Толпа внезапно расступилась, словно по приказу, и теперь взору ведьмы предстала динамичная фигура. Из-под плотной накидки блеснули хитрые золотистые глаза, озаряемые непонятным внутренним пламенем, и в следующий миг человек неожиданно грубо рухнул на вытоптанную землю. Теперь вокруг него возвышались шиноби. Прочно связанный тонкими нитями, обездвиженный, он лежал практически без движения. Лишь размеренно вздымающаяся ткань свидетельствовала о реальности происходящего, о том, что златоглазый плут до сих пор оставался в живых.

Сохраняя растерянное молчание, Нимерия непроизвольно шагнула назад, поравнявшись с Хатаке и, прикладывая всевозможные усилия, старалась оставаться на этой линии, не шагать дальше, не показывать страха и смятения.

Вместо слов и мимо объяснений Какаши лишь кивнул в ответ на обращенные в его сторону взгляды Анбу. В тот же момент пара шиноби, из числа тех, что окружали беглеца, под руки подхватили его и, проворно сложив печати, растворились в облаке поднявшейся пыли. Ведьма, что тут же перестала чувствовать энергию присутствия, повернулась на Хатаке и, за неимением слов, многозначительно вздернула брови. За последние секунды перед ней развернулось действие настоящей погони, поимки и исчезновения вора, Веспера, того, по чьему следу они шли, того, кто ранее, казалось, опережал их. Осознать столь быстрое развитие событий получалось с трудом, особенно в тот момент, когда мысли в голове упрямо не структурировались. Шиноби же спокойно разглядывал Нимерию, покорно ожидая любых, отгаданных им заранее вопросов.

— Лучший охотник за головами не ищет цель, он даёт цели найти его, — Хатаке прищурился и с ухмылкой ответил на растерянный взгляд.

— Ты болтать будешь, или дорогу покажешь, господин Лучший-Охотник-За-Головами? — Эмоции, только что бушевавшие на лице девушки, едва ли совершенно пропали, но, привыкшая управлять ситуацией, теперь уже она практически спокойно отвечала на удивленный взгляд Хатаке.

— Никогда не привыкну к твоей проницательности, — Хатаке усмехнулся и, чуть помедлив, побрел вперед. Эта девушка, постоянно действующая в обход его ожиданиям, с каждым днем становилась все более и более интересной, чарующе притягательной.

Нимерия следовала за Какаши, полностью погруженная в закипающую внутри злобу. Веспер обманул ее. Одурачил ее, как маленького ребенка, дергал за ниточки и казался другом. Ее сообщник все это время играл против нее. Или за? За чью команду она сама вела игру? Подводные камни его мотивов, к которым ведьма, как ей самой казалось раньше, была вполне готова, оказались острыми, как лезвие. Каждый ее шаг становился тяжелее, каждое движение рванее, каждые вдохи и выдохи резче. От солнца, которое уже некоторое время заполняло пунцовыми красками небосвод, пряди у лица вспыхнули алым, брови сдвинулись к переносице, превращая спокойный ранее взгляд в наполненный яростью. Предчувствие, пробегавшее мурашками по позвоночнику, подгоняло. Ведьма не считала минуты, не отвечала на подозрительные взгляды Хатаке, просто шла, не задавая вопросов.

Наконец, когда жилые и торговые кварталы городишки остались позади, девушка встрепенулась, усмиряя гневные мысли о собственной глупости, и внимательно огляделась по сторонам. Заброшенный район, в котором жителей не было вот уже много лет, несмотря на свою внешнюю затхлость, был на удивление полон переплетениями энергий. В основном в окружении сохранялись разные по своей частоте и давности ярко-голубые энергии шиноби, безликие серые и салатово-белые нити, по структуре и ощущениям принадлежавшие обладателям чакры. Но также, к собственному изумлению, среди пустынных улиц и опустевших домов блуждали давние энергии, цвета которых встречались Нимерии прежде, но только в родном краю. Желтый, темно зеленый, оранжевый, лиловый и… совсем тонкая, едва уловимая, видимо витающая здесь десятилетия, нить ярко-алой энергии.

«Ведьмы?»

Энергия не оставалась просто так. Не отделялась от обладателя без причины. Но причин могло быть великое множество, а строить догадки без улик — гиблое дело.

— Хатаке, — девушка резко остановилась, отчего заставила смирившегося с мыслью о странности и взбалмошности своей спутницы шиноби внимательно посмотреть на нее, — Что это за место? — скрестив руки и показывая свою решимость прямо сейчас исчезнуть, если ответ ее не удовлетворит, Нимерия уставилась на копирующего ниндзя.

— А предыдущие полчаса тебе было не особо интересно? — Какаши наклонил голову, изучая реакцию.

— Сейчас вот интересуюсь, так будь так добр, расскажи.

Хатаке чуть помедлил, все-таки где-то внутри себя он надеялся, что хоть в этот раз она отведет взгляд. Но полные уверенности глаза лишь снова и снова отвечали тем же внимательным наблюдением. Тяжело выдохнув, Какаши задрал голову к небу и произнес:

— Во время Второй и Третьей мировых войн шиноби Коноха здесь пытала пленников, если не было времени доставлять их в деревню, — глубоким, ровным голосом мужчина словно отгораживался защитной стеной.

По спине девушки пробежал неприятный холодок. Жуткое место обволакивало с каждой секундой. Сумерки сгущались, тени жадно проглатывали детали, расставляя мрачные акценты, оставляя лишь возвышающиеся обшарпанные дома со сломанными крышами, разбитые повозки и ящики, раскиданные по округе, столбы, на которых раньше светили фонари. В пустые окна залетал ветер, завывая, не встречая препятствия в виде стекол. И еще эти тянущиеся энергии. Так много.

— Вы будете допрашивать Веспера? — сама не понимая, почему задает такой очевидный вопрос, девушка просто чувствовала, что должна разбить создавшееся напряжение.

— Не думаешь, что тебя я привел сюда не просто так? Коноха искала не только Веспера, — Хатаке наклонил голову вбок, словно хищник, рассматривающий жертву.

Вопреки ожиданиям на напряженном прежде лице Нимерии проблеснула улыбка, и мгновение спустя, разрывая звенящую тишину, девушка залилась звонким смехом, заставляя и шиноби расплыться в улыбке.

— Не умеешь ты разрядить обстановку, Хатаке, — схватившись за живот одной рукой, второй девушка прикрывала рот, стараясь перестать смеяться. Не повелась. Она бы не поверила. Она знала, он тоже это чувствует.

— Ну не скажи, — шиноби развернулся и медленно пошел дальше, отчаянно пытаясь стереть глупую улыбку с лица, — Теперь же ты не хмуришься.

— Просто в стрессовых ситуациях и самые плохие шутки покажутся смешными, — Нимерия быстрым шагом догнала идущего впереди мужчину, поравнялась с ним и, по-прежнему слегка улыбаясь, спросила:

— А почему бы его не привезти в Коноху? Зачем допрашивать здесь?

— Есть несколько причин. Во-первых, стоит сначала узнать о его планах, прежде чем преподносить территорию. А то, вы и так уже натворили дел в деревне, — он смерил девушку укоризненным взглядом, который она благополучно проигнорировала, — во-вторых, помнится мне, тебе нужно было с ним пообщаться. Пока ждем тех, кто будет проводить допрос, Веспер — твой.

Словно подгадав темп рассказа, к последнему слову, ведьма и шиноби подошли ко входу в ничем не отличающийся, если бы не активные, живые, энергии внутри, домишко. Над входом, там, где бы не заметил неподготовленный глаз, расположился шиноби, видимо исполняющий обязанности патрульного. Проходя мимо, ведьма устремила свой игривый взгляд прямо в глаза ничего не подозревающего охранника, внимательно рассматривающего гостью, заставляя того смутиться и растерянно отвернуться. Поверхностно наблюдая за реакцией, девушка улыбнулась и остановилась напротив громоздкой двери.

— Наслаждаешься тем, что застаешь других врасплох? — отворяя железную, тяжелую на вид, потрепанную временем и неприветливой погодой здешних мест, дверь, спросил Какаши.

— Еще бы! Особенно люблю заставать врасплох шиноби. Сбивать с вас спесь — мое второе любимое хобби. — Нимерия вошла в галантно придерживаемую Хатаке дверь, погружаясь в новое пространство, едва освещенного тусклыми лампочками длинного пустого коридора. Дверь с шумом захлопнулась, и Какаши, обойдя остановившуюся девушку справа, вновь повел за собой, размеренно шагая по бетонному полу.

— А первое какое? — остановив себя и с усилием подавив очередную шпильку про побег, поинтересовался мужчина.

— А я тебе еще не рассказывала? Все как и у всех ведьм, кушать маленьких детей и сжигать мужчин на костре по пятницам — пожала плечами девушка, когда парочка уже приблизилась к очередной железной двери, у которой неподвижно, словно мраморные статуи, украшающие коридоры академии или цитадели в памяти Нимерии, стояли два шиноби. Хатаке остановился, пропуская девушку чуть вперед, вновь не в силах подавить ухмылку.

— Если понадобиться помощь с ним или не получится разговорить, нужные люди уже очень скоро прибудут, так что поможем, чем сможем, — четко, быстро, словно зачитывая отчет, проговорил Какаши.

— Самоуверенно, — вновь возвращая лицу привычную надменность, девушка с вызовом мелькнула взглядом на мужчину и повернулась к двери, — Как бы вам моя помощь не понадобилась, — бросила Нимерия и скрылась в проеме.

 ***

Место, где он оказался, пахло сыростью. Темнота выжигала глаза, не единого проблеска света не проникало в комнату. Он не видел, как его сюда доставили, не знал, сколько времени уже прошло. Скованные тяжелой цепью кисти рук болели, да, как и впрочем, все тело. Ему не раз приходилось сидеть за столом для допросов, однако этот холодный, железный казался ему наиболее неприветливым. Сознание вернулось к нему не сразу, силы не восстановились до сих пор. Он догадывался, что за гадкий трюк на нем провернули, но и подумать не мог, что в Конохе еще остались люди с этим редким знанием. Голова плохо соображала, все силы уходили на дыхание и зыбкое поддержание состояния бодрствования. Пальцы рук и ног онемели и промерзли. В помещении было чертовски холодно.

Он отключался еще пару раз. Словно мозг пытался перезагрузиться, вновь начать работать. Он не заметил проблеск света, на мгновение появившийся в комнате, не заметил чужого присутствия. Он сумел поднять взгляд, только когда показавшийся чертовски ярким свет врезался ему в сетчатку. Он зажмурился, с трудом вынеся резкую перемену.

Наконец, когда жужжание в голове чуть успокоилось, он оглядел фигуру, возвышающуюся напротив стола. Зрение подводило. Силуэт то и дело размывался, стирая признаки, но спасительно оставляя цвета. Ярко рыжее пламя волос превращалось в назойливо маячащее красное пятно.

Слабое тело, бой которому то и дело проигрывал разум, выдавило из себя искривлённую, больную ухмылку.

Он не реагировал на ее голос, не только потому что не хотел, а скорее, потому что до сознания долетали лишь острые осколки предложений, так что о смысле ее пассажа ему оставалось только догадываться. Но он, конечно, догадывался.

Вдруг по разуму, истерзанному ядом и измученному умелым гендзюцу, будто тонкой иглой заскользило чужое присутствие. Тошнота накатывала еще сильнее. На мгновение его пронзила такая сильная боль, которую ранее ему, вору, повидавшему на своем тернистом пути многое, не доводилось еще ощущать ни разу в жизни. Словно по его оголенным нервам, кто-то виртуозно прочертил линию заточенным ножом. Словно в ногти воткнулись острые иглы, а по корням волос прошли электрические разряды. Резкий звук внутри заглушал любые его мысли. Где-то вдалеке слышался чей-то истошный надрывающийся крик. Знакомый голос. Его собственный.

***

Вышедшая из импровизированной допросной, ведьма тут же заученно спрятала на миг проблеснувшее сомнение и страх. Потряся головой, будто отгоняя от себя прицепившегося призрака, и растерянно оглядевшись по сторонам, девушка, словно в тумане, побрела вдаль по длинному коридору, так и не заметив Хатаке. Ей нужен был свежий воздух.

— Не разговорила его? — из открытой двери очередной комнаты послышался знакомый голос. На предположение шиноби девушка лишь прыснула и ускорила шаг, желая побыстрее выйти из давящего со всех сторон помещения.

Солнце, зашедшее за горизонт, больше не грело. И хотя они, по расчётам Нимерии, все еще находились на юге страны, сильные северные ветра господствовали здесь по ночам, заставляя девушку растирать пальцы и сильнее кутаться в накидку. Как и ожидалось, Какаши вышел за ней чуть позже, будто опять внутренне давал ей непрошенную фору, и, пробежавшись глазами по пустынности заброшенных построек, обнаружил девушку, сидящую на старых ящиках подле стены полуразрушенного дома.

— Позволь узнать, что это было? — аккуратно присаживаясь рядом, спросил Хатаке.

— Кулон не у него, — сухо проговорила Нимерия, — Он отдал его своему знакомому, чтобы тот доставил кулон на острова и спрятал. Кажется, Веспер знал, что Коноха преследует его. А еще мне кажется, что счет идет на дни и я сильно отстаю, — ведьма нахмурилась.

— Тебе не кажется, что что-то в этой истории не так?

— Конечно кажется. Я не понимаю зачем везти кулон на острова, чтобы спрятать там? Почему не продать его? Здесь за него он явно получит больше денег.

— Значит, дело не в деньгах. Ты говорила, что о кулоне на островах ходили слухи, может, он повелся на них?

— Я бы тоже так подумала, если бы не заглянула дальше. Дело не только в кулоне, — Нимерия устало облокотилась на холодную стену здания, — Его разум. Видишь ли, я знаю, что он помнит свое прошлое, он помнит детство и юношество, то есть мысли не стерты, и вторжения других Энергий в его разум я не почувствовала, старых или новых. Но я не могу зайти дальше определенного барьера. Могу заставить его рассказать, что происходило день назад, неделю, месяцы, но не годы. Словно там на него, на его память, наложили какое-то очень сильное заклятие, понимаешь? — Девушка повернулась на Хатаке, с надеждой глядя в его глаза.

— Примерно. Но, если я все правильно улавливаю, ты можешь так же, и это не должно было стать для тебя сюрпризом. Так скажи же, твое опасение вызвано самим фактом барьера или, скорее человеком, который за ним стоит?

«Догадливый»

— Человеком. Видишь ли, кажется, я уже упоминала, что все ведьмы различаются по своим способностям и дарам.

— Вскользь, — Хатаке выдохнул холодный воздух из легких и тоже облокотился на кирпичную стену, устремив задумчивый взгляд перед собой.

— Если упростить, есть вещи, которые может делать даже самая посредственная волшебница, а что-то дано и не каждой верховной ведьме. И психоманипуляции это очень редкий дар, который достается лишь некоторым ведьмам под покровительством лишь двух богинь.

— Если я все понял правильно, то последние четыре года, ты остаешься чуть ли не единственной ведьмой с твоим даром.

— Ты то все понял правильно. Но я и последние двадцать лет остаюсь единственной известной ведьмой с моим даром. Я только догадываюсь, кто в теории мог бы наложить подобное заклятие, но… — девушка задумалась на мгновение, — Нет, быть не может. Последняя верховная ведьма — Лиллиан, она знала и практиковала заклинания забвения. Но она умерла первой. Когда Еретики только пришли, они убили сначала ее, а потом уже всех остальных. Она отдала за всех нас свою жизнь, но так и не сумела их остановить, — девушка понизила голос, но, прокашлявшись, вновь вернулась к сути, — А заклятие на Веспере относительно свежее. У меня уже ничего не вяжется в голове, — девушка недовольно и резко выдохнула и положила тяжелую голову на плечо рядом сидящего мужчины.

— Твоя следующая цель — тот его друг с кулоном? — спокойно поинтересовался Какаши, отчаянно встречаясь с назойливыми мыслями о том, что так сидеть с ней скоро может войти в совершенно лишнюю привычку.

— Вроде того. Но я не знаю о нем ничего: ни имени, ни даже вещицы его у меня нет. Это тупик, — тихо пробормотала Нимерия.

— Тебе повезло, что у тебя есть замечательный и просто незаменимый шиноби. Мои псы найдут его, — чуть помедлив с этим предложением-утверждением, Хатаке все же сдался своим желаниям.

— И почему же ты помогаешь мне в этот раз, позволь поинтересоваться? — девушка с хитрым прищуром взглянула на Какаши, чуть отстранившись.

— А мало ли ты еще устроишь, тебя без наблюдения одну отпускать опасно.

— Когда-нибудь эта отговорка перестанет быть актуальной и тогда ты расколешься!

— Тогда я придумаю новую, — Хатаке улыбнулся в ответ на теплую улыбку девушки.

***

По началу Хатаке был просто уверен, что Нимерия, по всей своей натуре не сможет ждать долго. Нетерпеливая, резкая, язвительная и стремительная ведьма в его глазах совершенно не привыкла медлить. Но две недели пути по следам, неделя в гостинице портового городишки и ни одной жалобы, не считая поджатых губ и нервных постукиваний палочками по столу во время трапез, начали понемногу изменять устоявшееся мнение.

Можно было смело утверждать, что Хатаке льстило слепое доверие девушки. Нимерия практически ни разу не переспрашивала, не оспаривала план пути, и можно было бы сказать, словно она и вправду доверяет шиноби словно себе самой, но где-то внутри, на глубине ее глаз отчетливо читалась усталость. И даже если она была просто рада тому, что кто-то наконец-то направляет ее и помогает, Какаши становилось легче от своего участия.

Вечерело. Зимой в этих краях хоть и не дул промозглый ветер, не пронимал до костей мороз, а люди не кутались в слои одежды, гуляя по базару, Нимерия все равно успела продрогнуть. Она уже давно потеряла Хатаке из виду. Они вышли из гостиницы вместе, прошлись по главной торговой улице и формально разделились под неловким предлогом Какаши и фразой «Если до полуночи не увидимся, жди в гостинице». Еще какое-то время после девушка держала его в поле зрения, но в какой-то момент его след словно испарился, мастерски затерялся в толпе.

Блуждая среди разноцветных витрин, среди запахов и вкусов, среди мехов и шелков портового города, Нимерия остановилась. Что-то привлекло ее в невзрачном шатре, что стоял поодаль от шума и своей тишиной привлекал таких как она. Нахмурив брови и проскользив взглядом по табличке близ входа, которая гласила «Между Навью и Явью», девушка беззвучно вошла в полумрак шатра.

Тишина обволакивала ее, на деревянных столиках и витринах расположились статуэтки всевозможных божеств, в основном разных ипостасей северных, но и иных, правящих в разных уголках света; травы, аккуратно собранные в пучки; кристаллы и минералы; благовония и свечи, для всевозможных практик; веретена и пряжа; помела на любой вкус. Под потолком хаотично развешанные ловцы снов, сушеные цветы и травы, солнечные ловушки и хрустальные колокольчики смиренно покачивались, то оборачиваясь вокруг своей оси, то вновь начиная метрономное движение влево-вправо.

У стен шатра расположились невысокие полки с различными ужасно старыми, судя по их состоянию, книгами и свертками, на корешках некоторых из них все еще можно было различить названия: «бестиарий Топких Островов», «Резонанс энергии в начале времен» и «Хаос как первородная энергия». Тут были и фолианты, которые, ведьма могла поклясться, она видела в запретных секциях. Многие названия Нимерия уже встречала раньше, в академии, центральной магической библиотеке или в цитадели. Многие труды уже читала.

Спокойную, обволакивающую тишину этого места прервал тихий шорох. Девушка обернулась на звук и медленно начала приближаться на звук к одной из тканевых стенок. Шорох послышался снова, на этот раз громче, однако, когда девушка подошла практически вплотную к тяжелой ткани, как ее окликнули сзади. Девушка вздрогнула и быстро обернулась. За прилавком у выхода из шатра стояла, на первый взгляд совершенно обычная, миловидная старушка, и только одежды ее, кажется, выдавали абсолютно северное происхождение. Длинные седые волосы, аккуратно собранные в косу и украшенные черными и белыми лентами, знаками траура, зеленое платье простого северного кроя, с аккуртаными, вышитыми вручную узорами, кожаный пояс, со склянками и свертками к нему прикрепленными. Круглые бусы, подобные которым Нимерия видела в бабушкиной шкатулке в детстве, выглядели словно ягоды смородины на листве. Серебряные серьги полумесяцем, такие носили женщины, славившие Мать Сыру-Землю на островах. Янтарные, с красными проблесками глаза лукаво чуть ли не светились в царившем полумраке.

— Доброго вечера, душенька, шой-то уже себе приглядела? — хитро улыбаясь спросила старушка.

— Здравствуйте. Нет, я просто посмотреть зашла, — девушка слабо улыбнулась в ответ и, решительно намереваясь уйти, подошла к выходу.

— Постой, голубка, коли желаешь, в моей лавке ты всегда найдешь то, что ищешь, — старушка обошла прилавок и направилась куда-то вглубь шатра, — Вижу, вижу, тебе подвески интересны.

— Подвески? — Нимерия остановилась и обернулась вслед старушке, — Какие подвески? — разглядывая шатер девушка точно не видела здесь никаких украшений, кроме ритуальных. По спине Нимерии пробежал холодок. Внимательно ловя движения старушки, увлеченно ищущей что-то на полках в темном углу, девушка лишь на миг заметила, словно длинная юбка платья слегка задралась, а вместо ноги, у женщины показалась голая кость. Внимательная, практически параноидальная слежка за ногами после же — ни к чему не привела, тяжелое плотное платье волочилось по полу.

— Эка какие! В ларце моем собраны древнейшие и басыйшие* кулоны и ожерельица. Не один ли из этих ты ищешь, душенька? — старушка резво возвратилась к своему прилавку, уверенно ставя на столешницу увесистый сундучок.

— О чем вы говорите? — неуверенно спросила Нимерия, невнятная тревога медленно подползала к горлу.

— Я позволю тебе бесплатно забрать то, что ты сама вытащишь из ларца не глядя. Пустышку ты вытащишь али желанное — то твоим будет, — женщина вновь хитро улыбнулась.

— Но почему? Зачем вы это делаете? — девушка искренне искала подвох в предложении старушки.

— Чую я от тебя наш дух. Досюль* часто ко мне северяне заходили, но переменилось все ужо. Но не волнуйся, дитятко, ты еще успеешь мне отплатить. В досюлешные* времена я указывала путь таким как ты, путникам, но годы идут, гостей заметно поубавилось и совсем никто нынче ко мне не заглядывает.

— Значит вы с севера?

— Уж не баяй*, душенька, все ты сама поняла, — старушка рассмеялась, — Ближе к делу, давай сюды свою руку.

Вопреки тревожным сомнениям, Нимерия запустила руку в сундук, а сама словно зачарованная смотрела в глаза старухе. Пальцы ощущали холод металла, перебирали круглые и узорчатые бусинки. Все не то. Вот один кулон, похожий по форме, разве что, не такой увесистый. Девушка не помнит сколько времени продержала свою руку в сундуке, не поняла и как рука, словно отдельно от нее, крепко схватила что-то и вытянула наружу.

— Эка радость, душенька! Воротись-ка ты домой. Поздно ужо, — слова старушки прозвучали гулким эхом в голове. Мир вокруг потемнел, и девушка практически потеряла равновесие, но в последний момент чьи-то сильные руки подхватили ее. Вдалеке слышался голос. Тут же сознание вернулось. Она стояла посреди шумной улицы, шатер с диковинами вокруг исчез, старушки тоже словно и не было. Какаши стоял возле нее, все еще не отпуская уже явно практически пришедшую в норму девушку, внимательно разглядывал ее.

— Нимерия, что с тобой? Что ты тут делаешь? — встревоженно спросил ниндзя.

— Я… Я в порядке, — ведьма огляделась. Вокруг и правда была оживленная торговая улочка. Фонари, заменяющие солнце ночью ярко светили со всех сторон. Они стояли в центре, окруженные рядами торговых лавок.

— У меня плохие новости, Нимерия. Я потерял след вора. Я не знаю, где твой кулон теперь. Прости меня, — Хатаке, искренне сожалея, взглянул на девушку.

«Кулон»

Нимерия взглянула на руку, что все это время крепко сжимала что-то. Сердце гулко забилось.

— Я нашла его, — пораженно глядя на свою руку, девушка рассматривала кулон из черного серебра с ярким, рельефным рубином внутри.