Он бесшумно шёл по гулким тёмным коридорам, плотно прижимаясь к стене, готовый упасть на пол в любой момент. Он знал, что где-то рядом могут быть охранники, и, если он встретит одного из них, его путешествие очень быстро закончится. Он был хорош, но вряд ли он сможет справиться с тренированной, потенциально вооружённой охраной один на один.

Что за нелепая мысль. Справляться с охраной? Ему? Уён никогда не был бойцом. Разве? Нет. Нет, он точно не был. Он дрался нечасто, потому что знал, как эффективно избегать драк. Вместо того, чтобы сражаться, он мог сделать кое-что получше. Он вспомнил лицо. Знакомое-незнакомое лицо, почему-то окружённое тьмой в его памяти. Так странно. Не важно. Это было хорошее лицо. Он помнил его целиком, до мельчайших деталей. Разумеется, он его помнил. Он мог взять его себе.

По телу прошла странная дрожь. Уён неуютно поёжился. Да уж, было бы здорово. Жаль, что он не умел так делать. Мечтать – это, конечно, здорово, но сейчас было не время.

Он продолжил свой путь, двигаясь вглубь словно бы заброшенного здания, надеясь найти что-то. Туннель, дверь, люк – что угодно. Несколько раз он слышал шаги где-то рядом и тут же прижимался к стене или полу, сливаясь с тенями. Никто не мог заметить его, если он этого-

Рядом кто-то был.

Уён резко вскочил и схватил посмевшего тронуть его кого-то за запястье, резко опрокидывая на пол, тут же садясь сверху и прижимая его коленом к земле. Послышался страдальческий стон. Только после этого он вспомнил где он, открыл глаза и посмотрел, кого именно обезвредил.

– Упс, – без особого сожаления в голосе сказал лис, – я же просил – не подкрадываться ко мне пока я сплю, хён.

Джун пробормотал в пол что-то смутно нецензурное. Уён слез с его спины и помог подняться, в процессе беззастенчиво прижимаясь к его боку грудью и разглаживая чуть смятые крылья. Пикси без проблем мог сделать это сам, его крылья не были ни хрупкими, ни слабыми, Уён это уже знал. Ему просто нравилось их трогать, и он знал, что Джун не оттолкнёт его, если подойти к делу с правильной стороны. Он пользовался этой информацией так часто, как только мог.

Суровый альфа оказался таким же мягким внутри, как и его стая. Это не должно было удивлять так сильно. Лис искренне не понимал, как с таким набором характеров они всё ещё были живы и – относительно – здоровы. Единственным, у кого были серьёзные физические неполадки, был Хонджун – и виной этому было отсутствие у него здравого смысла, и присутствие чрезмерного количества любви к самопожертвованию. Остальные же, для их образа жизни, были в прекрасном состоянии. Им либо ужасно везло, либо боги, по какой-то причине, им благоволили. В этом точно была заслуга Сана, который помимо алхимии занимался ещё и ле́карством. Он был самоучкой, но пока справлялся прекрасно. 

Уён уже ощутил эффективность его помощи на себе. В отличие от Хонджуна, который совершенно не умел чувствовать своё тело, лис мог безошибочно определять свой запас магических сил и понимать – сколько и когда стоит тратить. После полного истощения, в норме, ему бы потребовалось около двух недель для прихода в стабильное состояние, и около месяца до полного восстановления. Спасибо зелью Сана и его же заботе, ему потребовалось всего пять дней для восстановления до стабильности, и уже на второй он мог ненадолго принимать свой человеческий облик.

Зелья Сана были действительно на другом уровне. Уён мог понять, почему алхимия крови была запрещена. Хотя, это и не значило, что он собирался заставлять кота переставать её практиковать. Она становилась опасной в плохих руках, и если бы это был кто угодно, кроме него – он бы это сделал. Но это был Санни, а значит, всё было нормально.

Даже когда ему стало лучше, лис не выходил из дома ни разу. Это было не так странно, учитывая, что соваться в любой из домов семьи было не вариантом, но он даже не пытался вернуться в Убежище, или навестить одного из своих многочисленных друзей. Это было бы несложно провернуть, учитывая время. Три дня назад ему исполнилось восемнадцать. В семье было не принято отмечать дни рождения, но он иногда делал это с друзьями, они бы приняли его с радостью. Но в этот раз у него не было желания куда-то идти. Его всё устраивало. Жизнь со стаей уже ощущалась как праздник, ему не нужно было что-то ещё.

Жизнь в тесной однушке с четырьмя другими парнями оказалась не такой уж неудобной. Единственным по-настоящему некомфортным моментом оставалась необходимость использовать всего одну ванную комнату на всех, но даже это было не так уж плохо, спасибо их практичному альфе. Хонджун, конечно, сказал, что не имеет ни малейшего понятия, что они собираются делать дальше, но, когда пришло время для непосредственно действий, не растерялся. Если он действительно не знал, что делал, внешне это было совсем незаметно. Он говорил уверенно и убедительно, и они слушались.

Первым, что Джун сделал, было разделение их “по сменам”. Сан и Минги были определены на ночное бодрствование. Они были ночными существами от природы, так что их это вполне устраивало. Пока они были активны, Юнхо и Хонджун спали.

Занималась ночная группа в основном алхимией. Сан исследовал и творил, Минги ассистировал и заботился о том, чтобы он не умер от голода. Дневная группа занималась составлением планов и разведкой. Позже вечером они собирались все вместе и обсуждали вопросы, требующие внимание всех членов стаи.

На разведку в порт Юнхо и Джун ходили как вместе, так и по отдельности. Они изучали его строение, сравнивали, насколько точными были общедоступные карты, как обстояла ситуация со входами-выходами и охранной системой. Уён хотел бы присоединиться, но это было бы совершенно неразумно. Он творил много глупостей, но не был совсем уж идиотом.

В итоге, каждый занимался своим делом в своё время – почти никаких очередей. Уён мог оценить эффективность этого распределения, потому что лично он успевал везде. Спал он, в итоге, урывкам, но не то, чтобы это было новым опытом в его жизни. Он был тренирован, он мог справится с куда большими нагрузками. Он помогал Сану, давал советы Минги, указывал на очевидные дыры в плане, рассказывал всё, что знал о городе и местных порядках, готовил и приглядывал за перевёртышами пока остальных не было дома.

Это было весело. Он давно так не развлекался. У него всегда было, чем заняться, и эти занятия не были утомительными. В свободный время он помогал Юнхо учить язык, – ведьмак хотел выучить их язык, подумать только – играл с Минги и Саном, приставал к Хонджуну. Именно тогда он выяснил, насколько легко было сломить волю пикси. Один грустный взгляд – и он уже чешет тебя за ушком. В человеческом виде это было осуществить только чуть-чуть сложнее. Приставать к Джуну, пока он был дома, стало его основным занятием, и, как он считал, занятием важным – по многим причинам.

Главной причиной было то, что Джун выглядел перманентно обеспокоенным и печальным, и явно сторонился своей стаи. То, что они строили планы без его участия, его действительно задело. Он пытался это скрывать, но они замечали. Скорее всего, именно поэтому он назначил им такие смены, а себя сделал главным разведчиком. Чтобы не быть рядом с остальными. Лис не был частью стаи. Может быть, именно поэтому рядом с ним альфа даже не старался выглядеть невозмутимым, мог немного расслабиться, и Уён считал своим долгом его отвлечь.

На их конфликт было грустно смотреть, но в душу к ним Уён не лез. Это было не его дело. Он не имел права. Он не был экспертом в отношениях, он мог сделать только хуже. Вместо этого он лез к ним физически. Он не был уверен, насколько хорошо это действительно работало, но Юнхо смотрел на него с благодарностью, а значит – он двигался в нужном направлении.

Ухудшало ситуацию и то, что Сан – самый близкий для альфы человек – тоже занимался старательным избеганием последнего. Он так и не решился на нормальный разговор о произошедшем. Сказал только, что ушёл искать Уёна, но заблудился и попал “в неприятности”, а после у него случилось “недопонимание” с одним из друзей Уёна. Никаких подробностей он не предоставил. Юнхо и Минги тоже скромно молчали.

Лиса это раздражало, но он не давил. Они разберутся сами, без него. У него были свои проблемы, которых он изо всех сил старался избегать, так что не ему было судить. Он и так погрузился в жизнь этой стаи слишком глубоко.

Когда он просил их взять его себе, он не собирался действительно оставаться с ними, и Джун, он был уверен, это сразу понял. Пикси был умён. Возможно, чересчур умён, потому что, когда Уёна стал стремительно и неотвратимо к ним привязываться, с каждой секундой увязая всё глубже, это он тоже понял. Это было видно по его глазам, по изменившемуся, потеплевшему тону его голоса. Лис не мог ничего с собой поделать. Эта стая ему нравилась. Не так, как стая Чана, забравшая к себе Чонина. Глубже, сильнее. Опаснее. Он всё чаще ловил себя на мысли, что действительно хотел бы с ними остаться.

Проблема была в том, что он не мог этого сделать. Ни при каких условиях, он просто не мог. Уход одного лисёнка из младшей ветви семьи вызвал грандиозный скандал и продлился несколько месяцев. Иэнни позволили уйти, в итоге, но совсем недалеко. Он всё ещё был под присмотром семьи, вся его стая была, и они это понимали. Клан не отпускал людей так просто. И это был всего лишь Чонин – однохвостый лисёнок без особой роли в семье, ещё не закончивший обучение и не допущенный к глубоким внутренним вопросам. Уён же был не просто частью клана и сыном главы. Он был трёххвостым лисом, одним из Призраков, человеком, погружённым в дела семьи по самые мохнатые уши. И он не получил всё это сразу, просто по праву наследства. Он работал на своё имя, сколько себя помнил, поднимался от низов, выполнял самую грязную работу, доказывал, что ему можно доверять.

Ни за что в жизни ему не позволят просто уйти. Не то, чтобы он вообще когда-либо всерьёз думал об этом. Ему нравилась его жизнь. У него было единственное секундное сомнение, несколько лет назад – но оно давно прошло. Это случалось только один раз, и в то время Уён был глупым пятнадцатилетним мальчишкой. Он понял свою ошибку сразу, и поклялся её не повторять. Он знал, чем чреваты попытки побега. Он был верен своей семье. Но чем дольше он оставался здесь, тем страшнее ему было уходить, и тем больше ему хотелось остаться навсегда. 

Ещё одной проблемой был Сан. Чем ближе они общались, тем больше глупостей Уён совершал. Он сразу знал, что кот действовал на него странно, но рассчитывал, что от постоянно близкого контакта, он привыкнет, и со временем станет имунен. Это в любом случае должно было произойти, но, судя по всему, процесс займёт куда больше времени, чем он думал изначально. Сейчас Уён словно бы полностью переставал думать, стоило коту оказаться рядом. Он даже дал Сану склянку своей крови, чтобы тот поиграл с ней, когда у него будет время. Кот так этому обрадовался, что Уён не мог заставить себя жалеть об этом.

Никому кроме кумихо не позволялось погружаться в их секреты, но это был не кто-то посторонний. Это был Санни. Он был готов отдать ему всё, что он попросит и рассказать все свои тайны – и это было огромной проблемой. Он прекрасно понимал, чем именно чреваты подобные поступки, но остановится не мог.

Он предпочитал легкомысленно отмахивался от тяжёлых мыслей. Об этом-то никто никогда не узнает. Его мать не была всевидящей. Ей нужны были свидетели, и в этом доме у неё не было шпионов, кроме него – он проверял это регулярно. Она наверняка выяснит, где он пропадал, но она не сможет узнать, чем именно он тут занимался. Лис был в этом уверен. Практически уверен. У него были некоторые сомнения, но он старался о них не думать.

– Сможешь поставить купол, чтобы не разбудить этих троих? – шепнул Хонджун, кивком указывая на кровать.

Уён пожал плечами и небрежно махнул хвостом, заглушая все звуки вокруг кровати. Он делал это на каждую ночь и день, убирая завесу только на то время, когда спал сам, или тот короткий период вечером, когда не спали все. Сейчас был как раз один из тех моментов. Пока было неясно, зачем Хонджун вдруг разбудил именно его.

– Ты хотел со мной поговорить? – спросил он, стараясь звучать небрежно. – Что-то случилось?

Отчасти он надеялся, что пикси предложит ему совместный заговор. Это было бы весело. Джун вздохнул и провёл рукой по волосам.

– Ничего нового. Я хотел поговорить про Сана.

Ему стоило этого ожидать. Не то, чтобы он что-то кому-то обещал, но ему всё же не особенно хотелось встревать в эту ситуацию. Он не хотел, чтобы Санни на него обижался, но и расстраивать Джуни ещё больше было просто нельзя.

– Почему ты не хочешь поговорить об этом с Саном? – попробовал он, особо ни на что не надеясь.

– Я хочу, – огрызнулся пикси, – это он не хочет.

– Мне, конечно, жаль, но я не вижу, как я-

Хонджун не дал ему закончить.

– Мне нужно знать, что именно случилось. Если Сан не хочет вспоминать, если это ему неприятно – хорошо. Я могу это понять. Поэтому я хочу услышать это от тебя. Минги и Юнхо явно тоже знают больше, и мне надоело быть тем, от кого всё скрывают.

Уён ненавидел подобные ситуации. Джуну было больно и обидно, это читалось в его глазах, но он всё ещё беспокоился за Сана больше, чем за себя. Он бы, наверное, даже не стал ничего спрашивать, если бы не беспокоился. Лис врал профессионально, но он не хотел врать альфе. Он не хотел, чтобы Сан грустил, но… Угх.

Он не мог выбирать между этими двумя. Это было нечестно.

– Ладно. Хорошо. История всё равно короткая, – Уён закатил глаза и уселся на пол, скрестив ноги, – не то, чтобы я сам всё знал.

Хонджун тут же сел рядом, глядя на него сияющими глазами. И обязательно ему было так смотреть? Уён ещё даже ничего не сделал.

– Обычно о чём ты не знаешь – ты догадываешься, – улыбнулся пикси, слегка толкая его коленом.

Уён толкнул его в ответ.

– Это не значит, что я всегда прав.

– Как приятно слышать это от тебя.

Лис фыркнул. Он умел признавать свою неправоту, он просто редко ошибался. Разве был он в этом виноват?

– Короче. Вот твоя история. Про правила в столице ты знаешь, я вам уже рассказывал. Санни не знал, и я его не предупреждал. Это общеизвестный факт, везде объявления висят – ты видел. Хотя, конечно, с вашим методом перемещения, вы их пропустили.

Хонджун напряжённо кивнул.

– Санни пошёл искать меня. Скорее всего, туда же, где мы встречались в последний раз. Как был пошёл, котом. Нашёл он копов, которые тоже искали меня. Конечно, они его поймали.

Альфа шумно втянул воздух сквозь сжатые зубы. Уён понимал его эмоции и был благодарен, что перебивать он не стал. Это не имело смысла. Всё уже случилось.

– Из участка он сбежал, или ему помогли сбежать, тут я не знаю. Его подобрал Лино – нэкомата из стаи Чана – и привёл в безопасное место. Ну и, потом… В общем, так вышло, что речь зашла о Химике.

Он постарался пересказать их диалог как можно более сухо и кратко. Додумать подробности самостоятельно было не особенно сложно.

– А потом я его узнал, и всем стало о-очень неловко, – закончил он.

Некоторое время пикси молча смотрел в пол. Уён почти чувствовал, как он мысленно винит себя во всём случившемся. Он вообще любил это делать.

– Спасибо, что рассказал мне, – сказал он наконец, – и спасибо, что защитил его. Я вдвойне у тебя в долгу, Уёни.

Не успел лис переварить сказанное, как альфа протянул руку и ласково потрепал его между ушей. Уён растерянно хлопнул глазами. Ему не знал, как реагировать. Джун никогда так не делал. Джун не называл его “Уёни”. Он его вообще по имени не звал, предпочитая использовать безотказное “эй ты!”.

– Н-не за что, – ответил он, неожиданно заикаясь и позорно краснея.

Хонджун улыбнулся как-то уж слишком понимающе и убрал руку. Уён не успел даже понять – обрадовался он или расстроился, когда альфа решил окончательно его добить.

– Ты ведь хороший мальчик, правда, Уёни? – спросил он невинным тоном, чуть наклоняя голову.

Лис поперхнулся воздухом. Ему потребовалась вся имеющаяся воля, чтобы не согласиться вслух и сохранить более-менее нейтральное выражение лица. Это не очень помогло. Его хвосты, до этого неподвижно лежащие вокруг, лихорадочно заметались в стороны, делая его волнение очевидным. Уён выругался вполголоса и опустил взгляд в пол. Он понятия не имел, как выбраться из этой ситуации, не сделав её ещё хуже. Он не понимал, что с ним происходит.

– Юнхо был прав, – негромко, словно для себя, сказал альфа, – тебя редко хвалят. Очень зря. Нам стоит это исправить.

С этими словами он взял его за плечи и притянул к себе, заключая в объятия. Уёну хотелось кричать и вырываться. Его хвалили нечасто, да, основным методом воспитания в клане был кнут, а не пряник, но он очень сомневался, что его реакция на похвалу от матери была бы такой, как на похвалу от Джуни. Всё было куда хуже, и он не мог позволить ему это понять.

Проблема была в том, что он не мог заставить себя сопротивляться. Вместо того, чтобы вырваться, он вцепился в альфу обеими руками, прижимаясь ближе и утыкаясь лицом в его шею. Джун пах стаей, домом. Он держал его крепко и уверенно, мягко поглаживая между лопатками.

– Ты очень нам всем помогаешь, – почти прошептал альфа. У него не было необходимости шептать. Остальные всё равно не могли их слышать. Зачем он шептал? – Я не знаю, что бы мы делали без тебя, Уёни. Ты и правда хороший, самый лучший мальчик.

Лис жалобно заскулил. Это было почти невыносимо. Это точно была манипуляция. Хонджун нашёл ещё одно его слабое место, и теперь в наглую его использовал. Но он звучал так убедительно. Ему хотелось верить. Его не хотелось отпускать. Издеваться над чем-то, что было действительно деликатной темой, было не в его стиле, но Уён не был уверен, понимал ли альфа, насколько эта тема была деликатной.

Они просидели так пару минут, пока Хонджун не заговорил снова.

– Я хочу, чтобы ты рассказал мне про стаю Чана, – сказал он.

Уён почувствовал неожиданно острый укол разочарования. Одновременно с тем, он был всё ещё благодарен. Хонджун не спрашивал у него чего-то сверхъестественного, ему не нужно было так стараться. Уён бы ему ответил так.

– Всё, что я знаю? – не поднимая головы, уточнил он.

Альфа тихо фыркнул, взъерошивая его волосы своим дыханием. Уён не смог сдержать прошедшую по телу дрожь.

– Только то, что я мог бы узнать по его запаху, если бы я мог это делать, – пояснил Хонджун.

Уён чуть повернулся, глядя на него снизу вверх. Это была странная просьба.

– Это не так много информации, ты всё это и так знаешь. Чан хорошо маскирует запахи, ты даже членов его стаи не разберёшь, если уже не был с ними знаком. Ты уверен, что это всё, что ты хочешь знать?

Ему пришлось придержать язык, чтобы сдержать рвущееся наружу “продолжай держать меня и я тебе что угодно расскажу”. Он был тренирован терпеть любые пытки, но от пары ласковых слов и одного объятия он ломался за секунду. Позор.

– Хм, маскирует, говоришь, – задумчиво протянул альфа, – тогда другой вопрос. Могу ли я замаскировать свой запах?

Уён отстранился, прилагая к этому действию всю свою волю и продолжая держать ладони на чужой груди. Хонджун задавал странные вопросы. Лис не помнил, чтобы ему сообщали что-то о планирующейся встрече двух альф. Ему казалось, они общаются только по телефону.

– Почему ты спрашиваешь? – настороженно спросил он.

Хонджун пожал плечами.

– Чан будет здесь через полчаса.

Уён уставился на него в немом ужасе. Через полчаса? Что значит – через полчаса? Он не мог тут оставаться. Стреи сотрудничали с его семьёй, отчасти зависели от них. Они не могли позволить себе врать его матери. Они расскажут обо всём, что видели и чуяли, у них просто не будет выбора. Он должен замети следы и сбежать, спрятаться, но даже это не поможет сейчас, когда Чан сможет запросто учуять его на Джуне. Альфа был всё ещё полон его магии, пил его кровь. Его кровь, склянка с которой сейчас стояла на столе Сана. Ему надо уничтожить все доказательства своего присутствия, прежде чем сбегать. Да помогут ему боги, он всех даже не помнил!

– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил Хонджун, заглядывая ему в глаза. Чёрт бы его побрал, он выглядел так, как будто действительно переживал.

– Я, да, да, конечно. Кхм. Я просто, – должен замести следы и уйти отсюда, должен бежать, как можно дальше и как можно быстрее, – хочешь, чтобы я стал твоим носом на сегодня? 

Что? Нет! Он не собирался это предлагать!

– А так можно? Это не будет невежливо? – альфа смотрел на него почти с надеждой. Он должен был отказаться. Он должен был извиниться и сбежать. У него ещё был шанс.

– Ну, ты ведь не можешь сделать это сам, – уверенно заявил лис вместо этого, – не будет ничего такого, если я тебе помогу. Но нам надо будет проветривать квартиру целиком, если ты хочешь провести встречу прямо тут.

Хонджун благодарно кивнул и ещё раз потрепал его между ушами. Все страхи и сомнения мгновенно отошли на задний план. Какой же он идиот. Ему пиздец. Он должен успеть взять себя в руки и сбежать. Уён очень сомневался, что сделать это сейчас, когда всё, о чём он мог думать – это дыхание на его волосах и тихий голос Джуна, называющий его хорошим мальчиком.

Он деланно небрежно отмахнулся от чужой руки и поднялся на ноги.

– Иди пока открой окно на кухне, – сказал он, отворачиваясь и окидывая алхимический столик Сана цепким взглядом, – я пока тут разберусь.

Уён не был экспертом в алхимии, или, во всяком случае, не таким экспертом, как Сан. Он понятия не имел, как и что действует на глубоком уровне, зато он умел следовать инструкциям. Создавать простейшие нейтрализаторы было важнейшим навыком для любого Призрака. Грубоватые, заметные, но рабочие – на экстренный случай. Они очищали небольшое помещение от запахов, но любое существо с носом, лучше человеческого, чуяло их на раз. Лис использовал их часто, куда чаще положенного, вместо нормальных, незаметных версий – просто чтобы утереть нос полиции и привлечь их внимание. Чтобы они знали, что тут, прямо на этом месте, что-то происходило, но никогда не знали, что именно.

Состав был до смешного простым: перекись водорода, порошковая сода, перечная мята и капелька магии. Разумеется, у Сана это всё было. У него вообще было много чего интересного. Уён был почти уверен, что с должной мотивацией и временем кот мог бы сделать что-нибудь куда более тонкое и более эффективное. Но у них не было ни времени, ни кота. Только двадцать минут и лис.

– Джуни-хён? Открой форточку в комнате! – крикнул он.

– На кухне закрыть? – крикнул пикси в ответ, выглядывая из дверного проёма.

Уён мотнул головой.

– Пока оставь.

Он встал в центре комнаты и поднял руку с пробиркой, в которой плескалась невинного вида прозрачная жидкость. Хонджун осторожно переступил через спящие тела и открыл окно, не раздвигая плотных тёмных штор. Уён в последний раз осмотрел комнату, проверяя, не забыл ли он чего-то особенно важного. Взгляд его упал на Минги. Ах да.

– Накрой остальных одеялом и закрой нос, – скомандовал он.

Ему самому этого делать было не нужно. Перекрыть доступ к носу не было чем то сложным даже для лисят. Убедившись, что все остальные надёжно закрыты, он резко выплеснул содержимое колбы и взмахнул хвостами, превращая жидкость в пар. Пар зашипел, заполняя комнату. Уён прикрыл глаза – их немного щипало. Через тридцать секунд пар исчез, не оставляя следов. Уён взмахнул хвостами ещё пару раз, заставляя воздух двигаться в сторону открытых окон. Только после этого он, наконец, приоткрыл нос и осторожно принюхался. Нос немного щипало, но в целом всё сработало как надо. Теперь квартира почти не пахла их небольшой стаей. Учитывая, что они всё ещё были внутри, вряд ли этого хватит сильно надолго, но это ерунда. Всего лишь лёгкая мера предосторожности. Он показал Хонджуну большой палец, и альфа поднялся с кровати, помогая себе крыльями. Прятать их на встрече с Чаном он, по видимому, не собрался. Уён не знал, что чувствует по этому поводу, учитывая, что он сам увидел их впервые не так давно.

– Что теперь? – спросил он. – Собираешься разбудить остальных?

Хонджун неожиданно виновато потупился. Уён нахмурился.

– Нет? Хён, ты хочешь пригласить в дом незнакомцев пока вся твоя стая спит? – он не мог поверить, что Джун предложил что-то настолько безрассудное. – Я чего-то не понимаю?

– Если что-то пойдёт не так, они даже не узнают, что у нас были гости, – негромко сказал пикси, – я не хочу, чтобы они переживали лишний раз.

Уён положил руки ему на плечи и крепко сжал, глядя в глаза.

– Джуни-хён. Я тебя люблю, но ты иногда полный идиот. Разумеется, они узнают, что в доме кто-то был! Минги – твой волк! Как ты собираешься ему врать? Он всё сразу поймёт! И вообще – я даже не об этом! Как ты можешь так легко им доверять? Ты не доверяешь мне, почему они вдруг особенные?

Хонджун посмотрел на него очень странным взглядом.

– Уён-а. Именно потому, что я доверяю тебе, я доверяю им, – он взял его руки в свои, убирая их с плеч и слабо улыбнулся, – ты ведь говорил, что они твои друзья, и точно не причинят нам вреда. У меня нет причин в тебе сомневаться. Поэтому я не буду.

Лис замер с открытым ртом, в который раз за сегодня не зная, что сказать. У Хонджуна точно был какой-то план. Он не знал, в чём именно этот план заключался, но конечной целью точно была его, Уёна, смерть. Что за внезапные признания? Зачем он это делал?

– Поможешь спрятать стол Сана? – всё тем же невыносимо ласковым голосом спросил Хонджун, чуть сжимая его пальцы.

Да. Точно. Он же сам собирался этим заняться. Ему становилось очень сложно думать, когда Хонджун вёл себя настолько неправильно.

– Конечно, – выдавил он, вырывая руки из чужой хватки и резко отворачиваясь.

Если он не будет смотреть, ему будет легче игнорировать происходящее.

Уён начинал сомневаться, что он переживёт этот день.

◔⁠◔◔

Три хвоста беспорядочно метались из стороны в сторону – резко, дёргано и бессистемно, словно не зная, куда себя деть. Считывать их движения было куда легче, чем Хонджун предполагал изначально. Прочитать язык тела и интонации самого Уёна было почти невозможно, если он действительно этого хотел – но его хвосты всегда выдавали его с головой. Альфа с трудом соотносил его с образом Призрака в своей голове. Более логичным было считать их двумя разными людьми. Призрак был чужаком. Уён был… Уён был их. Хонджун узнавал это ощущение. Так же было с Саном, Минги и Юнхо. В этот раз альфа не пытался ему противиться. Вместо этого, Хонджун наблюдал.

Что-то до удивительного завораживающее было в том, чтобы видеть, как дорогие ему люди любили друг друга. Уён был очень открыт и откровенен в проявлении своих привязанностей. Он не обделял вниманием ни одного члена их маленькой стаи. Альфа ожидал от него пренебрежения к Минги или Юнхо, но, на удивление, лис относился к обоим с нескрываемой теплотой. Он шутил с Саном и, разумеется, с Хонджуном, очень активно и бесстрашно, иногда подшучивал над Юнхо, но всегда вёл себя сдержанно и подчёркнуто мягко с оборотнем, словно оберегая его. Это было мило. Про то, как он смотрел на Сана, пока думал, что никто не смотрит, и говорить не стоило. Альфа был практически уверен, что Уён был в него влюблён, причём довольно давно. Это должно было вызывать у него ревность, но он чувствовал только тепло, похожее на то, что тлело в центре его груди, когда стая была рядом. Может быть, эффект был сильнее ещё и потому, что Уён никогда не забывал и о нём тоже.

Альфа никогда в жизни не признал бы этого вслух, но внимание Уёна ему льстило. У лиса было целые три цели для приставаний, но он раз за разом возвращался к нему, прижимался к его боку, выпрашивал внимания, нуждался в нём. Хонджун ворчал и закатывал глаза, но никогда не отказывал. Не через раз, как с остальными. Уёну он не отказывал вообще.

Причиной тому было не то, что лис был настолько неотразимым, или Хонджун был слаб к его чарам, хотя сам он, судя по всему, думал именно так. Причиной его безотказности был Юнхо, тихим шёпотом высказавший свои опасения насчёт домашней жизни их Уёна. И, понаблюдав за его поведением, Хонджун был склонен согласиться.

Конечно, то, с какой жадностью тот ловил каждое ласковое слово или жест, не было прямым доказательством. Но в сочетании с короткими фразочками, которые порой отпускал лис, это заставляло напрячься. Хонджун никогда не был уверен, говорил тот всерьёз, или шутил. Как когда Сан пошутил про пытки щекоткой, и Уён с холодной усмешкой ответил, что приучен к пыткам, и Сану придётся постараться как следует. Это совсем не звучало как шутка. Хонджун не знал, что и думать. Суровые правила в семье и реальные пытки стояли на совершенно разных уровнях. У него не было никаких доказательств, и он не хотел спешить с выводами, но он не мог перестать беспокоиться.

Сегодня альфа впервые решил первым проявить инициативу. Результат превзошёл все ожидания. Уён выглядел таким взволнованным, растерянным, почти напуганным, когда он просто заслуженно хвалил его за проделанную работу, что у него сжималось сердце. А потом Уён сказал, что любит его и оно остановилось вовсе.

Он сказал это совершенно спокойно, как будто между делом. Он наверняка просто не имел это в виду. Это были просто слова, и он даже не заметил, что сказал их. Хонджуну было плевать. Это была последняя капля. Теперь он укрепился в своём мнении. Он оставит лиса себе, даже если тот будет сопротивляться. Он прекрасно понимал уже сейчас: с Уёном всё будет непросто. Он принесёт им кучу проблем. Ему было плевать. Уён стоил того. Так же, как стоили того Сан, Минги и Юнхо.

– Я закончил, – сообщил лис, поднимаясь с пола.

Хонджун осмотрел комнату. Все немногие имеющиеся у них вещи были в меру аккуратно сложены в дальний угол, рядом с гнездом-кроватью и накрыты лёгким мороком, не позволяющим их как следует рассмотреть. Лис был хорош в такого рода мелкой магии. Хонджун подошёл к нему и снова положил руку на его макушку.

– Спасибо, Ён-а, – он улыбнулся, глядя, как успокоившиеся было хвосты заметались с новой силой.

Лис шумно выдохнул и вжал голову в плечи, словно стесняясь своей реакции. Интересно, почему. Откровенного флирта он никогда не стеснялся.

– Я тебе уже всё сказал, зачем ты это делаешь? – вдруг спросил он едва слышно, поднимая на него взгляд тёмных глаз.

Хонджун почувствовал резкий прилив злости на неизвестного кого-то, воспитавшего в Уёне все эти реакции. Не важно, как с ним обращались раньше – больше он этого не позволит. Теперь Уён был с ними, и они будут заботится о нём так, как он того заслуживает, пока лис не привыкнет, и не станет считать это своей новой нормой.

– Я делаю это не потому, что мне что-то нужно, а потому что ты этого заслуживаешь, – ровным, насколько это было возможно, тоном, сказал пикси. – Я обещал, что дам тебе шанс, и я это сделал. И я об этом не пожалел. И я буду продолжать хвалить тебя, когда ты этого заслуживаешь, даже если это тебе не нравится.

Глаза Уёна распахнулись шире. Он всматривался в лицо Хонджуна с пристальным вниманием, словно пытался понять, где именно крылась уловка. Как странно поменялись местами их роли за столь короткий срок. Он в последний раз взъерошил розовые волосы и убрал руку, с улыбкой глядя, как дёргаются пушистые уши.

– Ты всё ещё хочешь быть моим носом? – уточнил он на всякий случай. – Ты можешь отказаться, если тебе некомфортно.

Уён мотнул головой и упрямо сжал губы.

– После всего, что ты мне тут наговорил, ты думаешь я откажусь?

Хонджун нахмурился.

– Уён. Я не хочу, чтобы ты делал что-то для меня, потому что считаешь, что ты мне должен.

– Я не- Это не так работает, Джуни! – возмутился лис, мгновенно забывая о приличиях.

Хонджун, не раздумывая, щёлкнул его по носу.

– “Хён”, – напомнил он. С самой кличкой он уже смирился. Теперь в их доме ей не пользовался только Минги – и было только вопросом времени, когда он начнёт это делать. Хонджун смирился.

– Джуни-хён, – послушно исправился Уён, потирая нос, – всё ещё! Это работает не так. Я не считаю, что я тебе должен, я просто... Мне нравится помогать. Я хочу... Хочу быть хорошим.

Лис густо покраснел и опустил взгляд. Хонджун молча уставился на него, приоткрыв рот, и совершенно не представляя, как реагировать на это признание. Он начинал чувствовать, что упускает какую-то деталь. Он был почти уверен, что Уёну не хватало тепла и внимания в повседневной жизни, но, возможно, это было не всё.

От необходимости ответить его отвлёк стук в дверь. Он резко повернулся на звук, а затем снова к Уёну. Он чувствовал внезапный прилив паники. Он назначил эту встречу сам, но он вдруг резко засомневался, что ему вообще стоило это делать. 

– Эй, хён, без паники, – кажется, теперь настал черёд Уёна утешать его, – я буду рядом, хорошо? Не беспокойся. Ты же сказал, что доверяешь мне, правда?

Хонджун нервно кивнул. Ну, отступать было в любом случае уже поздно.

Он вышел в коридор, чувствуя за своим плечом чужое надёжное присутствие, и распахнул дверь, тут же отступая в сторону. В комнату прошли двое, две размытые, окружённые тьмой фигуры. Чан предупредил, что они будут под прикрытием. Хонджун закрыл дверь и щёлкнул замком, а затем широким шагом отступил к двери в комнату. Уён крепко сжал его локоть руками, нервно сглатывая. Тоже нервничал?

Тьма расступилась. Из неё вышла фигура Чана, неизвестного грозного вида парня с пронзительными красными глазами и, неожиданно, ещё двоих человек. Одним из них, очевидно, был нэкомата: чёрные волосы, острые длинные уши. Второй же выглядел… Хонджун не был уверен, что он может разобрать, как он выглядит. Фигура размывалась и плавала перед его глазами. Это очень напоминало самого Уёна, когда он хотел быть незаметным. Словно подтверждая его догадку, лис шагнул вперёд, отодвигая его в сторону.

– Чан-хён, почему ты его привёл? – прошипел он.

Крис пожал плечами.

– Он напросился. Я не знал, что ты будешь тут, но Иэнни, видимо, догадался. Какими судьбами?

Вместо ответа Уён сердито схватил его за руку и бесцеремонно ткнулся носом в его лицо. Хонджун удивлённо вскинул брови. Лис явно был недоволен, но альфа пока не мог понять, чем именно. Закончив обнюхивать Криса, он скользнул обратно за спину пикси, укладывая голову ему на плечо.

– Чанни-хён недавно завтракал, – сообщил он недовольным, почти мстительным голосом, – его стая всё ещё состоит из восьми перевёртышей, включая его. Сегодня он пришёл с нэкоматой, хаечи и кумихо.

Последнее слово он почти прошипел. Размытая фигура тут же стала чёткой. Теперь Хонджун увидел, что это был совсем мальчишка: округлое лицо, черные волосы с рыжими прядями и яркие, почти красные уши, напоминающие уши самого Уёна. Два его чёрно-красных хвоста недовольно метались из стороны в сторону, но куда менее активно, чем это делали хвосты Уёна. На лице лисёнка читалось неприкрытое раздражение.

– И давно ты устроился тут прислугой? – процедил он с неожиданным для его, в целом, милого внешнего вида, презрением.

Хонджун оскорблённо оскалился, делая шаг вперёд. Уён схватил его за плечи, удерживая на месте.

– Семейные разборки, Джуни-хён, – сказал он напряжённым голосом, – всё в порядке.

Широкая ладонь Чана опустилась на плечо лисёнка. Он вздрогнул и опустил тут же потухший взгляд.

– Я извиняюсь за поведение нашего младшего, – сказал Чан угрожающе спокойным тоном, – хотя, я бы тоже хотел узнать, что именно только что произошло.

Хонджун чуть склонил голову в вежливом поклоне и шагнул ближе, подставляя лицо для приветствия. Чан почти мимолётно коснулся его щеки носом и отстранился, глядя на него с недоверчивым прищуром. Пикси понятия не имел, что именно он почуял, но эффект его, в принципе, устраивал.

– Ён-а вызвался помочь, раз уж я не способен на полноценное приветствие самостоятельно.

Чан склонил голову на бок. Красноглазый парень справа от него нахмурился.

– Как друг стаи? – уточнил волк. – Мило с его стороны.

– Он не “друг стаи”, – отрезал Хонджун. Чужие руки на его плечах чуть вздрогнули, и он чуть повернулся, ободряюще улыбаясь. – Он наш.

Уён смотрел на него с растерянным недоверием.

– Я думал, я на испытательном сроке? – слабым голосом спросил он.

– Пока да, – согласился Хонджун, – ты у нас, а мы – у тебя. Мы не торопимся с решением, – он снова перевёл взгляд на Криса, – но я хочу, чтобы вы понимали, что Уён наш, и я не потерплю неуважения к нему на своей территории.

На лицах незнакомцев застыло одинаковое сложное выражение. Уён обнял его крепче и прижался к его плечу лицом. Хонджун не понимал, что именно только что произошло, но, кажется, он снова упускал из виду что-то важное. Впрочем, какая разница. Он и так знал, что, когда дело касалось Уёна, он не понимал почти ничего. Он своего решения в любом случае не изменит.

– Кхм, в общем, – заговорил Крис, словно стараясь сменить тему, – это моя стая: Лино, Чанбин и наш младший, Иэнни. Я не стал приводить всех, но эти трое настаивали.

– Меня зовут Хонджун, – пикси снова коротко поклонился, – Уёна вы знаете. Юнхо, Минги и Сан спят. Я не хотел, чтобы наша встреча вызвала у них лишнее... беспокойство. Учитывая ваше отношение к Химику.

– Я хотел извиниться, – выпалил Лино, делая короткий шаг вперёд, – никто из них ни слова про него не скажет, я обещаю.

Остальные обменялись взглядами.

– Про извинение лично я слышу впервые, – нахмурился Чан, – Лино сказал нам, что нам следует быть мягче с Химиком, но…

Хонджун почувствовал странную смесь облегчения и недовольства.

– Ты им не рассказал? – спросил он негромко. – Почему?

– Я не хотел ещё и за это извиняться.

Хонджун понимающе кивнул. Скорее всего, им всё ещё придётся это сделать. Зато теперь это можно будет осуществить в присутствии самого Сана и на их условиях. Пикси не был уверен, плюс это или нет.

– Хорошо, в общем, эм… Спасибо. Проходите, – он снова отвесил короткий поклон и скользнул в комнату, усаживаясь прямо на пол, спиной к кровати.

Уён остановился в проходе, неуверенно оглядываясь

– Я немного поговорю с братом наедине. Ты не против, хён? – спросил он.

Хонджун небрежно махнул ему рукой. Он не хотел показывать своё беспокойство при всех.

– Я постараюсь справиться без тебя несколько минут.

– Обещаю сильно не задерживаться, – улыбнулся лис, взмахивая хвостами и попадая в коридоре.

Хонджун ни на секунду не сомневался, что их беседа будет напрямую связана с делами их таинственного клана, с которым им наверняка предстоит столкнуться в будущем. Сейчас он об этом думать не будет. С этим он разберётся позже, когда придёт время.

Чан зашёл следом и сел напротив. Лино и Чанбин заняли места по обе стороны от своего альфы, ничуть не смущённые необходимостью сидеть на голом полу. Хонджун испытал мгновенное облегчение. Он до последнего не был уверен, насколько это было вежливо.

– Итак, – начал Чан, глядя на него со спокойствием и уверенностью, которых сам Хонджун не чувствовал, – что заставило тебя изменить своё мнение? Я помню, в прошлый раз ты не хотел позволять мне встречать свою стаю. Это из-за Уёна?

– Отчасти, – вздохнул пикси, – по большей части, это из-за ситуации с Химиком и Лино. Она заставила меня посмотреть на некоторые вещи с иной перспективы. Нашей стае нужна помощь, и мы не можем просить её у тех, кто нам не доверяет.

– Помощь? С чем именно? – вскинул брови волк.

– Это мы можем обсудить позже. А сейчас…

– Хонджун-ши, ты говорил серьёзно насчёт Уёна? – бесцеремонно перебил его Чанбин, глядя пристально и строго. Чан бросил на него короткий недовольный взгляд, но промолчал.

Пикси кивнул.

– Я абсолютно серьёзен насчёт Уёна. Я догадываюсь, что в клане вряд ли оценят его поведение, но я готов к последствиям.

Чанбин шумно выдохнул сквозь сжатые зубы.

– Он вам и про клан рассказал? Он что, совсем-

– Не помню, где именно я спрашивал твоего мнения, – рыкнул Уён, заходя в комнату и усаживаясь рядом с Хонджуном, тут же обвивая один из хвостов вокруг его запястья, – приглядывай за своей стаей, Бинни, а в мою не лезь. К Иэнни это тоже относится. Он пока посидит в коридоре. Нечего ему тут делать.

Чан чуть поморщился и сжал переносицу двумя пальцами. Хонджун посмотрел на лиса тяжёлым взглядом. Тот сразу съёжился, вжимая голову в плечи и опуская уши, словно ожидал, что сейчас его ударят. Пикси тяжело вздохнул, чувствуя, как улетучивается раздражение. Он протянул руку и погладил его между ушами. Возможно, им и правда было легко манипулировать.

◔⁠◔◔

Минги проснулся в темноте, и сразу же понял, что не прошло даже пары часов с тех пор, как он уснул – Юнхо всё ещё спал рядом. Сан лежал между ними, свернувшись в плотный пушистый клубок. Уён и Хонджун… Альфа был рядом, в метре от кровати, или около того. Лиса он чувствовать не мог, – пока – но он был уверен, что тот тоже где-то рядом. По какой-то причине он совсем его не чуял. Слышно тоже не было ничего, но это было нормально. Просто Уён повесил одну из своих любимых заглушек. Но кое-что Минги мог чуять очень хорошо: в доме были чужаки, и именно это его и разбудило. Это, и странное жжение в носу. Минги чуть приподнял голову и осмотрелся, сонно моргая.

Хён сидел к нему спиной. Уён сидел рядом. Напротив них были трое, которых раньше Минги никогда не видел. Это их он учуял. Три незнакомых запаха были сильнее запахов стаи, несмотря на то, что он был буквально окружён стаей, прямо сейчас, находился в их доме, в их постели. Волку это не нравилось. Сан и Юнхо спали, они были абсолютно беззащитны, Хонджун и Уён были только вдвоём, чужаков было трое.

Минги пришёл в себя только когда понял, что его плеча касается рука альфы. Он с запоздалым удивлением понял, что успел подползти ближе и начал рычать. Не перекинулся, но был к этому близок.

– Минги? Ты чего проснулся? – голос Хонджуна звучал обеспокоенно. Волк чувствовал, как бешено колотилось чужое сердце.

Он молча сгрёб его в охапку и прижал к себе, потираясь щекой об отвратительно пустые от запахов шею и волосы, и скалясь на чужаков с подозрительным неодобрением. Средний сверкнул на него глазами и ощерился в ответ. Минги отшатнулся. Этот чужак был проблемой. Это был альфа-волк – настоящий, взрослый. Ему срочно захотелось спрятать Хонджуна куда подальше. Он сжал его сильнее.

– Минги, задушишь! – пикси ущипнул его за бок, и он, ойкнув, разжал руки.

Волк позволил ему чуть отодвинуться. Теперь он пах гораздо правильнее.

– Прости, что не предупредил, – вздохнул альфа, потирая шею и оглядываясь на незнакомцев, – я надеялся, что ты не проснёшься, если честно.

Минги снова посмотрел в сторону чужаков. Уён что-то яростно шептал, активно жестикулируя, и в целом был слишком близко. Волк переместился к нему и бесцеремонно схватил за талию, оттаскивая его дальше и одновременно задвигая Хонджуна себе за спину. Он понимал, что действует нелогично, но резкое пробуждение среди незнакомцев и полное отсутствие запахов стаи вокруг заставляли его нервничать. Он потёрся щекой о волосы Уёна, недовольно ворча. Незнакомый альфа вдруг зарычал.

Минги вздрогнул всем телом, резко отшатываясь назад и оголяя клыки. Его неизвестно когда появившиеся уши испуганно прижимались к голове, а хвост – к ногам. Он не мог двинуться с места. Ему нужно было задвинуть лиса за спину, нужно было выглядеть уверенным и сильным. Нельзя было показывать слабость перед чужаком, но он был слишком напуган. Он мог только скалится и прижимать Уёна к своей груди, словно маленький хрупкий лис мог его защитить. Всё о чём он мог думать – это голубые глаза и белые клыки напротив. Останется ли на нём шрам после клыков чужого альфы?

– Хён! Прекрати его пугать!

Уён за секунду выскользнул из его крепкой хватки и обвил его руками, прижимая к себе, словно он был маленьким щенком. Минги принял объятие с готовностью, мгновенно забывая о необходимости выглядеть угрожающим. С чего он вообще взял, что у него получится? Это была работа Хонджуна. Работа Минги была… Работа Минги была в том, чтобы охранять стаю, и он только что треском провалился. Волк жалобно заскулил, пряча лицо на груди Уёна.

Незнакомец громко откашлялся. Волк осторожно поднял взгляд и чуть повернулся. Хонджун уже стоял перед ним, закрывая, его прозрачными сверкающими крыльями. Минги опасался, что кто-то выскажется на тему его сомнительного поведения и очевидной трусости, но и старший волк, и его спутники выглядели пристыженными. Очень странно, учитывая, что опозорился тут он.

Чужой альфа глубоко вздохнул и поднял ладони.

– Меня зовут Бан Кристофер Чан, – представился он, и кивнул на своих спутников, – а это Чанбин и Минхо. Мальчик в коридоре – это Чонин, наш младший.

Минги снова напрягся. Он не чуял никаких мальчиков.

– Это мой младший брат, расслабься, – шепнул Уён, – ему шестнадцать всего.

Ах. Это объясняло, почему он его не чуял. Уён тоже пах очень слабо. Он не знал, что у их лиса был брат. Хотя, мог бы догадаться, он ведь говорил, что их семья была большой.

– Меня зовут Минги, – представился он, с трудом отпуская Уёна, двигаясь ближе к Хонджуну и прижимаясь к его спине. Он бы сказал, что ему приятно познакомиться, но это было бы ложью.

Старший волк кивнул и чуть вскинул брови, глядя на его альфу. Спрашивал разрешения на нормальное приветствие. Минги не чувствовал в себе сил на нечто подобное. Он не хотел подходить к этому волку слишко близко.

К его счастью, Хонджун коротко мотнул головой.

– Я не думаю, что это хорошая идея, – сказал он, накрывая ладонь Минги своей. Волк даже не заметил когда положил ее на талию альфы. – Это, если вдруг, тот самый волчонок, которого вы хотели спасать. Остальные всё ещё спят, – он тяжело вздохнул, – не предупреждать их было не лучшей идеей. Но уже немного поздно.

Зеленоглазый парень слева от Чана коротко кивнул. Судя по всему, это был тот самый нэкомата, о котором говорил Уён. Второй уставился на Минги пронзительным взглядом красных глаз. Волк прижался ещё ближе к спине альфы. Просто на всякий случай.

– Он с вами по своей воле? – спросил красноглазый незнакомец. Минги уже успел забыть его имя.

– Чанбин-ши, мы его стая, – в голосе Хонджуна звучало неприкрытое раздражение.

Уён проказливо хихикнул и положил подбородок на плечо Минги, обнимая его за талию.

– И любовники, – добавил он радостно.

Хонджун издал высокий испуганный звук. Минги нахмурился.

– “Любовники” – это как будто не совсем то, – задумчиво протянул он, – мы с хёном пока даже не целовались, не то что-

Хонджун резко развернулся и закрыл его рот ладонью. Минги вскинул брови в немом вопросе. Он не был не прав. Он ведь не осуждал. Не то, чтобы он был обижен на то, что альфа не шёл с ними на сближение. Близкий физический контакт, очевидно, вызывал у него дискомфорт, да и вообще, им было не до того. Волк не пытался его пристыдить, не было никаких причин краснеть.

– Давайте мы не будем обсуждать подобные вопросы в присутствии гостей? – почти прошипел пикси. Минги пожал плечами, но кивнул. Они, вроде бы, как раз для них это и разъясняли, но спорить он не собирался.

– Это ничего не доказывает, – Чанбин перевёл недовольный взгляд на Хонджуна, – вы говорите за него и затыкает его рот, к тому же в вашей стае Химик, так что нет никакой гарантии…

Минги не успел возмутиться, когда его прервал третий гость.

– Чанбин, – сказал он резко, прижимая острые уши к голове, – мы об этом говорили.

Волк чувствовал себя очень растерянно. Он знал, что Сан скрывал свой вид ради безопасности, и знал, что его открытие вызвало бурную реакцию, но он не был уверен почему именно. И почему этот Чанбин относился к нему с такой предвзятостью.

– Почему вы думаете про него так плохо? – спросил он. – Это потому что я ходил в ошейнике? Честное слово, я был не против.

– Ты не знаешь? – удивился Чанбин.

Минги мотнул головой.

– Он жил в изоляции последние пару лет, – пояснил Хонджун, чуть сжимая его пальцы своими, – мы не стали посвящать его в детали отношений Сана и перевёртышей. Мы не считаем это чем-то важным.

Притихший до этого Чан выпрямился и снова подал голос.

– Но ты будешь не против, если мы ему расскажем? – спросил он подчёркнуто вежливо.

Нэкомата раздражённо поморщился и отвёл глаза, но смолчал. Минги бросил вопросительный взгляд сначала на Уёна, потом на их альфу. Лис пожал плечами. Хонджун неловко похлопал его по бедру.

– Если ты хочешь, я не буду тебя останавливать. Ты вряд ли услышишь что-то новое в любом случае.

– Я хотел бы узнать, – негромко признал волк, глядя на чужаков исподлобья, – если они расскажут вежливо.

– Никто не будет его оскорблять, – тихо кивнул нэкомата, бросая короткий суровый взгляд на своих спутников.

Минги кивнул и позволил себе слегка расслабиться.

– Химик сразу был известен, как очень хороший мастер алхимии, но слухи про него ходил всякие, – начал Чанбин, – сначала он был скрытным, никто не знал о нем ничего, кроме того, что он очень хорош в создании препаратов для перевёртышей, и что полиция любит навешивать на него все нераскрытые преступления.

– Его единственными обоснованными обвинениями на тот момент был незаконный оборот несертифицированных препаратов и проведение опытов на людях без лицензии, – невесело хмыкнул Хонджун.

Чанбин бросил на него удивлённый взгляд.

– То есть, вы не отрицаете, что часть с опытами – это правда? – спросил он. Хонджун равнодушно кивнул. Минги пожал плечами. Чанбин нахмурился и продолжил. – Именно в этом и была первая проблема с Химиком. Его препараты действовали хорошо, и он просил добровольцев из перевёртышей проверять их действие, но перед этим он проводил исследования сам. Он признавал это, когда его спрашивали, но я думал… Не важно. В общем. Он очевидно ставил опыты на перевёртышах.

Минги это он знал. Сан любил ставить на себе опыты. На нём, Хонджуне и даже Юнхо он их тоже ставил, но куда реже. Опыты Сана были интересными. Ему нравилось в них участвовать. 

– Он любит экспериментировать, – спокойно подтвердил он.

Чанбин бросил взгляд на нэкомату. Тот коротко дёрнул подбородком и отвёл взгляд.

– То есть, об этом тут все знают. Хорошо, – раздражённо выдохнул он, снова поворачиваясь к Минги, – в общем. Так это началось. Мы знали, что обвинения против него в основном ложь, так что не спешили верить во все остальные слухи, но потом он стал встречаться с перевёртышами напрямую, как с клиентами.

Минги сразу понял, к чему вела эта часть истории. Он даже не стал слушать. Сан вёл себя очень своеобразно в окружении перевёртышей, когда был в своём человеческом виде. Если не знать его, могло показаться, что он ведёт себя нарочито грубо и испытывает крайне негативные эмоции по отношению к собеседнику. Минги знал, что это не так, и Сан был просто до ужаса неловким и неуверенным в себе. Он так боялся сделать что-то не так, что делал не так всё. В своём кошачьем виде он вёл себя куда естественнее и свободнее. Хотя, в последнее время он стал лучше. Он не отшатывался, а лишь слегка вздрагивал, когда Минги касался его носа своим. Это был прогресс.

– В итоге, у Химика сложилась не лучшая репутация в среде первёртышей, – заключил Чанбин, складывая руки на груди, – и лучше она не становилась, он не пытался это исправить. А потом появился ты. Разумеется, мы сразу предположили худшее.

Минги кивнул, отпуская талию Хонджуна и складывая руки на колени.

– Я понимаю, почему так вышло, – сказал он, – но это просто недопонимание. Он совсем не такой.

– Да, ты уже четвёртый, кто это говорит. Но пока мне сложно в это поверить, – ответил Чанбин, – объяснить всё это вместе так, чтобы это не звучало плохо, довольно сложно.

Хонджун раздражённо выдохнул.

– Очень просто. Даже объяснять ничего не нужно, – проворчал он, – Уён, Минги. Разбудите Юнхо и Санни, пожалуйста.

Гости перевели заинтересованные взгляды туда, где, скрытые за одеялами, спали два оставшихся члена их стаи. Минги подполз туда, стараясь загородить их спиной. Уён скинул купол тишины одним коротким взмахом хвоста и подсел к Юнхо, оставляя Сана на Минги. Волк был немного удивлён его выбору, но благодарен. Юю был вне опасности, а вот за Сана он переживал.

Он приоткрыл одеяло под которым, свернувшись в пушистый клубок, спал перевёртыш. Он спал крепко, но чутко, и Минги не потребовалось много усилий, чтобы его разбудить. Он провёл рукой по телу, слабо встряхнул его, и Сан тут же открыл глаза.

– Доброе утро, – шепнул волк, проводя большим по пушистой щеке, – Санни, у нас гости. Чан-ши и его стая. Сможешь перекинуться?

Алхимик чуть подпрыгнул и дёрнул хвостом, испуганно вздыбливая шерсть.

“Они тут? Сейчас?!”

– Я тоже не ожидал, – вздохнул Минги, – хён решил сделать нам всем сюрприз. Ну так?..

Сан неуверенно перемялся с лапы на лапу, вздохнул и перекинулся, прижимая уши к голове и плотнее кутаясь в одеяло. Минги протянул ему лежащую рядом толстовку Юнхо. Алхимик быстро натянул её, но из под одеяла не вылез.

– Найти штаны? – спросил Минги. Толстовка прикрывала Сана чуть ниже бёдер, то есть вполне достаточно, но, возможно, выглядела не слишком прилично для светской беседы.

Сан мотнул головой.

– Нет, я просто, – он бросил взгляд через его плечо и осёкся.

– Здравствуйте, – шепнул он едва слышно.

Минги оглянулся. Нэкомата коротко кивнул, не сводя с Сана пристального немигающего взгляда зелёных глаз. Волк обвил руки вокруг чужой талии, глядя на чужаков с вызовом и недовольством. Нэкомата моргнул и отвёл взгляд.

– Сан, если ты не против? – тихо и неуверенно спросил Хонджун. – Если тебе неуютно, ты можешь сказать.

– Всё в порядке, – слабо улыбнулся Сан, отстраняясь и поднимаясь на ноги. Всё, очевидно, было не в порядке. – Я не против поговорить.

Он поднялся на ноги и сделал пару шагов вперёд, садясь рядом с альфой. Минги поспешил присоединиться, садясь с другого бока, готовый защитить его, если понадобится. В этот раз он точно не струсит. Помятый и зевающий Юнхо сел рядом с Хонджуном, вместе с беспокойно огдядывающим всех Уёном.

– Теперь, когда все в сборе, – уверенным голосом начал Хонджун. – Это Юнхо, это Сан. Юнхо, Сан, это Чанбин, Чан и Минхо. Они пришли сюда по важному вопросу. Я уверен, мы все понимаем, по какому именно.

Перевёртыш стиснул руки на коленях и виновато потупился, обвивая себя хвостом. Минги ободряюще коснулся его бедра своим.

– Приятно познакомиться, – прошептал Сан, не поднимая взгляда, – простите за причинённые неудобства.

◔⁠◔◔

Сан хотел провалиться под землю от стыда. Его не предупреждали ни о каких гостях. Хонджун ему ничего не говорил. Он бы запомнил. Или он был слишком занят? Нет, тогда Минги бы ему сказал. Или Уён. Он не мог пропустить что-то настолько важное.

Он не мог заставить себя поднять взгляд на сидящего напротив Лино. Уён говорил, что он хотел извиниться, но в этом не было никакого смысла. Это он был тем, кто обманом пробрался в место, где ему были не рады, заставил всех чувствовать себя некомфортно, а потом устроил истерику из ничего.

– Кто-нибудь собирается объяснять, что именно происходит?

Голос был незнакомым. Чанбин или Чан. Сан продолжал упрямо смотреть в пол. Он устал. Он очень хотел спать. Даже если он заслуживал нотаций, ему не хотелось выслушивать их сейчас, но, раз уж он их заслужил… Алхимик собрался с духом и поднял взгляд, тут же упираясь в пристальный взор красных глаз.

– Вот он, тот самый перевёртыш, на котором ставил опыты Химик, – с каким-то излишним драматизмом сообщил Уён.

Сан перевёл взгляд на Лино.

– А они разве не в курсе? Уён сказал…

– Я не стал, – негромко ответил нэкомата, поднимая внимательный взгляд и неожиданно склоняясь в глубоком поклоне. Алхимик замер, не зная, как реагировать. – Я приношу извинения за своё поведение в нашу прошлую встречу. Мне не стоило судить предвзято. Я был не прав.

Сан замотал головой, сжимая руки в кулаки.

– Нет, Лино-ши, всё в порядке! Я был не прав, я вёл себя по-детски, я не должен был так… Я знал, что меня не очень любят, я не должен был…

– Попадать в беду? – нэкомата склонил голову на бок. – Для гениального алхимика ты не очень умный. Мы приветствуем всех, кто в этом нуждается. Ты нуждался, я проявил неуважение. Всё просто. Ты примешь мои изменения, Химик-ши?

Сан снова потупился и коротко кивнул. Это было странно агрессивное извинение, но он не заслуживал и такого. Разумеется, он его принимал. Он чувствовал, как взгляды всех присутствующих были прикованы к нему, и ему это совершенно не нравилось.

– Просто Сан, – сказал он негромко, – я не… Я не очень люблю это имя, если честно.

Он услышал, как кто-то тихо выругался. Минги легко толкнул его плечом, и Сан улыбнулся ему уголком рта. Волк выглядел таким же усталым, каким он себя чувствовал.

– Мне жаль, что я свалил это на тебя без предупреждения, Сан-а, – сказал Хонджун, – я не хотел, чтобы ты сбежал.

– Что за бред? – тут же возмутился Юнхо. – Куда бы он сбежал, хён?

Сан протянул руку, похлопывая ведьмака по спине.

– Всё в порядке, Юнхо. Он прав. Я бы сбежал.

Юнхо закрыл рот и уставился на него в немом изумлении. Алхимик слабо улыбнулся. Что он мог сказать? Хонджун хорошо его знал.

Он перевёл взгляд на гостей. Они смотрели на Сана с нечитаемыми, каменными выражениями на лицах. Он помахал им ладонью, чувствуя себя невероятно глупо. Хонджун звонко хлопнул ладонями, привлекая к себе всеобщее внимание.

– Я надеюсь, что мы разобрались с этим вопросом. А теперь, давайте, наконец, перейдём к делу, если вы не против?

Взгляды чужаков, наконец, оторвались от него. Сан прикрыл глаза и положил голову на плечо Минги, позволяя себе расслабиться. Сейчас его не особенно волновало, что думали о нём другие. Главное, что всё было позади. Он мог отдохнуть. С остальным Хонджун разберётся сам.