашей девочки. Я заметил, как Лина крепко спала. Но меня интересовало одно: на какой подушке спит Виктор? Не дойдя до его спальни, он был мною замечен на стульчике в коридоре близ окна, читающий книгу. Через пару секунд я встал напротив него:

— Виктор, а Идалия дома?

— Да, а она куда-то пропадала? – подозрительно спросил Виктор.

— Я просто спросил, потому что не видел её сейчас, как и Варфоломея.

— Она давно спит, — мой хозяин пролистнул страницу, — А Варфоломей на работе сегодня до самого утра.

— Виктор, а вы на чём спать собираетесь?

— Я сегодня будут видеть сны исключительно на страницах книги, а вот тебе советую подзарядиться.

— Доброй ночи, Виктор, — я улыбнулся, — Постарайтесь всё равно поспать.

— Доброй, Чарли.