Видеть на себе форму шиноби и ожидать предстоящую миссию на фоне столь длительного безделья оказалось несколько волнительным моментом. Конечно, не так волнительно, как первая вылазка, и уже не так интригующе, как любая последующая, но все равно привычное чувство ожидания отзывалось теплом в сердце. Однако вместе с ностальгией воспоминаний незамедлительно появлялось и чувство утраты. Ведь из прежних членов седьмой команды будет лишь Какаши-сенсей. А значит, никаких глупых шуток, никаких препираний и никаких забавных моментов можно не ожидать. Впрочем, Сакура и не ожидала. Она уже ни раз бывала на парных заданиях с Какаши, и это никогда не было чем-то даже с натяжкой интересным: сенсей игнорировал ее большую часть времени, с головой уходя в чтение романов. Зачастую забывал о том, что Сакура была гораздо менее вынослива, и без ее напоминаний о том, что она голодна или устала, мог об этом запросто и не вспомнить. Так что всем, чем куноичи запаслась на этот раз, было терпение и онигири с лососем, что Кацу приготовил ей накануне.

Они условились встретиться у главных ворот в девять утра, поэтому из дома Сакура вышла ровно в десять, не желая слоняться без дела лишний час времени, а то и больше в ожидании своего командира. Так что, когда она шла по главное улицы совсем уж размеренным и неспешным шагом, то и подумать не могла, что Хатаке придет вовремя.

Он стоял у ворот, опираясь на них, и даже, к удивлению Сакуры, не читал книгу. Что ж. Подобное было впервые. Увидев его высокий силуэт, она, конечно же, прибавила шаг и меньше чем за минуту оказалась рядом.

— Я не знала, что вы придете вовремя, — она виновато стушевалась. Скорее по привычке, нежели потому, что ей действительно было стыдно.

— В кои-то веки решил прийти раньше, — он невозмутимо пожал плечами и окинул ее взглядом, желая спросить, вероятно, о самочувствии, но промолчал. — Готова?

— Да.

Миссия заключалась в том, чтобы вернуть утерянные свитки пятилетней давности, что в одном из конфликтов были украдены и проданы на аукционе, а впоследствии перешли в руки феодалу, проживающего в Деревне Шелка. По словам Шикамару, они несли в себе сугубо стратегическую ценность и содержали в тактики ведения как самого боя, так и его путей отступления. Конечно, попав в чужие руки, они свою актуальность отчасти утратили, если свитки все-таки смогли распечатать, в чем Нара очень сомневался, потому как считал, что их изначально украли лишь для того, чтобы в подходящий момент запросить за них выкуп. Так что, если документы находились действительно нетронутыми, вернуть их все же стоило. Во-первых, для того, чтобы чужак не использовал разработки в собственных целях, а во-вторых, чтобы воссоздать улучшенную стратегию, опираясь на уже имеющийся и закрепленный годами опыт.

Путь предстоял неблизкий, что для Сакуры было решающим фактором, потому что физические нагрузки действительно оказывали благоприятный эффект на почти любые состояния, за исключением тех, что приковывали тебя к больничной койке.

Лес тянулся до самого горизонта бесконечным полотном зеленых крон, застилая собой все небо. Поэтому предугадать появление дождя по наличию серых туч было попросту невозможно. Перепрыгивая с одной ветви на другую в совершенно механических и отточенных до автоматизма движениях, Сакура ощутила на кончике носа пару капель, упавших на нее сверху, но не придала этому особого значения. Однако вскоре заморосило уже сильнее, и когда она остановилась, увидев, что командир впереди нее, также замедлился, дождь за мгновение ока усилился и ливанул, словно из ведра.

— Вероятно, у нас появился повод отдохнуть, — сказал Какаши, спрыгивая с дерева на землю, где возможность остаться сухим была несколько выше.

Сакура кивнула и молчаливо последовала за ним. Не то чтобы она устала, но все-таки после пяти часов непрерывного пути привал бы не помешал. К тому же под шум дождя было бы сложнее заметить чужую чакру, а в их интересах было оставаться незаметными.

Под хруст сухих веток под ногами она безвольно направляла свои шаги вслед за Хатаке, разглядывая пестрящие перед глазами щепки вперемешку с землей и мхом, переломанные сучья деревьев, валявшиеся здесь после очередной бури, и разноцветные шапки грибов. К сожалению, не съедобных. Сакура знала названия почти всех из них, за исключением высоких вытянутых грибов с фиолетовой шляпкой — их она видела впервые. Она по привычке опустилась и, вытащив из кармана кунай, срезала гриб. Раньше она всегда собирала что-то неизвестное, а потом искала информацию о находках в различных справочниках в библиотеке, изучая свойства. Многое оказывалось полезным в медицине, особенно если те или иные растения добывались вне пределов Конохи. Сакуре это было по-настоящему любопытно. Она могла часами сидеть в библиотеке или лаборатории, забывая даже о том, что нужно подкрепиться. Ино обычно над этим лишь смеялась и называла ее ботаником, но Сакура и не отрицала, потому что действительно таковой и являлась.

Куноичи крутанула гриб в правой руке, подбрасывая его в воздухе, и поймала левой. Зачем она вообще его срезала? Сейчас ей совершенно наплевать на свойства какого-то бесполезного гриба. Сакура фыркнула себе под нос, понимая бессмысленность своих действий, и небрежно выбросила его за спину. Тяжело вздохнула, поднимая голову выше, и столкнулась с наблюдающим за ней взглядом Какаши.

— Думала, съедобный, — пояснила Сакура, рассматривая его приподнятые в непонимании брови.

— Ладно, — Какаши знал, что гриб с такой яркой расцветкой съедобным априори быть не мог. Очевидно, об этом в курсе даже дети. Так что для одного из лучших медиков отговорка была максимально нелепая. — Можно здесь переждать, — он кивнул в сторону небольшого грота с углублением.

Места внутри оказалось не так уж и много, но хватило, чтобы лечь и вытянуть ноги. Сакуре. Потому что Хатаке с его ростом подобного себе позволить не мог. Куноичи сняла с себя жилет, свернула его в импровизированную подушку и улеглась на теплый, слегка пыльный пол. Какаши опустился напротив и, притянув к себе несколько ветвей, начал их ломать, чтобы разжечь костер. После чего лениво разложил ближе к выходу, образуя колодец, и зажег с помощью чакры.

За все время пути они не перекинулись ни словом, за исключением пары фраз по коррекции маршрута. Но это также ограничивалось лишь тем, что Какаши лаконично проинформировал об изменениях и получил в ответ короткий молчаливый кивок.

— Ты меня игнорируешь или просто не в настроении? — флегматично спросил он, распечатывая свиток, после чего забрал из него две алюминиевые кружки с чайной заваркой и бутыль воды.

— Почему? — Сакура подняла на него свои зеленые глаза, в которых ясно читалось удивление.

— Не знаю, — он небрежно выдохнул. — Слишком тихо.

— Просто мы вдвоем, — голос Сакуры болезненно дрогнул.

Вода в кружках вскоре закипела, и Какащи снял их с костра, засыпая туда заварку.

— Будешь ждать, пока остынет? — риторически спросил он, прекрасно зная ответ.

— Ага, — все в той же лаконичной форме ответила Сакура.

Это отчасти напрягало. Потому что даже когда они и раньше бывали на совместных заданиях без Наруто, Сакура не переставая трепала языком. Порой ее даже не смущало, что Какаши не слушал. Так что это было действительно непривычно и от этого дискомфортно, потому что причина была не только в отсутствии Наруто: Сакура от него дистанцировалась. Намеренно или нет, он не знал, но ощущалось это предельно ясно.

— У меня есть онигири, — внезапно опомнилась Сакура. — Хотите? — она также вытащила свиток, чувствуя нарастающий голод, и достала из него пластиковый контейнер, завернутый в фурошики.

— Ты научилась готовить? — Какаши неверяще улыбнулся глазами, но она была также уверена, что он улыбался и под маской.

— Готовила не я, — куноичи придвинула контейнер ближе, но он покачал головой, отказываясь. — Ну, как хотите.

Сакура уселась поудобнее, скрещивая ноги, бросила взгляд на еще не остывший чай и надкусила онигири:

— Зря, это на удивление неплохо, — признала куноичи, растворяясь в благодарности за то, что ей чуть ли не силой всучили бенто перед уходом. Потому что Какаши о еде мог не позаботиться вообще: он легко переносил голод и часто забывал подкрепиться, так что его это не особо волновало. — Кацу хорошо готовит, — прожевывая, продолжила Сакура, озвучивая свои мысли вслух.

— У него живешь? — между делом спросил Какаши

— Ага… — несколько отстраненно ответила Сакура, всматриваясь в дрожащие языки пламени.

— Улучшения есть?

— Да, — незамедлительно отозвалась она. — Все хорошо.

— Надеюсь на это.

По правде говоря, Какаши не поверил бы в искренность этого ответа ни на секунду, даже если был бы знаком с ней всего один день, потому что Сакура не умеет врать. От слова совсем. Но он знает ее достаточно долго, и Сакура также отдает себе в этом отчет, поэтому ее ответ носил в себе скорее характер того, чтобы он просто не лез не в свое дело. И он действительно не собирался лезть, если Сакура так решила. Предложить свою помощь было скорее его долгом и обязательством перед самим собой, но если это не нужно Сакуре, то ему это не нужно тем более. В конце концов, она уже давно не ребенок.

— Что-то не так? — спросила Сакура, считывая его напряжение.

И Какаши в тот же момент затушил костер, когда спустя мгновение куноичи поняла причину.

— Я чувствую чью-то чакру, — тихо ответил он.

— Да, — Сакура кивнула. — Я тоже.

Она поймала себя на мысли, что если бы раньше испытывала настороженность и, возможно, некоторый страх, то сейчас в ней царит абсолютное безразличие к происходящему. И не потому, что Сакура уверена, что ей ничего угрожать не может, все-таки она не бессмертная. Ей просто наплевать. Она не знала, как ощущал себя Какаши с потерей Ширингана. Очевидно, что слабее. Впрочем, он всегда хорошо справлялся и без него, и по большей части его коньком был собственный опыт, а не наличие заимствованного глаза. Отсутствие Шарингана также означало и то, что он не истратит всю чакру и его не придется волочить домой на спине, как это происходило уже десятки раз прежде. Таким образом, Сакура думала, что в сражении он просто будет более аккуратен и расчетлив, чем обычно. Хоть куда уж расчетливее?

Сакура едва слышно вздохнула и расслабленно откинулась на шершавую стену пещеры в ожидании дальнейших действий или приказов. Если бы обязательством их миссии не была анонимность, она бы, не раздумывая, вышла из пещеры и осмотрелась. Теперь она обладает Бьякуго, так что убить ее кому-либо будет не так уж и просто.

— Почему люди даже после войны не могут жить мирно? — буркнула Сакура, задаваясь от скуки какими-то глупыми вопросами.

— Потому что это невозможно, — вслушиваясь в удаляющиеся шаги, ответил Какаши. — И в таком случае мы лишились бы работы, — он вышел из пещеры первым и осмотрелся, после чего бросил взгляд на Сакуру. — Собери вещи, мы уходим. Нужно добраться туда до вечера.

Куноичи быстро поднялась на ноги, упаковала посуду в свиток, разбросала ногами пепелище костра и, накинув на себя жилет, вышла следом.

Дождь успел прекратиться, а воздух пропитался сырой влагой, что приятно заполняла легкие свежестью. Однако вскоре заметно похолодало, залитая водой земля продолжала неприятно хлюпать под ногами, а ветер лишь усиливался. Сакура натянула рукава на озябшие кисти рук и застегнула жилет, что прежде был нараспашку. Но общей картины это не изменило, и вскоре куноичи начала дрожать от холода, пока не решила активировать чакру, чтобы хоть немного согреться.

— Не трать ее, — бросил Какаши, разворачивая карту. — Мы почти пришли. Сними протектор и переоденься в гражданскую одежду.

Сакура кивнула и скрылась за небольшим кустарником. Скинула с себя всю одежду, содрогаясь от холода, ледяными пальцами распахнула свиток, вынимая оттуда легинсы и удлиненный вязаный свитер с горлом, и спешно натянула его на себя. Подсохшие волосы неприятно наэлектризовались, когда через голову опустился шерстяной воротник, и, скорее всего, теперь торчали дыбом в разные стороны. Она попыталась пригладить непослушные локоны руками, собирая влагу с листьев, и по тактильным ощущением это улучшило картину. Удовлетворенно выдохнув, Сакура сгребла в кучу свою форму и спешно отправила все обратно свиток, спрятав его в небольшую поясную сумку, которую оставила болтаться на своей талии.

— Я готова, — проинформировала куноичи, наблюдая Какаши, одежда которого не сильно-то и отличалась от его формы, за отсутствием разве что жилета и протектора. На нем по прежнему были сандалии, темные, немного свободные штаны и черная водолазка с высоким горлом.

— Отлично, — кивнул он. — Как тебя зовут?

— Какаши-сенсей, — Сакура закатила глаза. — Ну мне сколько лет-то, чтобы я забыла или назвалась своим собственным именем? — он пропустил мимо ушей ее возражения и продолжал смотреть прямо в глаза, ожидая ответа. Куноичи тяжело вздохнула и повторила, — Я Кумико Сугавара, а вы мой старший брат — Йоширо, очевидно, тоже Сугавара, — она вздохнула.

— Отлично, — повторил Какаши, словно любое другое слово говорить было лень.

Они прошли еще около около километра в более быстром темпе, чем просто прогулочный, чтобы Сакура окончательно не замерзла, но она в итоге все равно активировала чакру, ловя на себе неодобрительный взгляд командира.

— Мы здесь в лице гражданских, прекращай, — повторил Какаши, намекая на чакру. — И когда ты успела стать такой мерзлячкой?

— И вправду, — согласилась Сакура, вспоминая, что раньше всегда спокойно обходилась одеждой с короткими рукавами, без какого-либо дискомфорта.

Стоило выйти на главную дорогу, ведущую прямиком к деревне, как позади послышался звук приближающихся шагов. Они продолжали идти не оборачиваясь, потому что это выглядело бы странно, но когда женских голос со спины их окликнул, пришлось остановиться:

— Вы кто такие? — голос звучал настороженно, но не враждебно.

Сакура обернулась первая и увидела перед собой девушку в окружении трех мужчин, навскидку, которым было от двадцати пяти до тридцати лет, но определить наверняка было сложно. Она не успела ничего ответить, да ей и не нужно было — эту роль всегда брал на себя ее командир.

— Мы из деревни Деревни Ремесленников, — спокойным размеренным тоном ответил Какаши.

Девушка подошла ближе, перекидывая через плечо длинные светлые волосы, на которые Сакура прежде без сомнений посмотрела бы с завистью. Но сейчас она просто видит красивые волосы, красивую внешность и пышную грудь. И ей совершенно точно на все это наплевать. Просто она считает обидным тот факт, что природа решила обделить ее всем сразу.

— И зачем вы сюда направляетесь? — с толикой интереса и легким прищуром спросила блондинка.

— У моей сестры недавно был день рождения, а ваша деревня славится хорошим текстилем, так что мы решили нанести ущерб моему кошельку.

Блондинка заметно воодушевилась, услышав, что странники являются родственниками, и с легким прищуром улыбнулась:

— Наша деревня славится не только хорошим текстилем, но и бесподобными мужчинами. Я Аика, — она обернулась, представляя стоящих позади нее парней. — А это мои младшие братья: Хидеки, Хироу и Ючи.

— Очень приятно, — кивнул Какаши. — Меня зовут Йоширо, а мою сестру — Кумико.

— Я также являюсь главой клана Хасимото, — торжественно проинформировала Аика. — В наших владениях имеется гостевой дом, поэтому буду рада вас принять со всеми почестями, а также пригласить на ужин, если вы не против.

Вообще Какаши был против. Потому что столь радушное гостеприимство чужаков было весьма подозрительным поведением в его понимании. И, скорее всего, он бы уже нашел причину для тактичного отказа, если бы не фамилия Хасимото, которую носил также и феодал, у которого должны были храниться свитки.

— Мы с сестрой будем вам очень благодарны, — почтительно произнес он, направляясь следом за Аикой и ее братьями, в то время как Сакура едва волочила ноги где-то позади.

— У вас очень скромная сестра, — заметила Аика, поглядывая в сторону Сакуры. — Девушек выдающейся внешности не так уж и много, а скромных и воспитанных еще меньше.

Что ж. Если, по мнению Аики, у нее были какие-то проблемы с внешностью, то со слухом дела обстояли лучше некуда, потому что она ее услышала, несмотря на обдувающий лицо ветер. И чувство озноба сменилось навязчивым раздражением.

— Она замужем? — осторожно поинтересовалась блондинка, возвращая внимание к Какаши. И пазл сложился, указывая на причину доброжелательного поведения.

— Нет, — Хатаке отрицательно покачал головой.

— А жених есть? — Аика кокетливо улыбнулась, прожигая его взглядом.

— Жениха у нее тоже нет, — вздохнул Какаши, предвкушая вечер, полный навязчивого поведения.

Но чем ближе они подходили к гостевому дому, тем больше он убеждался, что именно этот дом их и интересует. А если быть точнее — особняк, возвышающийся на пригорке чуть поодаль от гостиницы.

— Мои братья отведут вас в номер и проводят в онсэн, — довольно промурлыкала Аика. — А я сопровожу вашу сестру. Можете за нее не переживать, она в надежных руках.

Это было несколько некстати, потому что разделяться они не планировали. И сейчас Какаши сомневался в Сакуре, как никогда раньше, оставляя ее одну. Однако она одобрительно кивнула, бегло скользнув по нему взглядом, потому что также понимала, что им выгодно остановиться именно здесь, и отправилась за Аикой.

Сакура думала, раз уж Аика решила, что она до потери пульса робкая, то таковой она и будет. Так даже лучше. По крайней мере, не придется натягивать маску кокетливой подружки и трепаться о всякой ерунде.

Дом был выполнен в традиционном японском стиле. И Сакура любила этот стиль. Она помнила, что квартал Учих также отдавал дань прошлому, и всегда мечтала побывать у Саске дома. Не хватит дней и ночей, чтобы пересчитать все те моменты, что она грезила об этом. Представляла, как будет собирать ему бенто, хоть и совершенно не умела готовить, как бы они вдвоем сидели на энгаве, наблюдая закат, и обсуждали что-нибудь друг с другом. Или же просто молчали, что было куда более реалистично, ведь разговаривать им было попросту не о чем.

Куноичи отмахнулась от бесполезных мыслей, когда они оказались у источников, и ей пришлось снимать с себя одежду. Не то чтобы Сакура стеснялась своего тела, но комплекс маленькой груди отнюдь не исчезал, когда она видела перед собой что-то прекрасное и женственное, вроде фигуры той же Аики, у которой было идеально вообще все. Вероятно, она действительно была не в себе, раз посчитала себя красивой в тот злосчастный день, когда стала именоваться убийцей. В то же мгновение перед глазами всплыла картина истекающего кровью Даичи с каблуком в его горле, и Сакура вздрогнула, понимая, что снова выпадает из реальности.

Она закрыла глаза и начала медленно дышать, сосредотачивая все свое внимание на вдохах и выдохах.

— Саке? — предложила Аика, явно скучающая от молчаливой гостьи. — Поможет немного расслабиться после долгой дороги.

Это была плохая идея. Очень-очень плохая.

— Ну же, Кумико, — мягко улыбнулась Аика. — Ты же не заставишь меня пить в одиночестве?

— Вы так добры, — ответила Сакура. — Была бы рада составить вам компанию, но я совсем не сторонница алкоголя…

— Совсем немного, — настояла Аика, подталкивая по воде блюдце с бутылкой и чашечками.

— Хорошо, — Сакура натянула улыбку и плеснула себе немного саке.

Ей пришлось наигранно поморщиться и даже закашлять, чтобы подкрепить свой образ. Потому что вкус алкоголя давно уже не обжигал ее горло и не казался отвратным, как если бы она попробовала его впервые.

— Сколько тебе лет, Кумико? — поинтересовалась Аика.

— Восемнадцать.

— Я думала, ты младше, — по-доброму улыбнулась блондинка.

«Я думала, тебе от силы четырнадцать» — перефразировала Сакура.

Сколько еще ей придется услышать скользких насмешек по поводу своей фигуры? Эта Аика была точь-в-точь как Свинина Ино, которая не упускала ни единой возможности высказаться насчет ее лба или проклятой груди.

— Ты симпатичная, — продолжила Аика. Но Сакура ее уже почти не слушала. Назвать ее симпатичной после всего вышеупомянутого было опрометчиво и глупо. — Не задумывалась о замужестве?

— Нет, — она категорично замотала головой.

— А я бы все отдала, чтобы уже, наконец, выйти замуж, — вздохнула Аика.

— Разве у вас могут быть с этим проблемы? — Сакура не удержалась и съязвила, после чего сразу же натянула глупую миловидную улыбку.

— Видишь ли, деревня небольшая, и все из нашего клана так или иначе приходятся мне родственниками. Остальной немногочисленный народ — обычные гражданские и мой покойный отец не одобрил ни единой кандидатуры. Но он не так давно скончался, — Аика опустила глаза. — А мне уже тридцать, и я до сих пор одинока…

— Вы шиноби?

— Мои браться шиноби, а для девушек в нашем клане это считается дурным тоном….Скажи, Кумико, тебе приглянулся кто-нибудь из них?

— Что? — переспросила Сакура.

— Мои братья, — Аика пожала плечами. — Они тоже находятся в поиске невест. Не буду юлить, нам положены претенденты из других деревень. Я говорила: здесь почти все являются друг другу родственниками. А женщин и вовсе мало. Зато полно статных мужчин.

— Поняла, — кивнула Сакура. — Я о подобном пока что не задумывалась.

— Ну, время есть, — подбодрила ее Аика. — Может, за ужином тебе кто-нибудь покажется интересным. Они все очень красивые и воспитанные. — блондинка подмигнула. — И обеспеченные.

Сакура мысленно, уже тысячный раз закатывала глаза и едва ли сдерживалась, чтобы отсюда не сбежать. Но саке все-таки оказывал расслабляющее действие, так что, может, выпить было и не такой уж и плохой идеей. Хотя на миссии пить разрешалось лишь в крайних случаях.

— Кумико, — вновь позвала ее Аика, — пока мы наедине, расскажи о своем брате? Он в отношениях?

— Он не женат, и вроде как у него никого нет, — Сакура задумалась. — По крайней мере, на постоянной основе. — разумеется, если бы Какаши имел семью, она бы об этом знала. Но утверждать, что он не вступал ни с кем в отношения, было бы попросту глупо.

— Он хорош собой, — заметила Аика.

— Он же был в маске, — равнодушно возразила Сакура.

— Ну и что с того? — рассмеялась блондинка.

Может он и мог выглядеть таковым в чьих то глазах. Сакура о подобном не задумывалась. Это же, черт возьми, все еще был Какаши — человек, с которым она выросла, да и просто безэмоциональный сухарь. А также человек, который вытирал ей сопли в детстве и делал то же самое буквально на прошлой недели. Сакура воспринимала его скорее как что-то бесполое, нежели как мужчину. Потому что будь он для нее мужчиной в привычном понимании, она бы совершенно точно ему не доверяла. Особенно после всего с ней приключившегося.

Они провели так полчаса или около того, наслаждаясь приятным теплом источника. Сакура чувствовала, как ее мышцы расслабляются, а глаза начинают слипаться, и вскоре уже клевала носом, что было совсем бестактно по отношению к хозяйке. Но это выходило совсем непроизвольно.

— Прошу прощения, — прошептала Сакура, рассматривая веселую улыбку Аики.

— Все в порядке, — отмахнулась она, поднимаясь из воды и протягиваясь к полотенцу. — Ты все-таки с дороги. Проголодалась?

— Есть немного, — честно ответила куноичи, также поднимаясь и оборачивая вокруг себя махровое полотенце.

Когда они вернулись в номер, Аика выдала на смену прежней одежды белого цвета юкату, украшенную неброским узорчатым принтом, и бирюзовый оби. Несмотря на то, что ее родители зачастую предпочитали традиционную одежду, Сакура подобные вещи надевала от силы пару раз в жизни. Так что видеть себя в юкате было несколько непривычно. Но это было не так уж и плохо. Однако с перетянутой плотным поясом талией, от изгиба которой не осталось и следа, Сакуре показалось, что она стала еще больше походить на ребенка. А уж на фоне Аики, что предпочла оставить достаточно откровенное декольте, не запахивая кимоно вплотную, куноичи контрастировала, по ее мнению, особенно ущербно. Впрочем, ей не было никакого до этого дела.

Минуя все тот же длинный коридор, только уже вместо комфортных сандалий в неудобных гэта, что почти болезненно врезались в стопы, Сакура успела проклясть эту кошмарную обувь. Аика оказалась достаточно восприимчивой к алкоголю и успела изрядно опьянеть, судя по вальяжной, слегка покачивающейся походке. Она торжественно распахнула сёдзи и прошла в комнату. И поскольку она заходила первая, то также первая выбрала себе и место за столом, располагаясь рядом с Какаши. На что Сакура лишь раздраженно фыркнула, потому что последнее отведенное для нее место оставалось рядом с тремя незнакомыми ей мужчинами.

Сакура не знала, сколько им лет, но учитывая, что все они были младше Аики, можно было сделать вывод, что младше тридцати. И их внешность действительно не была отталкивающей. Сакура не спешила называть их «бесподобными», как описывала Аика, но привлекательностью уж точно они обладали. Впрочем, она бы могла назвать привлекательными почти всех, кто не имел темных волос, темных глаз и бледной, как у Саске, кожи. Потому что все это вместе взятое теперь вызывало у нее не просто отторжение, но и в глубине души страх. Даже она, когда пересекалась с Саем, то невольно ощущала непонятного происхождения дискомфорт внутри себя. Это сложно было описать, а еще сложнее принять, потому что подобная антипатия куда больше походила на абсурд. Впрочем, как и все остальные ее игры разума. Так что Сакура уже перестала чему-либо удивляться и просто игнорировала подобные вещи, пытаясь подавить любые свои чувства. А в этом она была настоящим профи. Ведь за восемнадцать лет жизни еще ни одно ее желание, носившее хоть немного романтический окрас, не было реализовано. Ну, разве что Саске во время сражения подхватил ее за плечи, когда она вместе с Обито из последних сил гонялась за ним по измерениям. Правда, это мгновение было настолько быстротечным, что она толком и опомниться не успела.

А потом ее жизнь и вовсе превратилась в кошмар. Сакура едва ли помнила, как пришла в себя после гендзюцо, в которое Учиха ее погрузил, чтобы, как он выразился, она не мешалась под ногами. Какими-то крохотными отрывками Сакура помнила, как приходила в себя и задавала бесконечную череду вопросов Какаши о самочувствии Наруто. И каждый раз, когда он отвечал правду, она теряла сознание. И цикл начинался заново. После нескольких таких идентичных друг другу попыток Хатаке уже просто молчал, держа ее на руках, пока они добирались до деревни. Но молчание убивало не меньше. Сакура действительно помнила все слишком отдаленно и размыто. Ее сознание попросту отторгало любую информацию о том, что Наруто может быть мертв. Поэтому ей не составило труда поверить и в то, что он может быть жив. Просто где-нибудь не рядом. А пьяный рассудок влиял на это куда более благосклонно. Так что даже сейчас, несмотря на то, что она убедилась в его смерти лично, побывав на кладбище, старалась об этом не думать.

Сакура была голодна, но аппетит пропал от прискорбного наблюдения того, как Аика пыталась на закате своей молодости флиртовать с ее командиром. Не то, чтобы она считала такой возраст преклонным, но, в общем-то, для шиноби этот возраст был весьма солидным, ведь многие не доживали и до двадцати пяти. Таким образом, большинство куноичи предпочитали выходить замуж и заводить семью как можно раньше, чтобы просто уйти в декрет и начать спокойную жизнь, посвящая себя материнству. Но Сакура и раньше не думала, что когда-либо у нее будет своя семья. Надеялась, конечно, но, учитывая безразличие Учихи, кроме надежды она ничего более и не имела. А сейчас не осталось и надежды.

Из трех «бесподобных мужчин» двое очень быстро утратили интерес к молчаливой девушке и ушли отдыхать, в то время как за столом они остались вчетвером и происходящее начало казаться Сакуре все более неформальным и отвратительным. Она, подперев щеку рукой, слушала бесконечную болтовню Хидеки о его выживании на одной из миссий в Суне, где закончились запасы воды и еды, и питаться приходилось чуть ли не кактусами, запивая все это собственной мочой.

— Вот это да… — протянула Сакура, не без труда сдерживая зевок. — Должно быть, ты очень сильный и выносливый ниндзя.

— Да, — горделиво протянул Хидеки, расправляя широкие плечи.

«И самовлюбленный» — добавила про себя Сакура, кидая задумчивый взгляд на бутылку саке и более краткий на Какаши, к которому Аика уже без зазрения совести и чувства такта прижималась чуть ли не вплотную.

Сакура, нахмурившись, встретилась с его глазами, в которых не отражалось вообще ничего. Она также подумала, что лучше бы им остаться наедине, потому что наблюдать все это убогое непотребство у нее не было ни малейшего желания. Но куноичи лишь тяжело вздохнула и таки потянулась за бутылкой.

— Ох, — опомнился Хидеки, на мгновение прекращая свой монолог. — Позволь, я о тебе позабочусь.

Сакура смерила скучающим взглядом его действия, дождалась, пока он нальет себе тоже, и протянула свою рюмку навстречу его, чокаясь звонким лязгом о посуду друг друга.

— У нас очень красивый сад, — бархатным голосом промурлыкала Аика, наклоняясь к Хатаке. — И я бы с радостью вам его показала.

— Но сейчас же темно, — внезапно рассмеялась Сакура, понимая, что, вероятно, перебрала и что Аика, судя по мрачному виду, наслала на нее проклятие. А потом встретилась с уже строгим взглядом Какаши, припоминая, что сад вел как раз-таки к особняку.

— Я бы все равно взглянул, — как всегда сдержанно ответил Хатаке, поднимаясь из-за стола и протягивая руку Аике, помогая ей встать.

И они почти покинули комнату, как румяная Аика метнулась обратно к столу и прихватила с собой еще одну бутылку. Последнюю бутылку. И что-то Сакуре подсказывало, что это была отнюдь не идея блондинки. Вероятней всего, Какаши хотел исключить возможность своей куноичи напиться до совсем уж невменяемого состояния.

Сакура молча смотрела на закрывающиеся за ними сёдзи и слушала звук удаляющихся шагов, пытаясь вспомнить, в каком крыле находился ее номер. Потому что оставаться наедине с Хидеки она не хотела, но попросить проводить ее до номера также не могла, потому что такую просьбу можно оценить весьма неоднозначно.

А впрочем…

— Твои волосы такие мягкие, — низким голосом проговорил Хидеки, заглядывая своими голубыми глазами в ее зеленые.

— Потому что помылась недавно, — отмахнулась Сакура. — Обычно они выглядят хуже, — она встретилась с секундным непониманием со стороны парня и улыбнулась, понимая, как это прозвучало. — Не подумай, что я хожу неделями грязная, просто неправильно выразилась. Они мягкие только после душа, но когда высохнут, уже не такие…

Куноичи не успела договорить, а Хидеки не знал, как остановить поток бессвязной болтовни другим образом, поэтому просто наклонился к ней ближе и притянул к себе за подбородок, нагло проникая в ее рот своим языком.

И, кстати говоря, это было не так уж и плохо для первого поцелуя. Потому что именно у Сакуры он оказался первым. Не считая «дружеских» поцелуев Кацухито. Хидеки привлек ее к себе за талию, поднимаясь рукой выше к лопаткам и, придерживая за спину, осторожно опустил на подушки, накрывая куноичи своим телом. После чего вновь прильнул к ее пересохшим от волнения губам.

Сакура податливо наблюдала за его действиями: активно не отвечала, но и не просила остановиться. Ей просто было интересно ощутить что-то подобное на себе, почувствовать и попробовать на вкус чужие губы, поддаться мягким и нежным прикосновениям, а не жестоким и грубым, как это было в туалете бара. Быть может, понять, что ей хотят доставить удовольствие, а не причинить боль или убить. Однако в голове не сложилось ни единой мысли о том, что если тебе не хотят навредить, это еще не показатель того, что тебе хотят сделать приятно. Потому что, будь она более опытной, она бы поняла, что Хидеки думает лишь о себе.

Когда он развел ее ноги своими бедрами, прижимаясь, Сакура резко вдохнула, ощущая, как ее кожа покрывается мурашками от такого тесного контакта, и сама притянула Хидеки, заключая его в еще один поцелуй. Обвела языком контур его приоткрытых губ и сплелась с его языком в уже более чувственном и влажном поцелуе.

— Кумико, — прошептал он. — Если ты не хочешь, просто скажи остановиться, пожалуйста. Я не стану на тебя злиться или что-то в этом роде.

Сакура обдумала его слова, понимая, что если бы он этого не сказал, она бы точно могла испугаться. Но он сказал. Значит, он думает и о ней в том числе. Значит, ему не все равно, что она чувствует или будет чувствовать впоследствии. А значит, ему можно довериться. Так что почему бы и нет? Все равно завтра они вернутся в деревню, но, по крайней мере, у нее за плечами останется хоть какой-то опыт взрослой жизни. И Сакуре действительно было любопытно узнать, каково это. От нее исходил абсолютно детский интерес и стремление попробовать, нежели действительное желание, связанное с похотью или чувствами.

— Я хочу, — прошептала она и кивнула в подтверждении.

— Тогда давай пойдем к тебе в номер, хорошо? — спокойно спросил он.

— Да, конечно, — куноичи поднялась на ноги, запахивая полы кимоно, и ощутила, как заливается румянцем, когда Хидеки протянул ей руку.

Они вышли в коридор и двигались как-то уж слишком медленно в понимании Сакуры. Это выглядело действительно нетипично для тех, кто вроде как хочет заняться сексом. Куноичи даже подумала, что, быть может, он и вовсе расхотел.

Хидеки остановился у двери с номером «17», которая была даже не заперта, завел Сакуру в комнату и захлопнул дверь, закрывая ее изнутри. И с этого момента началось что-то вообще для Сакуры странное: Хидеки стал более замкнутым, а его инициатива и вовсе испарилась.

Они прошли к кровати, легли на нее и вновь притянулись друг к другу. Сакура коснулась его крепкой шеи, а Хидеки положил руку ей на талию, после чего осторожно коснулся ее губ. И Сакура начала расслабляться. Ей определенно нравилось с ним целоваться.

Первые двадцать минут…

Но по прошествии даже получаса, его руки по-прежнему лежали на ее талии, а губы уже потеряли чувствительность от постоянного соприкосновения. Сакура поняла, что устала целоваться, поэтому перехватила инициативу на себя. Завела руки за спину и стянула с себя пояс. После чего спешно скинула юкату, оставаясь в одних лишь трусиках, и села к Хидеки на бедра. Продолжая целовать, распахнула его кимоно, касаясь груди, и опустила руку чуть ниже, исследуя его рельефный торс, попутно поражаясь тому, откуда в ней столько смелости. Сакура надавила на его грудь, толкая на постель, вновь наклонилась, целуя, и рвано выдохнула, когда ощутила на своих бедрах его ладони, поднимающиеся выше и выше к ее белью. Однако он не спешил ее раздевать до конца. И Сакура искренне не понимала, в чем, черт возьми, проблема просто избавить ее от остатков одежды и, наконец, войти в нее, раз она уже абсолютно точно готова. И Хидеки наверняка об этом в курсе, потому что прямо сейчас ощущает ее влажность, пальцами поглаживая ее сквозь мокрую ткань белья.

— Мы целуемся уже минут сорок, — прошептала Сакура. — В чем дело? — она накрыла рукой его пах и замерла, потому что причина была вовсе не в чрезмерной любви к прелюдиям: у него просто не стоял. То есть вообще. Даже ни намека на эрекцию. — Хидеки, не понимаю, зачем ты полез ко мне целоваться, если я тебя не даже возбуждаю? — прошипела Сакура, чувствуя себя максимально паршиво. Она даже не представляла, что подобное унижение может настолько сильно ударить по и без того заниженной самооценке.

Сакура молча перекинула через него ногу, опускаясь на другой край кровати, и потянулась к кимоно, ощущая, как к горлу подступают проклятые слезы. Так же молча накинула на себя одежду и тяжело вздохнула.

— Кумико, извини, — виновато сказал он. — Ты очень красивая, правда. Просто я привык к другому типажу, а ты выглядишь совсем юной…и я так не могу.

— Уйди, пожалуйста, — сдавленно прошептала Сакура и смахнула рукой слезы.

Хидеки не стал с ней спорить и сразу же поднялся с кровати, спешно удаляясь прочь. И только когда он закрыл за собой дверь, Сакура упала лицом в подушку и закричала, злясь на себя, на этого парня и вообще на весь мир. Она чувствовала себя отвратительной и никому не нужной вещью, на которую ни один нормальный человек никогда не посмотрит. Это оказалось так настолько больно, что она даже не знала, как после подобного смотреть на себя в зеркало без отвращения к себе же самой.

От мыслей отвлек стук в дверь:

— Открой, это я, — послышался голос Какаши.

— Открыто, — чуть громче произнесла Сакура, вытирая слезы.

Хатаке остановился на ее пороге, включая свет, и сразу же уронил взгляд на мужское хаори, раскинувшееся на кровати. Потом он посмотрел на зареванное лицо Сакуры и закрыл за собой дверь, подходя ближе.

— Нам нужно выходить, — бросил он. — Почему ты плачешь? И чья это вещь?

— Хидеки, — прошептала она, вздыхая, пока рылась в сумке, вытаскивая свою одежду.

— Он тебя домогался? — серьезней переспросил он, пытаясь понять, в чем причина.

— Нет, — раздраженно отрезала Сакура.

— Тогда что тут было?

— Ничего не было, Какаши-сенсей, чего вы от меня хотите? — куноичи невольно повысила тон и тут же осеклась.

— Если ничего не было, почему тогда плачешь? — недоумевающе спросил он.

— Потому что я хотела, чтобы было, — сквозь слезы бросила Сакура. — Довольны ответом? У него не встал на меня, вы это хотели услышать?

— Успокойся, пожалуйста, — жалея, что вообще спросил, произнес Какаши. — И быстрее собирайся.

— Вы нашли те свитки?

— Да.

Сакуре не нужно было повторять дважды. Когда Хатаке скрылся за дверью, то минуты ей более чем хватило, чтобы избавиться от юкаты и переодеться в комфортную одежду.

— Где Аика? — спросила Сакура, уже спускаясь по лестнице на первый этаж.

— Спит.

— Ммм… — и чем вы там с ней занимались? — с толикой злорадства бросила Сакура, которая еще не успела протрезветь. — Вы ее напоили, что ли?

— Она с этим и сама прекрасно справилась, — Какаши закатил глаза. — Я отнес ее в спальню и начал обыскивать дом, пока ты… — он замолчал. — Боже, поверить не могу, что ты накидалась во время задания. Чем ты вообще думала?

— Аика заставила меня с ней пить, ясно? — Сакура раздраженно вздохнула.

— В таком случае тебе следовало прочистить желудок. Ты как первый день живешь.

— Для этого вам следовало подольше оставаться за столом и это непременно бы случилось.

— Сакура, лучше просто замолчи. Надеюсь, завтра тебе будет стыдно.

— Мне уже стыдно! — вскрикнула она, когда они оказались за пределами гостиницы и стремительно направлялись к лесу. — Настолько стыдно, что я едва ли выношу себя.

Какаши не знал, как в этом случае следует утешать девушек, потому что сам в таких ситуациях не оказывался. Но, вероятно, что-то сказать было все-таки нужно. Потому что непрерывные всхлипы в скором времени начали действовать на нервы.

***

Уже занимался рассвет, и они оторвались на достаточно большое расстояние, чтобы вернуться к более комфортному для движения темпу.

— Тебе не надоело слезы лить из-за какой-то ерунды? — спросил он.

— Вы просто ничего не понимаете, — едва слышно прошептала Сакура. — Если бы вы были на моем месте, вы бы не задавали таких вопросов. Вы бы просто проигнорировали, а теперь я чувствую себя униженной не только перед самой собой, но и перед вами.

— Я должен был промолчать, наблюдая твои слезы и мужскую одежду рядом с тобой? — возмутился Какаши. — Что еще я мог подумать? И ты не должна чувствовать себя униженной.

— Серьезно? — упрекающим тоном парировала куноичи. — А как бы вы себя чувствовали, если бы привлекали своей внешностью только насильников и каких-то кретинов, которых даже возбудить не в состоянии?

— Хватит кричать, пожалуйста, — взмолился он. — Это все никак с тобой не связано. Ты молодая, красивая девушка, не нужно все с тобой происходящее принимать на личный счет.

— Ну, видимо, недостаточно красивая, чтобы меня кто-то хотел.

— Это невыносимо, — Какаши потер переносицу, понимая, что путь будет не просто долгий, но еще и тяжелый.

— Я видела, как вы пялились на Аику, когда она к вам липла, — Сакура вновь его упрекнула. — На меня так никто никогда не смотрел и не посмотрит, — она усмехнулась. — Пялились на ее грудь так, что глаз отвести не могли, я же не слепая.

— Мне тридцать два года, Сакура, и это не тот возраст, в котором человек не может контролировать свои взгляды или желания. А под ее кимоно висел ключ, который ты почему-то решила любезно проигнорировать, будучи в онсэне.

— Нет! — возразила она. — Я подумала, что он мог быть полезным, раз она всюду носила его с собой. Но не могла же я просто снять это с ее шеи.

— Ладно, закрыли тему, — Сакуру тяжело было выносить в таком настроении. Но видеть в ней хоть какие-то эмоции на контрасте с прежним безразличием, наверное, было не так уж и плохо. Какаши думал, было бы куда хуже, если бы она и к этому отнеслась пассивно. — И ты действительно красивая.

— Какаши-сенсей, — она внезапно рассмеялась. — Спасибо, конечно, но услышать что-то подобное от вас, это как услышать те же слова от папы или мамы…в том смысле, что вряд ли бы вы сказали иначе.

— Но ведь я мог и промолчать, — лениво добавил он, не желая как-либо еще аргументировать очевидные, на его взгляд, вещи.

Остаток пути проходил также в молчании, однако уже не было прежнего дискомфорта. Может, Сакура просто устала после такого долгого перерыва, и небольшое путешествие оказалось для нее более энергозатратным, чем она на то рассчитывала изначально. А может, действительно физическая нагрузка оказала должный эффект, и она все же смогла добиться эмоциональной разрядки. Какаши не мог влезть ей в голову, чтобы узнать наверняка, да и если бы мог, вряд ли захотел бы. Однако, наблюдая за Сакурой со стороны и замечая ее плавные спокойные движения, ему уже не казалось, что она выглядит страдающей. Потому что в случае Сакуры страдание приравнивалось к безразличию, а она явно сейчас наслаждалась каждым своим прыжком, подставляя нос навстречу ветру. Куноичи балансировала, отталкиваясь от ветвей легко и непринужденно. Ее глаза были полуприкрыты, и она выглядела настолько гармонично в своих движениях, что запросто могла слиться с самим ветром, растворяясь в нем. И ее по-прежнему мало что заботило, но она казалась настолько свободной, что совершенно точно сейчас в ее сердце не было места разрушающим мыслям. Потому что нельзя выглядеть настолько прекрасной и безмятежной, когда внутри тебя разрастается пропасть.

***

— Я немного устала, — улыбаясь, протянула Сакура, когда они уже подходили к воротам. — Но это приятная усталость. Сейчас бы рамен съесть, вы как?

— Ну, можно, — отстраненно согласился Хатаке. — Куда хочешь?

— В Ичираку, — как само собой разумеющееся ответила Сакура, разглядывая его в непонимании. — Куда еще-то?

— Ладно, идем.

Позитивный настрой Сакуры пугал. Потому что это была слишком резкая смена настроения. Какаши шел немного позади, пытаясь понять, что именно сподвигло ее пойти в Ичираку, потому что с недавних пор там больше не появлялся никто из них.

Она шла своей типичной легкой поступью, сложив за руки за спиной, периодически оборачивалась к нему и улыбалась, пока на противоположной стороне улицы не увидела Саске.

— Саске-кун! — Сакура остановилась и подпрыгнула, чтобы он заметилее, после чего приветливо замахала рукой, жестом подзывая подойти ближе. — Мы в Ичираку идем, давай с нами!

Учиха замер, так и оставаясь стоять на обратной стороне, и перевел ничего непонимающий взгляд с Харуно на Какаши, не в силах сдвинуться с места. Ему следовало проигнорировать и уйти, как он и собирался это сделать, но фраза, слетевшая с губ Сакуры, окончательно прибила как его, так и Какаши.

— Надо сначала за Наруто зайти, — стыдливо добавила Сакура, понимая, что заявиться на ужин всем вместе и не позвать его было бы совсем несправедливо.