Нимерия искренне не хотела просыпаться. Сонливость держала ее лапами крепко, накрывая с ног до головы. Девушка сквозь пелену сна слышала шорохи и шаги вокруг, но впервые за много лет не подскакивала и не напрягалась, словно навыки, приобретенные в бегах, все как один испарились. Словно чьей-то заботливой рукой были отняты все тревоги, режущие душу, все страхи.
Пробуждение вышло легким, слишком естественным. Не заметив сначала отсутствия чего-то невероятно важного в домишке, девушка сперва подошла к сумке, упорно отыскивая где-то забытую бутылку с водой. Только по прошествии нескольких минут, едва пробудившийся разум заметил, что на соседнем спальнике никто не лежит, да и по комнате никто не ходит. Вокруг было пусто и тихо. Оглядев еще раз комнату, взглядом девушка зацепился за вещи шиноби, оставленные у стены, однако, так и не найдя их владельца, Нимерия вышла на улицу. Холодный свежий воздух окутал ведьму, словно нарочно забираясь под легкие ткани футболки и штанов, так что она практически мгновенно пожалела о легкомысленном решении выйти. Солнце было еще низко, и ведьма, слегка удивившись столь раннему пробуждению, нахмурилась. Где носило Хатаке в такой ранний час?
Чуть насупившись и вновь поежившись, девушка с недовольным вздохом зашла обратно в дом, сдерживающий холодные порывы ветра, и задвинула упрямые, не поддавшиеся с первого раза, седзи. Вглядываться в горизонт в ожидании мужчины казалось, с ее высокомерной подачи, делом абсолютно бессмысленным и даже более того, на поверку низкопробным.
Девушка села, прислонившись спиной к стене напротив входа, принимая, намеренно-недовольную, надменную, насколько это было возможно, позу, раскрывая небольшой мешочек, предусмотрительно отвязанный ранее от ремешка ее сумки, и доставая оттуда множество пестрых ленточек, заняла руки привычными движениями. Нимерия часто сплетала и расплетала ленты, особенно когда появлялась потребность структурировать гнетущие мысли. Ведьмы делали это, вплетая в получавшиеся замысловатые узоры намерения или заклинания, но сейчас девушка просто убивала время. Ей было необходимо сосредоточиться на чем-то. Хотя бы взглядом, раз уж непокорные мысли все равно раз за разом упорно возвращались к шиноби, к его горячей грубой руке.
Что случилось прошлой ночью? Что это за глупые сантименты? Она не должна была позволять себе эту бессмысленную, глупую слабость.
Некоторое время спустя мужчина наконец объявился, впуская в небольшое помещение холодный ветер. Неся с собой небольшой пакет и слегка удивленно разглядывая девушку, которую он застал за кропотливым переплетением алых лент, чуть усмехнувшись, он первым разбил тишину:
- Ты еще тут? – вместо приветствия, шиноби сверкнул взглядом в сторону ведьмы, что так упорно делала вид его абсолютного отсутствия, и прошел прямо в середину комнаты.
- Да, - спокойно ответила девушка, не поднимая взгляд.
- Даже не пыталась сбежать? – мужчина раскладывал различные контейнеры в центре комнаты, на что Нимерия лишь мельком покосилась и вновь создала напускную видимость увлечения рукоделием.2
- Не в этот раз, - девушка пожала плечами и, отогнав от себя раздражающие мысли, оставила свое занятие, аккуратно отложив в сторону ленты, теперь с интересом посмотрев на Хатаке. Почувствовав пристальный взгляд, шиноби обернулся, дружелюбно улыбаясь.
- Составишь мне компанию?
- Ты завтрак принес? Какой заботливый! – пытаясь скрыть подступающую радость, девушка медленно поднялась с места и приблизилась к разложенным на полу контейнерам. К чувству голода привыкаешь. Это пустое ощущение быстро становится верным спутников всех беглецов из реальности, и, спустя годы, приходится заставлять себя спрашивать: а голодный ли ты вообще? А как давно ты в последний раз ел?
- Еще бы. Я не знал, что ты предпочитаешь, поэтому сегодня у нас широкий выбор, - Какаши еле заметно улыбнулся, когда Нимерия села напротив него, - Жареный рис, лапша, креветки, курица, судак, - Перед девушкой быстро образовалась целая куча маленьких круглых контейнеров, судя по всему, все составляющие находились отдельно друг от друга.
- Хм… Я выберу рис и курицу.
- Отличный выбор, - Хатаке быстро сориентировался и пододвинул нужные контейнеры под руку ведьмы.
Целая куча глупых вопросов сейчас, казалось, затерялась в молчаливой трапезе. Какаши отчаянно желал думать о задании. О воре, о деревне, о предстоящем серьезном разговоре с Третьим, на который тот намекнул как бы случайно, перед отбытием Хатаке из деревни. О чем и о ком угодно, кроме строптивой ведьмы. Но не мог. Тишина, вновь разрезавшая воздух оказывалась лишь следствием внутренней борьбы. Стоит ли говорить, что завтрак Хатаке принес только ближе к полудню, потому не мог заставить ноги повернуть обратно к временному пристанищу. Он вышел с рассветом и тянул время, надеялся, что к его возвращению ведьма сбежит и все вернется на круги своя, ему не придётся встречаться с ней взглядом. Тогда он бы вздохнул, с укором оглядев помещение, призвал бы псов и отправил бы вести в деревню о ходе операции. И отправился бы на поиски. Ее или Веспера, или сразу обоих. И все опять было бы до одурения просто. Но нет. Она не сбежала. Сидела и переплетала чертовы алые ленточки. Так спокойно, словно все так и должно быть.
- Ты в порядке? – голос ведьмы вырвал Хатаке из разбушевавшихся мыслей, - Ты во мне дыру взглядом прожжешь.
«Словно сама не догадываешься, в порядке ли я»
- Да, прости, задумался, - прокашлялся шиноби.
***
Лес встречал ведьму и шиноби холодным ветром и зловещим шелестом полуопавших листьев. Пробираясь сквозь клубок узких тропинок, две тени пугающе тихо продвигались к своей неизвестной цели. К удивлению ведьмы, Хатаке до сих пор не призвал своих «поисковых собак», которых, по верным умозаключениям девушки, помощь которых он использовал во время заданий. Он словно знал путь, ориентировался по неведомому компасу. Высокие деревья обступали со всех сторон, вырастая все гуще и гуще по мере углубления в лес. Сила этого места, звенящее шуршание не опавшей южной листвы, игра редких солнечных бликов на покрытых росинками травинках - окутывали ведьму, заставляли набирать полные легкие чистого воздуха.
***
- Девочки, не уходите далеко! – резвый, раскатистый голос матери плотным эхом отражался от густой чащобы. Звонко смеясь, сестры, играя в незамысловатые догонялки среди деревьев, периодически то и дело мелькая в поле зрения матери, забегали все дальше и дальше в лес.
- Они никогда тебя не слушают… - отвечал чуть тише второй ровный женский голос.
- Это дети, моя дорогая, все чем они заняты целыми днями, так это протестом, - Мягко усмехнувшись женщина с ярко-огненной косой, завязала свежесобранные травы бечевкой.
- А ведь Нобела только ходить научилась, а Нимерия ее уже гоняет, - Светловолосая женщина внимательно следила за мелькающими среди деревьев силуэтами сестер.
- Ты просто давно нас не навещала, Цунаде, они растут очень быстро.
Блондинка громко вздохнула, сводя брови:
- И все же, я считаю, что лучше бы ты осталась, Коноха перед тобой в неоплатном долгу.
- Не заводи опять этот разговор. Здесь мой дом, Цуна, дом моих детей. Война прошла, я бы не осталась на материке надолго, и ты это знаешь, - женщина обернулась на ворчащую подругу, - к тому же как, по-твоему, девочки обучались бы магии?
- Ты не понимаешь, Киана, уже дуют ветра новой войны. Это дело времени. Ты нам будешь нужна… - блондинка понизила голос, аккуратно укладывая в корзину травы.
- Я понимаю. И более того, моя дорогая Цунаде, в этот раз кровавые ветра дуют и на островах. Что-то происходит, грядущая война заденет и нас. Я не могу оставить свой дом.
- Тот самый дом, где тебя все ненавидят? – в кофейных глазах разливалась досада.
Казалось, даже из своего убежища две маленькие ведьмы могли уловить напряжение, стремительно растущее между женщинами. Они притаились, внимательно слушая, впитывая каждое взрослое, отчего-то такое пугающее, слово.
- Довольно с меня этой дискуссии. Девочки, что я говорила про подслушивание? – Киана развернулась, уставившись в скопление деревьев, из-за которого тотчас же показались две рыжие макушки. Подняв огромные виноватые глаза на мать, сестры остановились, закусывая губы.
- Как же вы все-таки похожи. Пойдемте, вы же тоже хотите увидеть, как ваша мама варит зелья? – Цунаде потрепала девочек по волосам. Тут же сестры вспыхнули, словно спички, в момент позабыв о вине, схватили корзинки и помчались вперед по едва заметной вытоптанной тропинке. Деревья тогда казались гигантскими, энергия только пробуждалась, чувства были обострены, так что все в мире, каждый листочек и веточка, энергично шепталось с маленькими чародейками.
- В следующем году я пойду в академию и тоже буду варить зелья! – сбивчиво, не прерывая спешный шаг, проговорила сестре Нимерия.
- Я буду самая последняя, - пролепетала малышка, едва поспевая за старшей сестрой, старательно таща небольшую корзинку с ароматными травами, запахи которых щипали нос.
- Не расстраивайся, Нобела! Зато ты самая талантливая из нас! – улыбнулась Нимерия и, выйдя на опушку перед домом, побежала в припрыжку, небрежно раскачивая корзинку.
За девочками размеренным шагом шли женщины. Грея в сердце каждый шаг, каждую улыбку, каждый взгляд, им вновь необходимо было попрощаться, без осознания, суждено ли встретиться вновь. Очередная война, медленно приближающаяся, вновь готовая перевернуть жизни тысячи людей, заставляла кровь в жилах вновь стынуть.
- Если одна из нас не выживет…
- Киана! О чем ты говоришь? – Цунаде метнула в подругу полный молний взгляд.
- Послушай меня, - женщина лучезарно улыбнулась в ответ, - Если одна… Если я не выживу. Позаботься о моих детях. Нейгар уже взрослый, конечно, но девочки. Я не хочу, чтобы они видели войну. Конечно, она не коснется островов так, как коснется материк, но… Что-то грядет, Цунаде. Мы все чувствуем этот зловещий взгляд, что навис над нами. Я чувствую, что северные ветра, что дули все лето, несут беды и разруху. Кости и карты не отвечают, но я знаю, предчувствие без устали твердит мне о чем-то. Обещай мне, Цунаде. Обещай, что позаботишься о них, - Киана любовно посмотрела на сестер, беззаботно смеющихся.
- Ты могла бы и не просить об этом, - женщина остановилась, так чтобы точно убедиться, что до чуткого слуха сестер ветер не донесет ни слова, - Вы всегда останетесь моей семьей, я не оставлю никого из вас, - Цунаде грустно улыбнулась.
- Мама-а, тетушка Цуна-а! – громкий голос Нимерии заставил женщин обратить внимание на стремительно несущийся на них рыжий вихрь, - Что вы застряли? – Девчушка подбежала к матери, забирая у той очередную корзинку с травами, - Мама быстрее! Я хочу посмотреть на зелья!
- Ну и зачем ты упомянула зелья? – Киана рассмеялась, обращаясь к подруге, - теперь ведь не успокоятся.
- Хотела бы я, чтобы они никогда не взрослели, - Цунаде быстро подхватила звонкий смех, легко прикасаясь к алым цветкам, вплетенным в огненную косу девочки, что горделиво шла рядом.
- А когда я вырасту, можно я приеду к тетушке Цуне на материк? – Изумрудные глаза широко распахнулись.
- Только когда закончишь академию и, если мама разрешит, моя дорогая.
- Мама точно разрешит! А академию я вообще закончу быстрее Нейгара! Мама меня уже научила заклинаниям, - уверенно шагая, декларировала Нимерия.
- Обучение это не одни лишь заклинания, Огонек.
- Мама! Я всему-всему научусь! – девчушка ускорила шаг и, обогнав взрослых, показала язык.
Яркое солнце отвоевало себе весь горизонт, нагло прогоняя все бегущие облака. Пара котов, черный и рыжий, развалились на мягкой траве, жадно нежась под лучами последнего теплого солнца в этом году. Вплетая в косы малышки-сестры изумрудные ленты, девчушка так и норовила провалиться в пучину еще непонятных ей слов. Непонятных уму, но, отчего-то, абсолютно пугающих сердце. Разговоры взрослых вокруг все чаще стали напоминать таинственные перешептывания, словно все они - школьницы, обсуждающие мальчика. Нимерия гадала, почему Нейгар не выглядел обеспокоенным переменами. Старший брат уже заканчивал академию, так что в его классе наверняка обсуждались тяжелые взрослые темы.
- Нейгар? – Нимерия нехарактерно тихо позвала брата.
- Да? – парень оторвал взгляд от книжки, посмотрев на сестру.
- Ты знаешь, что такое в о й н а? – девочка произнесла слово по буквам, боясь его, показывая, что она уже может разделить секрет, а вот Нобела еще слишком мала.
- Эй! Не честно!!! – младшая сестра тут же насупилась, теряя нить разговора старших из-за хитрого приема.
- Да. Но нас это не касается. Не волнуйся, сестренка, Верховная защищает Острова и каждого из нас, - парень протянул руку и потрепал младшую за руку, на что та, снова улыбнулась.
Нейгар ей так и не ответил. Запретная тема, целые дни и ночи волновала юную ведьму. Ветра не могли нашептать ответ. Огромные деревья, прожившие тысячу жизней и травинки, живущие так мало, молчали. Птицы пели о другом. Взрослые обсуждали другие вещи. Никто не говорил о войне, даже когда она костлявой рукой захватила материк.
***
Сказав лишь то, что с утра получил известие о последнем местоположении Веспера, он хранил молчание с самого входа в чащу. Судя по тому немногому, что сумела уловить ведьма из знаков и признаков, свой путь они держали на север. Тишина не напрягала. Созвучие ветра и деревьев создавало удивительно меланхоличную мелодию, чутко попадая в настроение ностальгии.
- Предлагаю сделать привал, - Хатаке замедлил шаг и свернул на небольшую опушку к журчащему ручью. Нимерия и не заметила, как за воспоминаниями и молчанием солнце начало клониться к горизонту, окрашивая небо кровавым закатом, едва пробивающимся сквозь ветки.
- Отличная идея.
Умелые руки шиноби в два счета возвели палатку и натаскали дров для костра, пока ведьма успела лишь разложить вещи. Разогрев ужин, Нимерия, устроившаяся прямо напротив шиноби, тяжело выдохнула. Теперь она знала, что творилось на материке тогда. Эта ужасная, так называемая Третья Мировая Война Шиноби унесла с собой жизни многих, скольких же потерял Какаши? Сколько лет тогда было ему? На ту войну Коноха отправляла совсем юных ниндзя. Если бы они жили на материке, Нейгар в тот год точно участвовал бы. Погиб бы или потерял бы свое сердце.
- Ты такая задумчивая весь день, что же вас, Нимерия-сама, гложет? – Хатаке хитро посмотрел на девушку.
- Воспоминания порой имеют такую неприятную особенность. Возникают, побуждая воображение развивать и распутывать запутанную цепочку размышлений, - Нимерия отложила почти законченный ужин в сторону, - Лес сегодня напомнил мне детство.
- Детство, значит… - Какаши задумался, - Я не часто, но все же думал о том, каким бы было мое детство, если бы я не становился шиноби.
- Ну перед обучением то у тебя наверняка было время…
- Я практически ничего не помню, - Хатаке мечтательно закинул голову к стремительно темнеющему небу, - Я закончил академию в шесть лет, за один год, – Закончив и со своим ужином, Какаши аккуратно закрыл контейнер и поставил на землю.
- Значит единственная жизнь, которая тебе знакома – жизнь шиноби, - Ведьма в который раз виртуозно снимала слова с языка.
- Шиноби, между прочим, проживают тысячи жизней! – Какаши улыбнулся и вгляделся в отблески огня в глазах напротив.
- Романтичная ты натура, Какаши, - Нимерия улыбнулась в ответ.
- Слушай, прости что вопрос не по теме, но можно я его задам? – во взгляде Хатаке отчего-то вновь появилась серьезность.
- Это уже входит в твою привычку, Седовласка, валяй, - девушка подмигнула парню, скрестив руки перед собой, пытаясь отгородиться от возникающего напряжения.
- Итак уравнение, логическое решение которого никак не придет мне в голову. Икс – ты, Нимерия Меригольд, беглянка-ведьма с севера, величавшая себя парочкой других имен, пробравшаяся в парочку запретных мест и оставившая АНБУ без зацепок. Игрик – Цунаде-сама, которая тебе вроде как названная тетя. Равно - письмо, очевидно от Цунаде-самы, по одному волшебному мановению которого, Третий не только не объявляет тебя в розыск, но и даже позволяет наведываться в Коноху по твоему желанию, без преследования и допросов. Я читал это письмо. И даже процитировать могу, - вопреки желанию ведьмы, Хатаке и правда начал драматично цитировать строчки, - «Хирузен-сенсей, девушка, которая, судя по всему, навела небольшой переполох в деревне недавно – моя названная племянница и дочь хорошо нам известной Кианы Меригольд. Я лично ручаюсь за ее благие намерения и искренне прошу принимать дальнейшие решения касающиеся ее исходя из этой информации. Спасибо, сенсей.», - Хатаке помолчал секунду, выдерживая драматическую паузу и продолжил, - И как же так сложилось это чудное уравнение, если только Коноха не задолжала что-либо тебе или твоей матери, которую Цунаде-сама упоминает в письме. Джоунины вроде как в курсе всех «задолженностей» деревни, так что таких сюрпризов обычно не случается. Мысль, которая мучила меня всю дорогу, это реакция Третьего. Если тебе не сложно, ты бы могла объяснить мне ее?
- Могла бы, - девушка помолчала, рассуждая о следующих словах, - Но сказать мне нечего. Я не знаю, почему Цуна упомянула о маме. И я не знаю ничего о каких-либо долгах, - к концу предложения голос девушки стал едва слышимым, словно вся усталость, копившаяся в ней целыми днями, сейчас тяжелым грузом висела на кажущихся хрупких плечах, - Мне нечего тебе сообщить, Какаши.
Дежурство распределилось само собой. Глядя на усталый вид Нимерии, Хатаке сам вызвался охранять чужой сон. И, хотя договорились поменяться через четыре часа, Какаши оставил на смену девушке лишь два, оправдываясь какими-то глупыми причинами, скорее даже перед самим собой, однако, отчаянно не веря ни в одну из них.
Костер медленно догорал, оставленный без подпитки. Рассвет уже потихоньку отвоевывал себе все больше и больше пространства на небосводе, заставляя пунцоветь пышные облака. По-утреннему морозный воздух заставлял Нимерию кутаться в единственный плащ, в отчаянных попытках защититься от неожиданно рваных порывов строптивого ветра. Шиноби даже не пришлось будить. Он сам проснулся, следуя каким-то безумным природным часам. Слабо улыбнувшись девушке, Хатаке, стараясь всеми силами не повредить, сохранить, звенящую тишину утра, тихо присел напротив, предварительно подав ей последнюю полную чашу с холодной едой, которую, при лучшем раскладе, можно было бы разогреть, однако настроение, созданное двумя людьми на опушке, не позволяло совершать лишних движений. Лишь плавные, ленивые, медленные жесты, не оставляющие за собой потребность в диалогах, лишь прозрачно-невесомое чуткое чувство.
***
Небольшой городок, промышляющий в основном торговыми точками, встречал ведьму и шиноби неприветливой толпой покупателей, отчаянно вредных, всех как один сгорбленных и хмуро-оценочно разглядывающих диковинки на прилавках. Длинная широкая дорога, обставленная по бокам лавочками с кажущимися игрушечными торговцами внутри, которая по совместительству была единственным входом в город, постепенно сужалась, разветвлялась, превращая одну линию продавцов в настоящий лабиринт рынка, а редких покупателей в снующую тут и там толпу. Со временем и продвижением парочки в глубь рынка, Нимерия, достающая Какаши едва ли до плеча, однако ранее не испытывающая проблем с его шагом, сейчас начала то и дело отставать, сетуя на совсем узкий проход между прилавками, в который как сельдь в банку забились прохожие. Не заметив рыжей макушки справа от себя, Хатаке обернулся, выискивая девушку в толпе. Снующий тут и там народ, словно специально ускорившись, никак не позволял шиноби разглядеть Нимерию. Против своей воли продвигаясь дальше, Хатаке вдруг почувствовал, как его руку сжала чья-то холодная кисть, и в следующее мгновение он, оказавшийся в каком-то переулке в отдалении от торговых рядов, почувствовал, как мир перед глазами закружился, свет смешивался с алым дымом, плыл в сознании.
- Прости, в первый раз может быть слегка… Неприятно, - мягкий голос послышался справа, пробившись сквозь звон в ушах. Секунды спустя, когда раздражающий звук стих, а натренированное тело подстроилось и мир перестал кружиться, Хатаке повернулся на свою похитительницу-спасительницу. Все это время не отрывающая от него взгляд, не разрывающая теплое прикосновение ладоней, зеленоглазая, словно ошпаренная, встрепенулась, отошла на пару шагов, и, отшучиваясь, выглянула из переулка, просто не желая встречаться с пронзительным взглядом:
- И как только они сами могут вообще передвигаться в такой тесноте, да? Интересно, здесь всегда настолько много людей… – Проглотив мешающий ком и собравшись с мыслями, девушка наконец повернулась к шиноби, явно ожидающему от нее объяснений, - В этой толкучке мы просто бесцельно двигались. Лучше просто скажи мне, куда мы идем!? Веспер здесь?
- Да, - сухо ответил Какаши и подошел ближе, - Но стоит ли мне говорить, где именно? Вдруг ты опять сбежишь, - Хатаке вновь приблизился, так, что хотя и последние слова звучали совсем тихо, Нимерия все равно их услышала. Вызов блеснул в изумрудных глазах, и, вновь стойко выдерживая провокацию, в этот раз девушка сделала шаг, совершенно стирая расстояние, и встав на цыпочки, прошептала, обжигая дыханием мочку уха:
- Ты и сам не знаешь, где именно он находится, не так ли?
- А если так, что же ты будешь делать? – так же шепотом отвечал Хатаке.
- Ну ты же зачем-то притащил меня на этот чертов рынок, и что-то так отчаянно выискивал, может информатора? Знак? – девушка, уставшая стоять на носочках, но не собирающаяся проигрывать в очередной странной игре, положила руки на широкие плечи, притянув шиноби за собой, заставив сильнее наклониться, так, чтобы шептать было удобнее.
- Смышленая, - ухмыльнулся Хатаке, которому, для равновесия, практически пришлось положить мешающие руки на женскую талию. Он чуть отстранился, внимательно взглянув в глаза напротив, - Я…
Слишком занятную игру, искрящуюся между шиноби и ведьмой, бесцеремонно прервал крик, доносящийся с торговой улицы. За женским криком, через пару секунд послышались еще более возмущенные голоса, вскрики, возгласы. Нимерия и Какаши отстранилась друг от друга, благодаря случай, за то, что обдумывать только-что произошедшее времени не было, и спешно вышли из переулка. По звуками отыскав направление паники, ведьма намеревалась уже подойти ближе, вновь слиться с этим раздражающим морем, но была резко остановлена шиноби, придержавшим ее за рукав. Желая возмутиться, Нимерия нашла выражение его лица слишком спокойным и сосредоточенным.
- Какаши?
- Он здесь. Насладись представлением, - Девушке показалось, словно маска на лице шиноби сейчас скрывала что-то ранее неизведанное, какую-то темную усмешку. В толпе неподалеку раздались еще крики, и она принялась спешно расступаться, словно расчищая дорогу для еще незамеченной ведьмой угрозы. Сейчас, паре, стоявшей поодаль от шума, открывался практически идеальный вид на движущийся, словно волны, народ.
Вдруг, последние ряды, которые ранее надежно скрывали от глаз Нимерии происходящее, расступились, последовав примеру остальных, и ведьма увидела стремительно несущегося человека, чье лицо надежно скрывал коричневый капюшон длинной накидки. Завидев на своем пути ведьму и стоящего рядом шиноби, человек громко выругался, но, умело скрыв удивление, тут же попытался свернуть. Зоркие зеленые глаза зацепились за знакомый хитрый взгляд. Обида смешивалась с изумлением, однако девушка, продолжала стоять, почему-то следуя совету Хатаке, ожидая к чему приведет бездействие.
Тут в уголке глаз мелькнули проворно окружающие беглеца с разных сторон люди в масках животных и белых плащах, каких она уже видела раньше.
По спине ведьмы пробежал неприятный холодок:
«Анбу Конохи?»