- Ну нет! - практически взвизгивает Уён и подскакивает, намереваясь немедленно покинуть комнату. Черта с два он в этом дурдоме останется, нет-нет-нет! Однако догадливый Сан предугадывает его маневр и тотчас загораживает собой выход. Подходить к нему Уён хочет ещё меньше, чем оставаться тут, поэтому из двух зол выбирает третье, самое очевидное - тянуть время. В конце концов, он совершенно точно не может ничего противопоставить этим плечам, которые едва влезают в дверной проём. 

- Слушай, зачем ты торопишься? - вкрадчиво начинает Уён и осторожно садится на кровать, однако Сан видит, как он косится на дверь, поэтому не двигается с места, подозрительно щурясь. Уёна это злит. 

- Ты мне даже не доверяешь, ну какая тут может быть дружба?! - недовольно бурчит Уён.

- Осторожная? - предполагает Сан, выдавливая сомнительную по своей искренности улыбку. 

Уён вздыхает. Очевидно, легко не будет.

- Я без понятия, о чем с тобой разговаривать, я тебя совсем не знаю, не знаю даже, с чего начать с тобой разговор, - начинает Уён и, заметив, что Сан уже открывает рот, быстро добавляет: - И не буду я тебя рандомно о чём-то спрашивать, это тупо. 

Сан закрывает рот и предсказуемо дуется. Повисает неловкое молчание. Уён даже сил вздохнуть в себе не находит. От Сана в радиусе нескольких метров фонит отчаянием. Очевидно, сил в себе сделать первые шаги он нашёл, однако сейчас он в полной растерянности, и его даже жаль. 

- Мой любимый цвет - фиолетовый, - упрямо бубнит Сан. Уён запрещает нежным свежим росткам на месте пепелища в своей груди прорастать снова, однако внутри всё равно приятно теплеет. 

- Не буду я тебе говорить свой любимый цвет, - отрезает Уён и непоколебимо скрещивает руки на груди. 

- Я и так знаю, что чёрный, - уверенно говорит Сан. Уён не знает, что его злит больше - факт, что здешний Уён походу реально был таким же, или что Сан первым делом снова давит на больную мозоль, опять не делая разницы между двумя Чонами. 

- А вот и нет, - раздражённо выдаёт Уён просто уже назло. Он не смотрит на Сана, но чувствует, как тот недоумённо встрепенулся. 

- Но ведь.. ох, - Сан расстроенно бубнит что-то себе под нос. Уёну интересно слушать его оправдания, правда. 

- Что?

- Я спрашивал Хва позавчера, и он сказал, что тебе нравится чёрный цвет, - мямлит Сан, он стушевался окончательно и даже не смотрит в сторону Уёна. Зато Уён резко вскидывается и глядит на него во все глаза. Очевидно, что Сан не лжёт, судя по тому насколько он смущен сейчас - серьёзно, Уён может видеть его алые кончики ушей. Ох, это плохо. Уён ненавидит аттракционы, однако Сан, просто открывая свой рот, легко отправляет его на самые бешеные американские горки безо всякого билета и километровой очереди. Страховки, очевидно, тоже нет. 

- Ты спрашивал у Сонхва, что мне нравится? - недоверчиво переспрашивает Уён. У Сана густой румянец уже переползает на шею, но он храбро кивает.

- С тобой было сложно поговорить, чтобы ты не послал меня куда-нибудь подальше, а с ним вы довольно сблизились, поэтому я решил немного узнать о тебе у него, - он продолжает смотреть куда угодно в этой комнате, но не на Уёна, пока последний пытается осознать сказанное ему. Сан? Все это время? Интересовался? Им? Да ну нет, бред какой-то. Уён делает глубокий вдох. Теперь эта раздражающая настойчивость Сонхва в вопросе дружбы с Саном обретала новые смыслы.

- Извинипожалуйста! - скороговоркой выпаливает он, и теперь наступает очередь Сана удивлённо смотреть на него, пока Уён мечтает провалиться сквозь землю. Господь, как же неловко.

- Ничего, - просто отмахивается все еще смущенный Сан. - Так тебе не нравится чёрный цвет?

Уёну приходится сделать несколько глубоких вдохов, чтобы собраться. Хорошо, что Сан не торопит его.

- Нравится, - наконец сдаётся парень, и Сан на соседней кровати буквально светится новогодней гирляндой. 

- Мне тоже, - брякает он, и Уён тихо фырчит. 

- Ты же говорил, что фиолетовый!

- О, ты запомнил?! - Сан складывает руки на груди и старательно выглядит польщенным. У него получается слишком хорошо, и Уён швыряется в него подушкой. 

- Балда, ты только что об этом сказал!

Сан в ответ смеётся, обнимает подушку Уёна и укладывается на неё своей всё ещё розовой щекой. Уён старается не зацикливаться на этом. Правда, сложно не думать о том, как живое воплощение твоей мечты трётся своим красивым носом о твою подушку, и ты, конечно же, совсем не хочешь оказаться на её месте. Ох, Уён правда совсем-совсем не хочет. 

Сан его душевных метаний не замечает, и, наверное, оно к лучшему - Уён сегодня и без того занимался только тем, что позорился. 

Они молчат - тишина не кажется неуютной или давящей, скорее даже наоборот, однако Уёну все равно хочется дальше открывать свой рот. Потому что это приятно, разговаривать с Саном ему нравится, как и то, с какой искренностью ему отвечают.

- И спасибо за сегодня, - быстро говорит Уён, на что Сан заинтересованно приподнимает голову.

- М?

- Ну, что помог убедить Хонджуна, что за мной надо вернуться.

Сан тихо фыркает. 

- Да там Хва бы и один справился, просто потратил бы больше времени, - он отмахивается, однако Уён к собственному удовольствию замечает, что Сан снова смутился. Он вообще на удивление легко смущается - Уён не помнил такого поведения от своего Сана-бариста. Иногда Уён позволял себе недвусмысленно погладить чужую ладонь пальцами, когда ему протягивали сдачу, однако Сан в такие моменты никогда так ярко не реагировал. Щурился хитро, улыбался дольше, тоже бережно касался чужих пальцев, совсем мимолетно, однако его никогда не заливало краской в ответ на такой простецкий флирт. Здешний же Сан весь какой-то слишком-слишком, просто совершенно неприемлемый и вместе с этим очаровательный. Уён, кажется, сходит с ума.

- Я все равно хочу поблагодарить, - Уён прочищает горло и наконец говорит, что хочет. - Я знаю, как тебе сложно, и мне правда жаль, что с вами случилось нечто.. подобное. Спасибо, что начал доверять мне немного больше. 

Смущение Сана медленно стирается из-за его глубокой печали - её отпечаток делает лицо парня серым, а глаза тусклыми. Губы Сана изламывает тоскливая улыбка, когда он против воли скользит взглядом по фотоснимкам на стене. Что бы он не говорил, он всегда будет скучать по Чон Уёну. 

- Он мне всегда говорил, что первый уйдёт, но я даже не задумывался о том, что это действительно может произойти. Я был так напуган и счастлив одновременно, когда мне передали, что он очнулся. А потом я нашёл там тебя, а не его, и растерялся. Это было.. жестоко по отношению к тебе, но я до последнего надеялся, что он вернётся. 

Уён не знает как относиться к этим откровениям, но его радует, что сейчас он не испытывает раздражение, которое перманентно мучило его при любом упоминании другого Чон Уёна. Может потому что Сану сейчас определённо паршивее, или же он впервые говорит о другом Уёне без контекста "лучше бы на твоём месте был он". 

- Я не злюсь на тебя, - бессовестно врет Уён, и это того стоит хотя бы ради посветлевшей улыбки Сана. Он укладывается на живот, подгребая под себя подушку, давит её мягкой щекой и смотрит на Уёна - последний запрещает себе думать, что Сан любуется, однако мечтать об этом неожиданно очень хорошо. Сан вообще сейчас выглядит мягким, даже податливым - их прогресс сложно оценить от слова совсем, однако Сан, кажется, уверен, что это только начало, и страшно собой гордится. Уён не чувствует того же энтузиазма, но это, наверное, и к лучшему. Это безопасно, это то, что он потом будет в состоянии выдержать, когда розовые очки разобьются стёклами внутрь. Уён правда хочет верить в Сана, но желание и реальная уверенность зачастую вещи несовместимые. 

Остаток вечера Уён был вынужден слушать о том, как прошла юность Сана и мельком Уёна, потому что, оказалось, они слиплись как пельмени задолго до возникновения "Чёрных пиратов" - как оказалось, организация Хонджуна носила свое название, и Уён испытывал сомнительное умиление из-за того, насколько Ким Хонджун был помешан на теме пиратов. Впрочем, особо Сану рассказывать было нечего. Некий стадный инстинкт конкретно у Сана пробился даже сквозь правительственную прошивку, и он натурально пристал к Уёну ещё в старшей школе. А потом они вместе поступали в Академию - не потому что оба хотели, а потому что альтернативы больше не было. Как понял Уён, его здешний оригинал особо в восторге не был, однако принял Сана как нечто само собой разумеещееся. Уже после, когда Хонджун взломал их чипы, Уён смог осознать, насколько же важной частью его жизни был Сан... 

- Погоди, чипы?! - Уён резко перебивает Сана, который так и замирает с открытым ртом, явно готовый дальше рассказывать каким восхитительным был его Чон Уён, боже упаси. 

- Ох, я совсем забыл, - Сан медленно моргает и бухтит ещё что-то себе под нос. Уён в ужасе. Вот оно, то будущее, которого он боялся. 

Он, блять, чипированный. 

- Когда мы с Хва поняли, что с тобой что-то не так, то поставили на твой заглушку, прости, нам нужно было перестраховаться, - Сан выглядит искренне виноватым. Уён не знает, насколько его лицо выглядит шокированным, однако его собеседник расшифровывает его эмоции по своему. 

- Ты особо и не пропустил ничего, клянусь, но позавчера Юнхо рассказывал реально смешные анекдоты, - Сан действительно выглядит как побитый щенок, пока Уён пытается смириться (в очередной, блять, раз!) со своей новой реальностью. Уён не знает, что звучит более дико - то, что у всех здешних под кожу вживлены чипы с очевидно какой-то внутренней сетью, которая служит своеобразным коллективным разумом, или что местные не придумали ничего лучше, кроме как использовать данное достижение технологического прогресса для того, чтобы травить анекдоты. О, дивный новый мир.

- Хочешь, включим его обратно? - миролюбиво предлагает Сан, и Уён тут же резво мотает головой из стороны в сторону. 

- Я люблю шутки Юнхо, но не настолько, - отшучивается парень с кривой улыбкой, и Сан слишком просто принимает его ложь за чистую монету, кивая. Уёну нужно ещё некоторое время, чтобы свыкнуться с тем фактом, что у него в теле кусок металла. 

- А где... - тревожно начинает Уён и замолкает, не в силах продолжить. Да соберись ты! 

- На загривке, почти в волосах, потрогай, там такое уплотнение небольшое, - Сан на удивление понимает, что хочет знать Уён, и зачем-то трогает себя в указанном месте, что побуждает Уёна медленно сделать то же самое.

Сан прав. Сан, черт возьми, прав. У него есть крохотный твёрдый предмет под кожей, у линии роста волос. 

- А как вы отключили его? Не чувствую там свежего шрама, - Уён морщится.

- Его там и нет, Ёсан отлично в них разобрался, поэтому просто взломал его и временно ввёл в режим сна, если грубо выражаться. Мы не чувствуем твой сигнал, а ты не в состоянии уловить наши. Изоляция.

Окей, звучало неприятно, однако Уён более чем благодарен. Он бы свихнулся, если бы пришлось мириться ещё и с тем, что у него чип в затылке с пиздящими под руку новыми друзьями. 

- А их можно достать, ну, целиком? - интересуется парень, Сан в ответ грустно вздыхает и качает головой.

- Мы пробовали, но с течением жизни он напрямую переплетается с нервными окончаниями мозга, поэтому к нашему возрасту безболезненно удалить его без вреда для головного мозга, невозможно. Может, быть у детей до трех лет это и реально, потому что большая часть отделов мозга ещё формируется, но на более поздних сроках это влечёт за собой последствия - чаще смерть, в редких случаях полный паралич, даже при условии идеальной операции. В общем, мы оставили эту затею. Правительство все ещё может засечь нас, обнаружить наше убежище и запрограммировать обратно, однако Ёсан каждый день делает все, чтобы этого не произошло. Нам повезло, что Ёсан настоящий гений, иначе наверное нас бы и не было.

Уён заторможенно кивает. Это звучит стрёмно. Думать о том, кто проводил неудачные операции, было глупо. Очевидно, что кровь друзей была на руках Хва, и Уён не хотел знать, сколько человек он непреднамеренно убил, прежде чем стало ясно, что чип неотделим от взрослого носителя. Это... жутко. Уён никогда бы не подумал, что у всегда улыбчивого и мягкого Сонхва может быть подобный опыт за плечами. Как минимум несколько жизней отдано только ради того, чтобы узнать о бессмысленности затеи. Они каждое мгновение рискуют сорваться с тонкой проволоки, натянутой над бездной, и все еще не сделали этого только потому что Ёсан достаточно умен, чтобы держать каждого из них за руку . Ёсан практически не вылезает из своей напичканной мониторами берлоги, чтобы Юнхо мог рассказывать анекдоты по общей сети. Звучит даже как-то дико, неправильно, невозможно. Уён с усилием давит недовольство. Они тут все устали и справляются со стрессом по своему. 

- Пиздец, - со вздохом резюмирует Уён и кожей чувствует, как Сан пялится на него в ожидании пояснений. Уён не хочет больше открывать рот. Сан ничего не спрашивает. 

В обоюдном молчании они засыпают - Уён без подушки, Сан - с двумя. 

***

Пробуждение неприятное - резкий пронзительный до рези в ушах звук наполняет помещение, и Уён с криком садится. Пару мгновений он не понимает, где находится, озирается рассеянно, пытаясь между делом отыскать источник звука. Серьёзно, сирена воздушной тревоги в Сеуле не такая мощная, как это дерьмо. Уён кубарем валится с кровати и наконец натыкается на небольшую дребезжащую коробку, которую от силы собственного воспроизводимого шума буквально швыряет по всей поверхности стола. Это, судя по всему, будильник для хозяина комнаты, и Уён переводит взгляд на кровать, наблюдая абсолютно возмутительную картину - Сан безмятежно продолжает пускать слюни на обнимаемую им подушку. Вторую он зажал бедрами, и в целом будто всеми силами выглядит так, будто его звук новоявленной иерихонской трубы совсем не заботит. 

В стену напротив начинают сыпаться глухие удары, Уён готов поклясться, что слышит ругань. Какой кошмар. Уён судорожно хватает будильник, пытаясь разобраться как его вообще выключить, потому что, видит Бог, ещё несколько секунд, и Уён оглохнет до конца дня. Как назло коробка плоская со всех сторон, нет никаких выступающих кнопочек, которые можно было бы нажать и закончить всеобщие страдания, поэтому в голову не приходит ничего лучше, кроме как с размаху швырнуть будильник о бетонный пол. Уён был уверен, что от силы броска устройство разлетится на куски, однако этого не происходит. В стену начинают долбить громче, Уён чувствует крайнюю степень отчаяния. Сан возится на кровати и, к счастью просыпается, поэтому Уён, ругаясь, безжалостно пинает коробку в направлении Сана, надеясь, что она подпортит его красивый нос.

Этого, конечно, не происходит - Сан пусть и сонный, однако его рефлексы все равно поражают. Он без проблем ловит будильник ладонью и мгновенно отключает, возвращая его на стол возле кровати. 

- Выспался? - невозмутимо спрашивает Сан, сверкая ямочками на щеках от собственной сонной улыбки. Уён сейчас ненавидит его настолько, что готов тотчас наброситься и щипать его за эти самые щеки, ибо кто вообще позволил Чхве Сану быть таким?! В реальности же Уён сверлит его недовольным взглядом - парень физически чувствует, насколько он сейчас измятый, если не жёванный. Сан на самом деле выглядит не лучше - его повреждённые обесцвеченные волосы отказываются признавать гравитацию, поэтому несколько прядей стоят чуть ли не торчком на его затылке, у него слегка опухшие глаза, потому они выглядят ещё более узкими, чем обычно, а на щеке глубокий след от подушки, который, по ощущениям, разгладится только к обеду. Катастрофа какая-то, они реально вместе ночевали. 

- Я пошёл, - вместо ответа бурчит Уён. Сан мгновенно "трезвеет", и они одновременно сталкиваются у дверей. Уён не хочет знать, на кой черт Сан прикопался к нему до такой степени, что отказывается выпускать из комнаты, пока они не станут лучшими друзьями до гроба. Сан тёплый, даже горячий, Уён не хочет к нему прижиматься, пытается отодвинуться, однако Сан сам напирает танком, давит собой. Он крепкий - куда не ткни, везде тренированная закалённая сталь, от него буквально пышет приятным жаром, и Уёну приходится соскребать все остатки собственной силы воли, чтобы продолжать ему сопротивляться. 

- Да отвали ты уже, - рассерженно шипит Уён и от безысходности вцепляется зубами в предплечье Сана, которым тот так неосторожно маячит перед лицом Уёна. Захват у Сана сейчас никакой, да и слава Богу, что он не скручивает Уёна в бараний рог взаправду, поэтому вырваться особого труда не составляет, особенно когда Уён кусает всерьёз. 

- Мне нужно личное пространство! - рассерженно вякает Уён и ловко выскакивает за дверь, прежде чем Сан перестанет трясти укушенной рукой и попытается снова его поймать. Сердце бешено колотится, Уён сорвано дышит. Признаваться даже самому себе, что от этой глупой возни его откровенно мажет, неожиданно сродни контрольному в голову, поэтому парень убеждает себя, что он просто чертовски устал. Сан очевидно симпатичный парень, а Уён, знаете, он такой гейский гей для симпатичных парней со сбивающей с ног летней улыбкой. Ничего больше.

***

- Да ты ебнутый наглухо, - голос Сонхва звучит даже в какой-то степени восхищенно, и Уён даже может его понять. 

- Нет, - Хонджун хмурится. - Я все продумал, план надёжный.

- Если в нём буду участвовать все - да, но Чонхо все ещё валяется на больничной койке, Ёсану небезопасно покидать базу, а у Сана всё ещё беда с рёбрами, - Сонхва чеканит каждое слово с таким скепсисом, что Хонджун морщится, будто каждая буква остаётся на его коже клеймом. Но ему стоит отдать должное - он продолжает выглядеть уверенным в себе и собственных идеях. Кстати, о них. 

После возвращения Хонджун объявил, что ему скучно, и он хочет взломать городскую систему оповещения граждан, а потом пустить по ней что-нибудь весёлое, а то - прямая цитата - "этот гадюшник такой унылый, кто бы знал!". В целом Уён может его понять, однако план абсолютно дурацкий даже на его взгляд, а ведь Уён совсем не обладает тактическим складом ума. Вкратце - Ёсан может взломать центры передачи информации и заблокировать их от постороннего вмешательства, однако через сеть он пустить в эфир что-то кроме пропагандистских постулатов, вшитых в прошивку, не может, поэтому остальным нужно будет добраться до каждого из двенадцати гигантских динамиков и вручную запустить новую запись с внешнего носителя. Стоит ли вообще объяснять, какой это невероятный и, что самое главное, бессмысленный риск? 

Хонджун дуется, будто ему восемь лет, Уён с сожалением видит, как Сонхва буквально трещит по швам от нежелания ему отказывать, его рот то открывается в очевидной попытке снова вдумчиво объяснить, почему Хонджун идиот, то бессильно закрывается обратно. Сонхва правда пытается, однако Хонджун очевидно дожал его одним своим несчастным выражением лица - Сонхва до смешного не в состоянии сказать капитану нет. Он ничего так и не отвечает, однако сияющий Хонджун и сам понимает что выиграл, поэтому звонко хлопает в ладоши и задорно интересуется: 

- Ну что, кто со мной?

После произошедшего вчера особо добровольцев нет, но Уён, заметив, что Сан уже готовится открыть свой рот, вызывается идти с капитаном, не веря, что он это делает. Сан удивлён, но воодушевляется ещё сильнее. К счастью его опережают во второй раз - Сонхва запрещает ему куда-либо идти, пока его трещины не срастутся. Между ними начинается перепалка, и Уён лишний раз убеждается, насколько Сонхва упрямый и несгибаемый, когда дело касается кого угодно, кроме Хонджуна. 

Несколько человек поднимают руки, Юнхо и Минги в их числе, и Уёну становится легче. Вскоре с тихим вздохом Сонхва тоже сдаётся и объявляет, что тоже пойдёт. Это странным образом воодушевляет остальных, и после Сонхва ещё несколько человек добровольно изъявляют желание присоединиться к странной миссии. У них правда нет другой цели, кроме как навести шума. Уёну не нравится это, Хонджун сейчас особенно ярко напоминает подростка в гормональном аду, который кидается из крайности в крайность и совсем не думает головой, когда делает что-то, ведь все, чего он хочет добиться - протест ради протеста. Это выглядит опасным, однако Сонхва, Минги и Юнхо тоже идут, а значит найдётся по меньшей мере три человека, способные вдарить по тормозам, если Хонджун заиграется. Уён не чувствует ничего хорошего, однако смириться с этим почему-то довольно просто. Или он наконец привык к этому хаосу? 

Сан ругается как черт, однако его не пускают даже на обсуждение плана действий - Сонхва просто запирает его у себя в кабинете. Двери там хлипкие, Сан даже с треснутыми рёбрами бы вынес их с одного тычка, однако он не делает этого, очевидно, из уважения к ежедневному труду Хва. Ну или боится потом от него же получить, одно из двух. 

Уён понимает, как важно сейчас сосредоточиться, однако его голова забита чем-то совершенно посторонним. Это замечает даже Ёсан - он недовольно пинает Уёна под столом, однако последний только отмахивается. Особый дзен был в том, что Уён очевидно больше не властен над собственной судьбой. Он не смог умереть до конца в старой жизни, он сумел выжить уже трижды, не прилагая к этому особых усилий, он не обсуждал это ни с кем, однако чувствовал, что ему слишком везёт, просто катастрофически, когда фоном гибнут другие люди со страшной легкостью. Парень отдавал себе отчёт, что это нездоровые мысли, и рано или поздно удача от него отвернется, однако думать, что все обойдётся в любом случае было успокаивающе, его личный способ справиться с тревогой.

- Разделимся по двое, один страхует, другой совершает вандализм, постарайтесь приглядывать друг за другом, каждый несёт ответственность за другого, - чеканит Хонджун и тут же добавляет: - Я сам распределю вас по парам, и, нет, Юнхо, Минги с тобой не пойдёт. 

Открывший уже было рот механик, тут же его закрыл с понимающий улыбкой. 

- Более опытный берет под крыло новичка, так будет правильнее, - Хонджун обводит собравшихся взглядом и задерживается на Уёне. Последний закатывает глаза. Ну да, с его-то статусом все действительно сложно. Ещё не до конца разобравшийся с устройством нового мира парень с поразительной везучестью, нулевой интуицией и, что самое главное, сохранившимися отточенными рефлексами и физической силой оригинала. То ли подарок, то ли проклятье. 

- Может у тебя есть собственное мнение на этот счёт? - миролюбиво начинает Хонджун. Уён честно задумывается. Более опытный в паре очевидно должен направлять ход операции и приглядывать за молодняком. Ответ был очевиден, наставник из Уёна будет бестолковый, поэтому парень качает головой. К такой ответственности он пока точно не готов. Хонджун поджимает губы, быстро осматривает присутствующих и предлагает: - Минги, пойдёте вместе? 

Минги лениво кивает и подмигивает Уёну. Последний облегчённо улыбается в ответ. С Минги ему достаточно легко и просто взаимодействовать, влезть в сомнительную авантюру с Минги даже звучит вполне надёжно. Хонджун кивает и остаток времени раскидывает остальных по парам, попутно присваивая каждому свой объект. Уёну и Минги достатается достаточно потный участок - огромный передатчик находится на крыше ратуши, и было бы логичнее, если бы матёрый Ким Хонджун самостоятельно полез в одно из самых значимых мест для Правительства Стрикленда, однако то ли Хонджун великодушный, то ли хочет убедиться, так ли Уён плох, поэтому ратуша ложится на их плечи. Минги выглядит воодушевленным, он долго что-то с задором обсуждает с Юнхо, и Уён за них искренне рад - хоть кому-то тут весело. 

По ночам передатчики отключаются, и это достаточно умно, если так посудить. Даже если они выйдут в глухой ночи, все равно придётся дожидаться утра, чтобы была хоть какая-то возможность провести с чужой техникой любые манипуляции. Ёсан в этот раз важен как никогда - со своей командой он самостоятельно будет взламывать каждый передатчик, едва они заменят чип на нужный Ёсану. Уён не представляет, как он сможет все успеть, однако старается в него верить. Иногда и вовсе кажется, что они не иначе как на одной вере всё ещё живы. 

***

- Пока тихо, - подтверждает Уён, устало зевая. - А если Сан-и заткнется, то вообще как в гробу будет.

Наушник в ухе обиженно сопит голосом Чхве Сана, и Уён снова закатывает глаза. Очевидно, мстя остальным за то, что в этот раз его оставили на базе, Сан ввалился к Ёсану и, как бы Уён не хотел абстрагироваться от существования Чхве, он раз за разом пыхтел будто совсем рядом, наверное над ухом Ёсана, ожидая с ним продвижения маленьких отрядов товарищей. На удивление сегодня они добрались до цели без особых проблем, тихо приехали ранним утром, совсем затемно, забрались на крышу по многочисленным резным балконам, используя альпинистское снаряжение, и теперь терпеливо ждали своего часа, затаившись. Минги бессовестно спал, спихнув на Уёна обязанности караульного, и парень боролся с сонливостью как мог. А ведь им потом ещё и обратно отсюда удирать. 

Откровенно, они пока даже не в курсе, как это сделают, на этот случай Хонджун дал всем лишь одну установку - выбраться всеми силами, во всём остальном он даёт добро на любое творчество, лишь бы самовыражение вышло ярким. "Я хочу, чтобы этот серый город переполошился, огляделся вокруг себя и засиял!" - эти слова Хонджуна особенно врезались в память Уёна, когда тот собирал сумку. Минги, конечно, обещал, что самое необходимое он заранее закинет в машину, однако Уёну было позарез нужно самостоятельно разобраться хотя бы со своими вещами. Изобретать велосипед парень не собирался - с чистой совестью просто накидал в рюкзак всего того же, что брал с собой и до этого, тщательно проверил все молнии, крепления и ремешки, и только тогда позволил себе заняться своим любимым делом. Да, доставать Ёсана уже можно было назвать самым настоящим хобби, Уён не сомневался в том, что достаточно талантлив по части превращения уютного интровертного мирка окружающих в катастрофу галактического масштаба. Ёсан казался наверное самым приближенным к Уёну вариантом современного человека - он мастерски умел язвить, отлично врубался в шутки даже с достаточно мудреным для здешних контекстом, он ладил с техникой и даже от безделья иногда сам себе клёпал простенькие игры, благо рисовать умел прилично, а кодить ещё лучше. Местные такое увлечение не поддерживали, пусть и уважали, а вот Уён действительно с удовольствием прошёл простенькие аркады Ёсана. За всех Уён говорить не мог, однако был точно уверен в одном - если бы Ёсан каким-то чудом попал с Уёном обратно в его развитый технологичный мир, то был бы самым счастливым на свете. 

Минги негромко всхрапывает во сне, бормочет какую-то чушь и ворочается на неудобной крыше. Уён смотрит на него какое-то время, погруженный в свои мысли, но позже все равно переводит рассеянный взгляд на разгорающийся блеклый рассвет. 

- Солнце уже встало, Уён-и, - мягкий голос Сана выводит его из раздумий, и Уён рассеянно понимает, что да, Сан прав. Яркий диск уже показался из-за горизонта практически полностью, заливая верхушки самых высоких зданий города мягким оранжевым светом - ещё немного, и он опустится на них. Красота. 

- Ты-то откуда знаешь? - Уён планировал съязвить, но это прозвучало скорее нежно, чем обидно. Возможно, поэтому в голосе Сана чувствуется явная улыбка. 

- Оно должно взойти. Всегда всходит. 

Уён щурит глаза, однако продолжает рассматривать яркий диск света. Это удивительно. В столь сером и безжизненном городе тоже встаёт солнце. Яркое, тёплое, красивое - каким и должно быть везде.

- Ребята, пятнадцать секунд, готовность, - мягко шипит в ухе Ёсан. Уён вздыхает. Пора. Парень поворачивается к Минги, чтобы разбудить его, однако, к его удивлению, механик уже на ногах, довольно потягивается.

- Началось, да? – он хитро подмигивает, и Уён невольно любуется им, столько в нём внутренней силы и лёгкости, это даже удивительно. Уён даже не сомневается в том, что в минуты самого тёмного отчаяния именно Минги станет ярким, самым обжигающим лучом света. Глядя на своеобразных асов здешнего мира, Уён продолжает чувствовать себя слегка ущербным, однако с Минги это чувство будто ласковее, нежнее. Может быть, дело в том что сам Минги никогда не придавал значения изменившейся личности Уёна. Минги не требовал, только принимал, ему был просто дорог Уён. Как выяснилось, для остальных это было достаточно сложным решением, Уёну было несложно расположить к себе новых-старых знакомых, однако с Минги даже этого делать не пришлось. Вау.

- Кусачки дай, они у тебя где-то , - в зубах у сосредоточенного Минги уже какая-то мелкая отвёртка, а сам он осторожно колупается в огромном количестве проводков и микросхем вскрытого приёмника. В целом, нельзя сказать, что ему вообще так уж сильно нужна помощь Уёна, однако последний благодарен за то, что ему дают возможность совершить свой вклад в общее дело. Получив кусачки, парень осторожно перерезает несколько проводов, добирается до сердцевины, снимает крышку с небольшой штуки, похожей на крупный процессор, и уверенно вставляет микрочип Ёсана. Дальше дело за малым – Минги возвращает на место крышку, а следом и скручивает перерезанные ранее провода снова вместе. Уён не совсем в этом разбирается, но, кажется, Минги намеренно их путает.

- Команда «Уги», все готово, ждём светомузыку, - отчитывается Минги, бережно убирая инструменты себе в поясную сумку. В наушнике Уёна Ёсан, очевидно, негромко смеётся над «Уги», однако прекрасно слышно, с какой скоростью пальцы программиста порхают над клавишами. Минги достаточно лениво раскладывается на крыше пластом на животе вместе со своей самозарядной винтовкой – он глазом буквально приклеился к окуляру прицела, не шевелясь, пока Уён терпеливо готовил страховку, чтобы спуститься тем же ходом. 

Предчувствие, если уж начистоту, было скверным – слишком уж легко они сюда забрались, не встретив никакого сопротивления, Минги за пару минут разобрался в практически детском устройстве передатчика, а теперь они спокойно собираются уйти, будто их тут и не было. Уён не то чтобы намеренно ждёт беды, просто слишком уж легко они справляются. 

Два негромких хлопка только подтверждают догадки Уёна – он рассеянно оборачивается, однако Минги уже стоит на ногах, забросив винтовку на плечо. – Нет времени, - бросает он, выхватывает у Уёна из рук страховочную петлю, молниеносно накидывает на себя и, прихватив парня чуть ли не подмышкой, сигает с крыши. Уён мужественно жмурится, цепляется за Минги до синяков, однако он держит крепко, уверенно, и Уён даже не визжит во все горло, пусть и очень хочется. Он так устал.

Приземление вполне удачное, Минги не выглядит как человек, отбивший себе пятки, а у Уёна и вовсе только немного кружится голова. Механик просто режет страховку, не тратя время а то, чтобы распутать узел и стащить верёвку с крыши. Уён замечает, что неподалёку негромко рычит до сих пор заведенным мотором чёрный минибус с приглашающе распахнутыми дверями. Возле их собственной машины лежат два Стража с простреленными головами. Уён в ужасе. Минги весело присвистывает.

- Успели вскрыть-таки, - парень недовольно осматривает замок на приоткрытой двери автомобиля. Тот вроде целый, однако Минги все равно почему-то медлит. Уён уже было собирается окликнуть его, недовольный заминкой, но его прерывает собственный развесёлый голос, неумолимо разносящийся по городу со всех его концов. Чон Уён рассказывает Стрикленду тот самый анекдот, который никто не понял и над ним не посмеялся хотя бы из вежливости даже неизменно вежливый Сонхва. В наушнике хихикает Ёсан.

- Всё прошло успешно, можете валить, хорошо постарались, - щебечет он. У Уёна уши горят ещё и потому, что Минги снова вслушивается в эту дурацкую долго раскачивающуюся шутку и, о боги, узнает. Нет, нет, нет, Ёсану совсем заняться нечем что ли, раз он вычленял из архивов собственного чипа этот анекдот, конвертировал его в какой-никакой звуковой файл, а потом ещё и пустил его вместо местных пропагандистских постулатов? Воистину, мир будущего.

Минги явно хочет прокомментировать ситуацию, однако Уён бросает на него такой взгляд, что парень добродушно поднимает руки в ленивом защитном жесте и смеётся.

- Понял, не стоит, - соглашается механик и кивает на их машину. – Садись за руль.

Уён недоумевает, но слушается. Сейчас он готов сделать все, чтобы убраться отсюда поскорее, потому что анекдот начинает проигрываться по второму кругу. Парень старательно пристегивается, проворачивает ключ зажигания и жмёт сцепление. Машина неудобная, неотзывчивая, еще и на механике. Ковыряясь в коробке передач, Уён сдавленно матерится, когда чувствует, что машина мягко тронулась с места, поэтому торопливо жмет педаль тормоза. Со стороны кажется, что Минги хочет убиться об Уёна-водителя, однако в итоге товарищ к нему так и не подсаживается. Более того, он вообще занимает теперь пустующую машину Стражей, садится на место водителя и что-то там самозабвенно колупает. Уён до этого момента и не знал, что умеет так шипеть.

- Какого лешего, Минги?! – злится Уён, однако механик только отмахивается.

- Жалко ведь, - Минги широко улыбается. – Машины тяжело достать. Двигай вперёд, а я откачу эту детку в более безопасное место и осмотрю как следует, чтобы никаких жучков на базу не привезти.

С этими словами парень закрывается в машине и буквально срывается с места, весело вильнув напоследок перед первым попавшимся поворотом. Уён тяжело вздыхает. Видимо, на роду у него написано помирать в одиночку. 

- Ёсан, я теперь один, проведи меня как можно более безопасно, - просит он друга, на то последний тут же отзывается:

- Давай за Минги, а потом съезжай на Третью улицу, смешаешься там с потоком машин как раз, а потом вобью тебе маршрут в навигатор. 

Уён со скрипом меняет передачу и жмёт на газ. Теперь главное не думать о том, что водительских прав у него нет. 

Впрочем, справляется он неплохо, на свой собственный взгляд. Машина кажется неповоротливой, однако Уён все равно неплохо ведёт. Истерично сигналить другим водителям тут, очевидно, не принято - даже совершая маленькие ошибки Уён все равно не услышал ни единого агрессивного автомобильного гудка, отчего он становится в разы увереннее, даже на светофоре тормозит до белой полосы. Настроение неумолимо ползёт вверх, не хватает только радио с приятной ненавязчивой попсой, чтобы постукивать пальцами по рулю в такт...

Жить полной жизнью мешает внезапный настырный стук по стеклу со стороны переднего пассажирского места. Уён натурально визжит, он хватается за руль до хруста суставов, однако снаружи в окне видит всего лишь Хонджуна. Уён выдыхает.

Стоп, кого?!

- Черт возьми, Ким Хонджун, какого хрена ты делаешь?! - Уён с пыхтением перегибается через пассажирское место и открывает парню дверь. Тот деловито забирается в машину и, не пристегиваясь, лезет в навигатор, не утруждая себя даже ответом на чужой вопрос. 

- Ёнкей упал с главной городской больницы, - наконец говорит Хонджун, будто это что-то само собой разумеющееся, поэтому Уён не сразу осознает смысл слов капитана.

- С ним все в порядке? - тревожно спрашивает Уён. Он абсолютно без понятия, как выглядит главная больница, но раз она главная, то наверняка достаточно высокая. 

- Поехали узнаем, - Хонджун подмигивает ему и энергично хлопает ладонью по приборной панели. Уён сглатывает. Хонджун вбил в навигатор адрес этой самой больницы. Ситуация, в которой он оказался, начинает нравиться Уёну все меньше и меньше. Минги уехал, оставив его одного, их наверняка уже ищут по всему городу, у Хонджуна опять чешется шило в заднице, по городу продолжает звучать голос Чон Уёна и эта невообразимо тупая шутка как вишенка на торте. Уён запоздало чувствует, что будто находится в каком-то дурацком кино, и мурлыкающий на соседнем сидении Хонджун только усиливает ощущение нереальности происходящего. Ему этот торт совсем не нравится. 

Уён навязчиво думает о том, что если он сейчас резко вильнет влево, то они влетят в заграждение, и, возможно, он наконец проснётся в своей кровати, уставший и взмокший от пота, умоется как следует и соберётся в университет. Ёнджун опять будет бубнить на него за опоздание, однако Уён как всегда легко подкупит его рафом с лавандой, который он купит у... 

- Уён, следи за дорогой, - Хонджун смотрит прямо на него, жёстко и требовательно. Уён сжимает руль до боли в пальцах. Не сейчас, только не сейчас. 

Больница действительно огромная - монолитное белое здание на этажей двадцать пять возвышается над ними, пока Уён запоздало бьёт по тормозам, засмотревшись. Машина неохотно замирает, пока Уён со смешанными чувствами наблюдает за тем, как несколько Стражей в своих безукоризненно белоснежных костюмах, собирают с асфальта оставшиеся ошметки некогда жившего с ними человека. К горлу подкатывает ком. Тела уже не видно, видимо его унесли в первую очередь, однако ещё не до конца подсохшая лужа крови выглядит пугающе неправильно. 

- Ёсан, Хва все ещё на Академии? - из ступора Уёна выводит уверенный голос Хонджуна. Парень говорит с Ёсаном по гарнитуре, проверяя количество патронов, пока Уён просто отупело на него пялится. Очевидно, Ёнкей уже не совсем в порядке, его напарница тоже не выходит на связь, и по хорошему нужно сваливать, пока они ещё живы. 

- Хонджун-а, зачем мы здесь? - едва шевеля пересохшими от волнения губами, спрашивает Уён, не отрывая взгляда от неспешно занимающихся своим делом Стражей. Капитан хмыкает. 

 - Ты что не слышишь? - спрашивает он с улыбкой, и Уён правда толком ничего не слышит, кроме собственного заполошного пульса в ушах. Что он должен услышать? 

- Чистота, нравственность, долг, - говорит Хонджун нараспев, и до Уёна наконец-то доходит. Передатчик на крыше больницы не транслирует тупой анекдот Уёна на весь район, и парень сейчас действительно жалеет о том, что его голос не повторяет снова и снова эту богомерзкую шутку. 

- Только не говори мне, что мы.. - страдательчески стонет Уён, пока Хонджун бодро закатывает рукава.

- Хорошо, не говорю, - смеётся он. Уён был уверен, что познал отчаяние некоторое время назад, когда Минги просто оставил его одного, однако оно и рядом не стояло с тупой безнадёгой, в которой Уён вязнет прямо сейчас, пока вываливается прямо перед Стражами из машины. Они самоубийцы. 

На них вскидывают оружие, и Уён неосознанно дёргается обратно к машине, в отличие от Хонджуна, который продолжает двигаться навстречу, словно он как минимум пуленепробиваемый. Свист пуль разрезает воздух, и Уён испуганно жмурится на пару мгновений, уверенный, что сейчас он точно и уже навсегда умрёт.

- Ёсан, передай Хва спасибо, - бережно говорит Хонджун. Уён решается выглянуть из-за двери автомобиля. Все три Стража лежат с простреленными головами, заливая асфальт непонятной черной жижей. Но откуда... Уён озирается по сторонам. Где он? 

- Пошли, у нас ещё дела, - торопит его Хонджун. - Сонхва далеко, но можешь ему помахать, он увидит в прицел. 

Уён бестолково машет рукой, не понимая даже в какую сторону махать, пока не осознает, как это наверное глупо выглядит. Особенно, в прицел. 

- Сонхва снайпер? - Уён захлопывает дверцу автомобиля и догоняет Хонджуна, идущего настолько быстрым шагом, что Уёну приходится чуть ли не бежать за ним трусцой, чтобы не отставать. 

- Что-то вроде того, - отвечает Хонджун. - Его семья из военных, родители оба сначала выучились на медиков, а затем ушли строить военную карьеру. У его семьи было что-то в духе династической промывки мозгов, поэтому они все занимались одним и тем же целыми поколениями. Сонхва и его старший брат тоже поступали на врачей, правда Хва ушел в немного другое направление медицины. В будущем году он мог попробовать снова поступить на хирурга, однако долг гражданина и вбитые в голову с детства установки быть полезным государству и семье не позволили ему терять целый год. Небольшой баг программирования - Сонхва никак не мог поступить по скрипту из-за внешних обстоятельств, также по скрипту пойти служить он должен был только после учёбы, поэтому опять мимо. Вот он внезапно пошел в ветеринарию. В целом, разницы нет, зашивать и бинтовать умеет, да и недостающие знания подтянул, пока с нами возился, жаловаться глупо. А навыки стрельбы он получил ещё в средней школе, родители отправили его с братом в довольно специфичный кружок по интересам.

Уён кивает, медленно переваривая информацию. Сонхва никогда о подобном ему не рассказывал. Быть может стеснялся или ненавидел эту часть своей истории - наверняка Уён уже этого не узнает, а лезть к Хва в душу хотелось меньше всего. Проходя мимо лежащих Андроидов, Уён с опаской задерживается ненадолго, чтобы рассмотреть распростертые теперь уже беспомощные тела. Даже так они все равно внушают ужас - Уён чувствует, как его всего передергивает с макушки до пят от осознания, насколько они огромные. Ко всему прочему у них нет ни единого оголенного участка тела, поэтому нечаянные размышления парня о том, а есть ли вообще у Стражей кожа в привычном её понимании, вызывают тревогу, едва ли не до ощущения "зловещей долины", поэтому Уён спешит убраться отсюда, нагоняя капитана. 

Хонджун, к ужасу Уёна, танком уверенно прёт через главный вход, влетая в просторный вестибюль, в котором уже туда-сюда ходят местные врачи и их ассистенты. На них даже особо не обращают внимания, даже когда они проходят мимо ресепшена и заходят в лифт, в котором помимо них наверх едут ещё несколько людей, не замечающих вокруг себя ничего. Они даже друг на друга не смотрят, всё их внимание сосредоточено на папках в руках, в которых, видимо, изложен анамнез их сегодняшних пациентов. Хонджун не обращает на местных никакого внимания, поэтому Уён тоже старается выглядеть незаинтересованным и страшно уверенным в себе. Получается из рук вон плохо, Уён слишком дерганный, но Хонджун, к счастью, совсем не придаёт этому значение. К восемнадцатому этажу они остаются в кабине лифта вдвоём, и Уён наконец-то выдыхает полной грудью. До этого ему даже дышать было страшно - собственное дыхание казалось до раздражающего громким, будто привлекающим к нему лишнее внимание. 

- Разве у нас не будут проблемы? - почему-то шёпотом интересуется Уён, на что Хонджун весело хихикает.

- О, дружок, мы уже по самые уши встряли, - с плохо скрываемым предвкушением говорит он, и Уён на пару мгновений теряет дар речи. Что значит "уже"?! 

Гарнитура в ухе тревожно трещит и начинает нещадно ругаться голосом Ёсана. 

- Капитан, к вам пол-города съезжается, лучше уматывайте оттуда, пока целы! - предупреждает парень, связь очень плохая, однако Уён все равно застывает на месте, с детской недоверчивостью наблюдая за тем, как Хонджун, насвистывая себе под нос что-то приставучее, небольшим ломиком сбивает замок с двери выхода на крышу. 

Несмотря на заграждение, на крыше все равно ветрено, даже холодно, однако Уён не может точно сказать, что его прошибло холодным потом только потому что тут прохладно. Может быть дело в том, что на крыше они находят Вивиан - напарницу Ёнкея. Девушка лежит на спине, раскинувшись плашмя, а её уже давно остекленевшие глаза бездумно устремлены вверх. Уёна тошнит, и он отворачивается, чтобы не видеть, как Хонджун опускается на колени рядом с соратницей и бережно закрывает ей веки ладонью. 

- Что тут вообще произошло? - сипит Уён. 

- Застрелили, - Хонджун выглядит мрачным, однако все равно идёт к передатчику и принимается ковыряться в нем какой-то небольшой отвёрткой. - Ёнкей, видимо, пытался сбежать, но может быть трос плохо закрепил или тоже застрелили в процессе спуска. 

Уёна передергивает от того, с каким спокойствием Хонджун размышляет о вариантах участи, постигшей их бывших товарищей, но ничего вслух не говорит. 

- Кхм.. я могу тебе чем-то помочь? - неловко спрашивает Уён, стараясь не смотреть в сторону трупа. У Хонджуна в зубах уже какая отмычка, и Уен всерьёз переживает, что парень ей подавится, если начнёт говорить. К счастью, Ёсан прерывает обоих. 

- Ну, тут мои полномочия все, был рад знать вас, парни, - говорит он, и Уён почти готов взвизгнуть, что такие шутки ему не нравятся. Хонджун смеётся. 

- Я почти все, колдуй над передатчиком, мы постараемся убраться как можно безболезненнее, - говорит он и тут же бросает Уёну: - Что там?

Капитан кивает в сторону ограждения, пока собирает коробку передатчика обратно. Уён боязливо идёт к ограждению, чуть перевешивается и смотрит вниз с опаской. От высоты у него на мгновение темнеет в глазах - голова кружится, а колени подкашиваются, но он видит, видит количество белых точек внизу. Господи. Где-то слева воздух со свистом прорезает пуля, Уен не успевает её заметить, однако знает - по нему стреляли. Ветер и высота отлично делают свое дело, попасть по ним с земли практически невозможно.Парень, отпрянув, спешит к Хонджуну, однако... какой у них план? Стражей слишком много, но может быть они смогут смешаться с посетителями и работниками больницы? Нельзя просто сидеть тут и ждать..

- Уён, лестница! - Ёсан прерывает его тревожные метания, и Уён с ужасом смотрит на лестницу пару мгновений, прежде чем рвануть с места и впечататься в тяжёлую дверь. Крайне вовремя, потому что в следующее мгновение тело Уёна только чудом не отшвыривает от двери - с такой силой в неё врезались с другой стороны. Повезло, что нормами пожарной безопасности тут пренебрегли. Если бы Уёну пришлось удерживать дверь за ручку, то скорее всего ему бы вывернуло запястья. Парень прикладывает максимум сил, чтобы навалиться на дверь всем весом и его все равно не хватает, Уён с ужасом наблюдает за тем, как щель дверного проёма увеличивается миллиметр за миллиметром, а там, в темноте служебной лестницы... 

Хонджун впечатывается в дверь совсем рядом, словно маленький бронебойный танк, и она захлопывается с таким грохотом, что Уёна на мгновение оглушает. Капитан ловко подпирает дверь какой-то распоркой, которая то ли была у него с собой на всякий случай, то ли он собрал её сейчас из палок, набора лего, ловушки для тараканов и такой-то матери. Уён бы правда не удивился, если бы Ким Хонджун действительно был на это способен. Распорка выглядит хлипкой, и Уён честно в ужасе. Они тут в ловушке, рано или поздно Стражи сюда ворвутся. 

- "А теперь, на злобу дня, рассказываю: заходят как-то в бар..." - Уёна неожиданно оглушает собственным голосом, пока Хонджун победно кряхтит, собирая инструменты. Ох, Уён уже успел забыть, зачем они вообще сюда притащились. В висках снова начинает болезненно тянуть, Уён чувствует тяжёлое гнетущее чувство нереальности происходящего, оглядывается по сторонам и даже не может чётко для себя сказать, насколько далеко от него находится крыша, на которой он стоит. Собственный механизированный голос такой громкий, что барабанные перепонки гудят, звенят от напряжения, Уёну кажется, что вот-вот из его ушей пойдёт кровь. 

- Вот блять, - ругается где-то на краю осознанности Хонджун. Уён жмурится. Черт, он сейчас вырубится. 

- Ёсан, пусть он снимет их, сколько сможет, нам некуда деваться! - вопит в микрофон Хонджун. Уён падает на колени и упирается обеими ладонями в поверхность крыши, хрипло дыша. Сколько он так ещё продержится? 

Хонджун рывком поднимает его на ноги и встряхивает. Уён сталкивается с его горящим взглядом и теряется ещё сильнее. Он ждёт, что Хонджун ударит его по щеке, чтобы привести в чувство, однако он не делает этого. Вместо удара он снова его встряхивает да так, что одежда трещит швам. Уёну даже кажется, что парень перемешал внутри всё его органы до пены, будто все его тело - огромный дурацкий шейкер. 

- На это нет времени, - рявкает Хонджун, и в целом Уён с ним согласен. Времени на это и правда нет, однако может ли он что-то сделать со своей разваливающейся на куски психикой, когда у них отрезаны все пути отхода, в единственную дверь уже ломятся враги, а в пяти шагах лежит труп их боевой подруги? Уён как может собирает себя в кучу, хотя бы отдалённо похожую на человека. Сан сказал, что солнце всегда всходит. Сан... 

Уён хмурится. Нельзя, только не он. Хонджун огалтело вяжет узлы из оставшегося снаряжения Вивиан и громко ругается с Ёсаном по связи. Уён морщится. Ветер усиливается, он так громко шумит в ушах, однако парень все равно может разобрать каждое филигранное ругательство Хонджуна. В дверь продолжают ломиться, однако распорка пока помогает. Хонджун продолжает ругаться, кажется, Ёсан его утомил - парень сдергивает гарнитуру и отбрасывает в сторону. Динамик в ухе Уёна оживает, Ёсан трещит и требует, чтобы Хонджун прекратил геройствовать. Уён моргает. А что он может? 

- Не могу до него дозваться! - жалуется Ёсан, в его голосе действительно слышны истеричные нотки, пусть и тщательно подавляемые. Уён продолжает смотреть на Хонджуна. Разве они тут не все чипированные с коллективным разумом? Возможно, сигнал чипа можно отследить вне базы, поэтому на вылазки они выходят с гарнитурой. Или Ёсану проще координировать их так, нежели пытаясь перекричать каждого в общем канале связи, но почему он сейчас никак не связывается с Хонджуном? 

- Уён, подстрахуй! Уён?! - громкий окрик выводит парня из состояния оцепенения, и он впервые смотрит на Хонджуна каким-то новый взглядом. Капитан швыряет ему ружье, которое Уён ловит не иначе как чудом, потому что его мысли сейчас слишком далеки от того, чтобы концентрироваться на ловле оружия. 

- Что ты вообще..? - начинает было Уён, однако застывает на месте. Их накрывает гигантская тень. Это... дирижабль? Настоящий? 

- Они нас обстреляют, Хва больше ничем не может помочь, помоги мне, - кричит Хонджун. По крыше вдруг начинается самая настоящая пальба, и Уен неосознанно сжимает ружье крепче, застыв. Хонджун стреляет раз, и свист пуль ненадолго затихает. Уён, опомнившись, перехватывает ружье по-удобнее и прицеливается. Очень удобно, что солнце в глаза из-за тени, отбрасываемой дирижаблем, больше не бьет, Уён без проблем видит в прицел, как огромный даже отсюда Страж перезаряжается. Парень сипло выдыхает через нос и спускает курок. В плечо больно отдаёт, порохом несёт просто невыносимо, однако Хонджун довольно присвистывает. 

- Стоит похвалить Мэддокса за его стремление вложить в твою пустую голову хоть что-то, - удовлетворенно хмыкает Хонджун. Уён считает комплимент сомнительным, однако не отвечает - они оба слишком заняты. Навык стрельбы Уёна неплох, однако далёк от совершенства, но, к счастью, Хонджун успевает его страховать. Ещё несколько выстрелов, и Хонджун снимает последнего Стража. Дирижабль зависает на месте, недвижимый и монолитный. Хонджун забрасывает свое ружье за спину и торопливо сворачивает снаряжение. Уён неверяще отнимает глаз от прицела - ему все ещё кажется, что из кабины дирижабля снова высунется Андроид. Хонджун выпрямляется, проверяет ветер, обслюнявив палец на манер бывалого моряка, и раскручивает альпинистский крюк над собой. Уён глупо хихикает. 

- Ещё скажи, что умеешь делать лассо, чёртов ковбой, - нервно смеётся Уён и, к его ужасу, Хонджун запускает крюк в свободный полет. Он летит вперёд, рассекает воздух и в конце концов впечатывается в стальную кабину дирижабля, скользит по ней вниз и благополучно цепляется за шасси. Хонджун победно рычит, Уён все еще отказывается верить в происходящее. 

- Ты серьёзно? Эта штука вообще... - возмущенно начинает Уён, однако договорить не успевает. В дверь особенно сильно что-то врезается, и Уён оборачивается. Распорка буквально на последнем издыхании верой и правдой продолжает удерживать дверь, однако поверхность тяжёлой металлической двери уже заметно выгнута изнутри. Вот-вот снесут с петель, а они все ещё здесь.

- Опасно спускаться с такой высоты, - говорит Хонджун, он уже вяжет узлы на ограждении, чтобы закрепить верёвку понадежнее. - Если не сорвешься раньше, то на уровне 10 этажа точно застрелят, ты там как на ладони будешь. Давай сразу за мной, не тяни. 

Хонджун выдыхает несколько раз и, выудив из рюкзака плотные перчатки, натягивает их на руки. Он выглядит до обидного спокойным, когда перелезает через ограждение крыши, когда между ним и несоизмеримой высотой остаётся только альпинистская верёвка. У Уёна сердце проваливается куда-то вниз, когда Хонджун повисает над этой индустриальной пропастью, уцепившись за верёвку и руками, и ногами. На всякий случай Уён цепляется за узел на прутьях ограждения - если он начнёт развязываться или же с шасси сорвётся крюк, то парень хотя бы подхватит конец веревки и попытается не дать Хонджуну свалиться. Разумеется, если бечевка сорвётся хотя бы с одного конца, но вряд ли Уён действительно что-то сделает, однако ему спокойнее так. 

Капитан нещадно стирает перчатки о верёвку, но двигается быстро. Некстати в голову приходит, что это забавно - он ползёт так, будто от этого зависит его жизнь, но спустя пару мгновений до Уёна доходит. Они ведь и правда оба на волоске. Парень наблюдает за тем, как Хонджун стремительно приближается к кабине дирижабля и уже морально готовится повторить этот же финт, но громкий звук позади отвлекает Уёна. Он оборачивается и с ужасом застает наверное самый страшный момент в своей жизни. Раньше он был уверен, что боится отсутствия большой перемены между третьей и четвёртой парами, однако, видя, что стальная распорка, удерживающая дверь, наполовину сломана и с трудом, но все ещё блокирует дверь в полуоткрытом состоянии, а из образовавшегося проема уже тянутся руки, облаченные в белое, шарят по поверхности двери, пытаясь отыскать распорку, сбить её, и, наконец-то дорваться до нарушителей, парень понимает, что ошибался. Уён не может вдохнуть, только беспорядочно пытается поймать ртом воздух, его лёгкие слипаются от ужаса. Отсутствие большой перемены такая ерунда. Хонджун что-то кричит, однако Уён не может разобрать его слова из-за воя ветра и передатчика. Слишком далеко, Уён не успеет. Но и не делать ничего тоже нельзя, нужно пытаться, бороться дальше. 

И тогда солнце взойдёт.

Уён, не давая себе времени передумать, перелезает через ограждение крыши и буквально пластом валится на верёвку, вцепившись в неё изо всех сил. Гравитация все делает за него, поэтому повисает Уён уже спиной вниз. Перчаток у него нет, однако сейчас это волнует парня меньше всего. Ползти неудобно, ветер сильный, Уёна периодически мотает из стороны в сторону от особенно сильных порывов, однако он продолжает усиленно перебирать руками и ногами. Ладони уже жжёт, а штаны на икрах такие тёплые от трения ткани о поверхность веревки, что Уён всерьёз думает, а не загорится ли брючина. В какой-то момент верёвка вдруг начинает вести себя странно, и Уён слегка притормаживает, чтобы узнать в чём дело. Нехотя парень смотрит назад, на крышу больницы, и с ужасом наблюдает, что один из Стражей лезет за ним следом. 

Он ведь на середине пути, он почти...

Нет.

Нет.

Нет. 

Уён грязно ругается, громко, со вкусом, он вопит ругательства над этим проклятым городом. 

Нет.

Зацепившись локтем одной руки за верёвку, чтобы освободить пальцы, парень чуть ли не озлобленно пытается намотать на ладонь второй руки верёвку. Когда у него это получается, он проделывает то же самое с ногой, накидывая как можно больше петель на собственное бедро. Надёжным ему это совсем не кажется, однако он сгибает ногу с тремя тугими петлями в колене, а затем тянется к нагрудному карману вытаскивая из него небольшой нож. Уён сначала зажимает его зубами и подтягивает к груди обе ноги. Страж стремительно приближается к нему, он будто ловчее, сильнее, быстрее, однако ни одна живая душа ещё не хотела жить так, как хотел жить Чон Уён. Парень решительно режет бечевку. С первого раза не сразу выходит, верёвка добротная, крепкая, даже жалко её, однако Уён не сдаётся. Он не думает о том, что крюк может сорваться с шасси от резкого толчка, он просто продолжает резать верёвку позади себя.

На третий рывок она наконец поддаётся. От неожиданности Уён роняет нож, но зато успевает вцепиться обеими руками в верёвку. От высоты снова кружится голова, и Уён жмурится до боли. Пугающее свободное падение длится недолго - уже спустя пару мгновений верёвка словно дёргает его наверх, с силой, будто пытаясь сбросить, хотя на самом деле он просто остановился. Руки невыносимо болят, Уён не чувствует пальцев, ногу жжёт, однако парень боится разжать пальцы. Звон стекла немного отвлекает его от боли, Уён ищет глазами преследовавшего его Стража, однако за это время он уже успел впечататься в одно из окон больницы. Уён тяжело вздыхает и прижимается лбом к верёвке. Он так устал.

Парень не сразу понимает, что дирижабль пришёл в движение, однако, когда осознает, его сердце радостно ёкает. Так Хонджун знает, как управлять этой машиной?! В момент, когда Уён собирается силами, чтобы продолжить теперь уже восхождение на дирижабль, попутно вспоминая все позорные моменты из старшей школы, когда подвесной канат побеждал его на сдаче нормативов, Хонджун высосывается из кабины и кричит, что сейчас затащит его наверх. Уён облегчённо вздыхает. Ему не придётся признавать, что взбирание по канату ему действительно пригодилось в жизни, 1 : 0 в пользу Уёна, не сегодня, канат.