- Нечестно! - рявкнул Уён и неожиданно понял, что сидит на кровати, сжимая пальцами какое-то тошнотворно-колючее одеяло. Ох, он... проснулся? Голова была мутной, Уён остаточно продолжал ощущать, как пуля обжигающе дробит его кости, разрывает ткани, влетает глубже - ох! Уён даже чувствует фантомное давление изнутри на затылок и натурально боится, что вот-вот его череп будет пробит насквозь, а стена позади окрасится его кровью и ошметками мозгов. Уён чувствует непрошенные мурашки и даже прижимает ладонь к затылку, будто и правда сейчас мог бы остановить этим гипотетическую пулю. Ох.

В его голове не было пули, только полтора килограмма бестолковых мозгов. Уён даже счастлив.

- Ох, дорогой, ты очнулся? - ласковый голос отвлекает Уёна от собственных глупых мыслей, и парень ищет мутными глазами обладателя мягкого баритона. Им оказывается другой парень, по виду его ровесник. Брюнет с нежными глазами сидит прямо у его кровати на каком-то убогом стуле, видавшем времена и получше. Уён теряется. Парень очень красивый, приятный и кажется добрым, только вот Уён видит его впервые в жизни. А вот, кажется, парень с Уёном вполне себе неплохо знаком и быстро подтверждает чужие подозрения. 

- Уён? - мягко зовёт незнакомец, и Уён щурится, напрягает последние извилины, но все же неохотно признает, что проблемы с узнаванием тут походу только у него. На какой-то миг его посещает мысль об какой-нибудь посттравматической амнезии, ведь такое часто бывает после особо стрессовых ситуаций, чтобы уберечь психику, и всё в таком духе... Только вот Уён слишком отчетливо помнит автобус, девочку, трех террористов и пулю в своей голове. Что случилось? Тот псих промахнулся, а потом случилось чего похуже? Но он ведь отчетливо помнит! Парень торопливо ощупывает ещё и свой лоб вдобавок к затылку и возмущенно вздыхает. Нет, судя по целостности этой головы, пуля там и не была никогда. А вот бок нехорошо болит. 

- В меня стреляли, - не то спрашивает, не то констатирует неутешительный факт Уён, и парень мягко кивает. Это неожиданно радует, Уён чувствует себя немного менее сумасшедшим. Итак, с этим он уже может работать. 

- Прошла по касательной, считай просто рёбра тебе оцарапала, везунчик, - соглашается незнакомец, Уён давится воздухом и надеждами на свою светлую и незамутненную память. Кажется со светлой и незамутненной парень определенно поторопился. 

- Рёбра? - отупело переспрашивает он, наблюдая, как брюнет наливает свежую воду из графина в стакан, очевидно, для него, а потом протягивает. Уён пялится на стакан, не в силах хоть как-то отреагировать. Пить хочется, однако Уён не двигается, будто лишние телодвижения могут помешать ему размышлять здраво.

Что происходит?

- Мне стреляли в голову, я хорошо это помню, - Уён предпринимает первую попытку, и она даже кажется удачной, потому что парень, поставив неприкаянный стакан на тумбочку к графину, снова садится на разнесчастный стул и заинтересованно слушает. Уён чувствует подвох, но хочет верить в лучшее.

- Вплотную стреляли, там промахнуться было нельзя, да и я... ну, почувствовал, что это произошло, - его голос вдруг звучит виновато, будто он и правда виноват, что ему башку прострелили. Или не... хорошо ведь, что не прострелили, Уён смутно догадывается, что с простреленной башкой жить ему было бы куда сложнее, чем сейчас. Левый бок действительно жжёт. Его голова в полном порядке, если не считать того, что он понятия не имеет что происходит с его жизнью в последнее время. 

- Это просто был кошмар, Уён-и, тебе стоит отдохнуть подольше, Сан слишком на тебя полагается в последнее время, - голос брюнета бережный, он будто физически оплетает Уёна заботливыми объятиями, однако парень все равно чувствует тревогу. Опять новое имя. Какой-то Сан на него полагается, прости Господи, Уён даже ему сочувствует - сам на себя он бы полагаться не стал.

- Я не... - начинает Уён, однако будто спотыкается и замирает, смотрит на нового знакомого пристально, будто пытаясь заранее понять, что его ждёт за странные вопросы, однако парень выглядит очень добродушно, поэтому Уён решается. 

- Кто такой Сан? - спрашивает он, и первые пару мгновений лицо его собеседника никак не меняется - те же доброжелательные мягкие глаза, ласковая улыбка, он продолжает выглядеть как невозмутимая нежная медсестра из психиатрического отделения. Уёну даже кажется, что парень ждёт от него чего-то в духе "я пошутил ха-ха повёлся?", ищет в его лице малейший намёк на шалость. Или что он вот-вот с нотками той же медсестры, терпеливо уговаривающей своего пациента слезть с люстры, ведь, "она устала, милый", начнёт объяснять, что происходит. Честно, Уён даже готов потерпеть этот снисходительный тон, лишь бы получить хоть какие-то ответы.

- Уён-и, - певучий баритон становится жёстче, Уён вдруг неосознанно сглатывает. Снисхождение, да? - Неудачная шутка. 

- Я не шучу, - осипшим от волнения голосом торопливо отзывается парень, нервно облизывая губы. - Я и тебя-то не знаю.

Тишина стоит такая густая, что Уён уверен, что смог бы разрезать её ножом. Выражение лица его собеседника пугает неопределенностью - Уён вдруг понимает, что оно было таким с самого начала. Он ни разу не дал увидеть хоть какую-нибудь человеческую эмоцию на своём красивом лице. Его голос был приятным, он улыбался, смотрел мягко, однако Уён вдруг ощутил иррациональный страх из-за того, что незнакомец перестал видеться ему живым человеком. Поэтому Уён резко подрывается с кровати, игнорируя острую резь в боку, и несётся к выходу. Он был слишком поглощен разговором с этим парнем, что даже не осмотрелся, черт возьми, что это за бункер?! Вокруг какие-то нагромождения из ящиков, стены, неаккуратно отделанные обшивкой, которая больше подходила для утепления, но никак не для косметического ремонта, вдобавок настоящий подарок судьбы в виде отсутствия окон и верхнего света, отчего по углам тянулись уродливые тени. Комната в общем знала деньки и получше. Как и Уён. Тяжёлую дверь к счастью ни с чем больше спутать было нельзя, поэтому Уён сломя голову бежит к ней, уворачиваясь от цепких пальцев незнакомца, распахивает одним рывком, вылетает в полутемный коридор, запинаясь о порог самым гадским образом, и тут же впечатывается носом в чью-то твёрдую грудь. Тёплые руки придерживают его за плечи, и Уён испуганно вскидывает взгляд, встречаясь с обеспокоенными карими глазами. Всё такими же тепло-кофейными, какими Уён их и запомнил. Честно? Уён был настолько на грани, что тотчас почувствовал горький комок в горле, едва разглядел лицо человека, не давшего ему упасть. 

- Бариста.. мой бариста, - Уён даже не мог осознать, насколько безумно он сейчас звучит и выглядит, не понимал, что стресс на фоне неизвестности, заставляет его беззвучно рыдать, пока он трясущимися ладонями гладил наконец-то действительно родное лицо. Это правда был он, его драгоценный бариста из той дурацкой кофейни, в которую кроме студентов никто и не совался. Его лицо было неподдельно обеспокоенным, и это заставляло слезы течь по лицу Уёна вдвое усиленнее - это были живые эмоции, не красивая маска. Уён громко всхлипнул и беззастенчиво уткнулся носом в чужую шею, стараясь запомнить запах, укутаться в него полностью, чтобы эта тяжесть наконец упала с его сердца, а боль ушла. Перед глазами то и дело темнело, но это уже не казалось чем-то важным. Уён больше не чувствовал себя одиноким. Ничего страшного, Уён найдёт в себе столько сил ради своего единственного, сколько потребуется, чтобы тот больше не волновался.

- Хва, у него кровь, - вопреки всему голос бариста звучал почти испуганно, и Уён расстроенно застонал, дернулся в секундном порыве, чтобы успокоить парня, потому что слышать эти отчаянные нотки оказалось невыносимо, нет-нет, только не он, однако вдруг с ужасом понял, что не в состоянии поднять и руки. Точно. Кровь-то у него самого. А через мгновение он и вовсе абсолютно обессиленный полностью завалился на парня. Сознание от него уплывало, как бы Уён не пытался ухватиться за него покрепче. Отчаяние снова начало накрывать его с головой. Он ведь только-только пришёл в себя после того странного сна, и вряд ли это больница, слишком уж тут все засрано всем подряд, включая строительный мусор. Он ведь только нашёл своего драгоценного, нет, он не может снова терять сознание, вдруг в следующий раз он уже не сможет его увидеть? Что если в следующий раз он откроет глаза в новом месте, где он уже точно никого не сможет узнать? Парень не может вздохнуть полной грудью, его лёгкие от паники и боли были способны лишь на рваные короткие вздохи, слишком быстрые, отчего перед глазами продолжало темнеть с пугающей скоростью. А ведь он так старался смотреть в лицо своей мечте с ямочками на впалых щеках до последнего!

- Ясен пень, кровь, так драпануть, - проворчали со спины, и Уён вдруг почувствовал себя совсем невесомым. Кажется, эти двое подхватили его на руки. Больно. Уён сдавленно застонал, чувствуя осторожные прохладные пальцы под футболкой. Бок агонизировал болезненным жаром, поэтому холод чужих рук оказался вдруг одной из самых желанных вещей на свете. 

- Шов порвал, кажется. 

- Уён-и, ты слышишь меня? Уён? Милый, не засыпай только.

Если бы Уён мог, то наверняка бы язвительно хмыкнул. Довольно самонадеянно сейчас просить Уёна сделать что-то, поэтому парню кажется, что проваливается в забытье он назло этому нежному баритону. 

***

Пробуждение ощущалось пыткой, чем-то из разряда "вопреки всему" - серьезно, Уён искренне не понимал, почему он еще не сдох. Бок раздирало болью, парень думал, что сейчас свихнется от этих мучений. Парень заскулил, попытался сжаться в комок, однако каждая попытка пошевелиться ощущалась словно кувалда по затылку. И тем не менее Уён молился, чтобы он оказался в том же месте, в котором все закончилось в первый раз. Ещё один подобный опыт он точно не осилит, лучше будет терпеть долговязого улыбчивого парня, чем познакомится с кем похуже. Да и его бариста здесь, это уже вселяло немного больше уверенности в завтрашнем дне и силе собственного рассудка. Он, Чон Уён, и не с таким справлялся. 

- Видимо, действие обезболивающих закончилось, - знакомо чертыхнулись над ним. Ох, хреново. Удивительно, что они тут вообще были - Уён с усилием вспоминал обшарпанные стены, бетонный пол и полное отсутствие жизненных перспектив для местных обитателей, иначе тогда какого черта они вообще тут делают?! Он серьёзно ранен, и его лечат на какой-то заброшке. Поразительно, в общем-то, как и тот факт, что Уён все еще жив. 

- Потерпи немного, - ласковый воркующий над ним голос немного отдалился, но быстро вернулся. - Вряд ли ты в состоянии пить, поэтому давай сделаем так.

Уён понятия не имел о чем его собеседник вообще говорит, но одобрительно промычал что-то невнятное. Парень предупредил, что сейчас будет немного больно, и Уён слабо фыркнул в ответ. Вряд ли ему сейчас вообще может стать больнее, нет ну правда, куда ещё?! Впрочем, так и случилось. Уён с трудом разлепил глаза и застал момент, когда тот самый улыбчивый брюнет поправлял пакет с прозрачным содержимым на штативе капельницы, от которого к сгибу локтя Уёна уже тянулась игла. 

- Оу, - сказал Уён. Он проснулся там же, где и в первый раз. Слава Богу. Парень, видимо, приглядывающий за ним, осторожно сел на кровать и промокнул полотенцем влажный от выступившей холодной испарины лоб Уёна. 

- Твой больничный продлевается, Уён-и, - сказал парень с мягкой улыбкой. - Кто ж так резко вскакивает после ранения? 

- Ты сам сказал, что меня едва задело, - прохрипел Уён, и парень в ответ неожиданно тихо засмеялся. 

- По сравнению с прошлым разом это действительно царапина, думал ты и сам понимаешь, - парень пожал плечами. Его взгляд неуловимо изменился, и Уён сглотнул. Сейчас что-то будет. 

- Я ничего не сказал Сану, но мне, - парень сделал акцент, выделив себя даже с некой укоризной, и продолжил: - ты должен рассказать. Что с тобой? 

Уён сделал вид, что проглотил язык. Нет, ну а как он вообще должен рассказывать о том, что его застрелили в автобусе по пути в университет, а потом он проснулся на заброшке с раной вообще не в том месте, в котором предполагалось, а ещё все его, кажется, знают, а он почему-то никого? 

- Уён-и, ты странно себя... 

- Кажется, я не тот Уён, которого ты знаешь, - Уён перебивает начавшего было уговаривать по второму кругу парня, и он замирает.

- Что это значит? - он выглядит спокойным, однако Уён считывает его встревоженный взгляд, ему снова стыдно. Может быть поэтому он глубоко вздыхает и вываливает на незнакомца всю свою жизнь вкратце за двадцать лет, особенно акцентируя свое внимание на последнем дне своей "прошлой" жизни. Парень слушает его внимательно, не задавая уточняющих вопросов и не перебивая. Уён даже не может оценить, верят ему или считают за поехавшего дурачка, незнакомец же ни единого намёка не даёт, чтобы это понять. 

- Ты звал их, - наконец говорит парень, и Уён глупо моргает. 

- Ёнджуна, Феликса, Кристофер ещё какой-то был, но ты о нем не слишком лестно отзывался, - поясняет парень и морщится. - Если бы вы с Саном не выросли вместе, я бы решил, что это правда кто-то из твоего далёкого прошлого, но.. ох, Уён-и, ты не знал этих людей. Не здесь. 

Звучит как катастрофа, Уён пытается дышать. 

- Ты меня правда не знаешь? - парень выглядит одновременно смущенным и погрустневшим. Уён сдавленно кивает, поэтому парень со вздохом добавляет: - Я Сонхва.

Имя не даёт ничего нового. Уён правда напрягает память, но никого в его окружении с именем Сонхва он так близко не знал. Сонхва же выглядит так, будто у него отняли последнюю надежду, будто его имя правда могло все исправить. Но вслух парень ничего не говорит. Уён ему даже благодарен. 

- Почему я здесь, а не в больнице? Ранение серьёзное, - Уён кривится. Обезболивающее ещё не начало действовать, поэтому каждый вздох болезненный. Сонхва вздыхает.

- Глупый вопрос. Видимо, ты и правда не Уён, раз не в курсе чего-то такого важного, - говорит он, и Уён внимательно слушает. Неужели его наконец-то милостиво расскажут, что тут происходит?

- Это наша база, и выходить за её пределы достаточно опасно. Радуйся, что я весьма хорош в медицине, чтобы нам не приходилось вербовать настоящего врача для таких ситуаций, - рассказывая это, Сонхва выглядит гордым, а Уён - встревоженным. 

- То есть меня даже не врач зашивал? - переспрашивает парень убитым голосом, и Сонхва с энтузиазмом кивает. 

- Я своего рода врач, - Сонхва светится медным тазом, будто рассказывает о своём горячо любимом хобби, и Уён страшно хочет его ударить. Боль слабеет медленно, но все же потихоньку сдаётся, и оттого Уён становится все более "живым".

- Что за бред, можно либо быть врачом, либо не быть врачом, - неуверенно возразил Уён, заставив Сонхва рассмеяться. Он мягко поправляет чужое одеяло - все такое же невыносимо колючее, однако его глаза кажутся немного грустными. У Уёна плохое предчувствие от всего этого. 

- Ветеринар он, - недовольно гремят откуда-то со стороны двери, и Уён вскидывает голову на звук действительно знакомого голоса. Его бариста. Сонхва кривится.

- С какого момента ты там стоишь? - спросил парень и, не глядя на Уёна, быстро добавил: - Сан.

Видимо, чтобы звучало цельным предложением - Уён почувствовал смутную благодарность. Сонхва по каким-то причинам пока не хотел давать понять остальным, что с Уёном что-то не то, однако, к несчастью, Сан был не дурак. Уже то, что ему пришлось напомнить Уёну настоящий род занятий Сонхва, говорило о том, что у Уёна очевидно какие-то беды с головой.  

- Где-то с момента, что он не Уён, - Сонхва вздрагивает, когда Сан отвечает на вопрос, а Уён таращится на обоих. Хотя ладно, на Сонхва он уже насмотрелся, поэтому он беззастенчиво рассматривает Сана. Этот в сравнении с его бариста немного да отличался, например, разлетом плеч - местный Сан был крупнее, шире, роста вроде того же, однако вкупе с остальными габаритами казался крупнее. Он совсем не улыбался, его черты лица казались жёстче, увереннее, взгляд более цепкий, а волосы вместо натурального тёмного, к которому Уён так привык, были безжалостно обесцвечены. Интересно, а бариста тоже звали Сан?

- Возможно, какое-то постравматическое расстройство, я как раз пытаюсь выяснить, если ты не заметил, - ядовито шипит Сонхва, чувствуя, что Сан настроен не шибко дружелюбно. Тот кривит губы в ответ, почти рычит, однако Сонхва удивительно бесстрашный и гнёт свою линию. 

- Тебе стоило лучше да ним приглядывать, раз таскаешь его с собой в любое пекло. На тебе ни царапины, заметь, зато он каждый раз оказывается у меня, - Сонхва, сузив глаза, рубит все как есть, отчего Сан резко сдувается, бросает какой-то неопределённый взгляд на Уёна, а потом снова смотрит на Сонхва. Уён почти восхищён Сонхва в этот момент, пусть его нынешняя роль слегка тревожит, как и тот факт, что он, оказывается, завсегдатай новоявленого местного врача. Он что телохранитель? 

- Он тебе не телохранитель, - окончательно припечатывает Сонхва, заставляя Уёна издать нервный смешок. Он что мысли его читает?! Звук привлекает внимание Сана, и он долгим нечитаемым взглядом смотрит на Уёна. 

- Я тут никого не держу, - сухо напоминает Сан, и Сонхва восхищенно-возмущенно свистит.

- Ну ты и козёл, Сан, - Сонхва беспощаден, однако Уён сейчас целиком и полностью на его стороне. Флёр влюблённости с чужого образа как выветрило - судя по крохам информации, что Уён сейчас получал, здешний Сан действительно та ещё задница. 

Сан же, не желая дальше развивать полемику, выругивается и уходит, хлопнув за собой дверью. С дальнего угла на пол красочно падает кусок штукатурки, Сонхва вздыхает. 

- Хонджун вернётся, и все наладится, правда, - сказал он, успокаивая, кажется, больше самого себя. Уён, повинуясь какому-то внутреннему порыву, мягко кладёт ладонь на чужие пальцы. Сонхва задерживается взглядом на чужой руке поверх своей и наконец вымучено улыбается. 

- Кто такой Хонджун? - в конце концов решается почему-то шёпотом спросить Уён и в следующее мгновение громко визжит - Сонхва шлепает его по руке.